Сначала я даже ничего не поняла. Заметила, что меня удалили из чата только поздно вечером, когда не смогла отправить сообщение. Я не нервничала – решила, что это какая-то ошибка. Приложения ведь часто глючат! И просто написала в чат с девчонками:
«Слушайте, а что такое с общим чатом? Меня исключили?»
Мне никто не ответил. Ни через десять минут, ни через час, ни через два. Я попыталась дозвониться до Дилары и Миланы, но девочки не брали трубку. И тогда я стала понимать – что-то произошло. Однако успокаивала себя тем, что, скорее всего, одноклассницы уже спят.
Спала я плохо – меня мучило какое-то нехорошее предчувствие. Снилось, будто я стою по щиколотки в мутной реке, а с берега на меня надвигается чудовище. Оно окутано туманом, и я вижу лишь его силуэт и алые сверкающие глаза. Чудовище все приближалось, и мне приходилось отступать дальше. Вот я стою уже по колени в воде, по бедра, по пояс, по грудь, по плечи… Вот больше не чувствую дна – барахтаюсь в реке, стараясь не утонуть. Мне страшно, что вода вот-вот сомкнется над головой, я задохнусь и меня не станет. Чудовище погружается в воду, плывет ко мне. Оно снова рядом – хочет утащить на дно.
Однако в последний момент рядом со мной появляется лодка. В ней сидит какой-то парень, чье лицо я не могу разглядеть, потому что оно закрыто маской. Он хватает меня, вытаскивает из воды ровно в тот момент, когда чудовище хочет утянуть меня. Я в лодке. Сижу напротив, дрожа от страха, и тянусь к незнакомцу, чтобы стянуть с него маску и увидеть лицо.
Но именно в этот момент зазвонил будильник, и я подскочила на месте. Холодно было потому, что я забыла прикрыть окно, а одеяло упало на пол. Наверное, из-за этого кошмар и приснился.
Перед тем как пойти завтракать, я проверила соцсети – мне так никто и не ответил на мое сообщение. Зато несколько одноклассниц отписались от меня. Да что происходит?..
В школу я пришла рано – Андрей снова сделал великую милость и подвез меня, хоть я и отказывалась. Однако мое «нет» он по обыкновению не слышал. Велел спускаться и садиться в машину. Пришлось подчиниться.
Первым уроком стояла математика. Когда я вошла в класс, ребята, которые уже пришли, резко замолчали.
– Привет! – сказала я неуверенно и улыбнулась. Они мне не ответили – отвернулись и стали тихо разговаривать. О чем, я не могла разобрать.
Все те, кто приходил в класс, меня игнорировали – либо делали вид, что не замечали, либо одаривали недобрыми взглядами, будто я совершила что-то ужасное. Я сидела за партой и не понимала, что происходит. А когда я пыталась заговорить с одноклассниками, они молчали.
Дилара, Милана и близняшки зашли в класс одними из последних, и у меня появилось ощущение, что они сделали это специально, чтобы не общаться со мной. Я бросилась к ним с улыбкой, потому что надеялась – может быть, хотя бы они что-нибудь мне объяснят?
– Девочки, привет! – воскликнула я. Дилара опустила глаза и первой прошмыгнула на свое место. Милана одарила меня мрачным взглядом, но тоже ничего не сказала. А близняшки насмешливо фыркнули. Яна задела меня плечом, а Аня тихо прошипела:
– Идиотка!
Самыми последними в классе появились Лика Малиновская и ее подружки. Они словно что-то знали – уставились на меня так, будто бы я была мусором. Сложив руки на груди, Лика разглядывала меня, как охотник – добычу, но я не стала опускать взгляд. Смотрела ей прямо в глаза. Нашим гляделкам помешало появление Ольги Владимировны, которая залетела в класс и сразу же объявила:
– Урок уже начался! Займите свои места! Вставать не надо!
Лика криво улыбнулась и походкой модели направилась по проходу на свое место. А я опустилась на стул, чувствуя, как бешено колотится сердце. Барсова сегодня не было – за партой я сидела одна.
– Барсова нет? – спросила классная, зорким взглядом окидывая присутствующих, чтобы сделать отметки в журнале – в обычном и в электронном. – Кого еще нет?
– Власова и Славенко! – выкрикнул кто-то из ребят.
– Ясно, – кивнула Ольга Владимировна и захлопнула журнал. – Так, собрались! Начинаем эту неделю продуктивно! Запомните, этот год для вас особенный, вы не должны подкачать!
Она начала урок с проверки домашнего задания, затем объяснила новую тему и устроила проверочную в самом конце. Как назло, у меня закончилась паста в ручке, а запасной не было – я умудрилась забыть пенал, когда собирала сумку.
– Есть запасная ручка? – спросила я тихо, обернувшись к Диларе. Канцелярии у нее всегда было много, и она саму себя в шутку называла «канцелярской феей», однако одноклассница вдруг замотала головой, хотя на краю парты лежал ее пенал. Меня словно парализовало. Дилара явно не хотела общаться со мной. Тогда я обратилась к другим девочкам, но они сделали вид, что ничего не слышат. Меня накрыло дикой паникой.
– Туманова, хватит вертеться и разговаривать! – услышала я голос Ольги Владимировны. – Так, листочки все приготовили? Сейчас раздам задания.
Мне нечем было писать, остались лишь карандаши. Пришлось брать один из них, спешно подписывать листок и решать уравнения. Ольга Владимировна собрала листочки, ничего не заметив.
Урок закончился, однако из кабинета мы выходить не спешили – по расписанию стояло две математики подряд. Класс наполнился привычным гулом. Кто-то разговаривал, кто-то смеялся, кто-то смотрел видео в Тик-токе… И все как один делали вид, что меня не существует. Даже те, кого я стала считать своими подружками. Дилара, Милана и близняшки вылетели из класса и остановились у окна напротив, что-то громко и весело обсуждая. А когда я попыталась подойти к ним, просто ушли. Я стояла как вкопанная на месте и чувствовала, как холод ползет по ногам, позвоночнику, проникая в сердце и замораживая его.
И тогда я поняла. Мне объявили бойкот.
Только за что? Что я сделала? В чем провинилась?
«Девочки, пожалуйста, скажите, что случилось?» – написала я в наш чат, они читали, но молчали.
«Что я сделала не так? Я ничего не понимаю…»
Вместо ответа меня удалили из чата.
В класс я вернулась абсолютно потерянная. Никогда раньше я не оказывалась в таком положении, когда от меня отказались все, – ни в прежней школе, ни в лагере, куда иногда меня отправляла мама. Напротив, я всегда со всеми общалась, старалась помогать, если это было в моих силах, поддерживала. Я никогда не оставалась одна.
Лика Малиновская снова смотрела на меня с глумливой ухмылкой. Видимо, за всем этим стояла она. Но что я ей сделала? Неужели это как-то связано с Егором Власовым, которого сегодня тоже не было в школе? Лика ревновала его ко мне? Но ведь я лишь пару раз поговорила с ним и помогла вчера с решением уравнения. Ничего больше!
На следующей перемене, перед химией, я решила подойти к Лике и прямо спросить у нее, в чем дело. Было страшно, и сердце билось где-то в горле, а виски будто охватило обручем и сдавливало. Но больше оставаться в неведении я не могла.
Мне нужна была правда. Пусть объяснятся.
Лика сидела за партой и болтала ногами. Юбка у нее почему-то была короче, чем у других девчонок. Вероятно, она укоротила ее, чтобы лучше было видно стройные загорелые ноги. Рядом с ней расположились ее подружки. Они весело что-то обсуждали, не стесняясь в выражениях.
Малиновская заметила меня, но болтать не прекратила. И мне пришлось влезть в их разговор.
– Слушай, я не понимаю, что происходит? – спросила я, набравшись смелости. Обруч еще сильнее сжал виски, и сердце билось так громко, что я боялась – его сейчас услышат.
– Мне кажется или у нас в классе завелась крыса? – громко спросила Малиновская, продолжая болтать ногами, не глядя на меня. – Я слышу, как кто-то пищит.
В классе воцарилась тишина.
– И я слышу, – противно засмеялась одна из ее подружек.
– Точно! Пищит кто-то! – поддержала другая.
О проекте
О подписке