Цитаты из книги «Кровь эльфов»

В середине февраля теплый ветер, повеявший с юга, с перевала, слизал снег.

Снег падал и падал. Посветлело лишь, когда наступил Midinvaern – День Зимнего Солнцестояния. Мидинваэрн.

Касающаяся ее щеки рука пахнет кожей и пеплом. Не кровью.

«Сейчас спросит, – подумала Цири, – почему я ее не любила. Нет, она слишком умна для таких вопросов. Сухо обратит внимание на грамматическую форму и спросит, с каких пор я начала употреблять прошедшее время. И я скажу. Я буду такая же сухая, как она, повторю ее тон, пусть знает, что я тоже умею притворяться холодной, бесчувственной и равнодушной, стыдящейся чувств и эмоций. Я ей все скажу. Хочу, должна все сказать. Хочу, чтобы она обо всем знала, прежде чем мы покинем храм Мелитэле. Прежде чем выедем, чтобы наконец встретиться с тем, по которому я тоскую. С тем, по которому тоскует она. С тем, кто наверняка тоскует по нам обеим. Хочу сказать ей, что… Я скажу ей это. Только бы она спросила». Чародейка отвернулась от окна, улыбнулась. И не спросила ни о чем.

– Наверно, забыл о тебе, утенок. Нашел себе девочку покрасивее. – Ох, нет! Знаю, что не забыл! Не мог! Знаю, знаю наверняка, госпожа Йеннифэр! – Прекрасно, что знаешь. Счастливый ты… утенок.

– Почему Геральт так долго… Почему он не приезжает?

– Наглеешь, утенок. – Я – чародейка. А чародейки ехидны и наглы.

– Нельзя ослаблять концентрацию и позволять энергии вырываться из тебя самой. Моя учительница любила говорить, что выдавать Силу следует так, как будто ты – прости! – пукаешь в бальном зале: нежно, экономно и под контролем. И так, чтобы посторонние не догадались, что это твоя работа. Понимаешь? – Понимаю!

Напоминаю: контролируй истечение Силы. Выдать ты можешь лишь столько, сколько взяла. Если выдашь хотя бы на малую толику больше, то это пойдет за счет твоего собственного организма. Такое усилие может лишить тебя сознания и даже убить. Если же ты выдашь все, что взяла, то потеряешь возможность повторить, придется черпать еще раз, а ты уже знаешь, как это трудно и небезболезненно.

«Этот смех, – подумала Цири, глядя на летящие на восток тучи черных птиц, – этот смех по-настоящему сблизил нас. Ее и меня. Мы поняли, и она, и я, что можем вместе смеяться, говорить о нем, о Геральте. Мы вдруг стали близки друг другу, хотя я прекрасно знаю, что Геральт одновременно связывает нас и разделяет. И что так будет всегда. Нас связал этот общий смех. И то, что случилось двумя днями позже. В лесу, на холме. Тогда она показала мне, как отыскивать…»