Мало ли, ему взбредет в голову, начать мстить прямо в коридоре школы?

Даже не представляю, что он может придумать? Судя по его реакции, моя шея попадает под топор.

И все же, радует то, что я заткнула его самодовольство. Остается только дождаться окончания занятий. Когда-нибудь, надо остановить наши баталии. А если этого не достаточно, то я что-нибудь еще придумаю.

Не успела я выйти из уборной, как рука схватила меня за предплечье и потянула за собой. Туалеты находились в конце коридора, откуда вела дверь на пожарную лестницу.

Вот туда-то, Трэвор меня и потащил.

Я пыталась сопротивляться, вытягивая руку и тормозя пятками, но тщетно.

Попробуйте остановить танк на ходу.

Втолкнув меня за дверь, Трэвор запер ее на замок.

О, прекрасно.

Он отошел к стене и привалился к ней спиной. Достал из заднего кармана джинсов, пачку сигарет и зажигалку, и подкурил одну.

Курить под знаком – курить запрещено, большое упущение для тех, кто рисовал эту ересь.

Я бросила взгляд на глаза смайлика. Неплохо выглядят. Кажется, что у рожицы, карие глаза с черными зрачками.

Переборов желание рассмеяться, я привалилась к противоложной стене.

Трэвор выпустил колечко дыма и уставился на меня исподлобья.

– По-твоему, это смешно? – прогрохотал он. Его голос отскочил от стен, эхом прокатившись по остальным этажам.

– Все смеялись. – Я пожала плечами.

– А я спрашиваю тебя. – Трэвор скрестил руки на груди. Понятное дело, ему не совсем комфортно подвергать соски обдуву.

– А ты как думаешь? – я надулась. – Зачем ты притащил меня сюда? – я могу быстренько ретироваться по лестнице и выйти через дверь на второй этаж.

– Затем, что проблема не решена. Благодаря тебе, я буду вынужден носить это дерьмо в течении дня.

– Ты можешь ее снять.

– О, – он наигранно усмехнулся. – Ты разрешаешь?

– Будто тебя это остановит.

– Если я пообещал – я это делаю.

– Ты не обещал.

– Ты поняла меня. – Отлипнув от стены, Трэвор затянулся сигаретой. Он плюхнулся на ступеньку, выше этажом. – Бунтарка, да?

Скрестив руки на груди, я фыркнула.

Он и понятия не имеет, какая я, а уже делает выводы.

– Я отвечаю.

– Отвечаешь, – пробормотал он. – Тебе лучше не связываться со мной.

– Я и не собираюсь с тобой связываться, – я снова фыркнула, повернувшись к нему боком. – Нужен ты мне сто лет.

– Столько, даже я не осилю.

Я вздохнула.

– Слушай. Если ты привел меня сюда, чтобы впустую языком молоть, то мог бы сделать это и в коридоре.

Трэвор рассмеялся. Жестко и холодно.

– Знаешь, какова моя репутация?

– Меня совершенно не интересует твоя ориентация. – Я специально исковеркала его гордость, потому что меня, этот треп, честно говоря, задолбал. Я не хотела торчать с ним наедине. Я не хотела с ним говорить и вообще, дышать одним кислородом.

– Ориентация? – он поднялся со ступеньки. – Девочка говорит такие вещи своим языком?

– Я не девочка, – гнев закипел во мне. Я была готова отлупить его сумкой. Жаль, что я не ношу кирпичи.

– О, ты снова решила меня удивить этим? – Трэвор прищурился, сделав шаг ко мне.

– А ты снова будешь убеждать меня, что твой бесхребетный язык, имеет достоинства? – прошипела я.

– Мой имеет достоинства, – гордо изрек он. – А вот твой, грязный и его надо хорошенько мыть мылом.

Я повернулась к лестнице.

– Повторяй себе это чаще, может и отмоешь.

На десятой ступеньке, вестибулярный аппарат предательски подвел меня. Я запнулась, натолкнувшись на грудь Трэвора.

Какого дьявола? Он бесшумно и быстро оказался передо мной. Как он… это сделал?

И он снова поймал меня. Только на этот раз, его руки были на моих боках… на моих, чертовых отложениях. Под тонкой тканью, я ощущала его горячие пальцы.

Я подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Наши лица были всего в нескольких дюймах, но этого хватило, чтобы почувствовать запах его одеколона или бальзама после бритья.

– И ты мягкая. – Тихо проговорил он.

Я сглотнула и на этот раз, румянец вспыхнул на моих щеках. Смущение оттого, что он держал меня так, как никто никогда не держал, выдало меня с потрохами.

– И у тебя пирсинг. – Заметил Трэвор. Его ладонь скользнула под кофту, медленно двигаясь вверх. Я оцепенела, ощущая в груди бешеные удары сердца. Мои пальцы смяли его футболку.

– Откуда ты знаешь? – мой голос охрип.

– Успел увидеть, прежде чем ты прикрылась.

Что это? Озорные искорки в его глазах?

– Покажешь? – его взгляд гипнотизировал. Невольно, я почувствовала себя глупой змеей, танцующей под дудку укротителя.

– Нет. – Пискнула я. Еще чего, буду я хвастаться перед ним животом.

– Тогда, для кого ты его проколола?

Я снова сглотнула. Так, пора покинуть Фею Драже и вернутся в реальность. Трэвор лапает меня, причем самым постыдным способом, а я позволяю ему. Такова его месть? Заставить меня задыхаться от его прикосновений, а после оставить без сладкого? Ну, уж нет.

– Для себя. – Я постаралась придать голосу твердости.

– И часто ты на него смотришь?

Что, черт возьми, происходит с его глазами? Пару секунд назад, они были ярко-голубого цвета, а сейчас потемнели. Это какие-то светодиодные контактные линзы?

– Чаще, чем ты думаешь. И тебя в моем отражении не будет. – Я разжала пальцы на его футболке и толкнула Трэвора в грудь. – Не трогай меня.

После нашего недолгого общения, прошло еще шесть уроков и ни на одном из них, Трэвор не появился. Естественно, светится перед учителями – во вред не только его грандиозной репутации, но и галочка у терапевта. Большая часть учителей – женская, так что, он поступил мудро, отступив в тень, а я с почти спокойной душой, отмучилась на занятиях. Однако, сюрприз, все же ждал меня.

На двери моего шкафчика, висела его футболка.

Представляю, с какой напущенной усмешкой, он оставил ее здесь и как после, пошел по улице полуголым.

Счет сравнялся. 4:4.

ГЛАВА 4

Мой дневник пропал!!!

Я была уверена, что все это время, он со мной. Я два дня в него ничего не записывала, а сегодня мне приспичило с утра добавить чего-нибудь умного, как среди тетрадей, черной книженции не обнаружилось.

Сатана – жив!

Где я мола его посеять, не представляю.

Мой дневник… черт, мой дневник пропал. Эта фраза чуть не свела меня с ума. Там столько написано личного и довольно интимного для других. Даже отец не знает о его существовании, хотя я только за с ним пооткровенничать. Но, милые люди! Когда дело касается личных дневников, жизнь круто меняется. А что если он попадет в плохие руки, это же катастрофа.

Дьявол, я точно сегодня не хотела идти в школу. Я хотела притвориться больной или калекой без ног, только чтобы не показываться перед учениками. Даже подумать боюсь, у какой сволочи мой дневник. Но, интуиция мерзко пищит, упоминая только одно имя – Трэвор. Он мог стащить его. Но как?

Моя сумка всегда при мне, даже на занятиях, я держу ее на коленях.

Так какого паровоза, он исчез?

Бедолага, может, ты обиделся на меня, за то, что я порчу твои страницы суровой трактовкой собственной жизни и остальных?

О, Боже!

Я готова биться головой об стенку. Я даже готова продать душу за дневник… конечно, душу Трэвора.

Этот кретин… ох, я зарычала от безысходности.

Мама не позволила мне остаться дома. Она хорошо шарит в симуляции. Так, что после короткого монолога на тему – ученье – свет, а не ученье – биржа труда, мама, пинком выставила меня из дома.

Натянув капюшон на голову, я кралась по школьному коридору, воровато вглядываясь в лица учеников.

Кто из них? Ну, кто из них?

Когда я добралась до класса, у меня свело желудок.

Что если, все-таки Трэвор спер мой дневник, а за дверью меня ждет вакханалия?

Сейчас грохнусь в обморок. Можно?

Меня пихнули в плечо, протискиваясь в кабинет.

Тенью, я шагнула внутрь, стараясь не выдавать волнения, но мои нервы были на пределе.

Сев за парту, я прислушалась к голосам. Как всегда болтают, но не обо мне и не о том, что написано в моем дневнике. О своем, девичьем и мальчишеском; пиво, клубы и девочки. Мальчики, шмотки и Бред Пит. Ох, надо же, он до сих пор является секс-символом для женщин? Тогда, не удивительно, что в таком захолустье, девки пускают слюни на блондинов с бородками или на всех отражений его сценических образов.

Можно выдохнуть.

Значит, никто не в курсе. Что же… это радует.

Откинув капюшон, я вытащила из сумки тетрадь.

Пальцы по привычке, нащупывали гладкую обложку дневника.

Сейчас расплачусь.

Как обычно, после звонка, явился Трэвор. Он молча сел на свое место, за мной.

По виду, так не скажешь, что это его рук дело.

Может, и вправду, не он спер, а это я растяпа, где-то его профукала?

Литература, тоже не была моим любимым предметом. Я вообще, не люблю учиться, если это не касается живописи. Но, на данный отрезок моей жизни, это необходимость.

Трэвор снова дернул меня за локон.

Тааааак…

Развернувшись к нему, я встретила его пристальный взгляд, в котором отражалась куча эмоций.

Что-то мне не нравится, как он смотрит на меня…

– Что?

Он наклонился ко мне.

– Хочешь получить подарок?

Мое сердце пропустило удар. Заходит со стороны? Подготавливает к моему неизбежному шоку или к собственной смерти от моей руки?

Не теряй контроль.

– И что это будет? Облысевший кролик? Напичканный транквилизаторами, тарантул? Обезвоженный крокодил?

Трэвор усмехнулся.

– Гринписовцы бы не одобрили твое отношение к животным. Ты была бы первой в их черном списке.

– В этом, я с удовольствием, уступлю тебе место.

Он долго смотрел мне в глаза, а после прошептал так, что только я это слышала.

– Трофей в черной обложке, намного лучше, чем моя футболка, верно? – И он откинулся назад, переводя взгляд на вошедшую учительницу.

Я оцепенела, чувствуя, как кровь отлила от лица. В животе зашевелились кишки, связываясь в тугой узел. Тупо пялясь на него, я хотела… нет, я кастрировать его.

У него мой дневник.

Это крышка гроба с забитым в нее здоровенным гвоздем.

Трэвор больше не говорил со мной на уроке и я не чувствовала его взгляда в спину, как это было в первый день.

С трудом дождавшись, когда в пятой главе, седьмой книги «Смерти Артура», «Книги о сэре Ланселоте и королеве Гвиневере», Тристан и Изольда наконец-то сдохли, я кусала губы, отсчитывая мучительные минуты до звонка.

Когда он прозвенел, я тут же развернулась к Трэвору.

– У тебя мой дневник. – Я прошипела эти слова. Подружки уставились на нас, как на двух горилл, делящих последний банан.

Трэвор наклонился ко мне, так что наши носы почти прикасались.

– Да.

– Отдай.

– Отдать? – он вскинул брови, поднимаясь с места. – Я подумываю сделать из него оригами.

– Не смей, – я схватила сумку, поспешив за ним. – Он принадлежит мне, а ты его спер.

– Спер?

Черт, эта его невозмутимость до пены, раздражает.

– Неверная трактовка.

Меня передернула от гнева.

– Ты украл мой дневник. – Процедила я, идя с ним в один шаг.

– А чего ты так зациклилась на нем? Там написано, что-то личное? – его бровь поднялась.

– А ты как думаешь? По-твоему, я биржевые расчеты в нем веду?

Он равнодушно пожал плечами.

Черт, я дрожала от мысли, что он его прочел. Видит Бог, я скормлю ему каждый листочек, который он видел своими глазами.

– Не делай вид, что не читал его.

– Я не читаю чужие дневники. Тем более, девчачьи. Там много соплей. – Трэвор завернул за угол, где стоял фонтанчик. – Бред Пит – красавчик или я хочу от него родить, или о, Боже, удочерите меня. Нет, меня это совсем не интересует. – Он наклонился к струе, втягивая мелкими глотками воду.

– Я никогда не писала, что Бред Пит красавчик, и я вовсе не хочу стать их седьмым ребенком.

Трэвор, выпрямился, вытирая рот ребром ладони.

– Хм…

– Хм? – Боже, я чувствовала себя кроликом в клетке с удавом. Хреновое чувство. – Что значит твое хм?

– Значит, что ты заинтриговала меня.

Я раззявила рот. О, нееееет…

– Отдай мне дневник, Трэвор.

– Вряд ли, Кристалл. – Он назвал меня по имени? Хорошо, если он услышал его от девчонок, а не прочел на первой странице дневника – привет, меня зовут Кристалл Свигер, и это мой дневник. Трэвор двинулся дальше. Я за ним.

– Что? Ты не имеешь права. Он мой.

Когда он не ответил, я схватила его за руку, останавливая.

– Где он? – я была в шаге оттого, чтобы не добавить к его цвету кожи, оттенок сине-фиолетового. Он опустил взгляд на мою руку, но я и не собиралась его отпускать. Пусть хоть кусается, не сдвинусь с места.

– Спрятан. – Его взгляд встретился с моим.

– Где?

Он лукаво прищурился.

– Будешь копать?

Да, я весь чертов пол перелопачу и ящики вскрою зубами, пока не найду дневник.

– Если потребуется.

– Хм, – Трэвор склонил голову набок. – Можешь меня обыскать. – Ироничная улыбка скользнула по его губам.

Ненавижу.

– Это неправильно. За то, что ты вторгся в мою личную жизнь, ты можешь получить срок.

Трэвор рассмеялся.

– Уже угрожаешь. – Он мягко высвободился от моей руки и возобновил шаг. – Не ожидал от девочки таких громких слов.

Я подавила рычание.

– Он тебе не нужен.

– Ошибаешься.

– Что? Шантаж? Ты очумел?

– Ты и я – мы грязно играем друг с другом.

Не хочу даже представлять, что он имел в виду, говоря это.

– Ну, и? – я остановилась, скрестив руки на груди. Трэвор обернулся, на доли секунды удивленный, что я не иду рядом с ним.

– Что – и?

– Ты шантажируешь меня. Я слушаю.

– Ах, ты об этом, – он постучал пальцем по подбородку. – Ну, – глянув на настенные часы, Трэвор улыбнулся. – У меня полно времени, чтобы придумать.

Гребаный ад!

Я готова была пробить пол ногами, но сдержалась, стиснув челюсти с такой силой, что послышался скрежет.

Придумать, значит. Хорошо. Думаешь, что я буду робеть или панически вздрагивать от неожиданности. Неа.

Не с той барышней связался.

За ланчем, я ничего не ела, взяла только бутылку воды. Девочки, щебетали о своем, а я пялилась на четверку парней, одетых, почти одинаково неброско, я бы сказала, бедновато.

Значит, они друзья. Местная школьная мафия.

Трэвор – босс боссов.

Годзилла – мясо-хранитель напыщенной задницы, Трэвора.

Остальные – пешки.

Хлебнув воды, я почти ощутила, как по горлу скользнуло металл. В тот момент, на меня взглянул Трэвор и улыбнулся. Я скривилась.

– Что с тобой? – Лина придвинулась ко мне.

– Ты ничего сегодня не ешь. – Заметила Стейси.

– Аппетита нет. – Я не отрывала глаз от четверки. Теперь, уже все четыре пары глаз смотрели на меня.

– Это из-за Трэвора? – улыбнулась Мэгги.

Порой, мне хочется протестировать ее на IQ.

– Нет.

– Да, ладно, – хохотнула Лина. – Между вами пробежала искра. И он на тебя конкретно запал.

Запал, потому что у этого гаденыша, мой дневник.

– Он тебе тоже нравится, да?

Стейси, лучше помолчи.

– А что это за пунктик на единственную девушку, на которую обратил внимание Трэвор?

Лина бросила взгляд на парней.

– Просто, – ее щеки порозовели. – Трэвор никогда и ни с кем не разговаривал из девочек. Даже с парнями. Он и его друзья, всегда держатся вместе и стараются ни с кем не общаться. А ты первая, на кого он обратил внимание.

Я совсем не польщена этим. Быть единственной девушкой в списке Трэвора? Да еще какой ценой! Шантажист хренов.

– Меня бросает в дрожь от Зэйна.

– Это кто?

Стейси поджала губы.

– Самый большой из них.

Понятно. Значит, Годзиллу зовут Зэйн.

– А остальные?

– Ну, – Мэгги оглянулась через плечо. – Монро и Кастэр.

Что за странные имечки?

– Они двойняшки. – Кивнула Лина. – Хотя, я поначалу думала, что они близнецы. У них и волосы и глаза одинаковые и черты лица тоже.

То, что у них глаза одинаковые, я уже заметила. Кроме, Зэйна.

– Тогда, как ты узнала, что они двойняшки? – раз они не общаются, то вероятно, это не совсем так.

– Да, как-то на уроке, учитель обмолвился, что их сложно различить. Монро, сказал, что если присмотреться, то можно и бревно вытолкнуть.

Да. Монро, как и Трэвор, не поскупился словами.

– Так, а что за проблема с общением? Очередной пунктик?

Ведут себя, как отщепенцы общества.

– Кто знает, – Лина пожала плечами. – Они просто не общаются с другими.

– Говорят, они остались без родителей, – зашептала Мэгги. – Выросли в сиротском приюте.

Ох, ну, тогда ясно, где собака зарыта. Теперь, не удивительно, откуда у Трэвора столько негатива.

– Что все сразу? – я обратилась вслух. Мне не терпелось, узнать большую и грязную тайну Трэвора. Возможно, он виновен в смерти своих родителей, раз у него проблемы с самоконтролем. – Что с ними случилось?

Девочки в унисон пожали плечами.

– Об этом никто не знает.

Тайна, покрытая мраком. Ну, ничего, я до нее докопаюсь.

– У Монро, когда-то была девушка. – Проговорила Стейси.

О, девушка. А вот это интересно.

– Расстались?

– Она заживо сгорела. – Ответила Лина, а после добавила шепотом. – На его глазах.

Страсти Христовы!

ГЛАВА 5

Папа забрал меня из школы, а я всю дорогу молча, смотрела в окно, поражаясь, до чего город был игрушечным.

Стройные ряды домов и ели, высотой с эти же дома, вздрагивали от легкого бриза. К четырем, солнце жарило воздух, нагревая асфальт.

Я откинулась на спинку кресла, смотря перед собой и теребя лямку сумки. Назревал разговор, потому что папа ерзал на сидении и разминал пальцы на руле.

– Все хорошо?

– Все отлично.

– Ты бледная.

– Я сегодня не обедала. – Я закусила губу, коротко взглянув на папу.

– Живот?

О, я знала, на что он намекает.

– Нет. Еда не вкусная. – Лгу, и покраснеть не получается.

Пока дневник у Трэвора, у меня вряд ли проснется аппетит.

– Как твой проект?

– Хорошо.

И чем быстрее он его реализует, тем скорее мы покинем эту дыру. Дальше от Трэвора, дальше от проблем.

– Ты почти ничего не рассказываешь мне о школе? С кем-нибудь познакомилась?

– Да. Лина, Стейси и Мэгги – хорошие девочки.

Папа кивнул, сворачивая к кондитерской. Припарковав машину у тротуара, он заглушил мотор.

– Мама будет в бешенстве.

– Мама не узнает, если ты не проговоришься. – Он улыбнулся и вышел из машины. Прихватив сумку, я последовала за ним.

Обычно, папа знал, как поднять мне настроение, и сладкое, входило в этот список. Неважно, что – пирожное или шоколад, но сахар был необходим моему организму, как наркоману, страдающему от ломки. Пожалуй, хорошая идея испортить себе аппетит чем-нибудь калорийным.

Шагнув в кафе, я сразу заняла столик ближе к входу. Воздух здесь был тягучим, как сироп, который я обязательно потребую. И желательно, двойную порцию.

Пока папа торчал у витрины, я быстро просмотрела меню и отложив его, уставилась в окно.

Девушка Монро сгорела заживо.

Эта мысль не укладывалась в моей голове.

Заживо. В смысле, она подожгла себя или ее подожгли? Собственно, какая разница, итог не меняется. Я удивлена, что он улыбался мне, или это был не Монро, а Кастэр? И все же, после такого, едва ли сможешь улыбаться, тут затяжной депрессией попахивает. Тем более что она сгорела на его глазах. Случись со мной такое, я бы впала в конвульсивный шок и едва ли вырвалась из него.

Ладно… оставим плохие размышления на потом.

Оглядев кафе, я пришла к выводу, что Старбакс, как саранча, только в аду не была. Интерьер аналогичен тому, что я видела в Каролине. Те, же мягкие диванчики, ряды столов. Красно-белые стены. В воздухе пахнет выпечкой и корицей. Кофемашина тарахтит.

Вернулся папа. Он поставил передо мной тарелку с шоколадными маффинами с сиропом… о, да, я просто жуть, какая сладкоежка. И шоколадный коктейль. Подозреваю, что завтра, я не влезу в свои любимые джинсы.

Папа заказал себе тоже самое.

– Значит, у тебя теперь есть подружки. Это хорошо, – он втянул в себя коктейль, только клубничный. – Ты можешь позвать их в гости. Мама испечет печенье.

И как я об этом не подумала?

– Хорошо. – Откусив кусочек от маффина, я закатила глаза. Блаженство.

– Ну, а помимо подружек… ты познакомилась еще с кем-нибудь?

Бррр… он намекает на парня?

Дьявол, если можно назвать все самое худшее, что есть в парнях, то да. Я столкнулась со стеной и набила несколько шишек. А в данный момент, у меня комок нервов, а не маффин в желудке. Вот, зачем он напомнил мне от Трэворе?

– Ничего особенного.

Папа вскинул брови.

– Так себе. – Я вздохнула, отвернувшись к окну.

– Он обижает тебя?

Ага. Прямо, как в детском саде или в начальной школе – дергает за косички.

– Еще чего.

– Ну, а серьезно. Какой он?

Я поджала губы. Он? Он – приду…

– Черт.

И этот придурок, преследует меня. Три квартала от школы, и он уже здесь, будто знает, где я. Какого фига? Упоминание о том, что у нас свободная страна, и я волен ходить, где хочу, и когда хочу – меня не волнует. Он здесь и он улыбается мне.

Я тупо таращилась на него, как на Рейха в пачке и пуантах.

– Это он? – донесся до меня голос папы. Я искоса глянула на него, затем на Трэвора.

– Я его не знаю. – Отвернувшись, я насупилась.

– Но он смотрит на тебя.

– И что?

– Он улыбается тебе. – Папа сам разошелся в улыбке.