Глава 5

Бледные сполохи прорезали туманную тьму. Вечный мрак нижнего мира дрогнул, позволяя раскрыться порталу, и на почву, тысячи лет не рожавшую трав и цветов, ступила нога гостя. Он был одет в темный просторный балахон. Капюшон почти полностью скрывал лицо неизвестного. Только седая борода выделялась на фоне темных складок одежд в сизой ночи.

Маг огляделся по сторонам и двинулся по каменистой равнине туда, где ощерился черными зубцами шпилей дворец здешней хозяйки. Походка бородатого была твердой и уверенной, какой может быть только походка бывалого воина. Гость быстро пересекал пустошь.

При входе в главный зал стражник преградил было путь чужаку, но отпрянул, едва незнакомец приподнял край капюшона, показывая свое лицо. Костлявые руки стража опустили оружие.

– Прошу простить. Не узнал.

Незнакомец в балахоне молча кивнул и прошел внутрь. Колоннада, похожая на ребра огромного мертвого зверя, вывела его прямиком к трону владычицы. Вырезанный из антрацитово-черного блестящего камня трон пустовал. Пришелец огляделся по сторонам и различил высокую женскую фигуру в стороне, на балконе. Он двинулся туда. Заслышав шаги, женщина обернулась. Она была молода и некоторым даже могла бы показаться красивой. Ее худое заостренное лицо было задумчиво, но при виде гостя осветилось любезной улыбкой.

– Так-так, кто пожаловал к нам… Я уж думала, самой придется нанести тебе визит.

– Мое почтение, владычица Хельхейма, несравненная Хель.

Гость едва заметно кивнул в знак уважения, хозяйка мира мертвых ответила ему учтивым поклоном.

– Приветствую и я тебя. Нравится мой трон? Вижу, он привлек твое внимание.

Мужчина не стал врать и ответил прямо:

– Мрачная вещь, на мой взгляд. Выглядит таким же холодным, как и все здесь.

– Просто на нем сейчас нет главного украшения, меня. К тому же, если набросить сверху звериные шкуры…

Гость не дал ей закончить:

– Я пришел говорить не о шкурах и каменных стульях, прекрасная Хель. И ты знаешь это.

Лицо женщины исказила кривая усмешка, и одна прядь ее длинных темно-каштановых волос вдруг стала седой, делая госпожу нижнего мира заметно старше. Она проговорила:

– Так ты пришел поговорить о своем нарушенном обещании, мудрый старец? Что ж, я рада буду выслушать. Но никакие слова не помогут тебе вымолить мое прощение. Ведь ты обманул меня!

Хель подступила к своему гостю вплотную. Ее и без того светлые глаза побелели, мерцая огнем слепого безумия. Копна густых каштановых волос сделалась седой и теперь походила на клубок живых, шевелящихся белых змей. Даже бывалого воина это внезапное преображение привело в ужас. Он отшатнулся. Голос из-под капюшона звучал теперь не так уверенно.

– Прошу тебя, о Хель, не нужно таких речей. Ты была там. Ты видела сама, что на суде я сделал все, как мы договорились. Локи упал в портал и должен был оказаться здесь.

– Почему же тогда я не вижу его в своем мире? Или, может, я ослепла?! – глаза владычицы нижнего мира своей белизной походили на глаза мертвой рыбы.

– Нет, владычица. Ты не слепа, – гость с трудом сдерживал отвращение к преображенному облику здешней хозяйки. Она же продолжала, невзирая на это:

– Тогда, может, я глупа, как глупы и доверчивы все женщины во всех Девяти мирах?

– И не глупа, госпожа. По крайней мере, не глупее меня самого. Локи снова провел всех нас. Я сам дорого дал бы за то, чтобы знать, как ему это удалось.

Учтивость и разумность речей гостя заставили гнев богини пойти на убыль. Ее волосы вновь темнели и ложились мягкими струями на плечи, лицо молодело, глаза обретали цвет. Когда превращение завершилось, Хель указала рукой на каменную скамью поодаль. Она и ее спутник прошли к краю балкона, увитому сухими плетями неизвестного растения, и присели. Женщина первой нарушила молчание:

– Отчасти это даже справедливо. Локи не совершал преступления, за которое был осужден. Не получил он и незаслуженного наказания. Хоть это и нарушает все наши планы, признай, в этом что-то есть.

– Да, безусловно, – согласился неизвестный, – однако же кто-то должен был быть наказан. А теперь ситуация только осложнилась. Это никуда не годится.

– Почему же было не наказать твоего любимого Тора? – хитро усмехнулась Хель. – Это было бы ему хорошим уроком. Будущему царю Асгарда нужно еще многому научиться, чтобы стать достойным правителем.

Говоря это, владычица Хельхейма небрежно поправляла колючие заросли на перилах, и шипы не ранили ее, не смели оцарапать ее кожу.

Ее гость огладил свою седую бороду и ответил:

– Будущий царь еще усвоит свои уроки. И, как говорят многие в Асгарде, ему пойдет на пользу, если Локи не будет в этот момент рядом. Наш общий пропавший друг обладает столь острым умом, что его с лихвой хватило бы и на двоих. И не всегда он своими советами ведет Тора по пути истинного воина, – он тяжело вздохнул и добавил. – Будет лучше, если на какое-то время Тор выйдет из-под влияния Великого Хитреца.

Хель кивнула:

– Понимаю. Что может быть более священно, чем забота о благополучии молодых? – Она улыбнулась. – Знал бы ты, сколь многие угодили ко мне из-за этой самой священной заботы.

Незнакомец усмехнулся, затем сказал:

– Вот что еще мне пока не ясно, учтивая госпожа Хель. Какая тебе в том польза? Почему ты так любезно согласилась принять и удержать в своих владениях этого неисправимого лжеца?

– Этого я не могу тебе открыть, – с той же непроницаемой мягкой улыбкой ответила богиня, – скажу лишь, что у нас с Локи давняя история. Он здесь всегда желанный гость.

От последних слов по коже старика побежали мурашки. Незнакомец поплотнее запахнул балахон и сказал:

– Что же. Я рад, что мы поговорили. Но одних разговоров мало для благополучия Асгарда. Локи нужно отыскать, и немедленно, пока он снова что-нибудь не натворил.

Фигура в балахоне поднялась со скамьи, давая знать, что разговор окончен. Хель учтиво встала и проводила гостя до выхода из тронного зала.

– Надеюсь, ты сумеешь сдержать свое слово на этот раз. Об остальном я позабочусь, будь уверен. Локи больше не станет думать за двоих.

– Я полагаюсь на тебя так же, как ты на меня. Прощай.

Стражник закрыл дверь за таинственным гостем. Хель вернулась на балкон, пребывая в глубокой задумчивости. Взглядом она следила, как черная фигура, покинувшая ее чертог, брела через пустошь. Над равниной кружили вороны, вечные спутники смерти. На мгновение Хель показалось, что они кружат именно над ее гостем, норовя сесть ему на плечи. Вспыхнул сиреневый свет, и фигура пришельца исчезла с равнины. Владычица мира вернулась в тронный зал.

– Гейрид! – громко позвала она, и эхо отразилось от высоких сводов.

Из глубин главного чертога показался высокий мужчина. Черные блестящие волосы спускались ниже плеч, обрамляли красивое лицо с темными, как сама ночь, глазами. Доспех черноволосого был достоин воина, удачливого в битве. Едва ли в пришедшем можно было узнать мертвеца. Только бледность кожи указывала на то, что молодой красавец не принадлежит больше миру живых.

– Гейрид, моя радость, – Хель подошла к нему и погладила рукой бледную скулу, – мой самый верный пес.

Тот опустил глаза и кивнул в знак почтения.

– Чего желает моя госпожа?

Голос правительницы стал холодным и деловым:

– Возьми всех, кого найдешь. Всех, кого сочтешь нужным. Любых обитателей моего царства. Вместе отправляйтесь в другие миры и разыщите Локи.

– Локи сильнейший маг, госпожа. Боюсь, он может быть нам не по силам.

– А ты что, смерти испугался? – презрительно фыркнула Хель.

– Н-нет, госпожа, – быстро ответил воин.

– Ну, то-то же, – она продолжила, – кроме того, Локи сейчас беспомощен. Он лишен своей магии и потому почти что смертный. Это ему надо тебя бояться. Ты понял мой приказ?

– Понял, госпожа.

Гейрид вновь поклонился своей владычице.

– Ну все, ступай. Ступай!

Мужчина покорно удалился.

Хель неспешно подошла к своему трону и провела пальцами по граням резного черного камня.

– Локи-Локи… Где же ты спрятался от меня, старый друг?

Глава 6

– Говорю тебе, Роуз, зря ты его берешь к нам. Поначалу я думал, что он обычный бродяга. Только вот костюмчик не подходящий. А теперь прямо скажу – он псих, поехавший. А это еще хуже, – Фрэнк старался говорить тихо, стоя в дверях подсобки и косясь краем глаза на бар.

В зале за столиками уютно расположилась горстка посетителей. Тем временем хозяйка заведения во всю шурудила в подсобке, собирая вещи для своего нового грузчика. Новая белая футболка бармена, его же старые потертые джинсы и клетчатая рубашка из коробки вещей, забытых посетителями.

– Как думаешь, Фрэнк, за ней ведь уже никто не придет? Сколько она тут валяется? С полгода или уже больше?

– Да послушай же меня!

Негритянка внезапно сделалась очень серьезной и посмотрела на своего бармена в упор, не мигая:

– Я слышу тебя, Франклин. Отлично слышу. Но, мне кажется, ты не слышишь себя. Ведь ты и сам был таким, и притом совсем недавно. Тебе было больше лет, чем этому мальчику, но тем меньше его вина. Он молод, а молодость – пора ошибок.

– Розалин, не надо сравнивать. Я был, – он понизил голос почти до шепота, – я был преступником, но не сумасшедшим.

– Да, и все же я рискнула деньгами в моей кассе и наняла тебя. И ни дня не жалела об этом.

– Беря меня, ты, может, и рисковала парой пенсов, но здесь дело другое. Здесь ты, может, головой рискуешь. Откуда ты знаешь, что взбредет ему в его больную башку? Сегодня он Бог, а завтра – Джек-потрошитель!

– Не говори ерунды! По нему сразу видно, что у него доброе сердце. Не скажу, что в его голове, но душа у парня светлая. А потому прекрати читать мне нотации, будто курица-наседка, и отправляйся работать. Вечер только начался.

С этими словами женщина закрыла подсобку и отправилась на кухню.

Локи спал сидя за столом, уронив голову на руки.

– Просыпайтесь, юноша! – хозяйка бара легко потрясла асгардца за рукав. – Вас ждут новая одежда и новая работа.

Бог Обмана с трудом разлепил глаза и не сразу сообразил, где находится. Когда же он припомнил череду последних событий, то заметно помрачнел и спросил:

– Есть ли в вашем мире грех тяжелее, чем разбудить спящего, Розалин Клиффорд?

– Лень, – нимало не смутившись, ответила женщина.

Локи был неглуп и понял намек. Хозяйка бара вручила ему нелепое мидгардское облачение и вышла куда-то. Постояв с минуту с вещами в руках, маг все же переоделся, но расстаться со своим имуществом не спешил.

– Что ты хочешь сделать, Розалин Клиффорд?

Черноволосый парень преградил путь женщине, желавшей забрать его одежду.

– Это вещи не из вашего мира. Понимаешь, о чем я говорю, смертная? Ты не можешь просто забрать их у меня.

Роуз ни на секунду не теряла самообладания и говорила с молодым богом так, будто он дитя, только что появившееся на свет:

– Не волнуйся так, милый. Я ничего плохого не сделаю. Просто приберу твой наряд для более подходящего случая.

«Не таскать же мне все это с собой… А ей и в голову не придет, наверное, замыслить худое». Бог Лжи отступил.

– Ладно, бери. Только спрячь получше и запомни: ты не должна отдавать, продавать или выбрасывать ничего из этого.

– Ну конечно, дорогой, ну конечно.

Переваливаясь, как утка, Розалин Клиффорд унесла одежду Локи куда-то в глубины подсобки. Молодой бог взглянул на себя в отражение полированного сотейника. Оттуда на него жестким взглядом смотрел растрепанный парень с черными волосами до плеч. Тонкие аристократичные черты лица, плотно сомкнутые губы, всегда готовые скривиться в недоброй усмешке. Глаза чистые, светло-голубые. В минуты гнева они темнели и приобретали цвет штормового моря, отдавая глубокой зеленью.

Теперь он выглядел, как настоящий мидгардец, за исключением одной детали. Локи так и не решился расстаться с ней. На шее молодого аса поверх простой футболки висел амулет: камень Драконьего Глаза в сложном обрамлении витых металлических линий. Когда-то давно маг сам его изготовил и наложил сильные защитные чары. Возможности проверить его в деле не представлялось, но Локи так привык к украшению, что носил камень просто для красоты. Тем более, когда асгардец бывал в гневе, подвеска выгодно подчеркивала цвет глаз своего хозяина, повторяя его.

Локи поправил цепочку на шее и спрятал амулет под футболку, подальше от чужих глаз. В это время на маленькую кухню как раз вернулась хозяйка бара.

– Ну вот. Вижу, ты готов приступать к работе.

Асгардец молчал. Его не покидало чувство, что он немыслимо, жутко, ужасно позорит себя. Розалин Клиффорд словно почуяла его настрой и внезапно спросила:

– Знаешь, какой грех страшнее лени и многих других? Самый страшный грех из всех? Это гордыня, милый. Гордыня. Я вижу, что тебе не по сердцу то, что я предлагаю, но с тобой произошло нечто такое, из-за чего ты согласился. Иногда жизнь бывает несправедлива к нам, а иногда она просто дает нам уроки. И если мы их не усваиваем, несправедливости будут случаться снова и снова с нами, пока мы все же не изменимся.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, Розалин Клиффорд. Что я должен делать?

Пожилая негритянка тепло улыбнулась:

– Во-первых, не звать меня так. Зови просто Роуз или тетушка Роуз. Полным именем меня звал только мой покойный муженек, когда хотел отругать за что-нибудь.

– Хорошо, Роуз.

– Вот и славно. А как нам тебя называть? Все, что ты говорил, – это как-то длинно. Как тебя зовут друзья?

– Локи. Просто Локи.

– Впервые слышу такое имя. Красивое. Итак, Локи, твоей первой работой будет убрать за собой. Помыть посуду и вытереть стол.

Так началась череда унижений молодого бога. Его новая хозяйка Роуз наверняка не желала обидеть асгардца, однако всякий раз, выполняя очередное ее поручение, Локи чувствовал себя хуже некуда.

«Смотри, Великий Один! Ты можешь гордиться собой! Надеюсь, ты счастлив, ведь Бог Ночи, Хранитель Тайн Древней Магии теперь хоть и не прозябает в Хельхейме, но зато моет пол, носит ящики с пойлом для смертных и чистит унитазы…»

Спал Локи в подсобке, на старом кожаном диване с потрескавшейся обивкой. Рабочий день начинался с раннего утра и заканчивался поздно ночью, когда уходил последний посетитель. Первые пару дней молодой ас чуть ли не умирал от усталости уже к началу вечера. Затем втянулся.

Роуз оказалась отменной хозяйкой. Кормила досыта, не лезла с расспросами. Ее готовность помогать, объяснять новое и прощать промахи порой просто выводила Локи из себя:

– Неужели ты никогда не сердишься?

– Конечно, сержусь. Например, когда происходит что-то несправедливое. Но, милый, разбитая тарелка – это не повод для ссоры.

Зато Фрэнк был полной противоположностью добродушной негритянки. Испепеляющий взгляд Бога Ночи быстро объяснил ему, что тот не станет молча сносить упреки. Однако теперь бармен постоянно косился на новичка и ворчал себе под нос.

Он не понравился Локи с первого взгляда: плохо выбритый, с холодным взглядом из-под низких бровей, Фрэнк вечно был чем-то недоволен. За те несколько дней, что молодой ас провел в баре тетушки Роуз, он ни разу не видел, чтобы бармен улыбнулся. Конечно, сам Бог Ночи далеко не был душой компании, но такие хмурые типы его всегда раздражали.

Бар же был местом, где можно было увидеть самую разнообразную мидгардскую публику. Днем на кофе забегали студенты, свежую выпечку раскупали работники ближайших офисов. Их Розалин обслуживала сама. Ближе к вечеру, когда мрачный бармен занимал место за стойкой, публика менялась. Многих своих клиентов Фрэнк, похоже, знал по именам. Кто-то из них просто здоровался с ним и брал пиво, кто-то надолго задерживался поговорить. Когда Локи спросил Роуз, не смущает ли ее, что бармен вместо работы прохлаждается за разговорами, женщина ответила:

– Люди приходят к нам не только для того, чтобы посидеть за кружкой пива. Иногда им просто нужна компания.

Локи на это только закатил глаза и больше вопросов не задавал.

А еще иногда в баре было принято смотреть футбол.

Странная мидгардская игра с простейшими правилами в Локи не пробуждала ни малейшего азарта. Однако смертным в баре она очень нравилась. В дни трансляции заведение превращалось в гудящий улей, полный страстей. Было забавно наблюдать за всем этим, стоя в стороне. Только вот уборки после таких вечеров оставалось многовато.

После вчерашней игры, например, Локи так и не успел убрать все до конца. Роуз ушла рано. Была глубокая ночь, у молодого мага ломило спину, когда Фрэнк предложил ему оставить часть их работы на утро.

– У Роуз завтра выходной. Кому какая разница, когда ты моешь пол, а я протираю бокалы, верно?

Впервые в жизни асгардец был согласен с тем, кто ему совсем не по нутру. Он бросил швабру и устало пошел в подсобку, где его ждали старый диван, теплый плед и несколько часов сладкого сна.

Наутро дело пошло бодрее. Молча выпив кофе со свежей выпечкой, Фрэнк и Локи взялись за дело, и меньше чем за час бар был приведен в порядок. Ас присел у стойки отдохнуть. По одному начали забредать утренние посетители. Все как обычно: кофе, булочки, спасибо, сдачи не надо.

Была, правда, и странная посетительница. Она сначала помялась у входа, затем робко вошла. Молодая мидгардская девушка. Русые растрепанные волосы, смешная вязаная шапка и большие серые глаза. Она обежала ими бар и все так же неуверенно прошла к кассе, за которой стоял Фрэнк. Локи она, кажется, и вовсе не заметила.

– Здравствуйте. Извините, вы не видели здесь вот этого пса?

Только теперь молодой бог заметил, что в руках посетительница сжимала стопку листов с каким-то изображением и надписью.

– Это Шалун, пес мистера Бишопа. Он живет тут неподалеку. Шалун сбежал вчера днем, и мы подумали, что стоит напечатать объявления и пройтись по соседним кварталам. Вдруг кто-то его увидит и…

Фрэнк слушал девушку молча. Его лицо было таким же неприветливым, как и обычно. Возможно, поэтому юная смертная сбилась и совсем растерялась.

– Можно взглянуть? – бармен взял один из листков.

Девушка продолжила:

– Мистер Бишоп сам не может дойти сюда, поэтому я ему помогаю. Он пожилой человек. Ему почти семьдесят, и он ходит с тростью. Поэтому я решила…

– Вы его родственница, наверное? – Фрэнк читал объявление и рассматривал фото пса, даже не глядя на девушку.

– Нет… Нет, я живу рядом. Просто… Так вы его не видели, сэр?

– Нет. Не видел. Собаки к нам редко заходят. Да еще чтоб такие… эмм… пожилые. Сколько ему лет, мэм? На фото ваш Шалун выглядит изрядно… пожившим.

Девушка густо покраснела:

– Да, он старый. И еще плохо видит.

– Да, вы здесь написали, слепой на правый глаз. Ай да Шалун! – Фрэнк усмехнулся. – Стоило бы назвать его Бродягой. Не проще ли купить щенка, чем искать его?