– Я еще не решил… – уклончиво отвечаю и отвожу глаза в сторону. Мне нечего добавить. Я еще не отдуплился. Нахожусь в какой-то прострации. Все это происходит будто вообще не со мной.

– Лукавишь ты, Козырев, – цокает она языком. – Если бы не поверил, ни за что не привел бы сюда.

Невесело усмехаюсь. Иметь такого прозорливого друга – то еще удовольствие. Марина всегда бьет точно в цель, слишком хорошо знает меня, и смысла ее обманывать попросту нет.

– Скорее сомневаюсь… Ее мать я действительно знал, много лет назад… У нас были близкие отношения, но залет? – отрицательно качаю головой, до конца не веря в это. – Почему не сказала?

– Возможно, были причины. – Марина неопределенно пожимает плечами. – Сама-то она что говорит?

– Да ничего, я ее не видел, – отставляю чашку в сторону и подхожу к прозрачной стене, наблюдая за ребенком. – Нюся говорит, ее арестовали.

– Чем дальше, тем интереснее…

– Да пипец. Угомонилась вроде, – киваю на девочку, которая наконец перестала носиться и села на диван.

– Что-то она мне не нравится… – бормочет Марина и решительно идет к двери.

– Что ты имеешь в виду? – подрываюсь за ней и в следующую секунду раздается лающий непрекращающийся кашель.

– Принеси теплой воды и врача вызови. Срочно!

* * *

Наблюдаю за действиями Марины через прозрачную стену и набираю номер своего врача. Гудки сменяются бодрым «алло».

– Ты мне нужен. Срочно, – не терпящим возражения тоном говорю я.

– До завтра не ждет? – Эдуард явно не догоняет всей серьезности ситуации.

– Я сказал сейчас же, – рявкаю в динамик так, что Марина оборачивается на меня и недовольно хмурит брови. Блин, напугал, что ли?

– Хорошо-хорошо, – лебезит, вмиг став сговорчивее, доктор. – Куда подъехать?

– В офис ко мне, – благо адрес знает.

– Что взять с собой?

– Не знаю, – начинаю судорожно соображать, как вкратце изложить ситуацию. – Ребенок пяти лет. Сильно кашляет, – слышу очередной приступ, убираю трубку от уха и просовываю руку в дверь. Через несколько секунд возвращаю обратно. – Слышал?

– Да. Еду.

Сбрасываю звонок, беру теплую воду и иду кабинет. Отдаю Марине бокал, она осторожно поит Нюсю.

– Ну как ты, малышка? – присаживаюсь рядом с ней на диван и осторожно глажу по тоненькой ручонке.

– Нормально, – бормочет в ответ, угасая на глазах.

В груди нещадно ноет. Так жалко этого крошечного и совсем незнакомого мне человечка. Непривычные, чужие эмоции растекаются внутри, делая уязвимым. Я не готов к этому. Я не хочу этого. Но противостоять не получается. За такой малюсенький промежуток времени этот ребенок умудрился стать центром моей вселенной. Это просто немыслимо. Невозможно. Невероятно.

– Что с ней? – поднимаю глаза на Марину.

– Температура поднялась… – Она склоняется к малышке и касается губами лба. – Тридцать восемь, не меньше.

– Только что же все нормально было, – раздражаюсь, не понимая, как такое вообще возможно? Может, я что-то сделал не так?

– Не знаю, – разводит она руки в стороны. – Может, было чуть лучше…

– Эдик скоро приедет. Пока ждем, что можем сделать?

– Давай для начала ее разденем.

Быстро стаскиваем одежду, оставляя ребенка в колготках и маечке. Марина приносит плед и накрывает ее до пояса. Затем на лоб опускает холодный компресс. Ждем.

– Есть кто живой? Где мой пациент? – раздается голос Эдика из коридора. Подрываюсь и иду ему на встречу. Распахиваю дверь, он едва не врезается в меня.

– Иди давай сюда.

– Кто это у нас? – Эдик расплывается в улыбке, увидев девочку.

– Дочь, – хмуро сообщаю ему, подталкивая ближе к дивану.

– Не знал, что у тебя есть дети.

– Я тоже, – бормочу себе под нос.

Он сразу включается в работу, надевает перчатки и достает все необходимое из небольшого рюкзака.

– Мне нужно больше света.

Марина торопливо щелкает выключателем и загорается основной, яркий свет. Все зажмуриваются, лишь Эдик никак не реагирует. Действуя быстро, меряет температуру и прощупывает лимфоузлы.

– Как тебя зовут? – Он мягко улыбается, пытаясь найти контакт с ребенком.

– Анна Иванна, – хмурится девочка, с подозрением посматривая на него.

– Ну что, Анна Иванна, давай посмотрим, что с тобой? Открой ротик, – достает деревянную палочку и фонарик.

– А уколов не будет? – уточняет она и предупреждающе сводит брови.

– Не будет. – Эдик смеется и прижимает руку к своему сердцу. – Клянусь старой черепахой и всеми ее родственниками.

Девочка удовлетворенно кивает, видимо, поверив ему, и открывает ротик, послушно позволяя себя осмотреть.

– Ну что там? – Молчание Эдика вымораживает. Скажи ты, что с ребенком, и осматривай дальше.

– Ничего критичного. – Он поворачивается ко мне и поправляет толстые очки на носу. – Всего лишь фарингит.

– Одно слово уже звучит критично, – выдыхаю я и качаю головой, не имея ни малейшего представления, что со всем этим делать.

– Лечиться будем?

– Я не люблю лечиться, – ворчит Нюся и исподлобья посматривает на меня.

– А болеть любишь? – говорю первое, что приходит в голову.

– Нет… – хмурится она еще больше, но потом обреченно вздыхает. – Плидется лечиться.

– Вот и умничка. – Эдик расплывается в улыбке и набирает какой-то сироп в шприц без иглы. – Давай-ка выпьем вот это от температуры. А потом я твоему папе напишу, что делать дальше. Ты выполняй все, что он скажет, а через три дня я приеду и проверю, как дела. Хорошо?

– А ты не обманешь? – хитренько прищуривается она, становясь похожей на лису.

– Ни за что, – клятвенно обещает Эдик и вливает ей в рот лекарство из шприца.

Нюся с довольной улыбкой укладывается на подушку. Эдик достает блокнот и что-то быстро пишет, а я странно нервничаю.

– Вот. Ингаляции обязательно. Пока давайте без антибов попробуем, но если темпа будет держаться, придется добавить.

Протягивает лист бумаги мне, но Марина перехватывает его и убирает в сумочку.

– Так, я в аптеку, потом все объясню, – говорит она, на ходу одеваясь. – А ты дождись курьера с ужином.

Растерянно киваю и поворачиваюсь к Эдику.

– Я тоже пойду. Выздоравливай, Анна Иванна.

– Пойдем провожу.

Доходим до двери вдвоем.

– Ну и что это за хрень? Точно не опасно? – уточняю на всякий случай, ибо совсем ничего не понимаю.

– Опасно, глотка отекает, и воздух не проходит внутрь, – со знанием дела говорит Эдик, и не верить его знаниям у меня нет причин. – Я там все написал. Главное, следить за состоянием и в случае приступа сразу делать ингаляцию. Она снимет отек.

– Спасибо, – жму его руку и отдаю денег за срочный вызов.

– Да не за что. Обращайся.

Он уходит, и мы остаемся с Нюсей вдвоем. Прикрываю дверь и возвращаюсь к ней. Сажусь на диван и откидываюсь на спинку.

– М-да… – серьезно тянет девочка. – Вот такая тебе досталась болезная доча…

– Чего? Какая? – невольно улыбаюсь и перехватываю ее расстроенный взгляд.

– Болезная. Мама так всегда говорит, когда я болею… – Тяжелый вздох срывается с ее губ.

– И часто ты болеешь?

– Частенько, – еще один горестный вздох.

– Все будет хорошо, – уверенно обещаю я, хотя сам еще не знаю ни «что» будет, ни «как» будет.

Какое-то время мы молчим. Мне даже кажется, что она начинает дремать, я и сам прикрываю глаза.

– Пап, – нехотя открываю и поворачиваюсь к ней. – А когда я поплавлюсь, мы поедем к маме?

Вопрос Нюси ставит меня в тупик. Как я могу что-то пообещать в данной ситуации, если даже не представляю, как из нее вырулить. Врать ребенку не хочется, но и обнадеживать как-то неправильно. Взъерошиваю волосы и шумно выдыхаю.

– Ты знаешь, где она?

– Нет, но ты же найдешь? – с такой надеждой и благоволением смотрит мне в глаза, что внутри все скручивается в тугой узел. А-а-а, это какой-то треш! Как меня угораздило так вляпаться?

– Попробую, – выдавливаю из себя. Все равно выхода другого нет. – Но ты должна мне помочь.

– Как?

– Расскажи, что случилось, когда маму забрали в полицию.

Нюся укладывается поудобнее, забавно хмурится и от волнения начинает ломать пальцы.

– Мы читали сказку перед сном. В двель позвонили. Мамочка отклыла, а там эти дяди. Они ее увели, а меня отдали тете Вале, нашей соседке.

Ну вот. Кое-что начинает проясняться. Надо найти эту тетю Валю и все у нее выяснить. Сотрудники полиции наверняка ей предоставили хоть какую-то информацию.

– Как мне найти эту соседку?

– Не надо ее искать. – Глаза девочки распахиваются от ужаса, становясь похожими на огромные блюдца. – Она очень плохая! Я слышала, как она по телефону говолила, что хочет меня сдать в детский дом.

Неосознанно нахмуриваюсь. Ребенок явно напуган и вряд ли будет врать. Ладно, оставим тетю Валю на потом.

– Как ты попала ко мне?

– По телеку увидела лекламу и тебя в ней. Там был адлес. Я сбежала от этой противной тетьки к тебе, – довольно рассказывает Нюся и нетерпеливо ерзает на диване.

Как-то все это подозрительно и невероятно. Так просто не бывает.

– Одна. Ночью. И нашла нужный адрес? – уточняю на всякий случай и лукаво усмехаюсь, замечая обманки в ее глазах.

– Мне Витя помог, внук тети Вали, – тихо отвечает она и виновато опускает глаза. – Ох и влетит ему, навелное…

– Да уж…

– Потелпит. Он же мущина!

– Кто такой Витя? – со вздохом спрашиваю я и сжимаю переносицу пальцами. Запутался уже и ничего не понимаю в этом бессвязном рассказе.

– Витя – мой жених, когда я выласту – мы поженимся, – со всей серьезностью заявляет Нюся. – Он уже большой. Учится во втолом классе.

Вот только Вити нам и не хватало для полного счастья. Качаю головой и не могу сдержать улыбку. Прям Ромео и Джульетта вырисовываются. Милота, да и только. Только речь сейчас совсем не об этом. Надо найти беспутную мать и спросить с нее за все это великолепие.

– А про какого ты дядю говорила? – неожиданно вспоминаю я.

– Дядя Миша злой. Он плиходил к нам и лугался с мамой. Они думали, я сплю, а я не спала и все слышала. А мама потом плакала.

Сколько персонажей, твою мать. Как распутать этот гребаный клубок? Бью себя ладонью по лбу и медленно провожу по лицу. Кем может быть дядя Миша? Любовник? От этих мыслей становится не по себе, а в груди странно свербит. Какое мне вообще дело до мужиков Вики? Мы давно расстались и теперь чужие люди. Все. Эта тема закрыта. Мне нужна только четкая информация, чтобы хоть что-то выяснить, и никаких соплей.

– Какая у тебя фамилия? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

– Как и у мамы – Альпинская.

– Красивая. – Невольный вздох срывается с губ, и волна воспоминаний уносит меня на шесть лет назад. В нашу первую встречу с Викторией.

Нежная, улыбчивая девушка. Первокурсница в платье в мелкий цветочек.

– Как зовут тебя, Цветочек?

– Виктория