Лупастые ромашки и розовая дрема заполняли открытые полянки, по опушкам стелилась полевая герань. Кое-где уже распустились крупные голубые колокольчики, хрупкие, объемные, словно вырезанные из бумаги.

Дима шел, наслаждался хорошим днем, прогулкой, посвистывал Графу, чтобы тот не слишком увлекался.

На одной из аллей их внимание привлекло собрание: несколько человек стояли вокруг маленькой компании.

Дима подошел и увидел на дорожке маленькую белую собачку. Собачку неудержимо рвало, маленькое тело скрючивали судороги, рядом с собачкой, упав на колени, рыдала пожилая женщина.

– Опять догхантеры, – сказал кто-то из окружающих.

Дима поднял голову.

– Граф! Граф, ты где? – Пес промелькнул в кустах, вынюхивая что-то интересное. – Граф, ко мне!

Дима кинулся в кусты к собаке и едва успел вырвать из пасти Графа кусок колбасы.

– Дурак, тебе сколько раз говорили, что нельзя с земли подбирать? – ругался он. – Тащишь в рот всякую гадость!

Они погуляли, дождались звонка от Анжелы, отвезли ее, сами приехали домой.

Графу стало нехорошо буквально через полчаса. Потекла слюна, он заскулил, начал метаться, пытаясь найти удобную для жизни позу.

Дима, стиснув зубы, позвонил знакомому ветеринару. Ответ был коротким:

– Привози.

– Отравление, – сказал ветеринар, – на улице подобрал?

– Да, – ответил Дима, – там было подозрение на догхантеров. Одна собачка прямо на месте умерла.

Ветеринар посмотрел сочувственно.

– Желудок промыли, антидот даем, – сказал он. – Ночь пусть под капельницей пролежит, утром будет как огурчик. Иди домой, – сказал он Диме, – не будешь же ты всю ночь тут сидеть? Все будет с ним хорошо. Иди.

Дима пошел. Ночь он провел без сна, утром позвонил в клинику, узнал, что Граф ожил. Сам напился чаю, немного поел, и вообще оклемался, потом уснул мертвым сном на целых два часа. А потом поехал забирать собаку.

Граф был слаб, но встал на дрожащие лапы, всем видом дал понять, как он рад видеть хозяина, помахал хвостом.

Дома Дима уложил пса в его персональную корзину, уговорил его проглотить лекарства, поставил рядом плошку с едой и чашку воды, открыл лаптоп и вошел в социальные сети.

****

На Лерин звонок открыла соседка, Раиса Ильинична, ахнула, обмерла, стала оседать на пол.

– Теть Рая, это я, – подхватывая пенсионерку, сказала Лера, – вы не знаете, где ключи от моей квартиры? Я приехала и в дом попасть не могу.

Тетя Рая забормотала невнятно, крестясь, потом оправилась и заголосила:

– Деточка моя, да где же ты пропадала? Мы ж тебя уже похоронили!

– Я в порядке, теть Рая, у меня все хорошо. А где мои ключи, вы не знаете?

Тетя Рая пришла в себя быстро и рассказала Лере все, что произошло после ее исчезновения. И как она вызвала полицию (Лера всегда подозревала, что соседка чересчур интересуется их жизнью), и как полиция вскрыла квартиру и ничего-никого не нашла, и что ключи они забрали. До выяснения.

Тетя Рая жадно вцепилась в Леру, принялась ее расспрашивать, куда и как она подевалась, где была все это время. Лера разочаровала ее, сказав, что ушла из дома в помутнении чувств, следующее, что она помнит – маленький лесной монастырь, где ее долго лечили, а теперь она вылечилась и хочет все, чем владеет, отдать монастырю на добрые дела.

Тетя Рая заохала, заахала, Лера распрощалась с ней и вышла к лифту.

– Уф, – сказала она невидимому Григорию, переводя дух, – надеюсь, что в полиции уже так меня наизнанку выворачивать не будут.

Гриша только засмеялся.

В полиции обошлось. На нее немного подивились, дескать, чего только в жизни не бывает, но особо не донимали: ее появление дало им возможность закрыть дело об исчезновении без вести, она предъявила им свой паспорт, ей выдали изъятые из квартиры ключи и разные мелочи, пожали на прощание руку и пожелали больше не пропадать. Лера подозревала, что Гриша поработал с сознанием полицейских, и уже заранее была ему за это благодарна.

Она вернулась с ключами, отперла дверь, вошла в квартиру, позвала Григория.

– Ужинать будем?

Он появился рядом с ней.

По пути домой Лера зашла в магазин и купила продуктов.

Было странно зажигать газовую плиту не щелчком пальцев, а зажигалкой. Вода лилась из крана тяжеловеснее и плотнее, чем в их кухне на улице ангелов.

Чайник закипал с большим шумом, масло скворчало на сковороде громче.

После еды Леры ощутила давно забытую тяжесть в желудке, а через некоторое время – позыв. Она ахнула и побежала в туалет.

Вернувшись, смущенно посмотрела на Григория.

– И долго мне надо будет пребывать во плоти? – спросила она. – Честно говоря, мне это не очень нравится. Уже.

– Пока что придется, – вздохнул Григорий, – когда закончатся все формальности, тогда ты сможешь вернуться домой, а по официальной версии в свой монастырь.

– Скорее бы! – сказала Лера.

Ей еще позднее довелось пережить набег соседки с печеньем, пришедшей на чай. Лопающуюся от любопытства тетю Раю буквально пришлось выпроваживать через полчаса с помощью насланного сна.

– Уф! – сказал Гриша, снова становясь видимым. – От этой тетки можно «Теслы» заряжать.

Потом было несколько дней, забитых с утра до вечера визитами в официальные органы. Только иногда Лере удавалось урвать немного времени и проведать Наташу. Перемирие у Наташи с мужем продолжалось, Лера могла сосредоточиться на своих делах.

Первым делом Лера появилась у дяди Жени и повергла его в шок. Он долго трогал ее за руки, вертел перед собой, слушал про монастырь и потерю памяти. После тети Раи, досконально расспросившей Леру про сестер-монашек и про все подробности ее жизни там, дядя Женя уже не был страшен.

Они вместе побывали у нотариуса.

Понемногу дядя Женя успокоился и перестал коситься на Леру с опаской – она не проявляла никаких признаков безумия, была рассудительна, ровна, выглядела довольной жизнью, советовалась с ним о похоронах, о приобретении участка на кладбище, рассказала о своем желании учредить благотворительный фонд для помощи нуждающимся и предложила ему пост руководителя фонда.

Дядя Женя был польщен. Все имущество, кроме квартиры на двадцатом этаже, подлежало продаже, деньги отправлялись в фонд. А когда Лера, справившись с записями ангела-финансиста Павла Николаевича, назвала имя финансовой компании, которая будет заниматься инвестициями фонда, он посмотрел на Леру с уважением.

– Не волнуйся, я все сделаю в лучшем виде, – сказал дядя Женя, – а ты останешься теперь?

Лера покачала головой.

– Нет, я уеду сразу после похорон. Меня ждут. Вернусь к сестрам обратно, – сказала она и подумала: «И к братьям тоже».

*****

После происшествия с Графом Дима поставил в соцсетях предупреждение о догхантере с указанием места.

Через некоторое время ему в личку написали: «Давно этого гада выслеживаю. Не против встретиться и поговорить?»

Они договорились встретиться на собачьей площадке. Крепкий, коренастый, похожий на военного парень пришел с крупной овчаркой. Овчарка и Граф обнюхались.

Парень протянул руку:

– Олег.

– Дмитрий.

– А это, – Олег кивнул на овчарку, – Байкал. Я проводник. Мы с Байкалом долго вместе работали, а теперь он на пенсии, я его домой забрал… Байкал! – Пес посмотрел на хозяина. – Познакомились? Поиграть хочешь?

Байкал радостно завилял хвостом.

Пока собаки нарезали круги по площадке, Олег и Дима обсудили ситуацию с отравителем, предположили, что гад живет где-то в районе парка и стали решать, надо ли привлекать общественность, чтобы предупредить преступления, или попытаться выследить догхантера и набить ему морду самостоятельно.

Олег был за активные действия.

– Если мы сейчас поднимем бучу, он затаится. Или переберется в другое место. Я уже просчитал, он выползает каждые две недели, плюс-минус пару дней. Если твой Граф отравился три дня назад, значит, через неделю, максимум дней десять он снова пойдет. Тут и надо его брать.

– А как? – спросил Дима.

Байкал подбежал к хозяину, толкнул его головой и побежал играть дальше. Олег посмотрел на собак с улыбкой.

– Ты далеко живешь? – поинтересовался он у Димы.

– С полчаса езды.

– Я поближе. Мы точно не знаем, когда он выползает из норы. Больше всего шансов, что по вечерам, но может быть, и днем. Смотри, если ты сможешь подежурить днем через неделю, дня три-четыре, лучше в разное время, посмотреть людей подозрительных, послушать, кто что говорит… – Олег бросил мячик, Байкал и Граф помчались наперегонки. – Наверняка на районе будут обсуждать.

Байкал поймал мячик первым и теперь носился кругами, а Граф пытался догнать и отобрать добычу.

– Ишь ты, как разыгрались! – сказал Олег. – Прямо как щенки. Байкал! Домой! Договорились?

Дима покивал.

– Договорились, я смогу выбрать время.

Олег подозвал овчарку, взял ее на поводок.

– Отлично! А я с Байкалом похожу вечерами. Очень уж хочется этого гада прижучить наконец.

Обменявшись телефонами, они расстались.

Дима пошел к оставленной во дворе дома машине.

Во дворе играли дети. Матери и бабушки сидели на лавочках, наблюдая за резвящимся потомством. Высокие березы и тополя на вытоптанных и выезженных газонах изображали окружающую среду, а посреди двора была устроена детская площадка с горкой, качелями и каруселями, на которых качались и крутились ребятишки.

– Мама! Мама! – кричала девочка. – Мама, смотри, как я прыгаю!

Она карабкалась на горку, на две-три ступеньки, поворачивалась и прыгала в песок.

Детский голосок показался Диме знакомым, в последний раз он слышал этот голос, звенящий слезами:

– Уходи! Плохой! Не трогай Масика!

Точно, это та самая малышка. Хорошенькая, светловолосая, Дима всегда хотел такую дочку, но Анжела даже слышать не желала о детях.

Он осмотрелся и увидел сидящую на скамейке маму девочки.

Обрадованный неожиданной встречей Дима подошел к женщине, сказал:

– Здравствуйте! Вы меня не помните? Мы с Графом нашли вашего Масика в парке.

Женщина подняла на него глаза, посмотрела, узнавая, лицо ее, сначала испуганное, разгладилось, она улыбнулась:

– Ах, это вы, отважный спасатель котят! Какими судьбами в наши палестины?

Дима, спросив «Можно?», присел рядом с ней на скамейку.

– Да вот, – сказал он смущенно, – слышали, у вас тут в районе появился догхантер?

– Слышала, это ужас просто, – отвечала она, – в нашем доме собачка умерла, отравилась.

– И мы отравились тоже, но нам повезло, Граф не успел проглотить яд, только надкусил…

– Бедняга, – сказала женщина, – что должно быть в голове у таких извергов. Животные чем им помешали?

Подбежала девочка, прижалась к матери, застенчиво посмотрела на Диму.

Женщина обняла дочь, прикоснулась губами к светлым легким волосам, улыбнулась.

– Поздоровайся, Шуня, – сказала она, – помнишь этого дядю и его собаку? Они нашли твоего Масика.

Девочка покивала:

– Помню, – придвинулась немного ближе к Графу, – здравствуйте. А можно его погладить?

– Можно. Сидеть! – Дима усадил Графа, девочка осторожно погладила пса по голове.

– Мама, а давай мы тоже возьмем себе такую собачку, как у дяди?.. – Она повернулась к нему и поинтересовалась: – Дядя, как тебя зовут?

Дима серьезно ответил:

– Меня зовут Дима. А тебя?

– А меня – Даша. Мама зовет меня Шуня. А маму зовут Наташа. А как зовут твоих детей?

– У меня нет детей, – признался Дима.

Даша распахнула удивленные глаза.

– Нет детей? Так не бывает! – серьезно сказала она после раздумья. – Ты попроси аиста, и он тебе принесет. Правда, мам? Детей всегда приносит аист, если его попросить. Меня он принес маме с папой и тебе принесет!

Дима засмеялся, посмотрел на Наташу, сказал:

– Я непременно попрошу аиста в следующий раз, как увижу его.

Наташа, смущенная, посмотрела на часы.

Смущалась она очень мило, заливаясь нежным розовым румянцем. Она встала со скамейки, Дима тоже.

– Шуня, нам пора домой, скоро папа с работы придет. Скажи дяде: «До свидания».

Девочка протянула Диме чумазую ладошку.

– До свидания, дядя Дима, – сказала она серьезно. Дима наклонился и пожал маленькую руку.

– До свидания, Даша, – так же серьезно ответил он. – До свидания, Наташа, – добавил, повернувшись к женщине.

– До свидания, – тихо сказала она, беря дочь за руку.

Наташа с Дашей пошли в сторону дома, Дима провожал их глазами, улыбаясь.

Лера, наблюдавшая со стороны всю эту сцену, поставила маячок на Диму.