Глава 2. «Солнышко».

Старушка не подвела и пусть не с первого раза, но завелась, кряхтя и присвистывая чахлым мотором. Ваня нежно похлопал её по выцветшей панели:

– Спасибо, дорогая! Мы с тобой ещё покатаемся!

Ваня прогрел машину, закрыл ворота ракушки и отправился в путь. Улица была почти пустой, невербинцы всё ещё пребывали в состоянии постновогоднего анабиоза, узаконенного «президентскими» каникулами. Работали только аптеки да продуктовые магазины. Редкие прохожие, кутавшиеся в тёплые шубы и куртки, семенили по скользким тротуарам, как японские гейши, машин на дорогах почти не было. Ваня аккуратно вёл автомобиль, самоотверженно борясь с искушением нарушить скоростной режим. Хотя Старушка вряд ли поддержала бы его. Молодой журналист внимательно вглядывался в проплывающие мимо дома, перекрёстки, памятники, хотя видел их тысячи раз, знал каждый уголок и переулок. А вдруг что-то изменилось? Вдруг произошло что-то такое, что он первый заметит и расскажет потом всему миру? Но всё было, как всегда.

Невербин город небольшой, всего четверть миллиона жителей, что не мешало ему иметь целых пять вузов, четыре театра (включая известный даже за пределами области театр оперы и балета), бесчисленное множество церквей, как православных, так и католических, и, наконец, свой собственный спортивный комплекс, не уступающий размерами и богатством технического оснащения московским «Лужникам». Зачем в таком маленьком городе был нужен такой большой спортивный комплекс, оставалось загадкой, но невербинцы стадионом гордились и с удовольствием пользовались. Надо сказать, город разрастался с невероятной скоростью. Каждый год на карте Невербина появлялись новые дома, целые микрорайоны. Одним из таких свежезастроенных райончиков был и Покровский, куда Ваня держал свой путь.

Сами Стрельцовы жили в старенькой сталинке, разместившейся в центре города. Так уж сложилось, что квартира их предоставлялась когда-то Ваниному деду как служебная, а несколько лет назад (ещё до смерти Николая Петровича) они чудом сумели приватизировать такую завидную жилплощадь. И теперь, чтобы добраться из центра Невербина к его крайнему придатку, Ване надо было преодолеть запутанную сеть центральных улиц, попасть по Новому мосту на левый берег, там обогнуть железнодорожный вокзал, потом свернуть на объездную (тут можно будет чуть-чуть прибавить скорость) и, миновав ещё четыре жилых микрорайона, въехать в заветный Покровский. Ваня преодолел этот путь ровно за тридцать пять минут, ещё двадцать ему понадобилось, чтобы найти среди отряда свеженьких, сияющих окнами многоэтажек небольшой комплекс кирпичных зданий с приветливой вывеской «Солнышко».

Детский дом «Солнышко» был одним из первых построек в Покровском и поначалу стоял немного поодаль от жилых домов, но со временем добротные высотки окружили его со всех сторон, так что «Солнышку» пришлось отгородиться от долговязых соседей основательным кирпичным забором.

Ваня подъехал к механическим железным воротам, пестрившим нарисованными на них бабочками и цветочками, и на него тут же уставился стеклянный глаз видеокамеры. Если бы не представители флоры и фауны на воротах, то можно было бы подумать, что Ваня собирается навестить засекреченный военный объект – так серьёзно была организована охрана детского дома.

Ваня решил оставить машину снаружи неприступной крепости и уже пешком пройти через проходную, скромно пристроившуюся слева от ворот. За стеклянной перегородкой проходной сидела необъятная тётя в синем халате и серой шали. Она смачно отхлёбывала дымящийся чай из огромной кружки, не отрывая взгляда от маленького чёрно-белого телевизора. Ваня тактично постучал в стекло и приветливо улыбнулся.

– Вам чего? – встрепенулась вахтёрша.

– Я к Маргарите Фёдоровне, мы договаривались о встрече. Репортёр из «Невербин Сегодня», – Ваня гордо продемонстрировал своё журналистское удостоверение.

– Ну да, ну да, Маргарита Фёдоровна говорила… Проходите. Вам надо в главный корпус, это вон то четырёхэтажное здание. Там зайдёте и сразу направо. Если Маргариты Фёдоровны в кабинете нет, значит, у детишек она. Там спросите.

Ваня ещё раз лучезарно улыбнулся и ступил на территорию крепости. Его взгляду предстала образцовая аллейка с высаженными по обе стороны пушистыми ёлочками. Где-то рядом слышались звонкие детские голоса и смех. Ваня пошёл по аллейке к указанному четырёхэтажному зданию, но не удержался и, пройдя чуть дальше, заглянул за угол, откуда раздавались заразительные переливы хохота. Ваня увидел новенькую детскую площадку с каруселями и качелями, ледяными горками и парой пузатых снеговиков. Среди этого белоснежного царства, визжа от восторга, носились раскрасневшиеся дети. Человек пятнадцать, все одного возраста – лет пяти-шести, одеты в яркие цветные курточки и комбинезоны, отчего были похожи на разноцветный калейдоскоп, который то собирается в замысловатый рисунок, то рассыпается по белому фону. Малышня гоняла по площадке молодую девушку, это её хрустальный смех слышал Ваня, а детки, вторя любимой нянечке, аккомпанировали ей заразительным хохотом и визгом. Наконец-то поддавшись своим воспитанникам, девушка уселась в сугроб, и ребятня тут же окружила её со всех сторон, обнимая и победно ликуя.

Ваня никак не мог оторвать взгляда от этой жизнерадостной картины, всё стоял и любовался сказочной Белоснежкой и её разноцветными хохочущими гномиками. Он опомнился только тогда, когда девушка сама обратила на него внимание и звонко спросила:

– Вы кого-то ищете?

– Нет, то есть да, – смутился Ваня. – Я к Маргарите Фёдоровне, мы с ней договаривались…

– Маргарита Фёдоровна должна быть у себя, вы прошли мимо входа, – девушка поправила слетевшую на затылок беретку и подошла к Ване. – Во-о-о-н тот подъезд с деревянной дверью, зайдёте и направо.

– Спасибо, – невнятно пробормотал Ваня Стрельцов и с сожалением двинулся в указанном направлении.

«Вот дурак!, – с досадой думал он. – И ведь можно было бы у неё интервью взять…»

Ваня оглянулся, но момент был уже упущен – девушка попала в плен к разноцветным разбойникам, и те не собирались её никуда отпускать.

«Обязательно с ней поговорю. Надо будет вставить в статью мнения воспитателей и преподавателей. Она ведь, наверное, воспитатель», – решил журналист и бодро зашагал вперёд.

Переступив порог главного корпуса «Солнышка», Ваня оказался в уютной обстановке, навевающей воспоминания о раннем детстве. Стены оклеены неброскими светло-зелёными обоями, которые, впрочем, по большей части были закрыты яркими информационными стендами с фотографиями улыбающихся детишек, мультипликационными героями и всевозможными зайчиками-медведями. По коридорам разносился запах рыбных котлет и компота. Откуда-то сверху слышались звуки фортепьяно и нестройный хор тоненьких голосов. Всё это напомнило Ване детский сад, в который он в своё время ходил с удовольствием, и уж никак не ассоциировалось у него со страшными словами «детский дом» и «сирота».

Осмотрев информационные стенды в маленьком холле, Ваня, как ему и указали, пошёл по коридору направо. Уже через пару метров он поравнялся с солидного вида дверью из тёмного дерева. Металлическая табличка на ней гласила:

Директор детского дома-интерната «Солнышко»

Маргарита Фёдоровна Мировых

Ваня стянул с головы шапку, расправил широкие плечи и собирался уже постучать, когда услышал, что хозяйка кабинета ведёт с кем-то телефонный разговор. Чтобы не отвлекать важного человека от важного дела, Ваня решил подождать, пока Маргарита Фёдоровна закончит беседу. Он опёрся на подоконник, так кстати оказавшийся напротив директорского кабинета, и стал вглядываться в пейзаж за окном, надеясь вновь увидеть сказочную воспитательницу. Ваня прижался к стеклу, чтобы увеличить радиус обзора, и чуть было не своротил горшок с чахлой геранью.

– Фу ты, блин, – чертыхнулся он вполголоса.

– Да, она готова, – слышался приглушённый женский голос из-за двери. – Теперь дело только за вами… Когда?.. Боюсь, что это слишком долго, Игорь Викторович. Надо успеть до двадцатого…

Дверь кабинета открылась, и на пороге появилась хоть и немолодая, но привлекательная женщина в строгом сером костюме. Сузив накрашенные глаза, она окинула Ваню холодным пристальным взглядом.

– Я перезвоню, – коротко бросила она в трубку и обратилась уже к Ване: – Вы ко мне, молодой человек?

– Да, – слегка смутился журналист. – Я Иван Стрельцов из «Невербин Сегодня», мы с вами договаривались по телефону, помните? По поводу репортажа о новогодних и рождественских ёлках.

– Ах да, конечно, – женщина широко улыбнулась, и глаза её смотрели уже ласково. – Проходите. Что же вы не постучались? Я думала, показалось, что ли… Давно меня ждёте?

– Нет, только подошёл, – зачем-то соврал Ваня.

– А я тут со спонсором о поставке компьютерной техники договариваюсь. Отремонтировали старую комнату, решили сделать там компьютерный класс, вот теперь спонсоров раскручиваю. Новый год и Рождество – это лучшее время для получения благотворительной помощи. Нам без неё никак, вот и приходится крутиться. Да вы снимите пальто, Ваня. Можно я буду вас так называть?

– Да, конечно, Маргарита Фёдоровна, – откликнулся Ваня, заталкивая длинный шарф в рукав куртки.

Директриса жестом указала на стул, сама села за письменный стол, заваленный папками и бумагами. Она торопливо собрала документы в стопку и, засунув их в выдвижной ящик, вновь обратила свой взгляд на Ваню.

– Так о чём конкретно хочет знать наша многоуважаемая пресса?

– О новогодних ёлках. Как прошли, кто проводил, кто, кстати, оказывал спонсорскую помощь? Планируете ли вы отмечать Рождество в рамках детского дома? Хотелось бы с воспитанниками и воспитателями поговорить. Вопросов масса, я задам их вам в процессе беседы. Но для начала просто расскажите, что сами считаете нужным, о «Солнышке», о сотрудниках, о прошедших праздниках…

Ваня достал из бездонной сумки диктофон, чтобы не пропустить ни единого слова, а также приготовил рабочий блокнот и карандаш, чтобы в процессе беседы записывать возникающие вопросы и мысли.

– Ну что вам сказать… В «Солнышке» живут детки от шести до восемнадцати лет, и, как всем детишкам, им, конечно же, хочется праздника и сказки. Вот и стараемся создать эту сказку в существующих условиях. Скажу сразу, детки у нас трудные, есть беспризорники, многие попали к нам с улицы. И некоторые, похоже, не прочь туда снова вернуться. Но Новый год любят все. И в период новогодних праздников, кстати, попытки бегства сходят на нет. Все ждут подарков, поздравлений. Слава спонсорам, с этим у нас проблем не было.

– А кто всё же спонсор?

– Многие помогают, особенно в новогодние праздники. Вот пекарня местная отправила нам десять тортов на Рождество, завтра устроим детишкам праздничный обед. Есть помощь от частных лиц, от общественных организаций. Но нашим главным благотворителем был и остаётся немецкий фонд «Либен». Мы сотрудничаем с ними уже третий год, очень нам помогают. И праздники организовали хорошо, артистов оплатили, а какие подарки детям сделали!

– А что насчёт государственной поддержки?

Маргарита Фёдоровна снисходительно улыбнулась.

– Ну, в какой-то степени они нам тоже помогают. В декабре приезжал к нам депутат Столыпко, детей поздравил, обещал решить проблему с ремонтом спортзала… но теперь придётся вновь пробивать этот вопрос с другими представителями власти.

Ваня удивлённо приподнял брови, услышав фамилию, которая в последние несколько дней занимала топовые позиции всех новостных блоков, но промолчал. А Маргарита Фёдоровна продолжала:

– Главное, что нам повезло со спонсором, а остальное уже приложится с его помощью. Кстати, дети тоже принимали активное участие в подготовке праздника: и номера готовили, и поздравления, костюмы сами себе шили, комнаты украшали. А в актовом зале у нас установили шикарную ёлку… Да что мы с вами сидим в кабинете? Давайте пройдёмся по «Солнышку», и вы сами всё увидите.

Маргарита Фёдоровна решительно встала с места, и Ваня подскочил за ней следом. При выходе директриса закрыла кабинет аж на два дублирующих друг друга замка, пояснив:

– Детки разные есть, были случаи, когда у преподавателей и воспитателей пропадали телефоны или деньги. А у меня в кабинете техника дорогая стоит, личные дела воспитанников опять же хранятся, приходится всё время быть начеку. Ну что ж, пойдёмте сначала в актовый…

Ваня понимающе кивнул и последовал за статной дамой в сером. Они прошлись по замысловатым коридорам, больше напоминающим лабиринт, поднялись на второй этаж и уткнулись в двустворчатые, окрашенные светло-зелёной краской двери.

– Раз-два-три – раз, раз-два-три – раз, – отсчитывал кто-то ритм за тонкой перегородкой.

Маргарита Фёдоровна приоткрыла одну из створок и заглянула в актовый зал, потом жестом предложила Ване пройти внутрь. Он повиновался и, перешагнув через порог, увидел группу тоненьких девушек в голубых пачках, порхающих вокруг действительно шикарной ёлки.

– Это они на городской рождественский конкурс готовятся, – шепнула директриса. – Наша танцевальная группа.

– А можно я несколько фотографий сделаю? – так же шёпотом спросил Ваня, а руки его уже извлекали из бездонной сумки полупрофессиональный фотоаппарат.

– Конечно, можно, – улыбнулась Маргарита Фёдоровна, глядя на танцующих воспитанниц с гордостью и умилением.

В этот момент девочки, заинтересованные появлением привлекательного молодого человека (да ещё и с фотоаппаратом в руках), всё-таки сбились с ритма, и художественный руководитель остановила репетицию.

Маргарита Фёдоровна извинилась за вторжение, представила присутствующим Ваню и предоставила ему полную свободу, отведя худрука в сторонку.

Ваня сделал несколько общих фотографий, отдельно щёлкнул каждую танцовщицу – и, надо сказать, девушки охотно ему позировали, – после чего принялся расспрашивать их о прошедших праздниках и новогодних желаниях. Их суждения были по-детски наивными, а мечты не по-детски серьёзными: кто-то хотел поступить в институт, кто-то отыскать родную маму. Одна из девочек, поразившая Ваню своими огромными грустными глазами, сказала простую, но страшную вещь:

– Я загадала, чтобы Лику нашли и похоронили по-человечески.

– Кто такая Лика? – спросил Ваня, перестав улыбаться.

– Сестра моя. Она пропала две недели назад.

– А что с ней случилось? Почему ты думаешь, что Лика умерла?

Маргарита Фёдоровна, стоявшая на приличном расстоянии от беседующих, с тревогой посмотрела на девочку. Она уже сделала несколько шагов в их сторону, когда дверные створки актового зала с грохотом распахнулись и на пороге, чертыхаясь и стреляя сердитыми взглядами из-под густых бровей, появился высокий мужчина. Ваня аж подскочил на месте, ибо мужчина этот был не кто иной, как легендарный Григорий Здравин.

– Вы Мировых Маргарита Фёдоровна? – громко, с лёгкой хрипотцой в голосе, задал вопрос Ванин кумир и уверенным шагом направился к директрисе.

– Да, я, – без тени испуга ответила она. – А вы кто и по какому вопросу, простите?

– Майор Здравин, я расследую убийство Столыпко. Он ведь был у вас не так давно? Можем поговорить?

– Конечно, пройдёмте в мой кабинет, – кинув на Ваню тревожный взгляд, она что-то шепнула преподавателю танцев и с извиняющейся улыбкой добавила: – Ваня, Эльвира Евгеньевна вам всё расскажет и покажет, а вы после зайдите ко мне, пожалуйста.

– Хорошо, – кивнул молодой журналист, с жадностью глядя в спину удаляющемуся Здравину.

Затем он перевёл рассеянный взгляд на стоящую перед ним девочку. Та продолжала что-то говорить, опустив глаза в пол, но Ваня почти не слышал её – так сильно его потрясла внезапная встреча с кумиром.

Скучная и ничем не примечательная Эльвира Евгеньевна провела образцово-показательную экскурсию по всему детскому дому «Солнышко», заученным текстом рассказывая про его историю, достижения и планы на будущее. Молодой журналист относился к своей работе ответственно и потому внимательно выслушивал смешных картавящих малышей, угрюмых, бубнящих под нос подростков и вздыхающих воспитателей. Хотя на самом деле ему не терпелось поскорее вернуться в кабинет директрисы, где он ещё раз мог встретиться с майором Здравиным.

Когда материала было собрано на целый выпуск, Ваня горячо поблагодарил Эльвиру Евгеньевну и быстрым шагом направился по узким коридорам к уже знакомой массивной двери из тёмного дерева. Но, к его большому сожалению, тот, кого он надеялся застать, уже покинул пределы кабинета. Маргарита Фёдоровна восседала на своём рабочем месте в гордом одиночестве, просматривая увесистую жёлтую папку с документами.

– А, это вы, Ваня, проходите, присаживайтесь, – приветливо кивнула директриса, указывая глазами на стул. – Ну и как вам наше «Солнышко»?

– Всё замечательно, Маргарита Фёдоровна, большое спасибо. К четвергу напишу статью, а в понедельник уже должны будут напечатать.

– А как вам наши детишки? Как прошли интервью с воспитанниками?

– Тоже хорошо, славные дети, порой кажутся слишком серьёзными, но это, должно быть, нормальное явление для сирот.

– Да… да… – задумчиво произнесла Маргарита Фёдоровна, уставившись в одну точку где-то за Ваниной спиной, потом опомнилась и продолжила: – А Ангелина? Она что вам сказала?

– Ангелина?

– Девочка в актовом зале, вы с ней так долго беседовали…

– Ах да, Ангелина! Такое имя необычное, а я и не запомнил. Там как раз Здравин вошёл, вот я и отвлёкся.

– Вы знаете майора Здравина? – вскинув тонкую накрашенную бровь спросила директриса.

– А кто ж его не знает! Тем более что я журналист, – многозначительно произнес Ваня.

– Ну-ну… так что всё-таки Ангелина говорила?

– Что-то про свою сестру Лику, которая пропала перед самым Новым годом. Потом она говорила какие-то странные вещи про больницу… – Ваня сдвинул брови, усиленно пытаясь вспомнить разговор с Ангелиной.

– Про больницу? – встревоженно переспросила Маргарита Фёдоровна и добавила еле слышно: – Я так и думала, что с ней будут проблемы.

– Какие проблемы?

– Ангелина больна, у них это семейное. Анжелика (или Лика), её родная сестра, тоже страдала психическими расстройствами. Анжелика сбежала из детского дома как раз перед Новым годом, до сих пор не можем её найти.

– А вы говорили, что в период новогодних праздников дети не убегают.

– Да, говорила, – растягивая слова и внимательно глядя на Ваню, произнесла директриса. – Но Анжелика – это особый случай. Она сбегала раза два или три, каждый раз её находили и возвращали, но она вновь убегала. Это её особенность. Вот посмотрите, – Маргарита Фёдоровна протянула Ване несколько листков из жёлтой папки. – Это Ликино личное дело, а это милицейские протоколы по факту задержания и передачи в детский дом. Видите?

– Да, – растерянно произнёс Ваня, не понимая, зачем ему всё это рассказывают.

– Ангелина хоть и родная сестра Лики, но она совсем другая. Я так надеялась, что болезнь обойдет её стороной… Ну, что-то я увлеклась. Вам, наверное, пора на другие объекты? Рада была знакомству, с нетерпением будем ждать вашей статьи.

– Я тоже рад, – произнёс Ваня, вставая. – Спасибо за всё.

Он натянул куртку и направился к двери. Уже взявшись за дверную ручку, обернулся и спросил:

– А Здравин давно уехал?

– Минут за десять до того, как вы вошли. А что?

– Нет, ничего. Так просто… – разочарованно вздохнул Ваня, потянул на себя дверь, переступил через порог и вновь обернулся. – А знаете что? Я напишу про Лику, и вообще про убегающих детей напишу. Вдруг это поможет её найти? Так что ещё увидимся.

Ваня махнул на прощание рукой, не без удовольствия отметив про себя, что лицо директрисы изумлённо-удивлённо вытянулось после его последних слов, и с чувством выполненного долга наконец-то вышел.