Объявление войны

Екатерина после ареста Обрескова направила 8 ноября ноту европейским дворам, что примет меры. Манифест о войне России с Турцией был озвучен 18 ноября.

Турки тоже отправили ноту европейским дворам, обвиняя во всех грехах Россию.

Одновременно в противоборствующих армиях подбирался командный состав. Крымский хан Мижуд-Гирей, побаивавшийся русских, был смещен. На его место вернули из ссылки хана Крым-Гирея, который до этого с 20 тысячами едисанцев разорял подконтрольные туркам дунайские княжества, после чего был сослан на Кипр. Прозвище его было Делихан-Дели.

29 октября новый хан отправился в Крым. В тот же день конский хвост – символ начала войны через 40 дней – был выставлен в зале визиря во дворце. В действительности в поход выступили только в марте 1769 года, но обширные военные приготовления начались немедленно. Визирь Осман Магомет Эмин-паша в военном деле не разбирался. Он планировал собрать 600 тысяч войск. К Адрианополю стали стягиваться войска из Анатолии, Румелии и Боснии. Часть войск собиралась в самом Константинополе. Подошли 6 тысяч янычар из Карса, Абды-паша Сигнахский привел 2 тысячи воров и разбойников, конный отряд набирался в Трапезонде, шел набор в Смирне. Лезгины обещали выставить 20 тысяч, за что султан обещал им все земли, что покорит. Крым готовил 60 тысяч всадников.

И в России тоже готовились к войне, и назначены были командующие. Екатерина писала П.С. Салтыкову: «команды же я поручила двум старшим генералам, т. е. главной армии князю Голицыну, а другой – графу Румянцеву; дай боже первому счастье отцовское, а другому также всякое благополучие! Если б я турок боялась, так мой выбор пал неизменно на лаврами покрытого фельдмаршала Салтыкова; но в рассуждении великих беспокойствий сей войны я рассудила от обременения поберечь лета сего именитого воина, без того довольно имеющего славы»^[125]. Александр Михайлович Голицын, креатура Чернышева, сын фельдмаршала Михаила Михайловича Голицына (потому Екатерина и пожелала ему отцовское счастье), благодарил императрицу за назначение на коленях.

Наиболее удачным было назначение командующим 2-й армией прославившегося в недавней войне с Пруссией П.А. Румянцева. С 1764 года Румянцев был назначен генерал-губернатором Малороссии, президентом Украинской коллегии, командиром украинских и запорожских казацких полков и украинской дивизии. Он уничтожил кордонное расположение войск, оставил небольшие гарнизоны в укреплениях на важнейших направлениях. Остальные войска были им сведены в три больших отряда в глубине, позади линии.

Помимо назначения командующих, обе воюющие стороны стали разлагать наименее устойчивых бойцов в стане противника.

6 ноября 1768 года казанские татары были посланы в Крым склонять крымских татар отделиться от Турции. Порта со своей стороны послала людей к запорожцам, грозя истреблением. Запорожцы сообщили об этом в Санкт-Петербург.

Румянцев так прокомментировал это запорожское сообщение: «ищут превознестись в том всегда ими воображаемом уважении, что одно их войско толь важно для защиты границ, сколь и прелестно другим державам… (надо было посла отправить в Киев, но сообщают, что отпустят с письмом; подозрительно)… Войско Запорожское не одноземцы, но всяких наций составляют народы»^[126]. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Из Петербурга велели запорожцам склонять крымских татар оставить турецкое подданство.

Войска на войну собирали по всей стране, но в местах сомнительных с точки зрения надежности и безопасности их оставили: в Эстляндии – 2 полка пехоты, в Лифляндии – 2 полка пехоты и 2 полка кирасир, в Смоленске – 2 полка пехоты и 3 конных, под Астрахань из Оренбурга вывели 2 полка, 1 драгунский полк оставили в Симбирске. И в Москве тоже оставили для порядка 2 полка.

Вряд ли у России был конкретный план на случай войны с Турцией. До начала войны внимание и дипломатов и военных было приковано к Польше, к борьбе с конфедератами. Поэтому и война с Турцией и с конфедератами рассматривалась как нечто общее.

Канцлер граф Панин высказался осторожно и неконкретно: «Надобно стараться войско неприятельское изнурять и тем принудить, дабы оно такое же произвело действие в столице к миру, как оно требовало войны»^[127].

Более или менее четкое представление русские вельможи имели, чем закончить войну, на каких условиях. Из турок выбить свободу мореплавания в Черном море, еще во время войны строить на нем порт и крепости, «а со стороны Польши установить такие границы, которые бы никогда не нарушали спокойствие»^[128].

Армию разделили на три части – наступательный корпус – 80 тысяч, оборонительный – украинский – 40 тысяч и обсервационный – 12–15 тысяч.

Наступательный корпус (он же – 1-я армия) Голицына к апрелю 1769 года предполагалось собрать у Киева.

Оборонительный корпус (он же – 2-я армия) Румянцева сосредоточить у Усть-Самары и Бахмута. Отряду Берга с присоединением 16 тысяч калмыков готовить набег от Бахмута на Крым.

Обсервационный корпус генерала П.И. Олица собрать у Луцка, двинуть на Бар, Константинов, Полонный, затем стать между Бродами и Баром для связи с 1-й армией.

В Павловске и Воронеже срочно построить 75 судов, чтобы посадить на них 12 тысяч солдат и матросов, установить 1035 пушек и спустить по Дону к Черкасску. Оттуда эта флотилия должна будет выйти в Черное море и блокировать Крым.

Для возмущения на Кавказе подвластных Турции народов сформировать отряд генерала Медема, усилив его казаками и калмыками.

Особый отряд под командованием Тотлебена отправить в Грузию.

Готовить флот под командованием графа Алексея Орлова (эскадры Спиридонова и Эльфингстона). Предполагался вояж судов в Средиземное море, и были посланы эмиссары к грекам.

Относительно непосредственных военных действий решили: если турки объединятся с поляками, то избегать сражения, прикрыть границы и Литву. Турок же, «проводя маршами до осени, привести в изнурение»^[129], хотя они и разорят часть Польши.

Если турки будут медлить, поскорее взять Каменец и развернуться вокруг него. Если у турок окажется мало сил, овладеть Хотином. И все же при любой обстановке предполагалось, что 1-я армия будет «наступательно действовать в сем году против вероломных турков», 2-й же предстояло «пещись о целости… границ наших», на которые могли напасть татары, «и, озабочивая сии хищные народы своим присутствием, разделять неприятельские силы, а тем и облегчать действия первой армии»^[130].

Война сразу же негативно сказалась на ситуации в стране. После вывода части войск из Москвы там сразу начались разбои. Пострадали финансы. Только за 1768 год военные издержки составили 1 250 000 рублей. Государство пошло на учреждение вместо денег ассигнаций. Рекрутский набор, как и обычно, вызвал ропот призываемых.

Но с другой стороны – был учрежден орден Святого Георгия…

В Европе в связи с началом войны случился всплеск самозванства и нервозности. В Черногории появился некий Петр III (Степан Малый).

Пруссия стращала Австрию Россией, Россию – Австрией. Австрия, дождавшись войны России с Турцией, обещала держать нейтралитет.

Франция вела себя активнее, послала драгунского полковника Вилькруассана советником к туркам.

Между тем русские войска, несмотря на холодную зиму, уже в ноябре сходились к Киеву. Еще одна армия готовилась к кампании на территории, простиравшейся от Днепра до Дона.

Из Польши было выделено в 1-ю армию 6 карабинерных полков, 4 гусарских, 3 пехотных, 8 мушкетерских, но казаков передали мало – 200 донских и Чугуевский казачий полк^[131]. Все эти войска растянулись во время маршей по занесенным дорогам. Когда 29 декабря князь Голицын прибыл в Киев, там оказалось всего 3415 солдат.

Поволновалось перед войной и запорожское казачество. В Сечь царское повеление о войне пришло в декабре. Сечь не хотела воевать против турок, а хотела против поляков. Калнышевский и старшина, естественно, собирались выполнять повеление. «Кошевому атаману пришлось не только собирать вокруг себя верных казаков, но и позвать солдат из соседнего Новосеченского Ретраншемента. С их помощью мятеж он усмирил, нескольких заводчиков для отстрастки казнил»^[132].

Русские военные специалисты обратили внимание на слабую сторону российской стратегии во время войн с турками – введение войск в военные действия малыми силами. «То, что могло быть достигнуто сразу, одним ударом, затягивалось на несколько лет, от чего, в общем, была и большая трата людей и материальных средств, не говоря уже о времени»^[133].

Перед началом войны более 5 тысяч донцов, как мы помним, уже несли службу вне пределов войска или на его границах.

Василий Акимович Машлыкин в 1768 году стоял походным атаманом на Царицынской линии. С. 25 апреля его сменил Леонтий Лукьянов и стоял там до 1770 года. Там же, на Волге, с 6 января 1768 года находился полк Карпа Колпакова.

Более 2000 стояли в Польше при походном атамане Михаиле Поздееве – полки Осипа Данилова (с 15 ноября 1767), Амвросия Луковкина (с 1 мая 1767), Ивана Сулина (с 15 января 1768), майора Янова (с 1768 по 1770 г.) и, естественно, полк самого Поздеева.

Полк Петра Орлова с 10 сентября 1767 года нес традиционное дежурство в Кизляре. Вместе с ним там с 12 мая 1767 года стоял полк Иванова. Рядом с ними в Моздокском корпусе с 28 июня 1767 года находился полк Григория Денисова. 13 марта 1768 года на Кавказскую линию был направлен полк Харитонова.

Полк полковника Якова Ханжонкова с 10 января 1768 года и затем весь 1769 год стоял в крепости Св. Дмитрия Ростовского.

Полк походного атамана Сидора Кирсанова с 20 августа 1767 года дежурил на Бердах, на Днепровской линии. Рядом с ним с 14 декабря 1967 года несли пограничную службу против татар по Тузлову и Кальмиусу полки Ильи Денисова и Евдокима Грекова.

Полк полковника Екима Карпова держал границу по р. Маночи с 4 октября 1767 года «у закрытия донских станиц от набегов черкесских»^[134]. Подстраховывая его, на реке Сал с 15 октября 1767 года стоял полк Дмитрия Иловайского. С запада по реке Миусу с 1 марта 1767 года прикрывал донскую границу полк Алексея Каршина.

С 2 августа 1768 года на задонскую сторону против набегов черкесов выступил полк самого войскового атамана Степана Ефремова.

5 ноября 1768 года в Смоленск, на границу с Польшей, был послан полк Василия Перфилова.

С момента объявления войны донцы стали собирать дополнительные силы для отправки в 1-ю и 2-ю армии. Но часть казачьих полков этих армий составили те, что уже несли службу в ближайших регионах.

В 1-ю армию (наступательный корпус), которая предполагала вести бои с турками, направили 6 тысяч казаков с походным атаманом Никифором Сулиным (выступил 7 января 1769), с ним выступил полк его сына, Дмитрия Никифоровича Сулина, полк Данилы Краснощекова (с 12 января 1769), полк Дмитрия Мартынова (с 20 февраля 1769), полки Степана Макарова, Бориса Луковкина (с 1 февраля 1769), Алексея Голова, Степана Федотова, Василия Леонова (с 10 января 1767), Петра Ларионовича Саврасова (с 12 апреля 1769), Ивана Титова, Василия Пушкарева и Петра Попова. Из Польши был направлен в 1-ю армию полк походного атамана в Польше Поздеева, находившийся там с 9 августа 1767 года и сражавшийся против конфедератов.

Система протежирования, сложившаяся в войске, видна на примере полка походного атамана Никифора Сулина. В его полку мы видим Григория Власова, отца будущего Донского войскового атамана Максима Григорьевича Власова, последнего атамана, который происходил из донских казаков. С 10 мая 1769 года в полку служит сотник Илья Васильевич Кумшацкий (это еще и дата производства в сотники). «Кумшацкие» – родовое прозвище (фамилия) донских атаманов Фроловых. И естественно, в полку служит Иван Никифорович Сулин, родной сын походного атамана.

Вообще-то полк Никифора Сулина выступил на службу еще 30 января 1767 года и с 11 марта того же года стоял в Хрящеве близ Матренинского монастыря. Как видим, часть полков, направляемых против турок, была просто снята с пограничья.

В 2-ю армию с походным атаманом Тимофеем Грековым (его полк выступил 10 января 1769) направили полки Ивана Горбикова, Семена Туроверова, Карпа Колпакова (с 17 февраля 1769), Ефима Кутейникова, Алексея Каршина (с 5 ноября 1768), Михаила Ребрикова, Осипа Лощилина, Ивана Янова Меньшого, Семена Сулина, Екима Карпова. Полк Ефима Кутейникова был направлен к месту развертывания 2-й армии раньше остальных. С 14 октября 1768 года он стоял по речке Самаре рядом с Запорожской Сечью. Еще раньше, с 15 мая 1768 года, на Днепровской линии стоял полк Семена Туроверова и с 24 мая 1768 года в Таврии нес службу полк Михаила Ребрикова. А полк Ивана Янова с 15 февраля 1768 года размещался у Азова. Полк Горбикова и вовсе стоял в Таврии с 15 марта 1767 года. Остальные полки набирались в ноябре 1768 года и в начале 1769-го.

Здесь мы, кстати, видим совместную службу дедов и внуков. При походном атамане Тимофее Грекове служит и командует полком Евдоким Тимофеевич Греков, а в полку Евдокима Тимофеевича служит его сын Дмитрий Евдокимович, который с 1 октября 1770 года станет командиром полка своего имени, а с 20 января 1771 года – полковником.