Цитаты из книги «Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции»

Родители ничему не могут научить детей, я имею в виду, в простонародье. Дети не уважают родителей, потому что родители ещё живут по старинке, ещё неграмотны, а молодёжь уже, как она думает, всё знает.

Причинами большинства этих самоубийств являются неврастения, меланхолия, ипохондрия и полное отвращение к жизни… Эпидемии самоубийств часто встречаются среди студентов, солдат, заключённых и проституток… Повышение числа самоубийств демонстрирует, что в самых недрах русского общества действуют скрытые силы дезинтеграции»[8].

То есть каждый немецкий крестьянин, рабочий был лично верующим человеком. Человек уже воздерживался от чего-то или делал что-то потому, что он был лично верующим.

другой «великий» Император, Петр I, был основателем крепостного рабства. Крестьяне стали богатеть, не получив так называемой сатисфакции. И потому общество было разделено социальной ненавистью. Это факт.

Дело в том, что, по всем статистическим выкладкам, уровень жизни, уровень продолжительности жизни русского населения был существенно ниже уровня жизни всех почти народов Империи: удмуртов, грузин, поляков, финнов, украинцев[6]. И это вызывало неуважение к русским в среде народов Империи. Царь-то русский, но тоже непонятно, насколько русский по крови. А тогда кровь имела большое значение по всей Европе: кровь и почва. Самое главное, что уважения к русской культуре, как к главной, как к объединяющей культуре, не было у народов России. Это ясно показал Учительский съезд.

Начнём с того, что с 1893 по 1913 год, то есть за двадцать лет, прирост населения России составил 40 %, или в абсолютных цифрах – 50 миллионов человек.

начале XX века – прямо противоположная картина. Огромное количество людей из Европы приезжало навсегда жить в Россию.

рабочий класс», «демократия», «трудящиеся», «свобода», «республика» – эти слова употреблялись большевиками постоянно, но сущности, которые подразумевались ими, вовсе не соответствуют значению слов. Сутью была всецелая власть или узкой группы лиц, или одного лица над жизнью, собственностью и свободой множества граждан огромной и когда-то богатой страны. Ни Ленин, ни Троцкий, ни Сталин никогда не стремились сделать жизнь других людей лучше, свободней, безопасней, богаче. Напротив, их единственной целью было обеспечить безопасность, свободу, власть и богатство самим себе. Это была всецело жизнь для себя ценой других, а не жизнь для других ценой себя. И этот принцип через идущий сверху пример внедрялся в сознание и жизненную практику народа России

Доказательства, достаточные для того, чтобы повесить Ленина и Троцкого за государственную измену по ст. 108 Уложения об уголовных наказаниях, поступили слишком поздно – в связи с открытием архивов Германского министерства иностранных дел после Второй Мировой войны. Своему послу в Копенгагене Германское правительство, обеспокоенное арестом большевиков, сообщало: «Подозрение, что Ленин –

Сергей Петрович Мельгунов, народный социалист, автор замечательных, но ужасных книг по Красному террору в России и по Февральской революции, прекрасный писатель, вспоминал: «У самых предусмотрительных людей в действительности 25 февраля ещё не было ощущения наступавшей катастрофы». Между тем 25 февраля прозвучал первый страшный звонок. Пристав Александровской части Михаил Крылов был убит казаками, когда он пытается остановить со своими полицейскими демонстрацию, не допустить её в центр города на Невский проспект. Казаки, вызванные для подавления беспорядков, стреляли в полицейских, а не в толпу. Огонь в толпу не открывают – генерал Хабалов категорически запрещает стрелять в народ. Современные российские учёные (я, когда готовился к лекции, читал последние статьи) рассуждают, что надо было применить оружие и стрелять залпами в народ чуть ли не начиная с 23 февраля. Вот таково озверение людей на сегодняшний день. Мы действительно на бумаге, да и не только на бумаге, готовы уже на что угодно. А тогда Хабалов, боевой офицер, казак, помнил 9 января 1905 года. Он прекрасно помнил это кровопролитие и не решался, и не мог решиться по своей воле (хотя он имел полное на это право как начальник округа в военное время) отдать приказ на боевое применение оружия. Поэтому полицейские, а полицейских в Петрограде было всего 5 тысяч человек, не могли сдержать эти толпы. Они пытались оттеснить их от центра города, но не могли, и Невский был запружен народом.