12

Айзек Либерман очень хорошо понимал Аллена. Исчезнуть, раствориться в воздухе и заставить поволноваться своих сестру и невесту – в этом есть что-то романтическое. К тому же в жизни каждого человека однажды наступает такой день, когда хочется взять – и бросить все, оторваться от реальной, вялотекущей жизни и воспарить над обыденностью, над всем тем, чем он еще недавно дорожил, пусть это даже будет твой дом или кто-то из близких. Единственное, что не должно было пострадать из-за этой авантюры, – любовь. Вот если бы Аллен любил Миму, он непременно рассказал бы ей о том, что они собираются провернуть вместе с Айзеком. А так… Мима! Кто такая Мима? Женщина, с которой Аллену просто хорошо. Ему приятно выпить с ней чашечку кофе, поужинать где-нибудь в Cafå de La Jatte или в Le Grand Vefour, заняться любовью в комнате для гостей в домике Лероев, отправиться куда-нибудь на море, провести выходные в маленьком бунгало на Лазурном Берегу… но он не видел ее, к примеру, в роли матери своих детей, он не испытывал к ней и десятой доли тех чувств, которые питал в юности к одной юной студентке-англичанке, бросившей его в свое время ради одного архитектора. К тому же он считал Миму толстокожей, невосприимчивой к музыке, неэмоциональной, даже бесчувственной и чересчур уж экономной. Она, даже приглашая на ужин милейших Лероев, поджаривала на четверых точно четыре отбивные, отлично зная, что Патрик, муж Клер, очень любит вкусно поесть. Еще она штопала колготки и покупала самый дешевый детский шампунь. Словом, Аллен относился к Миме довольно-таки прохладно, прекрасно осознавая, что он просто использует ее до тех пор, пока не встретит женщину своей мечты.

– Но ты должен учесть, мой дорогой Аллен, что если уж ты принял решение молчать, то должен выполнить задуманное – во что бы то ни стало! Мы с тобой имеем лишь самое смутное представление о том, куда именно нас позвали. Во всяком случае, я-то с тобой точно не поеду. Сыграешь несколько частных концертов для богатых семейств, получишь свои деньги, вернешься в Москву, а оттуда – в Париж. Вот тогда уже мы сможем позвонить всем и сказать, что с нами все в порядке.

– А Соланж? Думаешь, она будет молчать? Ведь рано или поздно все они вычислят, что она собирала мои вещи, ноты…

– Ты же заплатил ей! Будь спокоен, она не станет портить с тобой отношения. Она очень дорожит своей работой. К тому же ты ведь пообещал ей, что когда ты купишь дом в Кап-Ферра, то возьмешь ее с собой. В сущности, Аллен, ну что такого произойдет, если ты заработаешь на своих неофициальных концертах парочку миллионов евро?

– Айзек, очнись! Деньги – это, конечно, хорошо. Но где ты слышал, чтобы музыкантам платили такие бешеные гонорары?!

– Ты не знаешь русских! Я просто уверен, что эти концерты – так, они просто хотят пустить всем пыль в глаза! И для некоторых русских два миллиона – это не деньги!

– Хорошо. Но тогда объясни мне, почему бы им не пригласить более известного музыканта, такого, как русский исполнитель Денис Мацуев, и не заплатить эти деньги ему?

– Да, я согласен, Аллен. Ты – не самый известный в мире пианист. Пока что. Но твоя карьера только начинается, и впереди тебя, быть может, ждет блестящий успех! И доказательством этому служит именно тот факт, что та русская дамочка, связавшаяся со мной, назвала именно твое имя, понимаешь? Кроме того, не забывай, что ты очень красивый молодой мужчина, в которого можно запросто влюбиться!

– Айзек, я что-то не понял… Ты мой импресарио или жалкий пошлый сутенер?

– Подумай лучше о том, что вскоре напишут парижские газеты! Когда станет известно, что ты стал владельцем виллы в Кап-Ферра! А я уж постараюсь сделать так, чтобы журналисты как бы сами по себе узнали об этом факте!

– Айзек, но сумма слишком большая. Я не знаю, где и сколько мне придется играть?! И что придумают эти русские? Вдруг они потребуют, чтобы я играл на морозе… Или в рукавицах…

– Аллен, ты несешь полный бред! Я бы на твоем месте тихо радовался, вот и все… Хотя, с другой стороны, я понимаю и отчасти даже разделяю твои опасения. Действительно, сумма крупновата для одного новогоднего концерта. Однако нам заплатили аванс в размере трехсот тысяч евро! И это живые деньги, ты сам видел свой счет! Поэтому ты сейчас ни о чем таком не думай, просто расслабься и постарайся уснуть. Через час мы уже окажемся в Москве.

– Айзек, я хочу выпить…

– А вот этого не советую! Во-первых, ты не пьешь и не умеешь пить. Во-вторых, тебе надо быть в форме.

– Но я же не стану играть прямо сегодня!

– Мы ничего не знаем. Вот прилетим, нас встретят.

– А если не встретят?

– Люди, заплатившие такой аванс, думаешь, не приедут за тобой? Аллен, прошу тебя, успокойся, возьми себя в руки!

– Знаешь, я теперь понимаю девушек, которых насильно выдавали замуж… Какая-нибудь скучающая жена миллионера, тетка в годах, решила развлечься и вызвала меня… К примеру, чтобы насолить мужу… И потащит меня в свою постель!

– Запомни, Аллен, ты – музыкант. Пианист! И ты едешь давать концерт. Все! Ни о каких сексуальных услугах мы не договаривались! В крайнем уж случае, скажешь, что ты гей.

– Что-о?!

– Послушай, на тебя не угодишь…

– Вот ты только что сказал, что ни о каких сексуальных услугах мы не договаривались. Так ведь контракта нет вообще!!!

– Ну и что?

– А то, что нам могут и не заплатить эти миллионы!

– Аллен, разве триста тысяч евро для тебя уже не деньги? Ты в своем уме?! Причем эти денежки у тебя уже есть, и ты можешь их снять со счета в любой момент!!!

– Ты представляешь, что сейчас происходит у меня дома? Все стоят на ушах! Наверняка они обратились в полицию! И еще, Айзек… Я тебе не сказал… Словом, я отчасти проговорился и сказал своей сестре, что у меня, возможно, будут гастроли в России, речь, мол, идет о частном концерте, за который мне должны заплатить столько, сколько я зарабатываю за целый год. Но я не сказал, когда именно он состоится… Так, просто намекнул… Айзек, ты что?! Ну, прости! Понимаешь, я был под впечатлением… Мне так хотелось поделиться с нею своей мечтой!

– Ты и про Кап-Ферра ей сказал?!

– Нет, что ты!!! Тогда бы она точно заподозрила, что и ты в курсе дела… Айзек, я не понимаю, почему мы не имели права рассказать нашим близким, что летим частным самолетом в Москву? Что мне обещали заплатить хорошие деньги? Или это противозаконно?!

– Нет, это не противозаконно. Просто это было единственным условием со стороны этих русских, понимаешь?

– А зачем им это?

– Вероятно, они не хотят, чтобы информация просочилась в прессу, вот и все. Да нам-то какая разница?! Отыграешь, вернешься в Москву, повторяю, тебя сразу привезут в «Савой», где я уже буду поджидать тебя с шампанским… А на другой день – домой!

– Но почему именно я?! Я?!

– Закрой глаза и постарайся уснуть. Я разбужу тебя, когда самолет пойдет на посадку.

13

Аннета, проводив меня в спальню, была, вероятно, уверена, что я засну. Однако сон все не шел, и я уже начала сожалеть о том, что незаметно для Аннеты выплюнула таблетки. Кому и что я хотела доказать? Что я сильная и сама справлюсь со стрессом? Найду в себе силы уснуть?

Перед глазами то и дело всплывала одна и та же карточная картинка из Аннетиного недавнего гадания: соединившиеся половинки гроба с православным крестом на крышке.

«Кто-то умрет?» – «… Это к тебе не относится. Я же лучше знаю…»

Это она, Аннета, нагадала смерть Нестору, и сама, я думаю, испугалась, когда узнала о том, что он и в самом деле умер. Но почему же она сказала, что ко мне это не относится? Вероятно, просто ей не хотелось меня пугать, портить мне настроение? Все, с картами покончено! Впредь никаких гаданий! Все это страшно и, что самое ужасное, сбывается. Возможно, позже, когда я немного приду в себя (нет, когда я окончательно приду в себя!) после смерти Нестора, я взгляну на карточные гадания, как на безобидное развлечение, и в душе прощу Аннету. Но не сейчас, когда перед моими глазами мерцают две сросшиеся половинки гроба…

Поворочавшись какое-то время в постели, я решила, что уснуть мне все равно не удастся. Зато у меня проснулся аппетит, и я решила тихонечко, стараясь не шуметь и не разбудить Аннету, спавшую в гостиной на диване, добраться до кухни и чем-нибудь перекусить.

В таких случаях меня всегда выручал сыр, никогда не переводившийся в холодильнике. Еще – джем и чай. Самый вкусный на свете сыр, самый вкусный на свете джем! У меня их целая коллекция разных сортов. И если я еще не потеряла вкус к еде, значит, не утратила и вкуса к жизни. А это уже немало! И с моим душевным здоровьем все в относительном порядке.

Единственное, что нарушало тишину в доме, – это шум закипавшего в кухне электрического чайника. Но, думала я, Аннета этого все равно не услышит. Я налила себе чаю, нарезала ломтями мягкий сыр, поджарила хлеб. И вот, сделав несколько глотков чаю, я и услышала некий звук, похожий на щелчок захлопывающейся внутренней двери. Вероятно, Аннета выходила в туалет. Куда же еще? Но если она не спит, то, может, составит мне компанию и мы с ней почаевничаем вдвоем?

Я вышла из кухни и в мягких бесшумных шлепанцах прошла до лестницы, ведущей в правое крыло дома, как раз туда, где и находилась наша гостиная. И тут я услышала голоса! Один принадлежал Аннете, а вот другой – непонятно кому, но тоже женщине. Может, это, конечно, работает телевизор? Аннете не спится, и она включила его на полную громкость? И тот голос, который я сначала приняла за голос Аннеты, на самом деле принадлежал вовсе не ей?

Я приблизилась к двери. К счастью (или наоборот), она оказалась приоткрытой. Я увидела сидевшую на диване Аннету. В пеньюаре, с распущенными волосами и уже без макияжа. Вероятно, она недавно вернулась из ванной. Напротив нее кто-то сидел, мне удалось разглядеть лишь макушку чьей-то головы и каштановые волосы.

– Ты уверена, что она спит? – спросила «макушка» низким женским голосом. И мне показалось, что я его уже где-то слышала. «Ты, сука… Да остановись же ты!»

Точно, это был именно тот голос! Хотя можно еще послушать.

– Да, она спит. Я ей вчера тоже дала таблетки, и она спала как убитая, когда Сергей приехал…

– Какой Сергей?

– Какой-какой?! Адвокат Нестора, Сыров, ты что, забыла?

– А… Нет, не забыла. А что, он здесь был? У тебя?

Это «у тебя», как если бы этот дом принадлежал Аннете, резануло мой слух.

– Аннета, у тебя с ним роман?

– Да какой у меня, на хрен, роман, когда мне просто нужно первой узнать, что там говорится в завещании!

– И ты это выяснила?

– Нет. Нотариуса, который должен был вскрыть завещание, сейчас нет в Москве. И в стране его тоже нет. Он приедет сегодня ночью, может быть даже, он уже вернулся. И утром они встретятся с Сыровым, вероятно, явятся сюда вдвоем.

– Постой… Ты сказала, что Сыров был здесь вчера ночью, я так поняла?

Вот он, этот голос! Давнишняя фраза змеей выползла из моего прошлого и ужалила меня в самое сердце.

«Сто-ой!!! Сигаретки не найдется?» – «Я не курю… и не пью…»

Да это же та самая пьяная девица, которую Нестор два года тому назад вытряхнул из своей машины… И она же, если верить Аннете, – Ольга, первая жена Нестора, которая сейчас, по словам той же Аннеты, лежит в нарколечебнице и проходит курс лечения от алкоголя!

Вот! Надо же! Нестора больше нет, а я вдруг дико приревновала его к этой женщине. Почему? Какой сейчас-то в этом смысл? Хотя разве в ревности есть какой-нибудь толк или смысл?

– Он не сказал тебе случайно, что на самом деле стряслось с Нестором? Неужели его лечащий врач ничего не знал о его больном сердце?

– Вероятно, не знал. Да никто ничего не знал! Нестор никогда не занимался своим здоровьем. И принимал таблетки и витамины только во время эпидемий гриппа, поскольку боялся свалиться от тривиального ОРВИ и из-за этого не попасть на какие-нибудь важные переговоры. Все думали, что он практически здоров.

Что она делает в этом доме? В моем доме?! И почему Аннета приглашает сюда своих гостей?! Может, они собираются меня на пару ограбить? Или вообще – убить! И ребенку ясно, что Аннета собиралась скормить мне снотворное исключительно для того, чтобы усыпить меня и иметь возможность встретиться здесь со своей гостьей. И меньше всего она думала о моем здоровье!

Какое же гадкое у меня возникло ощущение! И как же мне захотелось прогнать отсюда этих двух подружек, вытолкать их прямо в шею со своего жизненного пространства!

Но я откуда-то знала, я поняла, что этого делать мне пока что не стоит. Сначала я должна услышать то, ради чего Ольга и появилась здесь. Ведь не просто же так она приехала сюда! Вероятно, у них есть какое-то общее дело. Иначе они могли бы просто созвониться. Или же встретиться на нейтральной территории.

– Аня, мне страшно! Я понимаю, конечно, что эта телка и слова хорошего не стоит, она появилась в жизни Нестора совершенно случайно, но он, видимо, действительно очень любил ее, раз даже женился. Вот уж никогда бы не подумала, что Нестор может быть таким заботливым и нежным… Говорят, что и этот дом он на нее записал! И еще много чего…

– А ты откуда знаешь?

– У него мои люди работали. Аня, ты же все знаешь!

– Накатим?

На столике появилась бутылка виски. Аннета с хозяйским видом принялась разливать алкоголь по стаканам.

– Представляешь, она меня уже несколько раз спрашивала, где и при каких обстоятельствах я познакомилась с Нестором!

– И что?

– Ну, сначала я придумала историю, будто он сто лет тому назад подстрелил на охоте моего мужа…

– Какого мужа?!

– Оля!

– Ладно-ладно, я поняла. И она поверила?

– Еще как поверила! Вот только ошиблась я в ней… немного. Понимаешь, она производит впечатление такой глуповатой, забитой девушки, которая смотрит в рот своему мужу и боится задать ему лишний вопрос… И я подумала, что она не спросит у Нестора о том, где и как мы с ним познакомились. А она, оказывается, спросила!

– А что же Нестор?

– Оля, Нестор ничего ей не сказал. Разве лишь сообщил ей, что у меня никогда не было мужа.

– Значит, он не рассказал… Что ж, так лучше. Зачем ей что-то знать?.. Вот ты говоришь, что она дура. Но какая бы она дура ни была, она же не могла не видеть, что ты – как член семьи. Ты постоянно находишься в доме, всегда рядом с ней… Значит, ты не просто женщина-стилист. Поэтому она и интересуется! Это нормально. Да и вообще, Аня, я не вижу смысла окружать эту историю какой-то тайной. Все это гадко и мерзко… И еще неизвестно, кто тогда спас ему жизнь – ты или я? Я – тем, что напилась и принялась скандалить в магазине и бить стекла в витрине, а ты – тем, что помчалась в аэропорт, чтобы уговорить его не лететь этим рейсом. А то, что самолет, на который он не сел, разбился, – так это просто судьба, понимаешь?

– Но я не рассказывала ей ничего только лишь потому, что тогда открылось бы, что у Нестора была жена-пьяница…

– Да какая разница?! Когда-нибудь она все равно узнала бы. Все это пустое. Меня сейчас больше всего интересует, оставил ли мне Нестор что-нибудь или нет?

– Надо исходить из самого худшего. Предположим, не оставил. И что тогда?

– Не знаю. Денег у меня нет. Квартиру я больше оплачивать не могу, значит, мне придется продать машину, снимать какую-нибудь комнату… Или я к тебе пойду жить, сестричка!

– А у меня что, лучше? Нестора больше нет, кто теперь мне оплатит мои услуги компаньонки?!

Так вот, оказывается, кем была для меня все это время Аннета! Компаньонкой! Свояченица, которой Нестор приплачивал и помогал ей из-за того, что та в свое время не дала ему сесть на самолет, который взлетел, упал и разбился…

Если бы я к тому времени знала, какими суммами располагаю, я, только чтобы избавиться от них, каждой подарила бы по квартире и дала бы в придачу по куче денег, лишь бы только они исчезли из моей жизни. Но, поскольку я сама оказалась, что называется, в подвешенном состоянии, все эти их разговоры о деньгах просто убивали меня. Я вдруг поняла, что я совершенно одна. Ну совсем! И что Аннета, как я и предполагала, никогда не испытывала ко мне дружеских, теплых чувств, – она просто отрабатывала свои деньги. К тому же она была в курсе всех наших семейных дел, то есть играла роль доверенного лица Нестора. Каким же все это показалось мне гнусным, достойным презрения дельцем!

Однако я должна была дослушать все до конца, чтобы потом, если получится, использовать эту информацию в своих целях. А цели у меня к тому времени стали совсем уж смутными… Если еще недавно я пыталась придумать способ, как бы скомпрометировать Аннету в глазах Нестора, то теперь надобность в этом уже отпала. В сущности, я могла бы вымести из дома Аннету прямо сейчас, вместе с ожидавшей своего ломтя от наследства бывшей супругой Нестора. Но что-то подсказывало мне, что я не услышала еще самого главного.

Конечно, неприятно было узнать, что люди воспринимают тебя как какую-то глупую кроткую дуру. Однако еще неизвестно, как бы прореагировала сама Аннета, услышав, как отзывались о ней мы с Людмилой Завалистой!

– Нет, ну кто бы мог подумать, что Нестор так рано уйдет… – вздохнула Ольга, и я увидела, как она налила себе еще виски. – Если бы знать заранее, можно было бы с ним как-то отношения наладить, намекнуть, что мы с ним как-никак были близкими людьми, что он любил меня…

– Не знаю, почему ты с ним всегда собачилась, обзывала его, оскорбляла?! Никакой дипломатии, полная дурь! Да еще и алкоголь. Скажи, неужели это действительно так приятно – напиваться, а потом валяться целыми днями с головной болью? Не говоря уже о том, что ты, находясь, мягко говоря, в подпитии, даже голову не мыла! Ох, Ольга, дура ты, дура! Был у тебя хороший муж, просто прекрасный – во всех отношениях, а ты…

– Стой, а ты-то откуда знаешь, что он был прекрасный во всех отношениях? Может, и ты тоже успела им попользоваться?

– Я?! Да ты с ума, что ли, сошла?! Совсем мозги пропила!

– Ладно, я пошутила. Давай лучше вместе подумаем, как нам эту Тайку «обуть», если он ей все оставил. Ну подумай сама, зачем ей эти миллионы? Я понимаю, если бы у них были дети… А так… Простая девчонка, которой на голову упали огромные деньги, бизнес… Да она же растеряется, ее ведь все равно обманут! Если вообще не убьют.

– Послушай! Я вот о чем хотела тебя спросить… У Нестора, кроме Тайки, законных наследников больше нет?

– Нет. Я точно знаю. Ни родственников, ни детей.

– А если бы Тайки не было, то кому бы тогда все досталось в случае, если нет завещания?

– Как кому? Государству, моя дорогая!

– Так что же нам делать?

– Вариантов тут несколько. Первый: есть завещание, где все уже распределено. Второй: нет никакого завещания, и тогда все по закону отходит Тайке. Третий: в завещании нет ни слова обо мне. Четвертый: в завещании Нестор упомянул меня. И – тебя.

– Ты представляешь, какой она станет богатенькой?! И…

– …свободной! – произнесли они обе хором.

– Вот, говорят, что зависть – очень нехорошее чувство. А на мой взгляд, это самое что ни на есть настоящее, естественное человеческое чувство! И я его нисколько не стыжусь! Смотри-ка, – Аннета разрумянилась, рассуждая о моем возможном богатстве, – возьмем Тайку. Ну что такого он в ней нашел? Почему он женился на ней? Я-то отлично знаю, какие девицы хотели его захомутать! Ходили на специальные курсы, учились, как себя вести, как одеваться, как мужа ублажать… А Тайка? Просто шла себе домой из вонючего магазина по темной улице. И все!!!