Мою жену звали Лида. Познакомились мы с ней больше десяти лет тому назад на дне рождения моего друга, Макса, я проводил ее, потом мы начали встречаться. Она была старше меня на восемь лет. Красивая, яркая, умная, она поначалу довольно-таки успешно играла роль покорной и заботливой жены, но после того, как я купил дом в двадцати километрах от Москвы, в деревне Чиверово, в Мытищинском районе, она как-то сразу изменилась. Перестала варить мне кофе по утрам, готовить еду, нашла женщину лет пятидесяти, Зою, чтобы та занималась всеми домашними делами.
– Вы как думаете, Зоя, что происходит с моей женой? Ей не понравилось, что я купил дом в деревне? Но это не дом, почти дворец, чего ей еще надо?
Подобные полушутливые вопросы были, как правило, началом долгих вечерних разговоров с нашей домработницей, когда я, вернувшись с работы домой и не обнаружив жены, садился ужинать.
– Я же говорила вам, что дело не в том, что вы купили дом именно в деревне, а в том, что Лида теперь как бы успокоилась, понимаете? – Зоя излагала свои мысли ясно, без обиняков, правду выдавала большими порциями и жестко. – Вы вложили в этот дом большие деньги, вы, Григорий Яковлевич, заработали этот дом, но в случае развода половина этой стоимости будет принадлежать ей, вашей жене. Вы не можете этого не понимать.
Поначалу я не обращал внимания на слова Зои, считая ее склонной к преувеличениям. И вообще, полагал, что она слишком мрачно смотрит на мир, во всем ищет зло, предательство, обман.
– Типун вам на язык, Зоя! – говорил я обычно в таких случаях. – Вы же знаете, что у нас с Лидой все хорошо. Вы работаете у нас, видите нас каждый день, живете, наконец, в нашем доме! Повторяю, у нас все хорошо! Я думаю, что проблема моей жены заключается в том, что ей здесь просто скучно. Когда мы жили в Москве, она часто встречалась со своими подругами, они постоянно куда-то ходили, общались, ездили друг к другу в гости или на дачу. А тут она просто растерялась… Да еще и с Машей поссорилась…
Маша – это наша соседка.
– Да при чем здесь Маша!
– Ну, как, у нее дети, а Лида никак не может забеременеть… Думаю, что в этом все дело. Раньше-то постоянно друг к другу бегали, не могли дня прожить, чтобы не поговорить, а сейчас между ними, как кошка пробежала…
– Говорю же, Машка тут ни при чем, хахаля она себе завела, ваша Лида, – однажды, не выдержав, взорвалась Зоя. – Вы слепой, что ли? Она дома не ночует, а вы все защищаете ее, придумываете каких-то подруг, вместо того, чтобы поглядеть правде в глаза… Она ведет себя, как тварь неблагодарная, а вы даете ей деньги, покупаете кольца и шубы. Я вот никак в толк не могу взять, вы что, мужики, все такие: чем хуже к вам относится женщина, тем вы ее, получается, больше любите и цените?
– Зоя, прекратите говорить глупости! У вас вот все так: либо черное, либо белое.
– А у вас, Григорий Яковлевич, все вообще в розовом цвете! Снимите розовые очки, оглянитесь, наймите, наконец, частного детектива, который принесет вам доказательства неверности вашей жены. Если вы не видите очевидных фактов, то я-то вижу. Она уже не ваша! Вот помните, вы ездили со своим другом… ну, вы еще Лидии Николаевне сказали, что летите в Питер, в командировку, а сами отправились на рыбалку, я вам еще снасти в тайне от Лидии Николаевны покупала, крем от комаров… В Саратов, помните?
– Скажите, Зоя, а вы и с Лидией Николаевной вот так же откровенно разговариваете и все ей докладываете, и про рыбалку, и про крем от комаров? Что я в Саратов поехал, а не в Питер?
– Ну зачем вы так?! Вы же так говорите, чтобы меня позлить, ведь неприятно, больно, что я вам про вашу жену такое говорю! Да неужто я не понимаю, что и вам тоже отдохнуть нужно, развеяться. Вы очень много работаете, я все вижу, а она, Лидия Николаевна… Да я всегда была и буду на вашей стороне!
Возможно, если бы я любил Лиду, то моя реакция на слова Зои была бы совершенно другой. А так, мне просто хотелось знать, что в моей семье все в порядке, что моя жена, даже если и не любит меня, то, во всяком случае, уважает. Словом, мне просто нужно было, чтобы хотя бы внешне наша семья выглядела благополучно. Я жил среди людей, и мне не все равно, что обо мне говорят, думают. И я не верю тем, кто говорит обратное. Если даже, думал я, у Лиды действительно появился поклонник или любовник (тем более что я слышал об этом уже не первый раз), так пусть мне сама признается. Решим вопрос, разведемся спокойно, без сцен. Да, я искренне полагал, что когда-нибудь именно так и случится. И, как цивилизованные люди, мы сможем общаться с Лидой и после развода, так делают многие пары. Но так я мог полагать лишь до тех пор, пока не встретился с Тамарой, пока не узнал вкус настоящего чувства…
Вернувшись из Саратова с глубоко запрятанной в душе тайной, я теперь уже с опаской посматривал на Зою, с ужасом представляя себе наш с ней разговор после того, как она каким-то своим, женским чутьем догадается о том, что и у меня есть что скрывать от Лиды.
Хотя у меня и до Тамары была одна небольшая тайна, которая в отличие от саратовской была стыдной, неприличной. И не потому, что женщина, с которой у меня случилась интрижка, оказалась недостойной, напротив, она была чудесной, чистой, но находилась в браке и воспитывала детей, к тому же она была женой моего друга, и жили они по соседству от меня, в доме напротив.
Мы тогда только переехали в Чиверово, Лида, как ребенок, радовалась новой обстановке, в каком-то счастливом ажиотаже выбирала в магазинах мебель, шторы, посуду и часто повторяла, что и мечтать не могла о таком большом доме. Через несколько дней после нашего переезда мы познакомились с соседями, ровесниками, Денисом и Машей Синельниковыми. Денис купил свой дом три года тому назад, и за это время они помимо того, что успели родить двух прелестных мальчуганов-погодков, еще и вырастили молодой сад. Поэтому их участок выглядел более обжитым, ухоженным, зеленым. Лида быстро подружилась с Машей и, следуя ее советам, принялась выписывать из питомников саженцы деревьев и кустарников, рассаду цветов. Правда, очень скоро ей это занятие надоело, и уход за садом лег на плечи появившейся довольно скоро в нашем доме Зои.
Первые месяцы мы ходили друг к другу в гости, особенно наши визиты участились в первую зиму нашего пребывания в Чиверово, когда деревню заметал снег, было холодно, и мы все свободные вечера проводили вместе, то у нас на кухне, то в большой гостиной наших друзей у пылающего камина. Мы играли в карты, пили чай с коньяком, и вот так чудесным образом перезимовали.
Мы с Денисом каждое утро уезжали в Москву, на работу. Денис занимался недвижимостью в фирме своего тестя и собирался открывать собственную риелторскую контору. Моя строительная фирма, которая как раз в том году открыла свой филиал в Питере, практически сразу же получила подряд на строительство медицинского центра, и я был очень занят. Дела у обоих шли хорошо, и хотя работа отнимала много времени и сил, мы с Денисом все равно часто встречались. Это вошло уже в привычку, и мы были рады, что наши жены тоже дружат.
Я не сразу заметил, какими глазами на меня смотрит Машенька, как старается угодить мне за ужином, при удобном случае прикоснуться ко мне.
Открылась же она мне только спустя полгода, теплым весенним вечером, когда мы все собрались у нас на шашлыки. Когда моя Лида, закутанная в шаль, сидела на лужайке перед домом и следила за тем, как Денис жарит мясо, а Маша на нашей кухне заваривала чай с травами.
Я пришел на кухню за вином, и вот там, в безопасности, поскольку из кухонного окна хорошо просматривалась лужайка с нашими половинками, Маша и обняла меня, прижалась ко мне всем своим телом и поцеловала, застигнутого врасплох, в губы. Она вся дрожала, но держала меня крепко, словно поймала и теперь выпивала из меня всю силу. Потом отпрянула от меня, закрыла лицо руками:
– Люблю тебя, Гриша, не знаю, что делать… Как увижу, просто схожу с ума. А Лидка твоя тебя не любит, у нее мужик есть в Москве, она сама мне рассказывала, замуж она за него собирается, он старше ее лет на двадцать, очень богатый и вообще известный человек… Она тебе рожать не станет, а ему родит, все к этому идет… Поцелуй меня, прошу тебя…
От этой маленькой хрупкой женщины исходила такая мощная сексуальная энергия, что я растерялся. Передо мной была Маша, моя соседка, мать двоих очаровательных малышей, и я совершенно не испытывал к ней никаких чувств. К тому же она была женой моего друга Дениса, что уже делало ее в моих глазах неприкосновенной.
– Хочешь узнать о своей жене? Выходи сегодня ночью в сад, в половине двенадцатого. Денис к этому времени будет крепко спать, вот и поговорим. Я покажу тебе фотографии, расскажу много чего интересного о Лиде…
– Ну ладно, – как-то сразу, быстро согласился я, желая, чтобы Маша поскорее забрала чайник и вернулась на лужайку. Кто знает, на что она была способна, может, набросилась бы на меня, как кошка, а в это время в дом зашел бы Денис или Лида.
Целый вечер я думал о Лиде, почему-то представляя ее рядом со стариком в смокинге, с аккуратно подстриженными седыми волосами. Видел я ее уже и беременной от этого старика и спрашивал себя, как можно вести параллельно две жизни, как можно обманывать меня, мужа, от которого она видела исключительно доброту и заботу. Предполагал и то, что Маша все это придумала, чтобы рассорить нас, а потому решил все же выйти ночью в сад, встретиться с Машей, чтобы дать ей возможность представить мне доказательства измены моей жены.
Я прошел по лунной дорожке до зарослей сирени и тут увидел ее, Машу…
Сам не знаю, как все вышло.
…Очнулся я уже на траве, Маша сидела рядом и курила. Никогда прежде не видел, чтобы она курила. Залитая лунным светом, сидела она с голыми плечами и коленями, притихшая, молчаливая. Волосы ее светлые растрепались…
Я встал, оделся и пошел в дом.
Я шел по молодой траве и спрашивал себя, знал ли я, что никакого рассказа о Лиде не будет, что Маша просто заманила меня на ночное свидание в саду. Знал, вернее, предполагал, чувствовал, но все равно пошел. Как если бы меня пригласили выпить вина, и я не отказался.
Украл чужое наслаждение, обманул друга, осквернил нашу дружбу – вот что натворил я тогда в саду.
И после этого я стал сторониться Маши, под разными предлогами отказывался идти к ним в гости, а уж к себе-то и подавно не звал.
Но я все равно чувствовал близкое Машино присутствие, мне казалось, что она где-то совсем рядом. Она звонила мне, но я не отвечал. Она следила за мной из своего окна. Она любила меня, а я уже любил другую женщину и больше всего боялся, что наша с ней любовь растворится в суете будней, которые я проживал с разлюбившей меня супругой, все дальше и дальше отдалявшейся от меня.
И кто бы мог предположить, что моя тайна, моя сладость, мое счастье оборвутся вот так неожиданно и грубо, и что вместо того, чтобы, радуясь полученному наконец-то разводу с Лидой, строить свою новую жизнь с Тамарой, я буду ездить к ней в Ивановскую колонию, где мне каждый раз будет сказано: «Осужденная Осипова отказывается от свидания».
О проекте
О подписке