Глава 8

После пробуждения мне потребовалось немного времени, чтобы понять, где я.

В небольшой светлой комнате было витражное окно, солнечные лучи, проходя сквозь него, ложились на плиты пола цветными квадратами. Из обстановки – только кровать, на которой я и лежала.

Я откинула одеяло. С неприязнью отметила, что кто-то меня переодел в длинную ночную рубаху.

Прислушалась. Снаружи не доносилось ни звука.

Я со вздохом провела по волосам. Подумала про Кристу. Казалось, что с того времени, когда она приходила ко мне в комнату и ловко управлялась с волосами, прошло лет сто, не меньше.

Интересно, как они все поживают? Оправился ли папа после удара? Вспоминают они про меня? Скучают ли? Вот бы написать письмо.

И нет, думаю, что Саманта шутила, чтобы меня напугать, чернокнижник не посмеет выкрасть девушку не мага. Тем более в столице.

Но все равно на глаза навернулись невольные слезы.

Дверь отворилась с тихим скрипом, и вошел Люк.

– Здравствуй, Мальта, – сказал он. – Ты помнишь меня?

– Люк?

Хотела сказать: «Доброе утро», а потом задумалась: а утро ли. Я понятия не имела, сколько сейчас времени.

– Сколько я проспала?

– Три дня, – ответил он. – Что последнее ты помнишь?

Почему он разговаривает со мной как с ребенком? Конечно же я все помню…

– Почему ты спрашиваешь?

– Мальта, пожалуйста, ответь на вопрос. Я здесь в качестве целителя. Захария просил убедиться, что ты в порядке. Ты пережила довольно сильное потрясение, вызванное магией.

Он поджал губы и нахмурился, всем своим видом выражая недовольство.

– Мне не сказали, что с тобой произошло – Люк подошел поближе и сел на край кровати. Взгляд его сделался внимательным. – Я сделал все, что мог, чтобы вернуть тебе физические силы. Продолжительный сон тоже должен был сказаться благотворно. Теперь нужно понять, как ритуал сказался на твоей памяти и разуме. Особенно их волнует память.

Хорошее у него лицо. Доброе.

– Алиса отвела меня к двум ужасным старым магам. И… дальше…

Вспомнилось холодное прикосновение костлявых пальцев, белые одежды и потухшие глаза, а потом корчма, в которой совещались крестьяне, и тролль в красном, что подавал руку человеческой девушке. Он увенчал ее венцом… как же он ее назвал.

– Ты знаешь язык троллей? – спросила я.

На лице Люка не дрогнул ни один мускул.

– Что такое «нойта»?

Он оглянулся на дверь и тихо ответил:

– Ведьма.

А потом быстро наклонился и прошептал:

– Притворись, что не помнишь своих видений.

Я чуть заметно кивнула. Внутренний голос подсказывал, что лучше делать, как он говорит.

– … А дальше… в комнате было очень душно из-за натопленного камина, и еще я так долго не спала, мне стало плохо.

– Ты помнишь, как попала в Башню?

Я отвечала на вопросы, потом Люк попросил меня лечь и, как в случае с избитой девушкой, коснулся висков, чуть надавив.

– Как Мальта? – В комнату бесшумно вошел Захария.

Черная мантия, лиловый пояс. На шее витая цепь с медальоном в форме ладони. В центре сияет синий камень – атиллит. Или, как его еще называют, «морская слеза».

Люк убрал пальцы от моей головы и повернулся к вошедшему:

– Ее физическое состояние больше не вызывает у меня опасений.

– Рад слышать.

– Мальта, уверен, что ты не откажешься позавтракать? Но сначала нам надо уладить одну маленькую формальность. Одевайся.

Если учесть, что в комнате была только кровать, то…

Видимо, на моем лице отразилось недоумение. Потому что Захария подошел к стене и просто толкнул ее. Оказывается, что за потайной панелью скрывался гардероб. За исключением кучки моих вещей, которые сиротливо ютились на полке, он был совершенно пуст.

– Идем, Люк, – сказал Захария. – Позволим Мальте собраться без зрителей. А мне нужно перекинуться с тобой парой слов.

Когда они вышли, то я смогла выбраться из-под одеяла. Я обследовала комнату на предмет скрытых сюрпризов. И обнаружила умывальню, которая также была скрыта за потайной дверью.

– Зачем так делать? – пробормотала я себе под нос. – Кому вообще могла прийти в голову идея прятать шкаф и вход в умывальню.

Спустя непродолжительное время я покинула странную комнату с витражным окном.

Захария прохаживался снаружи, Люка видно не было. Маг улыбнулся мне теплой отеческой улыбкой.

– Итак, Мальта, – сказал он, – уверен, у тебя накопилось много вопросов. И сегодня я, так сказать, развею туман. Но для начала…

Из кармана мантии он извлек небольшую коробочку и элегантным быстрым движением откинул резную крышку.

– Это…

– Да. Серьги.

На бархатной подложке лежали маленькие серебряные звездочки. Захария вытащил одну. С обратной стороны была тонкая ножка, которая оканчивалась зажимом.

– Нужно проколоть уши, – сказал он.

Я схватилась за мочку. Щеки залила краска.

– Не бойся, это совсем не больно. Ты ничего не почувствуешь…

Захария не соврал.

И правда было терпимо. Вся процедура заняла несколько минут. Вид блестящей иглы в руках Медеи оказался страшнее всего.

– Тебе очень идет, – сказал Захария, когда серьги были вставлены в уши.

Маг заправил прядь волос мне за ухо и покачал головой.

– Жаль, что вам обрезают волосы. В распущенных длинных волосах есть особая женская магия… Но правила есть правила.

Мы шли по бесконечной, закрученной по спирали лестнице. На стенах, в прозрачных пузырях, горел белый, точно кипящее молоко, свет.

После рассказов Саманты о Башне Пепла я решила внимательнее следить за дорогой и отмечала некоторые странности. Например, куда бы мы ни пошли, сколько бы анфилад не прошагали, почти нигде не было окон, их заменяли зеркала. А если окно все же попадалось, то пейзаж за ними нельзя было разглядеть из-за завесы густого тумана.

Некоторые коридоры были старыми, а другие явно отстроились недавно. Еще полы. Мраморные плиты чередовались с простой глиняной плиткой.

– Сегодня по всей Миравингии объявлен траур, – сказал Захария. – Но ты уже знаешь, что наш любимый король Этельред безвременно скончался.

– А. – только и могла сказать я.

Захария привел меня в пустую трапезную, где был накрыт сытный завтрак.

– Ешь, не стесняйся, – сказал он.

Я не заставила себя упрашивать. Он сел напротив и терпеливо ждал, пока я утолю голод.

– На пустой желудок тяжело воспринимать разговоры о магии. Но теперь думаю, ты готова.

Не удержавшись, я коснулась уха, проверяя, на месте ли сережка.

– Мальта, ты – маг весьма редкой породы, – начал Захария. – Очевидец.

– Очевидец? – переспросила я.

– Я надеялся, но боялся спугнуть удачу. Что ты думаешь о предсказании будущего? – последовал неожиданный вопрос.

Мне доводилось бывать на ярмарке, где стояли яркие палатки магов. Каждый желающий мог зайти туда и за небольшую плату узнать, что его ждет. Мы с Кристой хотели, но отец тогда разворчался, что это все надувательство и обман.

– Ну… – неуверенно начала я.

– Нельзя увидеть будущее, – отрезал Захария, – Нельзя увидеть то, чего нет. Настоящее – вот, что имеет значение. Именно из него и вырастает грядущее. Располагая фактами, обладая логикой и прозорливостью, можно строить предположения. Понимаешь, о чем я?

– Да. Кажется.

Захария взял со стола ложку и рассеянно посмотрел в свое отражение. Лицо исказилось. Нос получился огромный, но маг не улыбнулся.

– Обычно попадаются вещатели или прорицатели. Такие люди обладают обостренной интуицией и способны улавливать настроения, обрывки случившихся событий. На этом основании они и строят свои предсказания. Иногда угадывают. Нет, не подумай, что я отношусь с пренебрежениям к такого рода магии. На самом деле, они крайне полезны, поскольку приносят неплохой доход…

– В чем разница между «вещателями» и «прорицателями»? – спросила я и потянулась за яблоком.

– А, конечно. Прости. Вещатели обычно улавливают эхо событий, впадают в особое состояние, называемое «трансом» и начинают громко выкрикивать. Ты тоже выкрикивала разное, перепугав честное семейство Ллосов. Но я пришел к выводу, что это, как и ночные кошмары, – лишь вестники пробуждения магии в твоей крови. Здесь ты не пыталась делать выводов и твое состояние очень отличалось от обычного вещательского транса.

Захария перевел дух и продолжил объяснение. В этот момент его легко можно было представить за кафедрой перед притихшими студиорусами.

– «Прорицатели» – это те, кто улавливает происходящие события с помощью магических предметов или артефактов. Например, некоторые пользуются картами или смотрят в хрустальные шары. Но твой дар – это нечто совершенно иное. Нечто особенное.

Я слушала, затаив дыхание. Я никогда не считала себя особенной. Признаться, я всегда думала о себе, как о достаточно заурядном существе. Вот Криста красавица, а я – так, серединка на половинку.

– Ой! – я едва не подпрыгнула на месте.

– Что такое, дитя? – ласково спросил Захария.

– Люк сказал, что я проспала три дня, а значит, пропустила свой день рождения.

Маг усмехнулся.

– Шестнадцать лет – чудесная пора для девушки. И, знаешь, что многие выдающиеся очевидцы раскрывались в этом возрасте. Я тебе покажу.

* * *

Длинный переход был сплошняком завешан холстами. Некоторые совсем потемнели от времени, и с трудом можно было различить сюжет, другие же, напротив, поблескивали свежими яркими цветами.

– Вот, взгляни.

На картине, перед которой мы остановились, была изображена совсем юная девушка в неприлично просвечивающей белоснежной рубахе, доходившей до пят. Она прижимала к груди лилию. Глаза ее были воздеты к небу. От ее рыжеватых волнистых волос шло сияние.

– Это Агнесса из Тирилии. Она весьма удачно увидела карту, на которой троллий король начертил план наступления. Благодаря этому нашей армии удалось перегруппироваться и встретить неприятеля во всеоружии.

Мы перешли к следующему полотну. Весьма упитанный конь поднялся на дыбы, а на его спине каким-то чудом держался юноша. Юноша, как и девушка с прошлой картины, был окружен мягким сиянием.

– А здесь мы видим Жана, которого называли Крестьянским королем. Он поднял приграничные деревни в поход против троллей. Но ты о нем наверняка слышала.

– Да. Захария, – я решилась задать вопрос, который уже давно вертелся в моей голове, – А вы тоже… очевидец?

– Я?

Он рассмеялся неожиданно громко и весело.

– Нет, у меня совершенно заурядные способности в боевой магии. Но я разыскиваю таких как ты.

– Да? А зачем? – удивилась я.

– Кто-то должен. И потом, меня очень трудно впечатлить.

Я не уверена, что правильно поняла смысл его ответа, но Захария не пожелал дать объяснений. Мы переходили от одной картины к другой, и вскоре все эти девушки и юноши, окутанные сиянием, начали сливаться в одно.

Каждый из них совершил что-то выдающиеся для Миравингии. У меня даже закралась мысль, что и я тоже смогу. Вот прославлюсь, и мама будет мной гордиться.

– Что ж, – сказал маг, – думаю, за эти три дня ты хорошо отдохнула, давай попробуем заглянуть в настоящее.

Тон его не терпел возражений.

Я заволновалось.

– Ну-ну, не стоит переживать. Я тебе помогу. Вместе мы непременно разберемся, как вызывать видения. Возможно, получится погружаться в то событие, которое нам нужно.

– А какое нужно?

– Представь, если мы узнаем, что, скажем, некие заговорщики собираются на встречу, чтобы обсудить свои коварные планы.

– Какие заговорщики?

– Это я для примера, Мальта, – бросил он с раздражением от того, что его перебили. – Так вот. Мы знаем о встрече, но не имеем возможности там оказаться. И тут-то в дело вступаешь ты. Видишь и слышишь все. А затем рассказываешь мне. Ты запомнила, что видела перед своим долгим сном?

Вспомнив предостережение Люка, я покачала головой.

– Нет.

– Совсем ничего? Хоть какую-то маленькую деталь?

– Увы, я не помню.

По лицу Захарии пробежала легкая тень.

– Что ж, – сказал он, – это говорит о том, что нам есть, над чем работать. Тебе нужно научиться запоминать свои видения. Дело в том, что когда ты находишься в моменте, трудно разобрать некоторые вещи, которые ты говоришь. А в нашем деле важна четкость и аккуратность.

– Я буду стараться, – пролепетала я.

Сердце забилось сверху вниз, как будто я не выучила урок, а строгая госпожа Ариадна вот-вот вызовет к доске и попросит считать дроби.

Захария привел меня в уже знакомую комнату со стулом в центре.

– Мы здесь уже были? – уточнила я.

– Да, в твой первый день. Знакомые стены, а? – он тонко улыбнулся. – Садись, пожалуйста.

Я села.

– Постарайся запомнить как можно больше деталей.

Легко сказать. Я постаралась незаметно вытереть вспотевшие ладони о мантию.

Захария закатал рукав и вытянул вперед правую руку. Как и в прошлый раз с пальцев сорвались светящиеся нити, стены дрогнули, вспыхнули на полу колдовские символы и… ничего.

Ничего не изменилось. Я продолжала видеть комнату и напряженное лицо мага.

– Закрой глаза.

Я повиновалось. Перед глазами плавали яркие оранжевые круги.

– Говори? Что ты видишь, Мальта.

– Эм…

Изо всех сил я вглядывалась в темноту, что скрыта под веками, но я понимала, что нахожусь в комнате, рядом со мной творится колдовство, которое проходит мимо, не затрагивает души.

– Мальта.

Я вздрогнула и открыла глаза.

Захария выглядел озадаченным.

– Что случилось? – спросила я. – Почему не получается?

– Я удивлен.

Он задумчиво постучал пальцем по подбородку, но не выглядел разочарованным. Кажется, его не смутила неудача.

– Что ж… – он приблизился очень быстро. – Значит, придется тебе помочь. Вытяни руку.

Из левого рукава мантии маг достал маленький, на вид игрушечный кинжальчик. Небольшое лезвие ярко и холодно блеснуло, а потом я ощутила весьма болезненный укол.

– Вот так… – сказал он, – немного крови усилит восприимчивость к магии. А теперь попробуем еще раз. Давай же, порадуй меня каким-нибудь хорошеньким видением.

Жесткая ладонь легла мне на затылок, вынуждая наклонить голову, и я услышала заклинание, произнесенное на непонятном языке. Пол закачался и зарябил.

* * *

Где-то на тракте в Галидском лесу

Высоченные ели хмуро нависали над землей, почти не пропуская солнечный свет. Дорога через лес была совсем никудышной. Если не рытвина, то ухаб. Повозка, на которой стояла большая железная клетка, скрипела, колеса вязли в густой жирной грязи. Возница понукал двух толстых рыжих коней. А те только и искали повод, чтобы остановиться.

Рядом с повозкой ехали двое верховых. О том, что они маги свидетельствовали темно-синие мантии с красной полоской-молнией, перечеркивающей грудь.

– Эй, ты как там? – спросил один.

Тряпье на полу клетки зашевелилось. Девушка села, набросив на плечи рваную накидку.

– Холодно, – ответила она и зевнула.

И правда, сырость пробирала до костей. Капли воды падали с еловых ветвей, и оттого лес наполнялся мягким, таинственным шорохом.

Второй же хмуро зыркнул и беззлобно огрызнулся:

– Вот, негодяйка, дрыхнет, ее везут с комфортом, не приходится мозолить зад в седле, а она еще недовольна.

Девушка сощурила лисьи зеленые глаза.

– Хватит пробовать. На нас не подействуют твои чары.

Она не особенно расстроилась.

– Так куда вы меня везете?

– В хорошее место. Будешь там в безопасности…

– Пока твой дружок выполняет приказы верховного мага.

Губы девушки сжались в упрямую линию, а потом она все-таки сказала, стараясь убедить скорее себя, чем своих тюремщиков:

– Мадс придет за мной.

– Не-а, смекалки не хватит тебя разыскать, – хохотнул маг и выругался, потому что ему за шиворот попала вода с ветки. Он тряхнул головой, точно большая собака.

Толстые кони встали, словно окаменели.

Возница щелкал кнутом, ругал их последними словами:

– Пошли! Пошли, твари ленивые!

– Это она порчу на лошадей навела? – возница тыкал пальцам в сторону девушки. – Сучье отродье, мне коней поганить вздумала!

– Уймись. Не кричи.

Туман струился по дороге, закручивался маленькими вихрями вокруг еловых лап. Сначала легкий, прозрачный и воздушный, с каждой минутой становился все гуще.