он, не смотря ни на что, талантлив, оригинален… Этого у него не отнять. Будем надеяться, что в Москве он будет вести себя как-то иначе… Хотя, как мне кажется, комфортнее всего он чувствовал бы себя на телевидении… Он просто должен быть на виду, он должен всех восхищать, поражать, удивлять и потрясать… Уж такой это человек…

– Он красивый? – невольно вырвалось у Наталии, потому что она не видела этого яркого и оригинального Самсонова, и очень удивилась бы, узнав, что у него обычная внешность.

– Да, он красивый… – и Андрей посмотрел на нее с вызовом. – Но ведь и я не урод, если вы об этом…

– Да нет, что вы… Просто я несколько абстрагировалась… Вы так интересно о нем рассказывали, что мне захотелось его увидеть…

– Он похож на Нежинского… Только грубоват… А внешность, как у ангела…

– Понятно. – Наталия почувствовала себя неловко под взглядом своего визави. – Так что вы хотите от меня? Узнать причину ее самоубийства?

– Не столько причину, сколько ЧЕЛОВЕКА, вызвавшего эту причину… Ведь пока она была со мной, ничего такого с ней не случалось… Она вообще была сильным человеком. Когда дело не касалось ее чувств, конечно… Вы же знаете, она преподавала в лицее…

– В лицее, а не в школе?

– Когда только окончила университет и приехала к нам, то работала в школе, ее заметили и пригласили в лицей… Но она отказалась, считая, что все дети одинаковые и их нельзя подразделять на обычных школьников и лицеистов… Но потом у нее эта дурь прошла… Лицей – это оказалось престижным и денежным…

– А как складывались у нее отношения в лицее с педагогическим, так сказать, коллективом?

– По-моему, отличные… Ира, во всяком случае, была всем довольна. Она вела младшие классы и мечтала на будущий год взяь себе два старших.

– Она же математик?

– Да, она была сильным математиком… А как педагог была очень принципиальна… Для нее важны были не оценки, а отношение ученика к поставленной задаче. Она считала, что посредством математики можно влиять на формирование характера ребенка в целом… Кажется, на эту тему она собиралась писать диссертацию… Не могу привыкнуть к мысли, что ее нет… Вот, кажется, сейчас зайду к ней в лицей, открою дверь ее класса или учительской, как сразу увижу ее стройную фигурку с высоко поднятой головой… Она носила высокий конский хвост…

Он так часто повторял слово «высокий», что Наталия поняла: для него Ирина была слишком высока, недосягаема… И вполне возможно, что так оно и было на самом деле…

– У вас есть координаты Самсонова?

– А зачем они вам? Насколько мне известно, вы способны УВИДЕТЬ НЕЧТО, не вставая с места…

– Вас не должно касаться, как я буду работать… Прошу заранее извинить меня за грубость, но если я спрашиваю у вас координаты Самсонова или что-то еще, имеющее отношение к делу, то вы должны помогать мне, а не задавать дурацкие вопросы… Уверяю вас, если бы я сидела на месте, я бы не раскрыла ни одого преступления… Мне приходилось рисковать жизнью, чтобы соединить все логические нити, ведущие к развязке… Я довольно часто сама становилась приманкой, мишенью, чтобы только вывести на свет преступника… То, что я ВИЖУ, как вы говорите, лишь обрывки каких-то чужих ассоциаций… К примеру, я вижу, что идет снег и больше ничего. И что ж с того? Разве могло мне придти в голову, что женщина, которую я разыскиваю, мертвая лежит на дне глубокого оврага и ее медленно засыпает снегом?… Все не так просто, как вам может показаться. И если мне понадобиться съездить в Москву, чтобы побеседовать с Самсоновым, меня уже никто не остановит… Если дело будет интересное и я увлекусь, что, даже в случае вашего нежелания продолжить расследование, я буду действовать самостоятельно… Надеюсь, Сара предупредила вас об авансе?..

– Да, разумеется…

– И все же, Андрей, признайтесь: вам хотелось бы, чтобы виновным был Самсонов? Но вам нужны доказательства?

Он ничего не ответил. Просто достал записную книжку и, порывшись в ней, выписал на чистый листочек его московский телефон и адрес и протянул мне.

– Знаете, что я заметила?

– И что же? – он почему-то не смотрел в мою сторону.

– А то, что вы очень мало рассказали об Ирине… У вас есть ее фотография?

– Да, извините… – он снова достал записную книжку и вырвал оттуда несколько листков, – вот, пожалуйста, фотография и адрес…

– Вы не знаете, кто сейчас живет в этой квартире?

– Кажется, теперь она принадлежит муниципалитету, но там никто не живет… Так, во всяком случае, мне сказала соседка… А теперь деньги…

Он достал из кармана пальто деньги и протянул Наталье.

– Здесь ровно тысяча. Да, чуть не забыл… Сейчас я оставлю вам свой телефон… Скажите, вам будет удобнее, если я сам вам позвоню или…

– Как вам будет угодно… Возможно, вы и сами узнаете что-нибудь новое и захотите мне рассказать… Знаете, всякое бывает…

И он ушел, даже забыв попрощаться. Но уже через пару минут вернулся:

– Извините… У меня голова кругом от всего этого… Я просто хотел сообщить вам, что сегодня в три часа в лицее будет поминальный обед в честь годовщины смерти Ирины… Думаю, если вы пойдете туда, то узнаете намного больше о ней… Возможно, что встреча с людьми, которые были близко знакомы с Ирой, как-то повлияет на ваши ВИДЕНИЯ…

Этот Захарченко начал уже раздражать Наталию своим активным вмешательством в сферу ее подсознания и всего того, что позволяет ей ВИДЕТЬ… Не иначе, как Сара разоткровенничалась с ним больше, чем достаточно, когда говорила ему о Наталии и ее возможностях.

– Хорошо, я подумаю. Только я не знаю, где находится ваш лицей…

– Это бывшая женская гимназия на улице Гончарова…

– Я поняла… А вы-то сами там будете?

– Конечно…

Ей хотелось сразу же после его ухода сесть за рояль и попытаться что-то увидеть, но ей помешали. Как, собственно, всегда. Она уже давно заметила, что обстоятельства в ее жизни складываются таким образом, что ей иногда приходится вести расследования, лишь исходя из интуиции и логики, и, практически, лишь отчасти привлекая сюжеты своих видений. А сколько раз бывало и такое, что у нее просто не было возможности сесть за инструмент! А ведь видения посещали ее лишь в момент музыцирования на рояле дома или пианино, где бы оно не находилось… А уж случаев, когда она, увлекшись распутыванием или проверкой собственных версий, просто-напросто ЗАБЫВАЛА о своем даре, было и вовсе не счесть.

Раздался звонок в дверь. «Сара, – подумала Наталия, – кому же еще быть?» Но уже возле двери она засомневалась: Захарченко только что вышел, не может такого быть, что, встретившись с Сарой на лестнице, они бы не обмолвились ни словом…

Соня, которая тоже вышла на звонок из своей комнаты, пожала плечами: обычно и она могла предположить, кто мог придти в такой час.

Наталия открыла первую из двух дверей, чтобы посмотреть в глазок (эту привычку ей с большим трудом привил осторожный Логинов), но увидела лишь темное пятно: глазок кто-то закрыл.

– Кто там? – спросила она.

– Не бойтесь, это я, Герман…

– Какой еще Герман?

– Я замерз, вы не могли бы угостить меня чаем?..

Повернувшись к Соне и приложив палец к губам, Наталия прошептала:

– Представляешь, это тот самый мальчик, который ХОЧЕТ МЕНЯ… – и прыснула в кулак. – Как ты думаешь, мы сможем угостить его чаем?

Соня усмехнулась и развела руками.

– Тогда приготовь нам чай, пока мы будем разговаривать в гостинной и постарайся сделать так, чтобы он тебя не увидел… Он парень разболтанный, распущенный, если начнет приставать, я тебя позову, хорошо?

Она и сама не могла понять, зачем впускает в дом незнакомого парня, но раздумывать было уже поздно: дверь открылась и она увидела Германа.

Он был уже без шапки. Темные вьющиеся волосы, прозрачные зеленые глаза с черной точкой зрачка. Красивый, нахальный и еще совсем ребенок…

– Ну, проходи… – она пригласила его войти. – Раздевайся.. Ты что же это изменил своим правилам и пришел так рано? Если мне не изменяет память, ты приходишь сюда часов в пять или половине шестого?

– Соскучился, вот и пришел…

– А что, у вас сегодня уроков нет?

– Так ведь сегодня же первое ноября… Выпал первый снег… Но самое главное – у нас начались осенние каникулы…

– Понятно… А что касается снега, то я что-то не заметила…

– Это потому, что он уже успел растаять…

Она провела его в гостинную, в которой она всего минут десять тому назад беседовала с Захарченко и невольно усмехнулась: у нее сегодня день приема по личным вопросам.

– Так что тебе от меня нужно? Предположим, что я угощу тебя сейчас чаем, а что дальше?

– Я не такой маленький, как вам это могло показаться… Кстати, вам очень идет этот белый джемпер…

И вдруг он бросился на нее и повалил на диван… Этот мальчик оказался не таким уж и ребенком, потому что губы его просто впились в ее губы, а руки с силой заскользили по мягкой ткани джемпера, задирая его…

– Пусти, негодяй… Что ты собираешься сделать?

– Лежи спокойно… Тебе понравится…

От такой наглости Наталия озверела и принялась хлестать Германа по лицу, а потом, когда почувствовала, как этот молодой хам раздвигает ей рукой ноги, окончательно разозлилась и расцарапала ему щеку…

Появившаяся на шум Соня ахнула:

– Может, милицию вызвать? – она испугалась не на шутку.

Герман, вскочив, резко повернулся и, увидев Соню со скалкой в руках, попятился к окну.

– Спокойно, – тяжело дыша проговорил он, морщась от боли и касаясь рукой разодранной щеки, – кошки… Да вы просто кошки… Суки…

И выбежал из квартиры…

Наталия бросилась следом, чтобы убедиться, что этот подонок не оставил на вешалке свои вещи: нет, он все успел схватить перед тем, как сбежать.

– Ничего себе попили чаю, – сказала она, все еще не в состоянии придти в себя. – Ты видела, что он со мной делал? Он силен, как молодой волк… А какой грубый…

– Но так он же предупреждал, что ХОЧЕТ ТЕБЯ…

– В следующий раз буду осторожнее… Если честно, Соня, то мне было просто любопытно, чем все это закончится… Я ведь предполагала, что он начнет мне рассказывать про свою первую любовь или, уж во всяком случае, про свои чувство ко мне… А он меня чуть не изнасиловал… Мрак!

– Я думаю, тебе лучше выпить чаю со мной… Тем более, что наконец-то мы с тобой остались вдвоем и мне надо тебе что-то сказать…

– Уж не собираешься ли ты, наконец, выйти замуж за Сережу?

– Я – беременна…

– Ну наконец-то, я уж думал, что ты никогда мне об этом не скажешь…

– Ты хочешь сказать, что ЗНАЛА об этом?

– Конечно… Я это почувствовала еще перед объездом в Лондон. Ты изменилась и внешне и внутренне… Я даже чуь было не спросила об этом у Саргея…

– Нет-нет! Ему ничего не говори… Я не хочу, чтобы он женился на мне лишь по-необходмости… Я дала себе, а вернее, ему – срок. Если в течение месяца он мне не сделает официальное предложение, я порву с ним… Это решено.

– Но ведь он тебе уже делал предложения…

– Все это было не то… Это было, как бы получше объяснить – не официальное предложение, а просто какие-то намеки, фразы…

– Не переживай, думаю, что он уложится в срок…

– А ты можешь пообещать мне, что ничего ему не скажешь? ПОнимаешь, я хочу, чтобы у нас было все по-настоящему и чтобы он женился на мне не из чувства ответственности, а из за любви…

– Хорошо, обещаю… А теперь скажи, у нас еще остался торт?

– Опять торт? Ты же разжиреешь, Ната! В тебе уже и так пятьдесят один килограмм…

– Логинов говорит, что это верный признак дистрофии при моем высоком росте, а ты упрекаешь за торт… Что-то я вас не пойму…