Часть 1. Воланд

В большом знании не все видят толк

«О большем я уже вас и не прошу. Запомните хотя бы только две эти вещи. Наизусть».

Аналитик

Аналитик

– Исследуя слова и поступки Иешуа в «Мастере и Маргарите», хочется тут же указать, что образ Га-Ноцри, представленный Воландом в романе, он такой, каким дьявол желал бы, чтобы воспринимали Иисуса, но каким Христос никогда не являлся.

Читатель

– Так что же получается, Иешуа не Иисус?

Аналитик

– Да, – подтвердил историк. – Ведь различия между ними и без лупы видны, они разительны. Как же можно принимать одного за другого?

Читатель

– Потому что история, показанная в романе, схожа с евангельской.

Аналитик

– Но при их сравнении , что ни деталь – то зримое расхождение ершалаимской от евангельской. Как же можно полагать, что Иешуа, это Иисус?

Читатель

– Ну, не знаю. Вероятно, писатель таким видит Иисуса в образе Иешуа. Тем не менее, мы же понимаем, что это всего лишь литературный персонаж, и он может отличаться от прототипа. Нам поэтому и кажется, что за этим литературным образом писатель предполагает Иисуса.

Аналитик

– Что-то путано излагаете. Хотя образ Иешуа разительно отличается от привычного изображения Христа, но все равно речь в романе идет об Иисусе. Потому что рассказанная история схожа с евангельской. А в ершалаимской версии Христос такой «маленький и худенький», потому что именно таким он представился писателю. Имеет полное право фантазировать. Но все равно речь идет об Иисусе. Так что ли?

Читатель

– Ну да, – кратко согласился собеседник.

Аналитик

– Но почему чуть что, то сразу писатель? Ведь описание Иешуа впервые дано в рассказе Воланда. Иностранный консультант привел его в качестве доказательства как очевидец, что Иисус действительно существовал. Однако, Воланд – это дьявол, который стремится причинить зло людям с помощью обмана. Так его образ вполне соответствует литературной традиции изображения князя тьмы: сатаны в Библии в Книге Иова, Мефистофеля в «Фаусте. Трагедии» фон Гете.

Читатель

– Ну, не знаю. Возможно, писатель таким видит дьявола в фигуре Воланда. Но мы же понимаем, что это литературный образ и он может отличаться от прототипа. Тем не менее, за этим литературным образом писатель предполагает дьявола. Но вот он в отличие от Иисуса невсамделишный.

Аналитик

– Что же получается? Иешуа – это все равно настоящий Христос, а Воланд – никакой не всамделишный дьявол, а всего лишь литературный персонаж, слабо похожий на библейского сатану. Но ведь это логическое противоречие! При одних и тех же обстоятельствах Иешуа вы, несмотря на все расхождения, отождествляете с Иисусом, а вот Воланда, при бросающейся в глаза схожести с дьяволом, можете принять только и исключительно как литературного персонажа.

Читатель

– Да, но ведь я не ученый, поэтому так считаю, хоть это нелогично.

Аналитик

– Но если что-то нелогично, то, следовательно, оно и неправильно.

Читатель

– Отнюдь. Наша жизнь полна противоречий и что же, по-вашему, по-научному, из-за этого она неправильна?

Аналитик

– Постойте. У вас же высшее образование. Это означает, что вы не только овладевали основами наук в школе, но и самими науками в вузе. А логика – это второй краеугольный камень науки после научного эксперимента. Как же вы проучились пять лет и не научились ею пользоваться?

Читатель

– Ой, да мне не до того было, и не преподавали нам никакую вашу логику. Вот вы хоть у Вольфа Владимировича спросите, он вам подтвердит.

Аналитик

– Да, хотя ему и подтверждать ничего не надо и так все понятно. Но вы-то можете запомнить две вещи. Во-первых, Иешуа никакой не Иисус.

Читатель

– Что прямо-таки и никакой?

Аналитик

– Совершенно. И, во-вторых, Воланд – это всамделишный дьявол. Его надо бояться и не верить ни одному его слову в романе. Сможете запомнить?

Читатель

– Ну, даже и не знаю…

Аналитик

– А надо. Все остальное в книге будет только подтверждать первое и второе. От начала и до конца прочитаете наизусть, так, в конце концов, и запомните. Успеха!

Кто же он, Воланд?

Дискуссия

Кто же он, Воланд, из романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова? Продолжает ли он, согласно мнению группы богословов, традицию изображения в литературе дьявола: книга Иова из Ветхого Завета, «Фауст. Трагедии» фон Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова? Или он, только сохраняя наименование дьявола и сатаны, внутри, по мнению абсолютного большинства читателей и литературоведов, совершенно преобразился в героя, меняющего образы. То он Робин Гуд во главе шайки благородных разбойников, то суровый и справедливый барин со свитой, снисходительно взирающий на их злые шутки и слегка журящий проказников за жестокие шалости, а то даже верховное языческое божество – страшное, но справедливое?

Правда, во втором случае, почитатели творчества Булгакова не замечают, что акцентируя внимание на социальном происхождении писателя (сын профессора богословия), они допускают когнитивный диссонанс в суждениях или явное противоречие. Если действительно так важно знать, что писатель вырос в семье профессора богословия, то также важно ответить на вопрос: отразилось ли формирование православного мировоззрения писателя в детстве и юности на содержании его романа «Мастер и Маргарита»? И если да, то в какой степени – значительной или незначительной? Правда, для ответа на эти вопросы следует обладать знаниями в области богословия, чтобы сравнить и сделать вывод. И пока учебник по богословию нас ожидает, мы можем попробовать, обладая лишь общими знаниями. И здесь мы возвращаемся к персонажу Воланда, который появляется уже в первой главе романа и покинул бренную землю только в последней тридцать второй главе.

Цель Воланда

Итак, чтобы роман «Мастер и Маргарита» продолжал традицию изображения дьявола в литературе, вслед за книгой Иова и «Фаустом» фон Гете, Воланд должен бороться за души людей. В первом случае сатане, а во втором Мефистофелю – обоим не удалось завладеть душами Иова и Фауста. Для достижения цели они использовали разные средства. Сатана насылал на Иова одну напасть за другой, чтобы сломить веру человека в Бога. Мефистофель, наоборот, выполнял все желания Фауста, чтобы добиться от ученого заветной фразы: «Остановись мгновение – ты прекрасно!» Воланд же использовал оба эти метода. И его улов оказался намного результативнее: три души точно (ведьмами стали Наташа и Маргарита, плюс мастер – согласился на вечность с ведьмой) и скорее да – еще одна (профессор Иван Николаевич Понырев), итого – четыре. Правда, сатана боролся за душу праведника Иова, а Мефистофель за душу ученого Фауста, помышлявшего об улучшениях во благо людей¹.

На это сторонники более распространенного взгляда могут возразить, что Воланд – это не библейский дьявол, а Маргарита – это не средневековая ведьма. Это персонажи литературного произведения, автор которого такими иными видит и дьявола, и ведьм.

Давайте же, сравним, ибо сказано: «По плодам их узнаете их».

Действия Воланда

В первых трех главах Воланд настойчиво и наглядно убеждал Ивана Бездомного, что, во-первых, тот образ Иисуса, как действительно жившего человека, который поэт изобразил в поэме, подтверждается свидетельством очевидца, коим является дьявол. Что, во-вторых, Бог как управитель всего сущего также существует. Наконец, что и дьявол существует.

«– Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет предъявлено».

В этом месте одни сторонники принципа «я художник – я так вижу», представленный образ Иисуса Сына Божьего в виде только человека Иешуа, почему-то приписывают Булгакову, а Воланда полагают всего лишь выразителем взглядов автора. Вот и приходится другой части этих сторонников «оправдывать» Булгакова, вспоминая, что он сын профессора богословия, и поэтому никакой пропаганды сатанизма в романе нет, а есть лишь оригинальный художественный взгляд, но абсолютно имеющий право на существование.

Так здесь сталкиваются два взгляда. Богословы полагают, что Воланд сознательно вводит в заблуждение поэта, представляя ложный образ Спасителя. Литературоведы убеждены, что таково авторское художественное видение Иисуса. Христа изображали простым смертным уже много раз до этого разные ученые и писатели.

Слабым местом у второй группы будет выведение за скобки фигуры Воланда. Получается, что ему отказано в самостоятельности. Цель дьявола в завладении человеческими душами, средством же достижения этого служит ложь. Воланд в романе и представляет ложный образ Иисуса, чтобы обмануть Бездомного. Чтобы подтвердить, что Воланд несамостоятелен и является лишь рупором писателя, следовало бы, и в других частях романа подтвердить заявленную особенность персонажа – во время беседы со Степаном Богдановичем Лиходеевым, во время представления в театре Варьете, во время разговора с Андреем Фокичем Соковым, на Великом балу, в беседах с Маргаритой Николаевной и Левием Матвеем. Хотя, конечно же, можно легко заявить, что Воланд противоречивый персонаж: в начале романа дьявол лишь озвучивает мысли писателя, а во всех остальных он вполне себе такой самостоятельный. Но не объясняемое противоречие, почему именно здесь и нигде более мы должны принимать речи Воланда за мысли автора, выпадение одного звена из цепи последовательности, всегда было, есть и будет демонстрацией слабости отстаиваемой позиции, в данном случае литературоведов.

Их слабым местом является «оправдание» действий писателя, а не понимание причинно-следственных связей в романе. В отличие от автора, который действительно может следовать принципу: «я художник – я так вижу», литературовед должен руководствоваться другими принципами – причинности (понимание причин и последствий событий), поиска истины (знания, подтверждаемого перепроверяемыми доказательствами) и понимание относительности научного знания. Дело в том, что, заявляя о себе как о литературоведе, человек переходит из одной области культуры – искусства в другую – науку, а в ней действуют совершенно иные принципы и правила.

Затем в главе 13-й («Явление героя») Иванушку Бездомного продолжил убеждать мастер в клинике для душевнобольных.

«– Ну, хорошо, – ответил гость и веско и раздельно сказал: – Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной».

Да, формально не сам Воланд продолжил воздействовать на поэта, но следует согласиться, что убеждение мастера оказалось результативным. Бездомный поверил в существование дьявола и, таким образом, желание Воланда осуществилось. А какая к черту разница благодаря кому это получилось?! Более того, в главе 30-й («Пора! Пора!») мастер попрощался со своим учеником и дал тому наказ, написать продолжение о Понтии Пилате.

«– Я это знал, я догадался, – тихо ответил Иван и спросил: – Вы встретили его?

– Да, – сказал мастер, – я пришел попрощаться с вами, потому что вы были единственным человеком, с которым я говорил в последнее время».

Во время их первой встречи мастер сожалел, что с Воландом встретился Иванушка Бездомный, а не он.

«– <…> Ах, ах! Но до чего мне досадно, что встретились с ним вы, а не я! Хоть все и перегорело и угли затянулись пеплом, все же, клянусь, что за эту встречу я отдал бы связку ключей Прасковьи Федоровны, ибо мне больше нечего отдавать. Я нищий!» (глава 13 «Явление героя»)

Во время прощальной встречи Иванушка подтвердил свое обещание – не писать стихов, данное мастеру, и выразил желание написать другое.

«Иванушка просветлел и сказал:

– Это хорошо, что вы сюда залетели. Я ведь слово свое сдержу, стишков больше писать не буду. Меня другое теперь интересует, – Иванушка улыбнулся и безумными глазами поглядел куда-то мимо мастера, – я другое хочу написать. Я тут пока лежал, знаете ли, очень многое понял.

Мастер взволновался от этих слов и заговорил, присаживаясь на край Иванушкиной постели:

– А вот это хорошо, это хорошо. Вы о нем продолжение напишите!

Иванушкины глаза вспыхнули.

– А вы сами не будете разве? – тут он поник головой и задумчиво добавил: – Ах да… Что же это я спрашиваю, – Иванушка покосился в пол, посмотрел испуганно.

– Да, – сказал мастер, и голос его показался Иванушке незнакомым и глухим, – я уже больше не буду писать о нем. Я буду занят другим».

Мастер написал единственный роман о Понтии Пилате. Поэтому заявляя, что больше «о нем» писать не будет, мастер мог подразумевать только прокуратора. И выше данный совет ученику написать продолжение «о нем», тоже указывает на роман мастера и его героя Понтия Пилата.

А во второй главе романа («Понтий Пилат») мы убедились, что именно такое изображение прокуратора и, конечно же, Иешуа было близко дьяволу. Ибо его Воланд и воспроизвел в своем рассказе двум литератором на Патриарших прудах.

В эпилоге мы видим, что через несколько лет, а точнее лет через семь или чуть более, Иван Бездомный стал профессором Поныревым в институте истории и философии. Булгаков не уточнил, по каким темам Иван Николаевич защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Но успешная их защита указывает, что предложенные темы были одобрены диссертационными советами и утверждены высшей инстанцией. Нельзя исключить вариант, что, полагая Иешуа и Пилата реальными людьми, жившими в начале нашей эры в Палестине, историк Понырев, во-первых, защищался по этой теме, и, во-вторых, не имел препятствий для научных исследований по этой теме и, конечно же, представления своей точки зрения на лекциях и в научных публикациях. Так изображение Иисуса в образе Иешуа могло получить широкое распространение в стране Советов.

Можно было бы возразить, словами из «Эпилога», что «Ивану Николаевичу все известно, он все знает и понимает. Он знает, что в молодости он стал жертвой преступных гипнотизеров, лечился после этого и вылечился». Но вылечиться Понырев мог от воздействия «гипнотизеров». Однако наказ написать продолжение о Понтии Пилате Бездомный получил не от Воланда, а от мастера. А последний во время написания романа внешне никак не был связан с дьяволом, о чем мастер сам поведал соседу в клинике. Так что ничего не мешало профессору Поныреву исследовать и публиковать научные работы по Ближнему Востоку в античный период. А разве не этого желал бы Воланд?

Таким образом, мы видим, что дьявол представил иную версию евангельских событий, отличную от принятой в христианстве, и у него появилась возможность ее распространения в СССР. Своими действиями в романе Воланд указывает на свою тождественность и с сатаной из Библии, и с Мефистофелем из «Фауста». Дьявол использует обман, чтобы убедить людей в правильности его версии истории. Однако, Воланд Булгакова действует масштабнее своих предшественников. Он не довольствуется душой только одного праведника или ученого. Сейчас он завладел тремя душами, пусть и не праведников, но дальнейшее зависит, в том числе, и от успехов профессора Понырева.