* * *

Без пяти восемь, когда Лора в плаще и с зонтиком в дрожащих руках сидела на краешке кровати, готовая в любую минуту вскочить от стука в дверь, раздался телефонный звонок. Встала и взяла трубку.

Лора? – услышала она тихий высокий голос, и ей почудилось, что Игорь Львович находится в комнате. Она услышала, как цокают зубы, и стиснула их. – Не надевайте сегодня туфли на каблуке. У вас есть джинсы? Кроссовки?

– Нет. Здесь нет.

– Хорошо, тогда спускайтесь, в чем есть. Я жду в&с у входа.

Она села в машину, стараясь не смотреть на него. В салоне пахло цветами, которые непонятно каким образом оказались у нее в руках. Это была охапка желтых, мелких горьковато-пряных хризантем. Игорь Львович был в серой замшевой куртке и синих джинсах. Лицо бледное, волосы влажные, наверное, от дождя, слегка вились, спадая на лоб. При других обстоятельствах Лора бы непременно спросила, куда они едут. Но то при других обстоятельствах.

Они долго ехали молча. И если первое время Лора тяготилась тишиной, то потом привыкла и просто сидела, утопая в откинутом мягчайшем кресле-сиденье, уткнувшись носом в ворот плаща, и считала мелькавшие за запотевшим стеклом фонари.

Выехали за город. Дождь кончился, дорога – черная блестящая лента, – казалось, вот-вот оборвется, и они, оторвавшись от земли, взлетят в темное, пугающее небо. Никогда в жизни Лора еще не испытывала таких острых ощущений. Она была как во сне. Все казалось ей нереальным.

Они въехали в лес. Некоторое время петляли по узкой дороге, рискуя врезаться в оранжевые, освещенные светом фар, ровные стволы елей, пока не остановились возле невысоких ворот. Игорь Львович помог Лоре выйти из машины, жестом указал на посыпанную гравием тропинку и со словами: «Осторожно на каблуках», открыл ворота и включил свет. Она так и не поняла, как он это сделал. Они стояли возле крыльца двухэтажного дома из красного кирпича. В окнах горел свет.

– Там никого нет, не бойтесь, – предупредил ее немой вопрос Седов. – Проходите, я сейчас поставлю машину и запру ворота.

Он открыл дверь, и Лора увидела перед собой огромного серого в пятнах дога. Глаза собаки смотрели спокойно, словно она была заранее предупреждена, что хозяин вернется не один.

– Не бойтесь, это Бертран. Он вас не тронет. Проходите в комнату.

Лора, не раздеваясь, прошла и села на стул. По всей видимости, Седов жил здесь недавно и бывал в этом доме крайне редко. Не пахло в нем человеческим духом. Слабый запах краски и лака, которым был покрыт паркет, смешивался лишь со свежим ароматом кофе. Кофе наверняка пил не Бертран.

Игорь Львович вошел в комнату почти беззвучно. Подошел сзади и обнял Лору. Руки его заскользили по ее бедрам вверх, поднимая полы плаща, юбку. Она поняла, чего он хочет, и щека ее легла на полированную столешницу низкого журнального столика. За ними наблюдал Бертран. Интересно, понимал он, что происходит?

– Как вас называл ваш муж? – услышала она неожиданный вопрос, чувствуя, как Игорь Львович замедляет темп, между тем как его руки продолжают крепко сжимать ее плечи. – Никак. Так и звал – Лора, – прошептала она, задыхаясь.

– Он делал вам так?

– Нет. Он делал это с другой женщиной.

– Повернитесь ко мне, Лора, – Седов поднял ее и повернул к себе. – Вот постойте так, не двигаясь, хорошо. Вот так, еще чуть-чуть…

Он опустился перед ней на колени.

Серый дог вытянулся на ковре, положив большую прямоугольную голову себе на лапы.

Когда она пришла в себя, Седов уже обнимал ее. Терся головой об ее щеку, словно успокаивая. «Ну-ну…»

Она сказала, что ей нужно в ванную.

* *

– Почему вы не говорите со мной? – спросил он ее, когда они пили в постели горячее красное вино и заедали сыром.

– Не знаю. Слишком все необычно. Вы считаете меня проституткой?

– В какой-то мере. Кстати, я купил для вас квартиру. Недалеко от вашей редакции. Там сейчас делают ремонт. Я своих слов на ветер на бросаю.

Лору словно ударили. Все было так хорошо, так тепло. Она поставила свой бокал на столик и отвернулась к окну.

– Я тоже, – сказала она бесцветным голосом и натянула на себя плед. «Вы относитесь ко мне как к вещи», – эта фраза вертелась у нее на языке всю ночь, но она так ее и не произнесла. Седов, отдохнув, предложил ей сыграть партию в шахматы.

– Вы это серьезно? – спросила Лора, одеваясь, она словно боялась, что ее заставят разгуливать по дому нагишом.

– Вам достаточно накинуть халат, – как бы между прочим бросил Игорь Львович, словно прочтя ее мысли. – Незачем надевать чулки, здесь хорошо натоплено. К тому же вы мне очень нравитесь раздетой.

Он возбуждал ее своими разговорами. И все же нечто патологическое было в их отношениях. Элемент насилия присутствовал в каждом его жесте, каждой фразе. У него был повелительный тон, не терпящий возражения, но в то же время иногда в их спонтанных беседах проскальзывали нотки доверительности и забота, свойственная людям, прожившим друг с другом достаточно долгое время. Лора не знала, как к нему относиться. Она, как это часто бывает у женщин, то злилась на него, то, ожидая грубости, внезапно открывала для себя в нем бездну нежности и умиротворения, которое распространялось и на нее. Разговоры о квартире раздражали ее все больше и больше. Седов же, напротив, говорил о сделке с убийственным спокойствием, чем выводил Лору из себя. Понятное дело, они играли в игру. Но только если Седову здесь отводилась роль мужчины, покупающего проститутку, то Лора чувствовала себя участницей эксперимента, но никак не шлюхой. Она экспериментировала со своей душой и в большей, конечно, мере с телом. Она как могла боролась со стыдом, во всем повинуясь Седову, и, лишь оставшись одна, долго приходила в себя, вспоминая пережитое.

– Если вы проиграете, то вам придется отдаться мне, – полушутя сказал он ей. Они сидели друг против друга в полутемной комнате. Их разделяло шахматное поле. Лора, откинув волосы со лба, сидела, нахмурившись, понимая, что ее король загнан в угол, и представляла на его месте себя, загнанную в угол – комнаты. Игорь Львович сидел, облокотившись о стол. Его голова опиралась на большие белые руки, покрытые темными волосами. Длинный, до пят, черный мохнатый халат распахнулся, открывая крепкую волосатую грудь.

– А почему вы не спросите меня, что будет, если я проиграю? – спросил он и поднял на нее свои прозрачные бесстрастные глаза.

– По логике вещей, тогда вы вынуждены будете мне отдаться, – зябко поводя плечами, ответила Лора, нисколько не придавая значения сказанному.

– Вот как? Тогда внимательно посмотрите вот сюда… Видите? Вам достаточно поставить таким вот образом ладью – вы видите? – и мне будет мат. Я так увлекся атакой, что позабыл о безопасности собственного короля. К тому же мой ферзь давно уже стоит под прицелом вашего слона и коня. Вы рассеянны, Лора. Крайне.

– Что же делать?

– Вы ставите мне мат и берете меня. Вот он я, и я не вижу смысла что-либо менять. – Он подошел к ней, и Лора от ужаса закрыла лицо руками.

– Но я не могу так, – сказала она. – Я никогда, никогда не смогу так… Не надо.

– Вы, наверное, думаете, что я чудовище, – сказал долго молчавший Седов.

Они шли ранним утром по лесу. Солнце, поднимаясь, осветило нежным розоватым светом наполовину утопающие в полупрозрачном тумане ели. Воздух был холодным и, как показалось почему-то Лоре, сладковатым на вкус. Несмотря на то что спать в эту ночь ей пришлось не больше трех часов, она чувствовала себя выспавшейся и хорошо отдохнувшей. «Вы будете хорошо спать, я оставлю окно открытым… Хвойный воздух, знаете… Я долго искал место для дома и выбрал именно это из-за реки и леса». – «Здесь есть река?» – «Да, неподалеку».

– Зачем вам знать, что я думаю о вас? Вы и сами чувствуете, что у меня мало опыта в общении с мужчинами, так откуда мне знать, один вы такой или все мужчины похожи на вас. Я знала только мужа, вот он точно чудовище. Я ненавижу ложь. Вы, во всяком случае, не лжете мне, что любите меня, а ведете себя естественно. Пусть наши отношения носят характер сделки, так все равно честнее. – Лора поймала себя на том, что оправдывается в собственных глазах, и замолчала.

– Кстати, о лжи, – словно вспомнив, воскликнул по-мальчишески высоким голосом Игорь Львович и остановился. Приблизил свое порозовевшее от легкого мороза лицо к Лоре и, взяв руками ее голову, притянул к себе. – Ответьте мне, вы были искренни со мной, когда шептали мне на ухо слова, вовсе не имеющие отношения к нашей сделке… Вы разыграли страсть, чтобы угодить мне, или…

Лора с силой, наотмашь, ударила Седова по лицу и побежала по аллее. «О чем он говорит? Какие слова? Какая к черту страсть?! Да он сумасшедший!» Проваливаясь острыми каблуками в мягкую, рыжую от хвои землю, она углублялась в лес все дальше и дальше, пока не выбилась из сил и не остановилась. Кругом было тихо. Седов и не собирался ее догонять. Какое ему дело до нее? Она действительно заслуживает всяческого презрения и унижения. Как она ненавидела себя в эту минуту! Да, он был прав. Она словно на какое-то время лишилась рассудка. Но это не его дело. Что ему до ее чувств? Но как она позволила себе расслабиться до такой степени, что забыла, с кем лежит в постели?

Лора повернула обратно. Туман уже рассеялся, и она смогла без труда рассмотреть за деревьями светлую высокую стену забора, окружавшего дом. Внезапно Лора услышала какой-то шорох, обернулась и увидела семенившего в ее сторону Бертрана. Она остановилась, дог тоже.

– Все-все, иду, – словно обращаясь к человеку, произнесла она, дрожа одновременно и от холода, и от непонятного страха.

Седов на кухне вырезал из сыра звездочки и некое подобие кленовых листьев. Лора разулась и пошла на кухню. Пахло горячим кофе, и апельсины, разрезанные на дольки, были аккуратно разложены на большом блюде.

– Я не хотел вас обидеть, – примирительным тоном сказал Игорь Львович и жестом пригласил ее сесть к столу. – Забудьте все, что я вам сказал. Хорошо?

– Как бы я хотела быть мужчиной, – не глядя на Седова, сказала Лора, наливая себе в чашку кофе, – чтобы вот так покупать понравившуюся вещь или человека. Согласитесь, только с помощью денег можно добиться власти над людьми.

– Не всегда, милая Лора, – Седов откинулся на спинку стула и принялся разглядывать вырезанную им из ярко-желтого сыра фигурку лошади. – Часто бывает наоборот: власть приносит деньги. Но главный рычаг все же ум. Глупый человек не может быть богатым. Разве что он отыщет клад или ему достанется наследство. Это вечная тема. А что касается того, что вы хотели бы стать мужчиной, то я не согласен* с вами. Оставайтесь на своем месте. У женщин больше привилегий. Кроме того, женщины… – он положил руку ей на плечо и больно сдавил его, – женщины имеют власть над мужчинами и без денег. И пользуются этим. Не так ли?!