Глава четвертая

Обе следующие недели Оливье приходил ко мне практически ежедневно. Иногда просто заглядывал поздороваться, иногда пил кофе или, если приходил вечером после приема, заказывал бокал вина. Ни разу никуда меня не пригласил и никогда не приближался ко мне. Позволял мне привыкнуть к своему присутствию, приручал меня. И это работало: я все нетерпеливее выглядывала на улицу, дожидаясь его появления, чувствовала себя разочарованной, когда он уходил, и вечером, ложась спать, все еще думала о нем. И тем не менее мне не удавалось сделать решающий шаг. Мысли о будущем приводили меня в ужас.

Он пообедал в “Счастливых людях” и только ушел, и тут Феликс предпринял совершенно неожиданную атаку:

– Ты во что играешь?

– А?

– Я начинаю жалеть бедного парня. Ты его мурыжишь и мурыжишь, а он глядит на тебя глазами дохлого судака. Я все вижу: ты целый день томишься по нему и начинаешь заикаться, когда он приходит… Пора прыгнуть ему в объятия, чего ты ждешь?

– Сама не знаю…

– Из-за Колена? Мне казалось, ты уже преодолела этот этап.

– Нет, не из-за Колена. Честно говоря, я больше думаю об Оливье, чем о нем.

– Хороший знак.

– Да… но…

– У доброты и терпения тоже есть свои пределы. Дай ему немного надежды, иначе…

– Оставь меня в покое, – завопила я, в отчаянии от того, что он прав.

Тем же вечером Феликс выразительно посмотрел на меня, когда появился Оливье. Он приблизился ко мне с робкой улыбкой:

– Ты свободна завтра вечером?

– Ну-у-у… да…

– Вообще-то я пригласил нескольких друзей, которые требовали отпраздновать новоселье. И был бы очень рад, если бы ты пришла. Да, Феликс, если хочешь, присоединяйся.

– Мы придем, – поспешила ответить я, не дав Феликсу вставить слово.

– Отпускаю тебя к твоей работе. И до завтра, да!

Он помахал Феликсу. Закрыл дверь, заглянул в кафе через стекло, я ему улыбнулась.

– Вот видишь, ничего сложного!

– Не опозорь меня завтра, – предупредила я Феликса.

Он прыснул.

На следующий день, звоня в дверь, я была счастлива. И никакого стресса. Только радостное ожидание встречи. Я решила задвинуть подальше все свои сомнения и страхи. Когда Оливье появился на пороге, Феликс, такой же деликатный, как слон в посудной лавке, сразу прошел в квартиру, хихикая, словно девочка-подросток, и оставляя нас наедине.

– Навыступается он на твоей вечеринке, вот увидишь! – предупредила я Оливье.

– Пусть повеселится, мне не жалко!

Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Спасибо, что пригласил, я очень рада, что пришла к тебе.

Ни секунды не раздумывая, я поцеловала его в щеку.

– Познакомишь с друзьями?

Представления не затянулись, все гости были наслышаны обо мне. Для порядка Оливье смутился, но при этом подмигнул. То, как они отнеслись к моему появлению, тронуло меня – они старались вести себя так, чтобы я почувствовала себя своей в их компании. Феликс очень быстро освоился: болтал со всеми подряд, сыпал шутками. Оливье налил мне белого вина и извинился, что вынужден меня покинуть:

– Мне еще нужно кое-что доделать на кухне.

Я рассматривала его квартиру: ничего общего с жилищем холостяка. Напротив, дом производил впечатление обжитого. Ни беспорядка, ни подчеркнутого минимализма. У него было уютно, диван, обтянутый тканью, так и манил свернуться на нем клубочком, цветы в горшках и фотографии семьи и друзей делали помещение живым и гостеприимным. Все здесь было таким, как сам Оливье: внушающим спокойствие.

Я смеялась, болтала со своими симпатичными ровесниками, и мне начало казаться, что я такая же, как все. Я не цеплялась весь вечер за Феликса, потому что не ощущала никакой опасности. Я охотно удовлетворяла любопытство друзей Оливье: “Да, он мне нравится! Это только вопрос времени”. Компания Оливье была тесно спаянной, и счастье каждого из них являлось предметом всеобщего искреннего интереса. Никто не расспрашивал меня о личной жизни, Оливье, как обычно, проявил тактичность и ничего не рассказал о ней. Мое хорошее настроение рассыпалось, словно карточный домик, когда из комнаты, которую я посчитала спальней Оливье, вышла женщина с полугодовалым младенцем на руках. Она буквально лучилась счастьем, несмотря на очевидную материнскую усталость. Первый мой порыв – с криком убежать. Я отошла в сторону в надежде, что она меня не заметит. Но она, естественно, тут же меня углядела и подошла с сияющей улыбкой:

– Ты Диана, да? Счастлива познакомиться, Оливье столько рассказывает нам о тебе.

Она поцеловала меня, мои ноздри сразу же поймали запах “Мустелы” и вернули меня к рождению Клары. Я всегда любила младенцев и их запах, и Колен часто повторял: “Ты нюхаешь свою дочку, как наркоманка героин”. Перед тем как они ушли, мы подумывали о том, чтобы сделать еще одного ребенка и подарить Кларе братика или сестричку…

– Позволь представить тебе мое сокровище, – продолжила она, указывая на малыша, – я ее как раз кормила, когда ты… Черт, я забыла игрушку в спальне Оливье! Подержишь две секунды?

Не дожидаясь ответа, она передала мне дочку. Мою голову моментально сжали тиски, кровь застыла в жилах, я больше не видела эту девочку, я видела только саму себя с МОЕЙ Кларой на руках. Чувствовала ее кожу, ее крошечную ручку, вцепившуюся в мой палец, узнавала первые золотые завитки волос. Сквозь лепет этого младенца в мой мозг просачивался беззвучный вой. Я задыхалась и так сильно дрожала, что могла ее просто уронить, если продержу еще хоть секунду.

– Диана… Диана…

Я подняла затуманенные слезами глаза и увидела Оливье, который тихонько звал меня.

– Я возьму ее, ладно?

Я кивнула. Парализованная, я наблюдала, как Оливье занимается девочкой так, будто всю жизнь только и делал, что возился с младенцами. Он прижимал ее к себе, что-то шептал, а потом передал тому, кто, как я догадалась, был ее отцом. Потом он вернулся ко мне и положил руку мне на талию.

– Диана нужна мне на кухне! – объявил он гостям.

Выходя из комнаты, я поймала огорченный взгляд Феликса. Мой друг был белым как мел. Оливье закрыл за нами дверь своей маленькой кухоньки, широко открыл окно, достал из шкафа пепельницу и протянул мне сигареты. По всей вероятности, он прихватил их по дороге, а я и не заметила. Дрожа и плача, я закурила. Оливье молчал, давая мне возможность прийти в себя.

– Извини, что так вышло, – сказала я.

– Да ладно тебе, никто ничего не заметил. А если бы и заметили, это не их дело. Привести Феликса?

– Не надо…

Я всхлипывала, он протянул мне носовой платок.

– Я ненормальная… Я не могу… не могу больше видеть детей, младенцев… слишком больно. Всякий раз они напоминают, что у меня отняли мою дочку, мою Клару, любовь всей моей жизни… Я никогда не смирюсь с этим… Никогда не смогу забыть… переключиться на что-то другое…

Я всхлипывала. Нервный припадок маячил где-то поблизости. Оливье подошел ко мне, вытер мокрые щеки, положил руку на плечо. Я сразу почувствовала себя лучше: теперь я в безопасности, я ощущала его нежность, заботу. Он не воспользовался ситуацией. Понемногу мое дыхание выровнялось. Рядом с ним мне было спокойно, но воспоминание о том, как он держал этого младенца на руках, подтвердило то, чего я опасалась в глубине души и что мешало мне полностью расслабиться.

– Я не та женщина, которая тебе нужна…

– При чем тут это? – тихо спросил он.

Я отодвинулась.

– Если у нас с тобой получится…

Он снова осторожно обнял меня, я не сопротивлялась.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь! – заявил он, гладя мое лицо.

– Я никогда не смогу подарить тебе ребенка. Я больше не хочу детей… Мама, которой я была, умерла вместе с Кларой.

– Именно это тебя удерживает?

– В один прекрасный день тебе захочется иметь семью, я видела тебя с ребенком на руках, ты с таким восторгом прижимал его к груди. Не прощу себе, если ты потеряешь со мной время. Найди девушку, которая захочет…

– Тс-с-с!

Он положил палец на мои губы и заглянул мне в глаза.

– Я люблю детей, это правда, но в особенности чужих. Дети – не цель моей жизни. Я уверен, что семейная пара может быть самодостаточной. И только этого жду от наших с тобой отношений. Только этого, и ничего больше, клянусь. Что до детей, у нас еще будет время о них подумать… Мы можем рискнуть и пройти часть пути вместе, – с улыбкой подвел он итог.

С таким мужчиной, как он, жизнь могла оказаться значительно более приятной. Его руки были сильными и надежными, взгляд ореховых глаз мягким и смеющимся, а лицо выразительным. Мне оставалось сделать всего один шаг. Я осторожно потянулась к нему и прильнула губами к его губам. Он крепче стиснул меня, я приоткрыла рот, наш поцелуй стал более глубоким, я обвила руками его шею. Оливье прижался лбом к моему лбу, погладил меня по щеке, и я с улыбкой опустила ресницы.

– Все бы отдал за то, чтобы они все сейчас испарились, – шепнул он мне на ухо.

– И я!

– Если тебе слишком тяжело, я провожу тебя домой.

– Нет, я хочу остаться.

– Не бойся, я буду все время рядом.

Мы снова обменялись долгим, страстным поцелуем. Нам, однако, приходилось сдерживаться. Слегка задохнувшись, мы отодвинулись друг от друга.

– Вернемся? – спросил Оливье, скорчив недовольную гримасу.

– А что еще мы можем сделать?!

Мы взяли на кухонном столе блюда с едой – нужно было как-то отвлечься. Перед тем как открыть дверь, Оливье в последний раз поцеловал меня. Избежать немых вопросов Феликса мне не удалось, как я ни старалась. Он заметил, что я плакала, но понял, что произошло еще что-то. Когда он догадался, в чем дело, Феликс удивленно выкатил глаза и игриво подмигнул мне. Весь остаток вечера я не отходила от Оливье. Напряжение быстро отпустило, потому что ребенка уложили, и он ни разу за вечер не подал голос. Когда мы чувствовали, что любопытство окружающих ослабевает, мы старались коснуться друг друга. Я не вслушивалась в общий разговор – думала о том, что произошло, и мечтала как можно скорее остаться наедине с Оливье.

Феликсу удалось перехватить меня.

– Вернешься к себе?

– Не знаю, но не жди меня.

– Аллилуйя!

Все ушли. Кроме меня. Как только мы остались одни, я преодолела два метра, которые разделяли нас, прильнула к нему, нашла его губы. Мои руки легли на его плечи, пальцы Оливье скользили по моей талии, спине.

– Могу я остаться на ночь? – прошептала я, не отрываясь от него.

– Зачем ты спрашиваешь? – откликнулся он.

Продолжая прижиматься к нему, я увлекла его в спальню, к кровати… Когда мы занимались любовью, во мне говорило не грубое желание, а потребность в нежности, сближении, ласке. Каждый жест, каждое движение, каждый поцелуй Оливье были осторожными и бережными. Он заботился в первую очередь не о своем удовольствии, а о том, чтобы дать его мне. Я поняла, что обрела мужчину, в котором нуждалась. Засыпая в его объятиях, я сказала себе, что отныне я не женщина Колена, а просто Диана.

Весь следующий месяц я заново открывала для себя жизнь вдвоем. Мы встречались ежедневно, кроме воскресенья: о том, чтобы отказаться от позднего завтрака с Феликсом, речь не шла. Как правило, я оставалась на ночь у Оливье, он бывал у меня реже. Мне еще трудно было полностью раскрыться перед ним, но он не обижался: ждал, как и раньше, чтобы я пришла к нему, когда буду готова.

Настало лето, и я сказала Оливье, что не буду закрывать кафе. Если он расстроился, что мы не проведем отпуск вместе, то не подал вида. Тем вечером в начале июля мы сидели на террасе за бокалом вина, и тут я предложила ему альтернативный вариант:

– Давай уедем вдвоем на длинный уикенд. Ты как?

– Я сам подумывал об этом, но сказал себе, а вдруг совместная поездка тебя не соблазняет, – подмигнул он.

– Ну и дурак!

Он рассмеялся и продолжил:

– Если серьезно, то я же знаю, что ты не любишь надолго расставаться со “Счастливыми людьми”.

– Ты прав, я этого побаивалась, но теперь есть ты, и к тому же мы уедем ненадолго. Надеюсь, Феликс проследит за всем…

Эту ночь Оливье провел у меня.

Длинный уикенд по случаю 14 июля пришелся как нельзя кстати. Я расстанусь со “Счастливыми людьми” на четыре дня, значит, мне нужно подробно проинструктировать Феликса. Оливье все организовал сам: выбрал место, заказал билеты на поезд, гостиницу. Вообще-то у меня, по его мнению, было слишком мало выходных. Поэтому за два дня до нашего отъезда они сговорились с Феликсом и заставили меня уйти из кафе на всю вторую половину дня “для контрольной проверки”, как они это назвали. К моей величайшей радости, они идеально ладили, найдя друг в друге родственные души: Оливье смеялся над всеми выходками Феликса и не воспринимал нашу тесную дружбу и полное взаимопонимание ни критично, ни ревниво. Что до Феликса, то он видел в Оливье преемника Колена, ценил его юмор и в особенности то, что Оливье никогда не задавал настырных вопросов по поводу моей погибшей семьи.

Во время “теста на совместный отдых” Оливье повел меня в магазины, которые я игнорировала последние несколько лет, и я воспользовалась распродажами, чтобы обновить летний гардероб. Я следовала за ним, не заморачиваясь выбранным маршрутом, а он вел меня по парижским улицам, держа за руку. В какой-то момент Оливье остановился перед спа-центром. Я повернулась к нему. На моем лице был написан вопрос.

– Подарок!

– Ты о чем?

– В ближайшие два часа тебя будут ублажать. Отпускная расслабуха начинается сегодня.

– Напрасно ты…

– Тс-с-с! Это доставит мне удовольствие. Потом ты вернешься домой, будешь готовиться, а я приду в семь вечера. Я тут нашел выставку, которая должна тебе понравиться, а потом мы поужинаем в ресторане.