Папа приехал в полдень. К тому моменту я сидел на дереве уже четыре часа. Мама и пожарные смотрели на меня снизу, и каждую секунду она повторяла:
— Ты замерз, Тонино?
Я отвечал, что нет, но у меня зуб на зуб не попадал.
Так я и двигался: то вверх, то вниз. А пожарные вертели своей лестницей во все стороны, но так и не смогли до меня добраться. Наконец я оказался на верхушке.
— Это слишком опасно, — сказали пожарные. — Ребенок может упасть, — и остановились.
Я ждал, пока он приблизится, а потом перелез на другую ветку. Пожарные передвигали лестницу, и я перемещался вместе с ней. Я слышал голос дедушки: «Думай, что ты птица, думай, что ты кошка, думай, что дерево — твой друг».
Или? — прошипела мама. — Срубите дерево вместе с ребенком? Почему бы и нет?
Человек выругался, развернулся, сел в машину и уехал.
Остались я, мама, два человека из экскаваторов, Альфонсина и Оресте, которые пришли поглазеть на зрелище.
Сейчас я не могу объяснить, как мне удалось так быстро забраться на дерево: может, Феличе сама нагнулась ко мне, или дедушка меня подтолкнул. Но я помню, что все руки у меня были исцарапаны в кровь, — правда, заметил я это уже позже. Тем временем человек с лицом бобра и другие подошли к дереву и хотели снять меня, поэтому я перебрался повыше.
Пока 13 марта не пришла повестка.
В то утро в восемь часов полицейский, которого я каждое утро видел около школы, принес маме для подписи бумагу. Тут же начался спор. Мама говорила: «Мы уже посеяли на будущий год», а полицейский отвечал: «Это закон».
Но однажды мне приснился чудесный сон — это было незадолго до решения суда.
Мне снилось, что дедушка качался на самой высокой ветви вишни. Он махал мне рукой и говорил: «Прыгай. Не бойся». Я стоял на земле и смотрел на него.
«Давай, прыгай!»