Принцесса повыше подняла голову и дернула Дарину за руку, чтобы та прекратила вертеться. Правое колено дрожало, и Катарина боялась, что со стороны это походит на нервный тик.

– Но если ты умрешь сейчас, то мир не сможет излечиться, – глаза сигатана побелели, подернулись пленкой, и мужчина говорил, глядя на старшую принцессу, но неизвестно, видел ли ее вообще. – Он не сможет залатать дыры, нанесенные страшной магией. Ты пройдешь через годы, сделаешь то, что предначертано. Увидишь и поможешь исправить. Ты важна для нашего мира, Катарина Осская.

Сигатан тряхнул головой, и глаза приобрели прежний облик. Катарина хмурилась, не понимая, как расценивать слова мужчины, и подозревала, что это уловка, чтобы усыпить бдительность.

– Меня зовут Лого, дитя. Я сказал правду – Осские должны исчезнуть. Я отпущу тебя, но учти, Катарина Осская умерла сегодня. По миру будет ходить совсем другой человек, который никогда не станет претендовать на знаменитую фамилию своего рода.

– Хорошо! – принцесса торопливо закивала. – Дарина маленькая, она забудет, обещаю.

Младшая сестра молчала, словно осознавая важность ситуации.

– Младшая Осская пойдет со мной. Она принадлежит сигатанам.

– Нет!

– Тогда вы умрете вдвоем. Даже мир не стоит нашей чести.

Катарина посмотрела на младшую сестру и сжала челюсти, чтобы не зарыдать. От ужаса кружилась голова, на мгновение промелькнула малодушная мысль уйти и не оглядываться, но Дарина подняла голову и открыто по-детски улыбнулась. Не могла старшая принцесса скрыться, зная, что сестру убьют.

– Значит, будет так, – тихо ответила Катарина и закрыла глаза.

Мужчина достаточно громко выругался, отчего старшая принцесса тут же вытаращилась на сигатана и едва было не одернула его.

– Я заберу твою сестру с собой. Она будет жить, но принадлежать сигатанам.

– А что, если вы врете?

– Я сделаю вид, что не расслышал оскорбление, – вкрадчиво сказал сигатан. – У тебя есть время исправиться.

Катарина встала перед Дариной на колени и расцеловала в щечки, по-младенчески еще пухлые. Хотелось плакать от безысходности, но принцесса Осская должна была принимать решение, а не рыдать. Хотя по договоренности с сигатаном принцессы Осской более не существовало, Катарина не могла позволить себе слабости. Дарина будет жить и вряд ли хуже, чем в бегах с четырнадцатилетней старшей сестрой.

– Я найду тебя, – хриплым голосом произнесла Катарина. Слезы грозили хлынуть из глаз, и принцессе пришлось помолчать, чтобы взять себя в руки. – Сейчас ты пойдешь с этим человеком и будешь ждать, пока я найду тебя.

Через год общину сигатанов разрушили Совершенные Аргарата, убив при этом всех последователей, так что отыскать сестру Катарина не успела.

***

Март 549 г., Ликасия, храм семи мудрейших.

Прихрамывая на правую ногу, Акей поднялся на ступени храма и принюхался. Пахло благовониями и немного паленым мясом. Хотя вполне может быть, что это специальные благовония. Кто их знает, этих богов, хоть и таких незначительных, как повелители Ликасии.

Пока Акей шел по широкому коридору к залу с массивными колоннами, он никого не встретил. Иногда слышались чьи-то шаги, но, когда мужчина останавливался, звук исчезал. Акей нервничал и старался идти быстрее, но нога еще не до конца восстановилась, так что постамент, видневшийся в центре зала, приближался до обидного медленно.

Серые камни с огромными трещинами в кладке, пол, выложенный черно-белой плиткой, и грубо-стесанные подножья колонн – Акей страшился даже голову лишний раз поднять. Так что в постамент он почти уткнулся носом и только тогда решился взглянуть на главную святыню Ликасии.

В центре зала в воздухе парило кресло. Акей видел его как грубо сколоченное с дубовыми подлокотниками и без подушки. Кресло медленно покачивалось, будто на волнах, и в ответ на появление гостя не происходило совершенно ничего.

Акей гулко покашлял, привлекая внимание, подождал несколько минут, но потом решился озвучить с чем пришел.

– Семь мудрейших, мне нужна помощь.

Кресло подпрыгнуло на месте, словно говоря: «Сюда только за помощью и приходят».

– Я совсем недавно стал подданным вашей страны и очень благодарен за спасение. Вы грамотно все продумали, все по-честному, по правилам. Но ведь Ликасия очень маленькая страна, неужели вам не хочется расширить границы?

Тишина в ответ.

– Я не говорю о войне, это слишком рискованно. Но сейчас – именно сейчас есть возможность увеличить Ликасию без лишнего кровопролития.

Акей удивленно моргнул, когда заметил, что кресло меняет облик. Из деревянного и грубого оно постепенно превратилось в витое железное с красной бархатной подушкой на сиденье. Кресло дрогнуло, развернулось к посетителю, и на нем появился призрачный мужчина с короткой бородкой и в старомодной рубахе.

Акей испуганно замер. Те, кто рассказывал ему, как найти храм, не предупреждали, что мудрейшие имеют возможность явиться к молящимся. Общение с божествами, хоть и такими не стандартными, его точно не прельщало.

Ликасия – государство отщепенцев, преступников и изгоев. Стать гражданином такой страны легко, стоит лишь достичь ее границ и попросить защиты. Если имеется, чем соблазнить правителей и заодно божеств Ликасии, убежище будет предоставлено, и убить или пленить беглеца не сможет даже самый умелый преследователь. Да от рук самого Каххора прятались именно на территории Ликасии. Другой вопрос, что, если ты слаб, вариантов выжить в месте, где собрались лучшие убийцы, очень тяжело, но, как правило, об этом скрывающиеся от преследования думают в последнюю очередь.

– Чего ты хочешь, льстец? – глухим голосом вопросил мудрейший. Акей сглотнул и заторопился:

– Меня зовут Акей. Акей из города Ларион.

– Чего ты хочешь, льстивый Акей из города Ларион? – поправился призрак. В неестественном голосе прозвучал смешок.

– Аргарат на грани развала – после смерти Каххора нет никого, кто смог бы встать у руля огромного государства. Сейчас пытается править кучка неумелых министров, которые при жизни акора ни единого решения не приняли, даже кресла занимали именно такие, как им говорил правитель, и обедать ходили по распорядку, утвержденному им же. Поверьте, я знаю. Я был среди них.

Призрак молчал, лениво рассматривая просящего. Акей не знал, но именно сейчас решалась его судьба: умрет он в муках или быстро. Младшему из семи мудрейших стало скучно, и он явился в храм исключительно для того, чтобы побаловать себя жестокостью, а сейчас просто позволял смертнику выговориться. Такие всегда просят денег и возможности отомстить. Денег никогда в Ликасии не водилось, а право мести никто не отнимал, так что просьбы страждущих неизменно мудрейших не волновали.

– Но сейчас все изменилось. Явилось пророчество Каххора, и согласно ему придет человек, который займет трон акора, а вместе с этим получит неограниченную власть. Представьте только: возможность Каххора управлять каждым камешком в мощном государстве может перейти кому-то. И этот кто-то вполне может быть предан вам настолько, что будет платить постоянную дань с Аргарата.

– Чего ты хочешь, льстивый Акей из города Ларион? – опять повторил призрак. Для себя он уже решил, что наглец будет мучиться.

– Помогите мне стать этим самым человеком из пророчества, – голос Акея был тверд – просьбу он продумал заранее. – По словам Каххора, трон займет и силу получит человек, когда в Круге смерти победит и погибнет сильнейший. Этот круг прямо перед троном – правитель Аргарата устраивал в нем публичные казни непокорных. Именно там погиб сам Каххор.

Призрак заинтересовался – желание новенького было нестандартным.

– Ты хочешь стать сильнейшим и погибнуть в Круге?

– Нет, я хочу занять трон. Не сказано в пророчестве, что погибнуть должен один и тот же человек, а потому я просто соберу в Ликасии сильнейших бойцов, а где они есть, как не здесь? И отправлюсь в Аргарат. Они сразятся друг с другом: пусть умирают, пока я буду сидеть на троне. Подожду. Стоит уметь ждать, и тогда мы обретем все.

Призрак дернулся, ощутив присутствие старших мудрейших в зале. Акей ничего не заметил и ожидал вердикта, а правители Ликасии меж тем совещались. Спустя десять минут, которые показались для просителя долгим часом, младший мудрейший исчез, а кресло сменилось на позолоченное с высокой спинкой. Акей приободрился, понимая, что божества готовы дать ответ, а когда проявился худой старец с длинной бородой, сделал правильные выводы и упал на колени.

– Меня зовут Карра-тант, и я буду говорить от лица мудрейших, – возвестил старец. Смотрел он словно бы в душу Акея. – Я правильно понимаю, что мы должны отпустить с тобой подданных Ликасии? Хватит ли сил, чтобы подчинить себе сильных? Я не чувствую их в тебе.

Прежде чем ответить, Акей облизнул пересохшие губы.

– У вас есть способность управлять сознанием своих подданных. Я надеялся, что вы поделитесь ей. Для достижения общей цели…

Карра-тант наклонился вперед, будто желая рассмотреть мужчину получше.

– Скажи, Акей из города Ларион, что отдал ты нам за возможность стать частью Ликасии?

– У меня ничего не было…

– Что отдал ты нам? Что сказал, произнося клятву?

– Я сказал… я сказал, что отдаю вам всего себя, до последней капли крови.

Старший из мудрейших медленно улыбнулся, и улыбка его походила на оскал тигра перед броском.

– Подходит.

Промелькнула мысль, что все пропало, но додумать до конца ее Акей не успел. Упал, больно ударившись затылком, и тело его затряслось, словно от падучей болезни. Глаза закатились, являя миру белки, а кости ломались, дробились и рушились. Из уголка рта потекла кровь. Так дух Акея, сильный, смелый дух, пытался защититься от вторжения.

Шестеро мудрейших вышли в зал, а старший из них встал с трона. Мгновение они безразличными взглядами смотрели на Акея, а затем протянули руки к его телу. Срослись изломанные кости, восстановились сосуды и органы. На плиточный холодный пол упал гражданин Ликасии, а поднялась оболочка, с поселившимися в ней мудрейшими.

***

Эс-Лейн, апрель 549 г., Милдонат, Дагоссия.

Проходя сквозь городские ворота, Эс-Лейн низко наклонил голову да еще и капюшон набросил. Мужчина никогда не брал заказы в Дагоссии, там, куда придется вернуться, но уже по привычке старался не привлекать к себе внимание. Как знать, может какой-то ушлый агент зарисовал внешность наемника и распространил во все крепости Милдоната, так что осторожность никогда не лишняя.

Эс-Лейн неторопливо двигался по улицам, попутно отмечая изменения в городе, которые произошли за время его отсутствия. Гномья община расширилась – заняла еще несколько зданий, а это значит, что переговоры Милдоната и Заберии по поводу расселения немногочисленных рас зашли в тупик. Сгорел красивый особняк на пересечении улицы Жемчужной и Торговой площади. Наемник криво усмехнулся, когда заметил на черных остовах бездомных. Кто-то исполнил мечту многих – не один человек желал подгадить лорду Акковскому. Надо узнать, выжил ли лорд.

В торговых рядах тоже наметились изменения – несколько пустых прилавков указывали на то, что у торговцев передел власти. При определенных обстоятельств с этого можно было получить неплохие деньги, но Эс-Лейн не собирался рисковать хотя бы подобием доброго имени в этом городе.

В его доме горел свет. Всего одно окно, но наемник улыбнулся и ускорил шаг. Всего одно окно во всех странах мира, но оно обещало тепло и уют, которых так не хватало в многодневных переходах и не всегда чистых засадах. Эс-Лейн никогда не скучал по Дагоссии, грязному портовому городу, но постоянно думал о той, кто ждал его здесь.

Наемник бесшумно зашел в дом – уж на это его навыков хватало. На входе скрипели половицы, и Эс-Лейн перешагнул их, даже не задумываясь. Катарина нарезала овощи, стоя спиной ко входу, и гостя не видела. Обычно она напевала и двигалась плавно, словно танцуя, но сейчас девушку что-то тревожило. Эс-Лейн недолго понаблюдал за рваными движениями Катарины, но наконец не выдержал, скользнул вперед и прижался к напряженной спине. Перехватил тонкую женскую руку, чтобы не получить в бедро тем самым ножом, которым только что нарезались овощи, и поцеловал Катарину в шею.

Он знал, что она улыбается.