Цитаты из книги «Музыкальный приворот. На волнах оригами»

Приглашаю в лагерь тупых, – раздался с кухни недовольный голос Алексея, которого, видимо, тоже не приняли в ряды ценителей живописи новой эпохи. – Трижды постучать головой об косяк. Вход по паролю: «Я чмо».

увидишь, так и скажи: «Спасибо тебе большое, отец родной!». И в пояс поклонись. Это по его вине в нашей квартире вечно тусуются ненормальные всех сортов. Позавчера Славон с дружками зависали, вчера бомжи, которые себя за художников-авангардистов выдают, лакали чуть ли не с пола, сегодня этот макаронник приперся.

смог. Что попробовал, что нарушил правила. Затем головокружение – алкоголь ударил в голову. А потом новый бокал, и еще один, и еще, и еще. И ты пьян. Весел, обманчиво свободен. Раскован. Не помнишь, что делал и зачем. Но чувствуешь, что было кайфово. А знаешь, что наступает потом? – внимательно посмотрел на меня Антон. – Похмелье. Однажды ты просыпаешься, не понимая, что делал и зачем пил. И в голове стучит отбойный молоток. И так хреново, Катя. Вот такой и была моя первая любовь. Яркой, пьянящей, с пропавшими воспоминаниями и мерзким пробуждением. Со вкусом помоев во рту.

прижимая к себе, наконец, запустив пальцы в волосы. – Тропинин, просто поехали туда, где никого нет, – шепнула ему Алина, взяла за руку и сама повела к машине. Эти двое не видели, как на причале за ними наблюдает пара больших грустных глаз, принадлежащих девушке, стоящей в спасательной тени. Среднего роста, с длинными темно-ру

не слышала музыку, не видела и не слышала лиц проходящих мимо людей, стук их каблуков, смех и слова, не чувствовала аромат только что приготовленных блюд, не ощущала, с какой болью впились ногти в ладони, не понимала, как легко вдруг стало в моей голове. Для меня существовали только эти двое – стоя в полутьме, под картиной в огромной раме, они упоенно целовались, не в силах оторваться друг от друга. Я словно разделилась на двух человек. Первая я равнодушно взирала на них, вмиг потеряв склеенное по осколкам счастье. Все равно. Я так и знала. Любовь? Ее не существует. А вторая взрывалась от переполняющих эмоций, от негодования, от гнева, от ярости… Просыпалась та самая Катя, которая однажды разрушила спальню Тропинина, та самая, бешеная, неуправляемая, не злая, но обиженная и жаждущая справедливости. Он в очередной раз предал меня. Ненавижу. Убью.

Влад тоже заметил меня и поприветствовал вежливым кивком головы, не отпуская локоток своей взрослой спутницы. Выглядел он отлично и вполне вписывался в светскую тусовку: высокий, стильный, интеллигентный, умеющий себя подать. На нем был графитно-серый жилет, а пиджак покоился на плечах его замерзшей, видимо, спутницы.

Ты меня раскусил, – протянула я вперед руку и положила на нее голову, глядя на Антона. – Я яблочная принцесса. Заколдую тебя в большое зеленое яблоко. И съем. –

Прости, – выдохнула я. – Просто у тебя взгляд такой разочарованный. Как у собачки

Клей – такой клей. Приклеил ее к себе намертво. Не оторвать, не отрезать

Переживу. Зато твоя рожа близко будет. – И извини, придется постоять. Ножки не откажут? – ухмыльнулся Кезон