Глава 6

Итак, Манька с нескрываемым ехидством воззрилась на меня и промурлыкала: “Что, Севка, меня поджидаешь?” Я принял как можно более удивленный вид, ну настолько, насколько это возможно для кота, и соврал: “Да ты что, Мань, с чего бы?” Свою ложь я решил подкрепить чистой правдой, тем более что это была отличная возможность не просто разговор начать, но и вывести его сразу же в нужное русло. “Сама ж понимаешь, Мань, какие дела творятся! Неровен час останусь опять на улице побираться. Вот и приходится думать, соображать. Опять я про утренние трели сидел думал. Я ведь в окно в это время глядел. Только вот этого лысого-то я во дворе не видел. Не понимаю я, как же это я мог его проглядеть. Тип-то заметный”

Реакция Маньки, сколько это ни было удивительно, была вполне себе человеческой, если такое определение можно применить к кошке. Если бы у меня было на это время, я бы непременно впал в замешательство и постарался в этом разобраться, но вот именно сейчас мне действительно было не до Манькиных странностей. Так что я был преисполнен намерением просто-напросто воспользоваться тем, что само плыло мне в лапы.

В общем, как ни странно, но Манькино ехидство куда-то подевалось, и она ответила мне в тон: “Прав ты, Севка, как ни странно. Вам, котам, логика не свойственна, да и вообще все коты, по большому счету козлы, но тут ты реально в точку. Я ведь тоже на утренний спектакль поглазела. Я поглазастее тебя буду, да и подмечаю побольше, но и я того лысого не видела. Не входил он во двор. Черного хода у нас в подъезде отродясь не было, это я тебе могу сказать утвердительно. Ты-то из квартиры носа не высовываешь, а я весь наш подъезд сверху донизу излазила. Черного хода стало быть нет, через чердак он в подъезд попасть тоже не мог. Закрыто там наглухо – поставили новую решетку поперек лестницы. Я-то бы пролезла, не хочу просто. Если заберусь, так моя меня оттуда нипочем не достанет, а мне этого не надо, сам знаешь. А вот такой здоровяк не пролез бы, точно тебе говорю. Я хоть и в квартире сидела с утра, но пока моя туда-сюда бегала много чего рассмотреть успела. Сильно-то не вылезала – у этих полицейских такие ботинки здоровые, а под ноги они не смотрят. Того и гляди все лапки оттопчут! Так что откуда взялся этот покойничек – ума не приложу.

А вот другого мужика я во дворе утром видела. Незнакомого. Я проснулась что-то рано, заняться нечем было, свою будить не хотелось что-то, хотя она так потешно ноет, когда я ее бужу ни свет ни заря. Я обычно либо на голову ей прыгаю, либо на живот. А еще весело что-нибудь со шкафа не нее сбросить. Она раньше на шкафу в коробках ботинки зимние хранила, дурочка! Вот смеху было! Теперь правда поумнела, к сожалению, больше на шкаф ничего не ставит…. А жаль… Да, так, а тут что-то меланхолия на меня накатила. Ну ты кот, ты знаешь. Ну не до того, чтобы в одну точку уставиться и углубиться во вселенную, а так, задумчивость какая-то. Ну вот я на окне и сидела, двор наш рассматривала, солнышко встречала. Ну и смотрю – какой-то тип у нас во дворе отирается. Никогда его раньше не видела. Нервный какой-то, все озирался, оглядывался. Главное, откуда взялся не видела, врать не буду. Выглянула в окно, а он там. И побыл-то недолго. Покрутился чего-то, подошел к помойке, пнул ее со всей дури так, что она так по двору и покатилась, оглянулся опять, да и нырнул прям к дому. Я еще удивилась тогда – ну чем ему помойка-то помешала? Аккуратно стояла с краю, никому не мешала. А он прям целенаправленно к ней и так пнул ее зло, со всей силы, ну она Нинке навстречу-то и покатилась. Прямехонько поперек дороги и встала, вот Нинка в нее и влупилась. Почтовая машина как раз только уехала, мне еще показалось, что мужик этот как будто прятался, чтобы его водитель с грузчиком, что почту разгружали, не заметили. Ну вот они отъехали, а почтальон еще не вышел, чтобы дверцы подвала закрыть, тут мужик этот возьми да мусорку и пни. Как будто специально момента дожидался. Вот я себя и спрашиваю: зачем же это ему понадобилось помойку-то эту самую Нинке прямехонько на дорогу-то выставлять, а? Ты об этом бы подумал, детектив!“ Последние слова Манька произнесла уже совсем другим, обычным своим издевательским тоном, смерила меня ехидным взглядом и удалилась, подрагивая хвостом.

Вот уж это новость так новость! Действительно, было о чем подумать! Получается, что покойник в нашем дворе в живом виде не появлялся, зато там очень даже появлялся совершенно другой, никому не известный товарищ, который, получается, невольно и организовал весь утренний тарарам. Хотя почему невольно? А если предположить, что он специально толкнул эту самую помойку на дорогу, чтобы кто-нибудь в нее въехал, ну или там споткнулся об нее, а в это время в подъезд каким-то образом пробрался ныне покойный Майкин шеф? А может он пытался, наоборот, помешать Майкиному шефу проникнуть во двор? Впрочем нет, коту такой подход может и мог бы помешать, но для Майкиного шефа стоящая поперек двора помойка препятствием в общем-то не являлась. Стало быть, перегораживание двора мусорным баком, вероятнее всего, было отвлекающим маневром. Но с другой стороны – ведь не было же гарантий, что в этот самый чертов бак кто-то въедет. Дворник мог заметить бак, загородивший проезд и убрать его. Да тот же почтальон мог обратить на него внимание. Настоящая загадка! А для разгадки информации у меня было чертовски мало! Самое обидное, что можно было потратить на распутывание этой головоломки кучу времени, а в результате оказалось бы, что этот самый описанный Манькой тип был всего-навсего обычным хулиганом, а Манька только вид на себя напускала важный, чтобы с одной стороны по своей обыкновенной вредности меня запутать, а с другой стороны придать себе какой-никакой значимости.

Да, очень вероятно, что именно так и могло быть. И все-таки я решил не упускать этого самого подозрительного типа из вида, фигурально выражаясь. Вдруг это действительно важно! На самом деле двуногие не так уже и неправы, когда упрекают нас, котов, в короткой памяти. Сколь это ни прискорбно, но дело действительно обстоит именно так. Память нас часто подводит, и мы забываем очень важные вещи. Вы, правда, сами все время пеняете нам, что мы, якобы, забываем, где находится наш лоток или что ни в коем случае нельзя драть обои. Хотя почему эти самые обои нельзя драть как раз-таки совершенно непонятно! Если их нельзя драть, то зачем вы их все время клеите??? Да и местоположение нашего лотка мы как раз всегда помним наилучшим образом, а вот приучить вас к тому, что всякое исключение из правил является важным сигналом, так до сих пор и не можем. Вот и у кого после этого проблемы с памятью? Хотя весьма вероятно, что ваша память тут совершенно ни причем, а, как и в случае с обучением искусству охоты, дело просто в недостатке сообразительности, а может быть прилежания.

Даже не буду предполагать, что это просто полнейшее неуважение к нам, котам, как к личностям. Предполагать этого я не буду именно потому, что подобное отношение просто невозможно вообразить. Это было бы самым вопиющим посягательством на кошачье достоинство, а ведь именно оно является для нас самым важным, краеугольным камнем кошачьей культуры! На сохранение достоинства как каждого отдельного кота, так и всей нашей кошачьей нации готовы мы бросить все свои силы, время и умения. А непременным условием сохранения достоинства является сохранение памяти о нанесенных обидах и непременная месть за оные! Именно поэтому наши далекие предки выработали безотказный способ не только сохранить память о каком-либо событии, человеке или его деянии, но и одновременно осуществить ту самую, священную кошачью месть. Уж не знаю почему, но испокон веков так повелось, что наш безотказный способ запоминания всегда приводит вас, людей, в какую-то нездоровую ажитацию и воспринимается именно как месть с нашей стороны. Реальные методы мести у нас намного более изощренные, хотя как раз они-то производят на вас почему-то намного меньшее впечатление.

Итак, почувствовав настоятельную необходимость зафиксировать в своей памяти этого самого подозрительного типа, я конечно же прибег все к тому же традиционному способу фиксации событий в собственной памяти, а именно организовал преотличнейшую лужу прямо на входе в квартиру. В случае, когда необходимо запомнить нанесенную обиду, нет ничего лучше, чем использовать с этой целью ботинки или какую-то иную обувь этого самого обидчика. Но никакой обиды мне нанесено не было, запомнить надо было самую что ни на есть банальную информацию, так что обычной, хоть и, не скрою, виртуозно исполненной, лужи было вполне достаточно. Выполнив таким образом на сегодня свою миссию, я с чувством выполненного долга и с никогда не оставляющим меня чувством собственного достоинства отправился спать. Делать мне было больше нечего, а хорошенько отдохнуть после такого богатого на события дня сегодняшнего и в преддверии не менее насыщенного дня завтрашнего было просто необходимо. Я был полон надежд, что завтра утром ко мне явится мой Арчи Гудвин с новой пищей для размышлений. Также я был в предвкушении того, как он обрадуется моим стараниям донести до него информацию о пояске моей Майки. Сомнений в том, что он непременно поймет, что же я хотел ему сказать у меня не было никаких. Я ведь приложил столько усилий! Да мой посыл должен был понять даже полный идиот, а Петрович производил все-таки впечатление существа довольно разумного! Конечно, он не мог идти ни в какое сравнение, ни с одним котом, но для человека был вполне себе ничего, даже пах не противно. Плюс ко всему, поскольку Манька оказалась в определенном смысле для меня бесполезной, ведь на площадке ее ни в момент появления там трупа, ни в процессе пребывания там наряда полиции (все-таки почему наряда?) не было, созрел у меня один план, который я намеревался непременно завтра с утра реализовать. Словом, отдых был мне совершенно необходим!