Вспышка!
Тишина.
Долгая, долгая тишина…
В первую долю мгновения казалось, что зеленоватый свет, поглотивший его, был просто невероятно ярким. Но затем потоки фотонов буквально растворили тело. Стало больно. Боль была такой, что Айсен раскрыл рот для крика. И он закричал. А может, это осталось на уровне желания, потому что вокруг не было ни звука. Только звенящая тишина и все растворяющее в себе сияние.
Прошла вечность или около того. Ощущение времени, пространства и силы тяготения исчезли. Айсен даже под пыткой не сказал бы, сколько продолжалось перемещение.
Перемещение! Вот зачем он здесь. Он успел забыть, почему стоит тут, посреди сжигающего живьем зеленого столба. Но теперь память вернулась. Айсен осознал, что работа Временных ворот закончилась, однако не мог понять главного, удался ли его эксперимент. Глаза различали только монохромные силуэты, и чтобы привыкнуть к обычному освещению кабинета, Андрееву пришлось болезненно жмуриться. Раз. Еще раз.
«Одно можно сказать точно: я не умер. Кажется», – подумал Айсен.
Он попробовал ощутить руки и ноги. Оказалось, они на месте.
«Похоже, и не расщеплен. А это еще одна хорошая новость данной минуты.
Кстати, о минутах. Сколько сейчас времени? Нужно срочно посмотреть на нейро-часы!»
Андреев еще раз зажмурился, а потом широко раскрыл глаза. Силуэты предметов стали вполне четкими и обрели цвет. Айсен обвел взглядом кабинет. Так… Вот рабочий стол с панелью видео-блокнота. Вот морозильник с жертвами неудачных экспериментов. Слева клетки с пищащими Халком, Тором и Капитаном Америкой. Возле входной двери мужик в сером костюме. Дальше шкаф с документами… Стоп!
СТОП! Мужик в костюме?! Айсен вытаращил глаза в сторону все еще плохо различимого объекта и замер.
– Так-так, Айсен Георгиевич, – произнес костюм нервным фальцетом директора НИИ КФиВ Никодима Эрастовича Блинова. – Вижу, вы развлекаетесь?
Итак, закончилась моя первая неделя на новой работе. Помаленьку знакомлюсь с коллективом. И первый – директор. Никодим Эрастович в науке человек неслучайный. Он в ней давно и всю сознательную жизнь провел на руководящей работе. Год назад ему доверили руководить Институтом космофизики и времени, и Блинов взялся за дело. Ну, как взялся… «Работайте, товарищи, но только так, чтобы ничего не натворить», – примерно так наш директор заканчивает собрания трудового коллектива. Если я правильно понял, теперь это девиз всего нашего НИИ. А жаль, потому что хочется работать, экспериментировать – в общем, что-нибудь натворить.
Примечание. Есть в руководстве Блинова Н.Э и положительные стороны. Говорят, с его появлением столовая института стала в разы лучше.
Разговор был неприятным. Никодим Эрастович, несмотря на свою полную фигуру, энергично ходил по кабинету, размахивал руками и кричал. А младший научный сотрудник стоял в Воротах времени с виноватым видом, как плохой голкипер, пропустивший решающий мяч.
– Вы что, хотите всех нас под монастырь подвести?! – задыхался от возмущения директор. – И это в конце года! Когда решается вопрос финансирования наших экспериментальных программ, и вашей – вашей! – в том числе. Я уж не говорю о том, что вы подставляете свое руководство, и это накануне юбилея.
– Извините, я не понял, юбилей у всего руководства? – как-то устало спросил Айсен.
– Нет!! Юбилей у меня! Но подарок вы приготовили для нас всех, – директор продолжал энергичную ходьбу, и от этого Айсена начало подташнивать. После перемещения он чувствовал себя слабым. Пришлось сесть на стул.
– Хорошо, что Альберт Викторович позвонил мне и предупредил о вашем подозрительном поведении. Хорошо, что я как раз задержался на работе и успел предотвратить ваши безответственные фокусы. Я был вынужден идти на вахту и брать запасной ключ, а у меня, знаете ли, астма, – Блинов остановился перед подчиненным и заговорил чуть спокойнее. – Ну, объясните мне, Андреев, о чем вы думали? Вы что, хотели, чтобы вас пополам разорвало, как крысу? Это ж хорошо еще, что Ворота не сработали. Вспыхнули, да погасли. А то неизвестно, чем бы все это закончилось.
Айсен удивленно поднял голову на директора, потом перевел взгляд на свои нейро-часы.
– Вы ошибаетесь, Никодим Эрастович.
– В чем, Андреев? В чем я ошибаюсь? – опять добавил оборотов Блинов. – В том, что вы крыса? Или что проводить такого рода эксперименты в одиночку безответственно? Или в том, что…
– В том, что эксперимент не состоялся, – с затаенным торжеством произнес Айсен. – Меня не было в кабинете пятнадцать минут!
Повисла пауза. Директор Блинов застыл с неоконченной фразой. Его лохматый и немного бледный подчиненный кивнул для убедительности, как бы подтверждая только что сказанную новость.
– Вы хотите сказать… хотите сказать… что вы переместили себя во времени?
Андреев кивнул еще раз. Никодим Эрастович сел на соседний стул и вытер лысину платком.
– Это же… это… эээээ, – директор посмотрел на соседа так, словно видел его впервые. – Это фантастика! Андреев! Вы понимаете, это фантастика!
– Вот именно! – Айсен Георгиевич вскочил со стула. От его вялости не осталось следа. Он подошел к своему столу и остановил запись видеоблокнота.
– Здесь, – показал он на панель, – здесь все записи, все расчеты и наблюдения. Я все точно рассчитал, все перепроверил. Я был уверен, что все получится. Начальство не решалось и думать о перемещении человека, не верили мне. Но ученый должен быть смелым, так ведь? И я принял решение. И сделал это! – он радостно хлопнул по столу, и панель вновь принялась записывать. Айсен нетерпеливо вырубил ее. – Теперь мы, опережая график на два месяца, можем рапортовать о научном прорыве! Уже завтра о нас сообщат во всех мировых СМИ. Только представьте: «Айсен Андреев, никому не известный сотрудник якутского НИИ Космофизики и времени, стал первым путешественником, пронзившим временной поток! Молодой ученый совершил научный подвиг масштаба Розье, Кюри, Кусто, Гагарина, Барри Маршала!» Здорово, правда?
Блинов с потрясенным видом смотрел на молодого ученого и слегка потряхивал головой.
– Ну? Я ведь как Гагарин, понимаете? Здорово же? – повторил Айсен. – Как вы думаете?
– Да-да, Гагарин – это здорово, – Блинов еще раз протер лысину. – Я думаю, Андреев, с завтрашнего дня вы уволены.
Только что уволили. Блинов сказал что-то о стратегической важности, наблюдении спецслужб и катастрофах планетарного масштаба, которые обязательно случатся по моей вине. В общем, голливудский блокбастер. Только для меня все закончилось в самом начале фильма.
The end. Титры.
– Сегодня 6 декабря 2022 года. На улице туман, ветер северный 1–3 метра в секунду. Температура воздуха –470 градусов мороза. Наблюдается небольшая магнитная буря вследствие вспышки на солнце. За городом в вечернее время можно будет наблюдать северное сияние. Следующая остановка «Институт Космофизики и времени».
Голос из репродуктора затих, сменившись приятной музыкой, двери электробуса мягко раскрылись, и пассажиры вышли на мороз.
Младший научный сотрудник НИИ КФиВ Андреев сегодня шел на работу позже обычного. Причин торопиться не было. Принятое накануне решение бросить все к чертовой матери лишь окрепло к утру, и помятый от бессонной ночи ученый топал в родной институт в последний раз.
За эту неделю Айсен пережил столько неприятностей, сколько не сваливалось на него в течение всей жизни. Приказ об увольнении отменили, но радоваться было нечему. За самовольное проведение опасного эксперимента ему впаяли строгий выговор и лишили годовой премии. И понизили в должности! Его место занял какой-то мажор (говорят, племянник Нойского), а самого Андреева временно перевели в лаборанты и лишили права замыкающего. Теперь он не должен был оставаться в лаборатории последним или находиться там один. Коллеги не знали всех деталей случившегося, однако количество насмешек над лохматым неудачником увеличилось в разы.
Но не это так расстраивало ученого. Катастрофа заключалась в другом: все документы, расчеты и видеозапись перемещения были изъяты руководством института. Попытки поговорить, объяснить свои мотивы и рассказать о ходе эксперимента разбивались в приемной о холодное «директор занят подготовкой к юбилею, просил не беспокоить». Научный подвиг, самоотречение, риск, прорыв оказались никому не нужны. Ну и к черту все! Андреев решил уволиться.
Сейчас на пороге института, вдыхая туман декабрьской улицы, он еще раз пошагово продумал свой последний визит: 1. забрать личные вещи, рисунки и коллекцию Мстителей; 2. незаметно запихать в спортивную сумку Халка, Тора и Кэпа; 3. зарегистрировать в трудомере заявление об увольнении. Все!
Айсен сделал решительный вдох-выдох и потянул на себя замерзшую на морозе ручку.
Как ни странно, электронного вахтера на своем месте не было. Вместо вечного дежурного сидела грузная женщина в форме ЧОПа. «Дезактивировали все-таки старика», – решил Айсен, поздоровался с ЧОПовкой и пошел дальше. Разбираться в кадровых перестановках вахты ему было недосуг.
Первый этап прошел почти без заминок. Не обращая внимания на насмешливые взгляды коллег, он поднялся по лестнице. Уже наверху ему кто-то сунул в руку открытку с аудиопоздравлением. Айсен раскрыл.
«Андреев слыл большим талантом и стал блестящим лаборантом!» – пропел противный голосок. Вокруг засмеялись. Айсен выбросил открытку в урну и быстро прошагал в сторону лаборатории.
Без него здесь было тихо. Мажор сидел с телефоном и с интересом играл в новую hidden object от якутских разработчиков. Айсену это было на руку. Он сложил вещи в принесенную с собой сумку: кружка, лего-армия, дневник (его, слава Вселенной, не изъяли), стопка рисунков, еще несколько мелочей.
– А где мои маркеры? – Айсен обшарил весь стол и не нашел любимой пачки.
– Да я их пацанам отнес в отдел магнитных бурь. Они там стенгазету к Новому году рисуют, – ответил новенький, не отрываясь от игры. – А ты че опоздал?
– Да так… Увольняюсь.
Поскольку Мажору было фиолетово на всех и вся, кроме себя, ответ его удовлетворил. Айсен взглянул на видеоблокнот – он опять работал вхолостую. Лаборант хотел его выключить, но остановился. «Наплевать, – подумал он. – Пусть разбираются сами».
Второй этап был сложнее. Уносить подопытных животных из института категорически запрещалось. Секретность, правила и все такое. Но на кого он их оставит? Бывший младший научный сотрудник привязался к своим хвостатым коллегам. Только эти трое понимали его, только они, так же, как сам Андреев, преодолели границы времени и вернулись живыми. Айсен чувствовал, что обязан и дальше заботиться о них. А Мажору он не доверил бы и таракана.
Айсен подошел к клеткам, будто бы для того, чтобы подсыпать корма.
– Не забывай наливать им воду в поилку каждый день, – сказал он новенькому.
В ответ прозвучало равнодушное «ага» и это окончательно убедило Айсена в правильности своих действий. Он взглянул на Мажора – тот по-прежнему сидел, уткнувшись в новый девайс. Одним движением Айсен открыл клетку, схватил Халка и Кэпа и сунул их в сумку. Одноглазый Тор шарахнулся в сторону, Айсену пришлось еще раз засунуть руку в клетку. Он схватил Тора, но крыса извернулась и цапнула своего благодетеля за кисть.
– Черт! – вырвалось у Айсена. Он сунул брыкающуюся крысу в сумку, но успел привлечь внимание новенького.
– Ты чего там делаешь?
– Да вот, решил с подопечными попрощаться, – ответил Айсен, потирая руку. – Укусили на прощание.
– Ну, тебя вообще все кусают, тебе не привыкать, – мимоходом пошутил Мажор и уткнулся в девайс. За неделю он успел понять, что лохматого лаборанта можно безнаказанно троллить, все так делают. К счастью, опустевшую клетку он не заметил.
Айсен пошел к двери. Уже выходя, он взглянул на выключенные Ворота времени. Грустный вздох вырвался из груди. Ворота своего несостоявшегося триумфа и позора он видел в последний раз. Айсен отвернулся и вышел.
Оставалась последняя и самая легкая задача – зарегистрировать заявление в трудомере. Аппараты были установлены в начале коридоров, и Айсен уверенно направился туда. В сумке тепло копошились и попискивали друзья. «Еще немного – и мы на свободе», – шепнул им младший научный сотрудник в отставке.
Он приложил палец к опознавательной клавише, и на экране отобразилась его фотография с личными данными. В закладке «Действия» он нашел пункт «Уволиться», поставил отметку «В день подачи заявления». Оформление занимало не более двух минут, делать это было легко, и хотя на душе у Андреева скребли кошки, он решительно занес палец для последнего «Зарегистрировать».
– Андреев! – донеслось с противоположного конца коридора. При этом окрике Айсен испытал неприятное холодящее чувство в районе диафрагмы. Со стороны лаборатории к нему легким спортивным бегом направлялся Мажор. – Андреев, притормози-ка!
Айсен инстинктивно прижал к себе сумку. Неужели этот гад обнаружил пропажу крыс? И теперь их отнимут. И снова посадят в клетку. И поганый Мажор будет проводить над ними новые опыты. А они заслужили покой! Айсен решил, что будет стоять за них насмерть.
– Андреев, уже собрался? Хорошо, что я успел тебя догнать, – Мажор ухмылялся, и это показалось Айсену особенно противным. Настолько противным, что на секунду он перестал слышать то, что говорит его преследователь. «Вот бы двинуть», – подумал Айсен, глядя на эту перманентно торжествующую улыбку. Но, во-первых, он был пацифистом, а во-вторых, мускулатурный торс Мажора говорил о том, что шансов у лохматого лаборанта не так много. Других вариантов развития событий Айсен придумать не мог, поэтому стоял как вкопанный в надежде, что ситуация разрешиться сама собой.
– Ты оглох, что ли? Вцепился в свою сумку, будто ее отбирают. Говорю, тебя срочно вызывают к директору. Понял?
Айсен не понял. К директору? Почему? Разве заявление так быстро могло попасть к нему на стол? Или наверху стало известно о крысах. Да ну, какие крысы! Будет директор накануне своего юбилея о крысах думать. Тогда что?
– Хорош тормозить, иди бегом! – Мажор подтолкнул Айсена к лифту и хохотнул. – Правильно дядя говорит, что таких олухов один на миллион.
В приемной директора было тихо и непривычно сумеречно. Вместо красавицы-секретарши за столом сидел мрачный мужчина со взглядом, о который можно было споткнуться. Второй точно такой же персонаж восседал на стуле для посетителей. Еще одного Айсен заметил у окна. Других людей в приемной не было.
– Здрасьте. А где Людочка? – зачем-то спросил Айсен, хотя эта манерная девица с губами размером с батут ему никогда не нравилась.
Вместо ответа «посетитель» встал со стула. На секунду полы его пиджака распахнулись, и Айсен Георгиевич увидел на левом боку кобуру.
– Вы Андреев? – произнес он. Когда Айсен утвердительно кивнул, мужчина мягко, как капкан с войлочной обивкой, взял его за локоть и подтолкнул к двери директорского кабинета. – Проходите.
Обстановка в кабинете, куда в последние дни так безрезультатно рвался Андреев, оказалась еще более странной. Жалюзи на окнах были опущены, верхний свет не горел, работали только индивидуальные лампы на столе переговоров, причем все они были повернуты к центру кабинета, создавая световой круг. Могло показаться, что директор хотел отдохнуть и расслабиться в полумраке. Но расслабленным Никодим Эрастович не выглядел. Он как-то робко сидел на краешке стула как раз в световом круге, в руке его находился влажный носовой платок, которым он то и дело протирал свою уже порядком отполированную лысину. Ворот рубашки был расстегнут, а галстук съехал в сторону. Зато пуговицы пиджака были застегнуты все до одной, что делало тучную фигуру доктора наук Блинова похожей на колбасу. «Докторскую», – подумал Айсен и хихикнул.
От этого неуместного звука директор Блинов вздрогнул и повернулся к Андрееву всем телом.
– Вызывали? – Айсен решил, что правильным будет выдержать жесткую позицию. В конце концов, он перспективный ученый. Хватит вытирать об него ноги, хватит унижать. Пусть только попробует не подписать приказ об увольнении. Он ему выскажет все, что думает о его руководстве, его юбилее и его дурацкой лысине.
– Не вызывали, а приглашали. Для разговора, – Блинов открыл рот, но вместо нервного фальцета, раздался низкий баритон, что в первую секунду привело сознание Андреева на порог когнитивного диссонанса. Однако, почти сразу стало понятно, что звук идет не из безвольно открытого рта колбасоподобного директора, а из затемненной глубины кабинета. – Здравствуйте, Айсен Георгиевич. Рад с вами познакомиться.
Над директорским столом зажглась еще одна лампа, и Андреев увидел мужчину, который сидел в кожаном кресле руководителя. Обстановка окончательно перестала быть понятной, отчего Айсен начал сильно тревожиться и вновь ощутил неприятный холодок в области солнечного сплетения. Температура холодка была явно ниже нуля.
Все еще сжимая сумку, он сел на придвинутый провожатым стул. Что происходит? Кто они такие? Почему Блинов покрылся испариной? В чем я виноват?
– У вас, наверное, вертится куча вопросов в голове, – произнес обладатель баритона. Что происходит? Кто они такие? Почему директор Блинов покрылся испариной? И, наконец, в чем я виноват? – баритон встал и направился к Айсену. Свет от лампы, как ни странно, последовал за ним. – Сейчас вы обо всем узнаете. Для начала представлюсь. Руководитель отдела быстрого реагирования Федеральной службы космической безопасности, полковник Николай Бондов.
Полковник подал лаборанту правую руку, в которой и был источник света. Рука была черной и выполнена из металлопластика.
– Бионический протез, – пояснил полковник.
Айсен робко ответил на твердое, прохладное рукопожатие и, сглотнув, неубедительно произнес:
– Очень приятно.
Николай Николаевич Бондов, полковник ФСКБ. Суровый человек 45 лет. У него седые, жесткие волосы, которые придают ему вид человека из стали. Вместо правой руки у полковника высокотехнологичный протез, в котором есть все – от фонарика и зажигалки до рации и видеокамеры. Как выяснилось, руку он потерял на секретном задании пять лет назад. Если я правильно понял, речь идет о падении неопознанного летающего объекта, который в новостях назвали метеоритом.
О проекте
О подписке