Алла подъехала на такси к кафе как раз в тот момент, когда черный джип освободил парковочное место у самой двери. Редкая удача! Ощущение, что и дальше все будет хорошо, заставляло её улыбаться. Она приостановилась у зеркала на входе и поправила взлохмаченную ветром каштановую челку. Присмотрелась к своему отражению и осталась довольна: стройная девушка в голубом легком платье была хорошенькая, уверенная в себе, и шла к своей цели на высоких каблуках уверенным шагом. Ну, и что, что список дел по подготовке к свадьбе такой большой? Ничего, постепенно все будет выполнено. «А хорошо бы сегодня быстро покончить с этими приглашениями и завалиться в ближайшую гостиницу часика на два-три! А, вот и Дима!».

Алла присела к столику на двоих.

– Дима, милый, привет! Закажи мне водички. Жара ужасная сегодня. Хорошо, что ты придумал посидеть в кафе! Здесь лучше, чем дома, нас никто советами не замучает, сами всё обсудим. Деда Глеба наседает, чтобы мы поскорей утрясли окончательный список гостей. От количества зависит, какой зал нам подойдёт. Дальше начнем рассылать приглашения. Вот, смотри, это с нашей стороны: Авдеева (бабушка Валя), мы все трое Бердниковы, деловые партнеры с супругами и две подружки. А третья будет твоя сестра Оля.

– Алла! Я не для этого тебя пригласил.

– Ой, что-то случилось? Ты не здоров?

– Я совершенно здоров.

– Но цвет лица у тебя сегодня нехороший и мешки под глазами. Не выспался?

– Да. Нет. Не в этом дело. Выслушай меня!

– Я слушаю, Дима, говори, – Алла пыталась поймать взгляд жениха, но он упорно смотрел куда-то вниз и вбок.

– Алла! Свадьбы не будет.

– Как это? – Алла ошеломленно замолчала, сидя напротив мрачного Димы. – А, кажется, понимаю. Тебя так утомили эти приготовления… Нет, если ты передумал устраивать банкет, если тебе претит это шум и тарарам… То я тоже не фанатка большой пьянки и криков «горько». Мы можем послать родственников подальше и тихо зарегистрироваться. А из ЗАГС-а – прямо в самолет, и на Бали. Мама и деда Глеба, наверное, расстроятся, но простят. Так что я согласна.

– Нет, Алла! Ты не поняла. Свадьбы не будет, потому что я люблю другую женщину, и уезжаю к ней. Прости, что не сказал раньше, я ошибался в своих чувствах к тебе. Прощай! Официант, стакан воды без газа!

Дима резко поднялся, положил на стол голубую купюру и почти бегом покинул кафе.

Алле показалось, что она оглохла и ослепла. Сквозь звон в ушах пробился невнятный голос.

– А? Что?

– Ваша вода.

В поле зрения возник высокий стакан с водой.

Она схватила его и жадно выпила. Но морок не рассеялся, Димы за столом уже не было. «Он попрощался и вышел… он ушел навсегда… от него осталась только бумажка на столе… он расплатился за воду… он такой воспитанный… он меня бросил, а за воду расплатился…».

– Сволочь! – Не помня себя, закричала Алла и, швырнув двухсотрублевку на пол, в ярости стала топтать её ногами. Она уже не могла остановиться, рыдала в голос, выкрикивала проклятия, вырывалась из чьих-то рук, пока укол в плечо не заставил её отключиться…

Татьяна сидела у кровати спящей дочери в больничной палате. Окно она зашторила, чтобы приглушить свет летнего утра. Осторожно вошла Марина Кабанова, несостоявшаяся сватья, подошла на цыпочках, спросила тихонько:

– Ну, как она?

– Немного лучше, ночь поспала, но это на успокоительных.

– Прямо не знаем, что и думать, – вид у Марины был виноватый. – Как это случилось, где, что за женщина, какая-такая тайная любовь? Даже не говорит, куда он уехал, от семьи скрывается. Ещё бы! Уж отец бы ему объяснил, как поступают порядочные люди. А дед ещё и ремня бы дал. Ой, глаза открыла! Здравствуй, Аллочка! Я тебе черешню принесла. Попробуй, какая сладкая.

– Ох! – Застонала Алла и прикрыла глаза. – Мама, пусть она уйдет! Видеть не могу! Пусть они все уйдут, провалятся к черту!

– Пожалуйста, не обижайся, Марина, но тебе лучше уйти.

– Да я и сама вижу. Ухожу-ухожу!

Алла дождалась, пока закроется дверь за Мариной, и просительно взглянула на мать.

– Мама, забери меня домой, и пусть никто не ходит, не пялится.

– Алла, а ты обещаешь, что дома будешь лечиться, таблетки пить, есть, что дают? А иначе ты ведь не поправишься.

– А смысл? …Ну, ладно, мама, не плачь. Обещаю. Буду.

Алла полу-вспоминала, полу-дремала… Начало февраля. Трехдневная поездка на Алтай. Предгорье, сопки, покрытые густым лесом, живописные скалы, чистый белый снег, журчащие подо льдом горные речки с прозрачной водой. Дима представил её друзьям как свою девушку. Алла знала, что до декабря он встречался с другой (и скорей всего, до неё тоже). «Это всё в прошлом, – категорически заявил он ей. – Теперь есть только ты». Тогда она ему сразу и безоговорочно поверила.

Компания состояла из четырех парней и трех девушек. Парой были ещё Аделина с Виктором, а Рита, Женя и Миша – просто приятели. С утра они полдня гоняли по трассе на сноубордах, а после обеда пошли прогуляться по маркированной тропе вверх по ущелью. Дима не отходил от Аллы ни на шаг, заботился, постоянно подавал руку на крутых подъемах. За полчаса поднялись довольно далеко от базы. Там присели в беседке, и Дима достал из рюкзака небольшой пластиковый ящик, типа инструментального, открыл его. Алла ахнула:

–Ах! Что это? Что за трансформер?

Алла пошутила, она с первого взгляда поняла, что эта небольшая тележка на 6 шарнирных «ногах» с фотоэлементами – робот. Причем, самого редкого и сложного по механике типа – шагающий. Недаром она в гимназии занималась в робототехническом кружке.

Попасть в кружок оказалось просто, заглянула в кабинет, заинтересовалась. Брали всех подряд, но оставались немногие. Тех, кто оставался, распределяли по трем группам: конструкторы, сборщики, программисты. Алла хорошо проявила себя во всех трех качествах и сомневалась в выборе направления. Но главная проблема оказалась не в способностях Аллы, а в согласии родителей, вернее – мамы. Когда потребовалось принести письменное разрешение, да еще сдать деньги на детали, дома разразился настоящий скандал, естественно, в приличных выражениях. Татьяна и Валентина однозначно считали, что у Аллы выраженные гуманитарные наклонности, а Глеб не соглашался.

– Зачем девочке забивать голову какими-то железками? – Возмущалась бабушка. – У неё же отличные оценки по литературе, по рисованию, и языки ей легко даются.

Татьяна поддержала мать.

– Мне кажется, Алле следует изучать танцы, музыку, иностранные языки, чтобы в будущем выбрать специальность филолога, юриста, историка или что-то в этом роде.

А Глеб возражал:

– А почему вы не учитываете, что у Аллы вообще все пятерки, в том числе, по математике? А в шахматы она уже с семи лет меня обыгрывает.

– Причем здесь шахматы? Глеб, вы же, наверное, как взрослый человек, ей поддавались.

– Даже и не думал, пусть с самого детства характер вырабатывает. Алла легко решает олимпиадные задачи по математике, у неё хорошо развита логика, это редкое качество. А в электротехническом конструкторе она сама без меня собрала все схемы.

– Но, папа, зачем так ставить вопрос: технический кружок или танцы? Пусть ходит в оба кружка, я согласна.

– Мама, – смогла вставить словечко Алла, – занятия в одно время, по средам. А мне роботы интереснее.

–Валя, Таня, вы услышали? «Интереснее». Вопрос решен, – закончил дискуссию деда Глеба и довольно улыбнулся. Видимо, уже тогда он понял, что внучка вырастет его помощницей.

Шагающий робот оказался собственной разработкой Димы с Мишей, они приехали не только отдыхать, но и опробовать его в гористой местности. Посыпались вопросы:

– А для чего он?

– Для движения по сильно пересеченной местности.

– Сколько груза может нести?

– Этот – килограмма два, а в перспективе до 100.

– Как он управляется?

– Есть ручной дистанционный режим, есть автономный по программе.

– А как его зовут?

Робот действительно имел имя – «Фарадей».

– Почему «Фарадей»?

– Номер модели «F». А до него были «A, B, C, D, E».

– А мне кажется, я видела похожие штуки на выставке.

– Те, может, и похожие, но в нашем «Фарадее» не меньше десятка новых оригинальных идей.

– Ну, вы красавы!

Этого Алла не могла понять: почему стали заменять слова восхищения умом, силой или смелостью этим однобоким определением – «красава», «красавец»? Она возразила:

– Нет, они просто гении!

До самого вечера Фарадей бегал вверх-вниз по склону: то на короткие расстояния, то на длинные, то по радио-командам, то в автономном режиме. И вся компания азартно носилась за ним. Аллу распирала гордость за Диму, а он не забывал поглядывать на неё. И каждый раз встречал восхищение в её глазах. К ужину еле доползли, но всем было очень весело. Назавтра они ехали домой, в микроавтобусе сидели рядом и нечаянно задремали, прислонившись друг к другу. Иногда Алла просыпалась, но было так тепло и уютно, что ей хотелось, чтобы эта дорога не кончалась никогда…

А через неделю… Нет! Не вспоминать! Нельзя! Слезы непроизвольно стекали по щекам, непрошенные, не смягчающие боль, слезы-воспоминания…

Они не встречались с Димой после той поездки всю рабочую неделю. Работы навалилось столько, что Алла вечером, как выжатый лимон заваливалась домой, что-то наспех глотала – и сразу в койку. И вдруг в пятницу вечером позвонил Дима:

– Поехали завтра в сказку?

– В сказку? – удивилась Алла. – Это куда?

– Увидишь. Нельзя говорить заранее, а то не получится. Ты же хочешь сказку?

– Хочу!

Они с Димой приехали в заснеженный лес, чистый, белый, с высокими соснами макушками в небо. И среди этой снежной сказки – собаки, хаски, которых можно трогать, тискать, а маленьких брать на руки. Не собаки, а мохнатое чудо с голубыми глазами, милые и ласковые. Они с Димой мчались на собачьих упряжках через белую пелену. От скорости захватывало дух, и дикий необузданный восторг вырывался из души навстречу ветру.

После езды на упряжках они стояли с Димой на морозе, накрывшись одним пледом, и пили ароматный глинтвейн. Алла смеялась, щеки раскраснелись и горели от снега.

– Не хочу уезжать, – Алла ближе прижалась к Диме. – Действительно, сказка!

– Мы можем остаться, здесь есть домики для гостей. – Дима чуть слышно сказал ей, наклонившись к самому уху.

Алла засмущалась, но задала вполне прозаический вопрос.

– А есть что будем?

– Я привез полную сумку продуктов. И пирожные. И твой любимый сыр, маасдам.

– Ну, если сыр…

«Домик» оказался большим бревенчатым домом с кухней-гостиной, двумя спальнями, ванной комнатой.

– Выбирай себе любую комнату, – предложил Дима.

Алла немного обиделась: «Он что, совсем ко мне приставать не собирается?» Посиделки за чаем с бутербродами, их первый «семейный» ужин… Какие взгляды бросал Дима, как становилось горячо на сердце…

– Я первая в душ.

Алла долго стояла под горячими струйками, согреваясь и не решаясь выйти. Завернувшись на три раза в огромный халат, с полотенцем на голове она вошла в гостиную. Дима сидел в кресле у окна, не зажигая света. Алла не поняла, как оказалась у него на коленях. Они целовались жадно, неистово, долго, задыхаясь от нехватки воздуха. Как-то само спало полотенце с головы, и сам развернулся этот необъятный халат. Алла просунула руки под его футболку. Ей хотелось потрогать каждый сантиметр его тела руками и губами.

– Мы еще можем разойтись по разным комнатам, – хрипло вымолвил Дима.

У Аллы не осталось сил на разговоры. Она притянула Диму к себе за ворот футболки и сама его поцеловала. По дороге в спальню они потеряли халат Аллы, футболку Димы…

Утром Алла застеснялась и завернулась в огромное одеяло. Дима лежал рядом, счастливо и довольно улыбался, пытаясь стащить с неё этот покров. Она сначала сопротивлялась… «Алла, ты такая красивая! И после того, что было этой ночью…» – шептал он ей на ушко. Затем они принимали вместе душ…

Домой они поехали ближе к вечеру. Дима через интернет вызвал такси к воротам базы. Когда они вышли на крыльцо дома, солнце склонялось к закату, окрашивая чистейшие снега в оранжевый цвет. Сосны отбрасывали длинные голубые тени. Алла спросила:

– Интересно, как тебе удалось за несколько минут договориться и снять этот дом?

– Надеюсь, ты не рассердишься. Сознаюсь: я забронировал его неделю назад.

– Почему?

– А ты не поняла? Я хочу каждый вечер засыпать с тобой, а утром просыпаться рядом. На всю жизнь. До конца.

– Ты мне делаешь предложение?

– Да. Ты согласна разделить мою жизнь?

– Согласна. Но я ожидала немного другое предложение руки и сердца.

– Я сделаю его еще раз в официальной обстановке. При свидетелях, на коленях и с кольцом. И чтобы была такая свадьба, как тебе захочется, но прошу, давай не тянуть с ней.

– Нет, сейчас некогда. Некогда от слова «совсем». Глеб Ильич затеял с помпой отметить тридцатилетие компании. Событие назначено на конец апреля. Рекламный фильм пройдет в новостях на трех местных и одном центральном канале. Праздник состоится в театре «Красный факел», высокие гости, концерт, банкет. Разве что салюта не будет. Всю неделю совещались, но дел ещё полно.

– Значит, в мае?

– Нет, примета плохая, в «мае жениться – всю жизнь маяться».

– Еще и примета! Ладно, родная, если тебе это важно, согласен. Значит, июнь?

– Отлично! Летняя свадьба. В июне тепло, платье не помнется, прическа не испортится. И будет время на конфеты и букеты.

– Не понял?

– Период ухаживания называют «конфетно-букетным». Хочу побыть невестой, чтобы ты поухаживал за мной.

– Как хочешь. Будут букеты, обещаю. Но такие встречи, как эта, не запрещаются? Да, Алла?

– Ох, Димка! Даже не представляю, как я до следующей встречи доживу! Сознаюсь, я сразу сказала дома, что еду отдыхать не на день, а на два. Я надеялась, что ты проявишь инициативу.

В такси Алла уснула сразу, как села. Ей снились ласковые хаски, пушистый снег, оранжевое солнце…

Кажется, она опять заснула, её разбудил громкий и настойчивый стук в дверь.

– Алла, открой! Алла, это я – деда Глеба.

– Ладно, сейчас.

–Господи! Ну и вид у тебя! Волосы нечесаные, халат. Ты спала? Ведь уже полдень. Это так на тебя не похоже!

– Деда Глеба, спала-не спала, какая теперь разница? Мне вообще всё равно. С этих таблеток я скоро совсем свихнусь.

– А без таблеток?

– Нельзя. Я была буйная, кричала и дралась.

– Аллочка, внучка дорогая! – Он присел на диван, обнял внучку за плечи, прижал к себе, бережно вытирая заплаканное лицо. – Я тебя прошу, выкинь этого сукина сына из головы! Проживешь ты счастливо и без него.

Алла, как в детстве, доверчиво прижалась к родному плечу.

– Я никак понять не могу, как он так скрывался, так врал, в глаза мне смотрел. Мне казалось, я его понимаю, вижу, чувствую. А он всё время притворялся! Какая же я дура! Таким и жить не стоит. Помру – выйдет естественный отбор.

– Нет, Аллочка, ты не дура, ты умница, красавица. Просто влюбленная женщина в розовых очках ходит. А ведь и я, старый дурак, ничего не заподозрил. Мне казалось, что у вас всё хорошо, взаимно, по-настоящему.

– Скажи, как мужики могут «на два фронта работать»? Одновременно с двумя спать?! Сволочи!

– Алла, не плачь, не убивайся, золотко моё! Почему одновременно? Такое тоже бывает, конечно. Мы же не знаем, может, это был старый роман, они расстались, давно. Да вдруг встретились – и «взыграло ретивое». Тогда хорошо, что хоть свадьбу отменили. Потом бы разводиться пришлось.

– Ты пришёл его оправдывать?

– Нет-нет, что ты, вовсе нет! Я прошу тебя начать ходить к психологу, всего 5-10 сеансов.

– Я же сказала, не хочу, ничего мне не поможет.

– Аллочка, внучка! Если не поможет, так и не повредит. Постарайся. Ради меня, ради матери. А я тебе обещаю, что я всё-всё узнаю про этого Диму и про бабу его. Я частных сыщиков найму, из-под земли информацию вырою.

Татьяна привезла Аллу в клинику и прошла с ней до двери кабинета психолога с табличкой «В.А. Саночкин». У двери стояли стулья, но не было никакой очереди. Точно в назначенное время приоткрылась дверь, и мужчина в аккуратном костюме и рубашке с галстуком пригласил Аллу войти. Татьяне показалось, что она уже когда-то видела этого мужчину. Она взглянула на психолога внимательно: респектабельный, уверенный в себе, немного старше её самой. Одежда и прическа консервативного стиля. Черты гладко выбритого лица ничем не примечательные, обычные. Высокий лоб, зачесанные назад волосы, серые глаза. «Фамилия Саночкин мне точно не встречалась. Где я могла его видеть?»

В кабинете было уютно, мягкая удобная мебель, цветы на подоконнике. Алла довольно быстро ответила на два десятка вопросов теста, но беседа не клеилась. Она была зажата, скованна, ей совсем не хотелось рассказывать незнакомому человеку о своих проблемах. Тогда он предложил ей послушать о себе. Алла удивилась, но история действительно заинтересовала её.

«Однажды двадцать с лишним лет тому назад, я, тогда студент-дипломник, бродил по мосту от берега до берега и обратно, переживая крах всей жизни. Меня бросила девушка, моя страстная любовь. Она нашла другого, и собиралась выйти за него замуж. Не по любви, а потому, что у него имелись деньги. Я даже стал подумывать покончить с собой, но мысль о родителях не давала мне сделать это. В ту ночь я увидел девушку, стоявшую возле перилл. Я сразу понял, почувствовал, что она хочет броситься вниз. Перебежал между машинами и осторожно приблизился.

Она уже успела снять пальто и стояла на холодном ветру в легком платье в горошек. Похожее было у моей бывшей подруги, я даже подумал, не она ли это. Я заговорил с ней, не подходя близко, она оглянулась. Нет, не она. Я не отговаривал её прямо, а старался отвлечь. Я наболтал ей, что мечтаю прославиться на телевидении, засняв её прыжок, что это мне очень важно, я умолял её прийти завтра рано утром, когда я буду ждать её с камерой.

И я действительно пришел утром, но она больше не появилась. Мудро говорится, что «с бедой надо переспать». А я после получения диплома бизнес-менеджера поступил на второе высшее и стал психологом».

– Надо же, всё не ново под луной! Как я понимаю эту девушку! Я тоже подумывала уйти из жизни. Но какой был бы удар для деда, мамы, бабушки, даже если ей и не скажут.