Я с обречённым видом повернула ключ и открыла дверь в свою квартиру. Мама сразу же отодвинула меня в сторону и ринулась внутрь. Вообще, это квартира моей бабушки. Мама забрала её к себе, а меня поселили тут, чтобы я могла учиться.
За это я очень признательна своему семейству, вот только при любом удобном случае мама не перестаёт использовать этот факт против меня.
– Какой ужас, какой кошмар! Это кто? – мама ткнула пальцем в плакат с корейским исполнителем, который я на днях повесила в коридоре.
Не успела я ответить, как она возмущённо продолжила:
– А ведь на этом же месте у твоей бабушки висел портрет Ленина! Ах, на кого квартиру оставили…
Я закатила глаза. Осторожно бросила взгляд на Олега Семёновича. Он осматривался по сторонам, в его глазах блестело неподдельное любопытство. Он, небось, пытается понять, какая я, оглядывая мою квартиру.
Что ж, по жилищу человека и правда можно многое о нём узнать. И я искренне надеюсь, что всё, что обо мне узнает Олег Семёнович, ему не понравится.
– Олег, идите скорее на кухню, сейчас будем чай пить! – мама потрясла тортиком, который купила, пока ждала меня.
Я вспомнила, что на кухне у меня не помыта посуда, и резво ринулась туда исправлять ситуацию. Вовремя остановила себя: ну, точно! Если я ему покажусь плохой хозяйкой, он оставит все свои поползновения в мою сторону.
Гениально! Ему уже к тридцати или около того, в этом возрасте все мужчины перестают засматриваться на кукол и начинают искать ту, что сможет сварить хотя бы подобие борща.
На самом деле, готовлю я отлично и даже это дело люблю. Но Олегу Семёновичу об этом знать совершенно не обязательно.
– Ты живёшь одна? – спросил у меня он, пока мама ходила из комнаты в комнату и сокрушалась о состоянии квартиры.
– Да. Совсем не умею вести хозяйство, – тяжко вздохнула я. – Вот знаете, есть девушки домашние, хозяйственные… Я совсем не такая! Я та ещё неряха.
– Не похожа ты на неряху, – уголки его губ дрогнули в улыбке. Будто он знает, что я говорю неправду.
И зачем, спрашивается, я сегодня помыла голову?
– Это вам так просто кажется! Вот если узнаете меня получше…
– Я бы очень хотел узнать тебя получше, – мягко перебил меня он.
Я потеряла мысль. Посмотрела в его лицо и почувствовала, как щёки заливает жаром. О. нет, не краснеть! С какой это радости я краснею от слов своего препода?
К счастью, меня спасла мама. Подхватила меня под одну руку, Олега Семёновича под другую и потянула в сторону кухни. Коридор у меня узковат для таких трюков, так что мы чуть не попадали на пол, но, тем не менее, на кухне оказались.
– Бардак! – всплеснула руками мама. – Олег, Златочка моя, видать, не ждала сегодня гостей. А так – золотые ручки! А хозяюшка какая!
Олег Семёнович нахмурился от противоречивой информации. Я пожала плечами, надеясь, что он маме не поверит.
Она посадила его за стол, взглядом и жестами заставила меня налить ему и нам с ней по чашке чая. Затем поставила торт в центр стола.
– Ну, пусть мужчина порежет! – торжественно объявила она.
– Нет-нет! – я вдруг поняла, что вот он – мой шанс. – Я порежу!
Выхватила у мамы нож. Попыталась разрезать покривее, на, на удивление, вышло неплохо. Тогда я взяла тарелку, плюхнула на неё кусочек торта нарочно вверх тормашками, а потом протянула её Олегу Семёновичу.
«Олег Семёнович, простите, так надо», – подумала я про себя. А затем, делая вид, что собираюсь поставить тарелку перед ним, «случайно» уронила её прямо ему на грудь.
– Ой, извините, пожалуйста! Я такая неуклюжая, когда дело касается хозяйства!
– Ничего… – Олег Семёнович поставил тарелку на стол и попытался снять остатки торта со своей рубашки. Но не тут-то было! На ней расползлось гигантское кремовое пятно.
А ведь это его любимая рубашка! Я точно знаю, он постоянно её на пары надевает. Ну что, всё ещё хотите узнать меня получше, мой дорогой препод? Я победно ухмыльнулась.
– Какой ужас, простите мою растяпу-дочь! – вскрикнула мама. Потом спохватилась: – Не знаю даже, что на неё нашло… Это надо немедленно застирать! Олег, снимай скорее!
– Нет, всё в порядке, – попытался отказаться Олег Семёнович.
Но моя мама слова «нет» просто не понимает.
– Такое если сразу не застирать, всё! Вещь испортится!
– Мам, он же сказал, не надо, – попробовала повлиять на ситуацию я.
– Олег! Кому говорю – снимай!
– Ничего страшного, я застираю дома, – настаивал на своём тот. – Не переживай, Злата, это просто рубашка…
– Вот молодёжь пошла! Да в наше время каждая вещь была на вес золота!
– Послушайте, эм… Как мне к вам обращаться? Вы не представились.
– Как? – переспросила мама. – Зовите просто мамой!
– Её зовут Людмила Сергеевна! – поспешила вмешаться я.
Но было уже поздно.
– Не стоит беспокойства, мам, – как ни в чём не бывало, сказал Олег Семёнович. – У меня много таких рубашек. Специально купил одинаковых.
Ну, приехали! Только этого мне и не хватало. Чтобы мой препод мою маму называл… мамой?!
– Зачем же выбрасывать вещь хорошую?! Снимай давай, – мама сдаваться не собиралась.
– Что ж. Ладно.
И под мой шокированный взгляд он встал из-за стола и начал расстёгивать пуговицы. Одну за другой.
– Не надо! – в ужасе воскликнула я.
– Злата, да что ты там не видела? – толкнула меня в бок мама.
Да ничего я там не видела! И видеть совсем не хочу!
– Олег Семёнович, оденьтесь! – в отчаянии потребовала я.
– Да ладно, зачем же спорить? – отозвался тот, скидывая рубашку.
Я невольно уставилась на его шесть кубиков. Ничего себе! Вот что он, оказывается, скрывал под скучными рубашками.
– Молодец! – обрадовалась мама, забирая рубашку. – Какой хороший выбор сделала, Злата моя, одобряю. И не такая уж ты и бестолковая.
– Ма-а-ам!
Они с рубашкой удалились в ванную. Олег Семёнович, как ни в чём не бывало, уселся обратно, взял себе новый кусочек торта и принялся есть, запивая чаем. Будто не замечал моего потрясённого взгляда.
– Торт, кстати, очень вкусный, – одобрил мой препод.
Эх, вот подстава! Даже торт вкусным оказался.
Сидит тут голый на моей кухне. И как мне от него избавиться-то теперь?!
После того инцидента с раздеванием у меня на кухне (как же ужасно звучит!) следующие два дня прошли без происшествий. Конечно, это связано с тем, что наступили выходные. Всю субботу и всё воскресенье я провела дома, в тишине и спокойствии…
Хотела бы я так сказать. Но с моей мамой никогда не бывает тихо и спокойно. Но я люблю её, поэтому в глубине души, очень-очень глубоко, я была рада её приезду.
Мы затеяли генеральную уборку моей квартиры. И хотя в основном убиралась мама, а я халтурила, уже через пару часов моя квартира засверкала. Потом мы сходили в магазин. Мама затарилась продуктами и наготовила мне еды, кажется, на целый год! Большую часть мы заморозили, чтобы я могла нормально питаться, когда она уедет.
Она, конечно, была глубоко убеждена, что я скоро выйду замуж за Олега Семёновича. Мама бесконечно восхищалась им, и все мои попытки убедить её в том, что никакой он мне не жених и не парень даже, разбивались об её неиссякаемый энтузиазм.
– Олег чудесный человек, прекрасный, просто прекрасный!
– Но ты с ним от силы час общалась, мам!
– И это твоя вина! Ты бесконечно вздыхала и косилась на часы во время нашего чаепития! Но это неважно – хорошего человека я сразу определяю.
Ага, это она просто не видела, как этот «хороший человек» заставил Юльку три раза пересдавать его предмет, каждый раз доводя её чуть ли не до слёз. Да, Юлька прогуляла тогда почти весь семестр, но это же не повод вот так с ней себя вести!
Я более чем убеждена: Олег Семёнович – настоящий тиран. И у этого тирана планы на меня. А теперь он ещё и поддержкой моей мамы заручился! Я должна как можно скорее прекратить наши «отношения».
Поверить не могу, что назвала «отношениями» то, что происходит между мной и Олегом Семёновичем.
Я, конечно, могла бы ему прямо сказать, что он мне не нравится. Сказала бы, что тогда, на вечеринке, пошутила, и дело с концом. Но проблема в том, что я его боюсь! Если я ему так скажу, то мне достанется в десять раз сильнее, чем тогда Юльке.
Мы с Танькой сидели в столовке. Ну, сидела она, а я лежала головой на прохладном и далеко не самом чистом столе.
– Ну вот и что мне делать? – ныла я, рассчитывая на поддержку подружки.
– Очевидно, ты Олегу Семёновичу нравишься, – констатировала Таня.
– Спасибо большое! А то я не заметила!
– Тебе надо сделать так, чтобы ты нравиться ему перестала. Это единственный вариант, – наша мисс староста с умным видом поправила очки.
– Это и так понятно! – я резко подняла голову. – Но вот проблема: когда я стараюсь сделать то, что ему понравиться не должно, то каким-то невероятным образом начинаю нравиться ему ещё больше!
– Значит, ты слишком мелко мыслишь, Злата. Нужно повысить ставки! Посуди сама: если ты ему разонравишься, но он будет думать, что нравится тебе, тогда он точно поставит тебе зачёт из жалости. Он не совсем уж монстр.
– Сомневаюсь, – нахмурилась я.
И задумалась. Что ж, возможно, за пределами универа он и правда не вел себя как монстр. И как бы… Он позаботился тогда обо мне: подвёз до дома, купил чаю с булочкой. Странно всё это.
Какой же вы на самом деле, Олег Семёнович?
Я поняла, что вообще не могу сказать, что он за человек.
– Злат… Я скажу кое-что, но только не голоси, – аккуратно начала Таня.
– Ладно, – чуть помедлив, согласилась я.
– А может, ты дашь ему… ну знаешь, такой маленький, крохотный, вот прям крохотулечный, – она изобразила пальцами супер-маленькое расстояние.
– Что?
– Шанс.
– Что?! – воскликнула я. – Этого ещё не хватало! Да я…
– Синицина, – к нам подошла наша одногруппница Юлька, – тебя там Олег Семёнович к себе вызывает, – захихикала она. – Уж не знаю, зачем…
– Но… сегодня нет матана, – обречённо отозвалась я, которая рассчитывала держаться от Олега Семёновича сегодня подальше.
– А он явно чем-то другим с тобой заняться хочет! – продолжила веселиться Юлька.
– Пономарёва! – осадила её Таня. – Передала информацию? Всё, иди себе.
Юля состроила недовольное лицо, но старосту послушалась. С Таней портить отношения никому не хотелось. Она бросила на меня весёлый взгляд напоследок и ушла восвояси.
– Ты пойдёшь? – спросила у меня подруга.
– А куда деваться! Пойду выясню, чего ему от меня понадобилось.
Придётся мне пойти к нему, в пустую аудиторию, где будем только мы вдвоём. Наедине. Я надеялась, он позвал меня просто поговорить, и ничего такого между нами не произойдёт…
Как же сильно я ошибалась. Я и представить не могла, что именно сегодня наши отношения, так сказать, выйдут на новый уровень.
После пятой пары, когда большая часть универа опустела, а несчастным студентам, у которых шесть пар, было уже решительно не до меня, я направилась к кабинету матанализа.
Коротко и не слишком-то громко постучала в надежде, что меня не услышат. Но увы.
– Войдите!
Я открыла дверь и вошла в обитель безумных буквенных выражений и уравнений на эльфийском языке.
– Это ты, Злата. Здравствуй.
Олег Семёнович обнаружился за своим столом, он был весь погружён в какие-то документы. Их было несчётное количество.
– Здравствуйте. Вы хотели меня видеть.
– Да, хотел, – Олег Семёнович заметил, что я бросаю любопытные взгляды на его бумажки. – Отчёты. Весь день сегодня их заполнял. Ужасно устал. Знаешь, это моя нелюбимая часть в работе преподавателя.
А любимая – это плачущие студентки на зачёте. Ага, знаем мы.
– Мне сказали, вы хотели меня видеть, – пробормотала я, отчего-то смущаясь.
И что это со мной такое? Кажется, я поняла. Это не смущение, а страх, да. Я ведь его боюсь!
– Я хотел отдать тебе это, – он достал из-под стола небольшой пакет. – Ещё раз спасибо.
Я взяла пакет, заглянула внутрь и увидела свою футболку. Её я дала ему в тот день, когда моя мама забрала у него его рубашку и нещадно выстирала до ослепительной белизны.
Мне эта футболка велика, так что я её не носила. На ней такой прикольный принт с плюшевым мишкой. Когда Олег Семёнович надел её, то мгновенно преобразился из строгого препода в молодого, привлекательного парня.
Зря я его в этой футболке сейчас вспомнила. Чувствую, что опять краснею.
– Я её постирал, – сказал Олег Семёнович.
– Ага… Ладно, я тогда пойду.
– Подожди. Мне буквально на пять минут надо отойти, меня очень невовремя вызвал замдекана, – он раздражённо выдохнул. – Ты подожди меня тут, хорошо? Потом мне надо сказать тебе кое-что.
– Ну… хорошо, – как будто я могу отказать ему.
Он встал, мягко улыбнулся мне, а затем вышел из аудитории. Ох уж мне эта его улыбка! Нечего притворяться добреньким.
Я заглянула в разбросанные по его столу документы. Эти отчёты выглядят ужасно сложными и скучными. А затем я заметила её.
Недопитую чашку с кофе.
Как там говорила Танька? Надо ставки повышать? Интересно, как отнесётся Олег Семёнович к тому, что его «особенная студентка» испортит «как-бы случайно» его отчёты? Скажем, ненароком разольёт кофе прямо на документы?
Или это слишком? Мне даже жаль его стало. Представляю, как долго он с этими отчётами возился.
Но, возможно, это единственный выход. Олег Семёнович, вам же лучше. Поверьте, мы с вами не пара.
Я взяла в руки чашку, потом сгребла отчёты поближе друг к другу, чтобы ни одного не пропустить. Занесла над ними руку с чашкой и…
– Злата, а что ты делаешь, позволь узнать?
Я аж подпрыгнула на месте. Рука дрогнула, чашка рухнула на стол и залила отчёты.
Я медленно повернулась и увидела Олега Семёновича. Он стоял в проходе, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. От его недавного доброго взгляда не осталось и следа. Теперь в его глазах плескался гнев.
О проекте
О подписке