Спираль времени

Река Забвения остается позади. Под нами проносятся горы и леса, города и деревни. Они маленькие, не больше спичечных коробков. Мы можем выбрать любой, но один – словно залит солнечным светом, нас притягивает туда как магнитом, и мы осторожно снижаемся.

Двор обычной панельной пятиэтажки. Теплые лучи предзакатного солнца осыпают золотом тротуары, скамейки, листву деревьев, песок на детской площадке. Тени от домов уже вытянулись, разлеглись на прогретой за день земле, как ленивые коты. Ветер еле заметно раскачивает старые качели и играет с развешанным во дворе бельем, от которого далеко разносится запах свежести и хозяйственного мыла.

Узнаешь?

– Похоже на двор моего детства, – с восторгом восклицаешь ты. – Мы что, вернулись в прошлое?

Здесь пусто, никого нет. Кроме девочки лет семи. У нее белая майка, голубая юбка в горох и красные сандалии с бабочками. Левая разбитая коленка покрыта корочкой, а на носу красуется царапина. Волосы убраны в две туго заплетенные косички, бантик на одной развязался и играет на ветру. На скамейке рядом лежит холщовая сумка, из которой выглядывает надкусанная, наверняка хрустящая булка хлеба.

Чувствуешь ее аромат?

Наверное, девочка уже забыла, что мама ждет ее из магазина. Она очень занята – растянула между толстым деревом и ножками скамейки упругую резиночку и старательно выпрыгивает замысловатые фигуры. Она так сосредоточена, что высунула кончик языка.

Удивительно, но в двух шагах от девочки сидит кошка и пристально наблюдает за каждым ее движением. Пятнистая шубка – гладкая и густая, а глаза – разного цвета. Девочка спотыкается, едва не падает и присаживается на корточки, чтобы подтянуть сползший носок. Кошка тут же подбегает к ней, обнюхивает, словно проверяя, все ли в порядке, не поранилась ли девочка. Та что‑то ласково говорит, чешет между ушей, а кошка в ответ лижет ей руку, а потом начинает тереться о ноги.

– Никак не получается, – я наконец могу разобрать слова девочки.

Она садится на скамейку, забросив резиночку, кошка тут же мягко прыгает и ложится рядом с ней, обняв себя хвостом, не сводя глаз с девочки и словно бы безмолвно спрашивая: «Что я могу для тебя сделать? Чем помочь?»

Ты узнала девочку? Глаза наполнились слезами – узнала.

– Давай позовем ее! Эй, малышка, как тебя зовут?

Девочка называет свое имя. Или… твое?

– Подойди, поговори с ней, ну же.

– Привет! Ты кто? Я тебя здесь никогда не видела, а я всех-всех знаю. – Кажется, девочка рада новому знакомству.

– Ну не бойся, скажи ей.

– Я – это ты, только из будущего.

У девочки округляются глаза, она растерянно замирает с открытым ртом. Потом в ее глазах словно вспыхивает искорка понимания, озарения, и вот уже губы расплываются в довольной улыбке, и постепенно все личико начинает сиять от радости.

– Из бу-у-удущего? – восхищенно тянет она. – Вот это да! Мне ужасно хочется узнать, что там, в будущем. А я иногда представляла нашу встречу, и вот ты пришла! Мне столько надо у тебя узнать! Самое главное, ешь ли ты столько шоколада и мороженого, сколько хочется? А гуляешь допоздна? И не ложишься в девять?

– Ну… примерно так…

– А у тебя много красивых платьев и туфель? – сыплет она вопросами. – А он… ну этот, – смущенно называет фамилию мальчика, с которым сидела за партой. – Он предложил тебе дружить, ой, мне, ну ты поняла? И вообще, какой он в будущем? Симпатичный?

– Давно не виделись. Нужно ему позвонить…

– Ага, точно, сходи на телеграф. Ты так и ходишь туда с папой? Да нет, наверное, одной уже можно… Или у вас в будущем все совсем-совсем по‑другому? Вы там, наверное, уже на Луне живете и в космос на работу летаете на ракете?

– Вообще‑то на автобусе ездим.

И ты наконец улыбаешься. Девочка внезапно краснеет и выдает:

– А целоваться ты умеешь? А муж у тебя есть? Красивый? На принца похож? Ой нет, нет, не говори, пусть будет потом сюрприз! Лучше скажи, люди в будущем еще играют в резиночку и «Выше ноги от земли»?

– Ты знаешь, к сожалению, все меньше и меньше.

– Жа-а-алко… Ну, это ничего. Все равно у вас там здорово, интересно, я уверена.

Какое необычное у маленькой тебя представление о жизни и счастье. А ведь все это у тебя есть: и красивые платья, и мороженое, и возможность гулять подольше. Даже целоваться ты умеешь. Разве это не счастье?

Эта маленькая девочка хоть и задает вопросы, которые кажутся взрослому забавными, так широко видит мир, так верит, что в нем возможно все. Нужно только вырасти. Это глубокая мудрость человека, который, с одной стороны, еще мало знает, а с другой – помнит то, что в него заложено.

– Я придумала, – девочка подпрыгнула. – А пойдем бегать? Я бы позвала тебя кататься на велике, но, если зайду за ним домой, мама больше не отпустит.

– Велик… Как же я могла забыть, как это здорово, когда несешься на нем и думаешь: «Вот это ветер! Такой свежий и прямо в лицо! А как пахнет асфальт! Пошел дождь? Не беда, веселее ехать!» Какое это счастье – лететь навстречу ветру, разбивать коленки, бежать сломя голову долго-долго, до самого горизонта. Детство было порой чудес и исследований, когда каждая пылинка и травинка вызывали интерес.

И потом с твоих губ само слетает:

– Побежали?

Девочка срывается с места первой. Она хохочет, лента спадает с волос и улетает с ветром. Перед ней нет преград, все ее мечты сбываются, природа разговаривает с ней. Ее мир безграничен, безопасен и всегда на ее стороне. А главное, она – это ты!

И вот вы уже бежите вместе. Прямо за домом поляна цветущей травы, в ней стрекочут кузнечики и гудят шмели. Медовый запах окутывает вас обеих. Набегавшись, вы падаете в траву и смотрите в небо, не переживая, что вас увидят из окон пятиэтажки. Пусть думают что хотят.

– Смотри, на что похоже это облако? – спрашивает девочка.

– На самолет?

– Да нет же, – смеется она. – На конфету. Ты тоже на облаке прилетела, я видела. А есть еще на небе такие? Вот бы покататься.

Девочка молчит какое‑то время, словно обдумывает нечто важное, и наконец решается:

– Слушай, я хочу подарить тебе кое‑что. Это самое ценное, что у меня есть, и на целом свете ничего дороже нет. Я это закопала тут недалеко.

– Точно, секретики! Я помню, как прятала такие… А тебе не жалко эту вещь, раз она такая ценная?

– Для тебя нет. Пойдем.

Она возвращается к углу дома, старательно отсчитывает от него десять огромных шагов по полю, что‑то высматривает в траве, а затем издает победный возглас. Начинает копать прямо голыми руками, иногда вытирая со лба пот, отчего на нем остаются грязные дорожки.

– Вот оно! – провозглашает девочка и извлекает из ямки большую жестяную коробку.

– Ого, да у тебя тут целый клад!

Девочка открывает коробку, достает из нее еще одну, поменьше, из той – следующую (ты вспоминаешь, что эта – от папиных часов). И примерно в пятой по счету коробочке находится та самая заветная вещь. Девочка какое‑то время разглядывает ее, отвернувшись, а потом показывает тебе грязный зажатый кулачок.

– Дарю, на удачу.

Ты протягиваешь ладонь, и на нее тут же падает огромная стекляшка от люстры в виде яичка с заостренным концом и мелкими гранями. Тебя словно молнией бьет: точно, для тебя когда‑то не было ничего дороже этой безделушки.

– Это бриллиант, – поясняет девочка.

Конечно, вон как сияет! Ты вспоминаешь, что увидела эту вещицу дома у подружки. Яичко просто лежало на столе. Внимательно посмотрев на люстру, походив под ней туда и сюда, ты убедилась, что там все подвески на месте, а это, наверное, запасная. Или просто ждет тут тебя. Ты тогда взяла ее себе и берегла, как величайшее сокровище. Интересно, куда «бриллиант» потом пропал?..

– Спасибо тебе…

Тут распахивается одно из окон и слышится голос, от которого на твои глаза наворачиваются слезы:

– Домой! Сколько можно во дворе торчать? Ужинать пора!

– Бегу, мам! – девочка машет ей рукой. – Слушай, а ты еще придешь? Нет? Жа-а-а-алко.

Ее лицо становится грустным, в глазах блестят слезы, нижняя губа едва заметно подрагивает. Но она не плачет, сдерживается.

– Ну… Ведь ты же – это я, и когда я стану взрослой, получается, мы снова встретимся. – От этой мысли она снова веселеет. – Но ты там, в будущем, не унывай, пожалуйста, будь сильной, смелой, деловой. Ничего не бойся, дружи только с теми, с кем смешно, и держись подальше от тех, с кем грустно. Почаще обнимай папу с мамой и носи самые красивые платья! Пусть тебя всегда окружают хорошие люди. Если что‑то пойдет не так, ты мысленно обнимай меня. Я всегда с тобой и очень рада, что мы с тобой встретились.

– Какая смышленая! – смеешься ты.

Девочка бежит во двор, где остались сумка с продуктами и резиночка. Уже почти скрывшись за углом дома, она еще раз оборачивается и кричит:

– А, вот еще! Не забывай чистить зубы и шапку надевать! Пока, большая, взрослая я!

Когда она совсем уходит, на тебя накатывает необъяснимая грусть, тело обмякает, ты готова разрыдаться, но по привычке терпишь.

– Айна, меня словно расколдовали ото сна. Я чувствую и боль, и счастье, но как будто что‑то упущено. Вот что оказалось важным на самом деле: маленькие радости, непосредственность, способность спонтанно реагировать на жизнь. Ведь когда‑то я была такой же, вернее, этой самой девочкой. И где же я потеряла все это? Столько времени потрачено на дурацкие эмоции, на обиды и злость, на выживание, а ведь можно вот так, как в детстве. Всегда можно так, как в детстве…

– Поплачь, не терпи никогда больше, не надо. Плакать полезно, не стесняйся, иди, я обниму тебя. Наше облако куда‑то исчезло, зато перед мостом перекинулась яркая радуга, и мы стоим у ее края.

– Надо же, я о стольком мечтала, а потом страх все разрушил. Как же так? – печально вздыхаешь ты.

– Страх? Он обитает как раз на другом конце этой радуги. Пойдем? Возьми меня за руку, словно ты действительно стала той маленькой девочкой.

– Знаешь, я бы туда ни за что не пошла, если бы сейчас не увидела свое детство и не поняла, как много потеряла из‑за страха, – заявляешь уверенно. – А теперь я готова, я хочу пойти в него.

Мы не спеша поднимаемся. Радуга постепенно бледнеет и из разноцветной становится серой. Так действует страх – притупляет все краски мира. На том конце радуги совсем темно, и я чувствую, как твои пальцы все крепче сжимают мою руку.

– Идем. Нам нужно шагнуть в эту черноту. Ведь на самом деле страха нет.