– В секту под названием «потерянное поколение», – бодро сообщил я тете Жанне. – Или вы теперь не смотрите дневные ток-шоу? Там через день вещают о том, что мы, дети рубежа веков, совсем ни на что не годны в этой жизни. Так что одна у нас с вашей дочерью секта, пропащие мы с ней. Ну и с остальными «миллениалами» тоже. За компанию.

– Ты все такой же шутник. – Неподдельное волнение из голоса пропало, сменившись притворной естественностью. – Отвыкла, отвыкла! Поймал ты меня!

– Есть такое. – Ключ провернулся в замке. – И все-таки – чем могу служить?

Воронецкая влетела в прихожую, чмокнула меня в щеку и снова помахала пакетом.

– Привет, пупсик, – невероятно весело прощебетала она, а после похлопала меня по животу. – Ты опять голенький? Ох, Валера, не кончится это добром, быть кому-то оседланным! И-и-ихххха-а-а-а! Ладно, умывайся и дуй на кухню!

– Это у тебя там кто? – заинтересовалась собеседница. – Женщина?

– Именно, – подтвердил я. – И, как мне кажется, вас этот факт должен радовать.

– Почему? – озадачилась тетя Жанна.

– Потому что вам, насколько я понял из ваших слов, небезразлична моя судьба. Согласитесь, было бы куда хуже услышать, что меня хочет завтраком накормить мужчина. В наше политкорректное и толерантное время подобные экзерсисы не редкость. Мало того – они уже становятся нормой. А так ваша душенька спокойна, сын старых друзей сбился только с карьерной дороги, но гетеросексуальную не покинул. Это ли не повод для радости?

– Повод, повод. – Надоело юлькиной маме играть в добрую тетю, теперь я это отчетливо слышу. И слава богу. – Вот что, Валерий. Скажи-ка мне, что у тебя с моей дочерью произошло?

– Соитие, – честно ответил я. – По взаимному согласию и неоднократное, уж простите за подробности. Но было это так давно, что мне самому сказанное кажется неправдой.

Наверное, все это звучит довольно грубо и цинично. Да просто наверняка так оно и есть, но… Не буду я бисер перед ней метать, поскольку являюсь личностью далекой от политики всепрощения. Я не забыл всего того, что она говорила за моей спиной, точно зная, что мне все передадут, и испытывала от этого немалое удовольствие.

Юльку, правда, палить не стал, ни к чему ей знать, что наш последний «романтик» имел место быть совсем недавно. Просто она ведь потом дочери все жилы вытянет, я ее знаю. Нет, если верить самой последней смске Юльки, мы теперь стали друг другу чужими, но это не отменяет предшествующие годы.

– За дуру меня не держи, – потребовала тетя Жанна. – Давно, неправда… Если бы так! Она же к тебе с Бали сорвалась. Думаешь, не знаю?

– Думаю, не знаете. Признаться, я и сам не в курсе.

– Валера, не надо со мной так разговаривать. Не надо. Да, я против вашего общения. Да, я не раз требовала от Юли, чтобы она тебя выбросила из головы. Правда, все мои просьбы были что о стену горох… Но это ладно. Я думала, что она со временем перебесится, потом подберу ей хорошую партию, и все встанет на свои места. А пока пусть к тебе иногда бегает, физиология есть физиология. Но я даже предвидеть не могла того, что случится!

– А что случилось? – чуть напрягся я.

– Знаю, что прозвучит странно… – чуть ли не впервые в жизни я услышал неуверенность в голосе этой женщины. Это было на нее настолько непохоже, что мне стало немного не по себе. Уж не добрались ли до моей подруги нехорошие кровососы, плюнув на договоренности? – Валера, мне не нравится, как она пытается тебя забыть!

– Чего? – я прислонился спиной к стене, чтобы не упасть. – Теть Жанна, вы только что взяли главный приз в категории «Вот это да!». В моем личном рейтинге, имеется в виду. Много чего в жизни слышал, но такого…

– Сама в шоке, – подтвердила женщина. – Но, Валера, ты и меня пойми, я же мать! Да, мне пришлось смириться с тем, что она выросла, что она невесть где и невесть с кем таскается по ночам, что иногда по утрам от нее пахнет спиртным, что она с тобой спит, в конце концов. Мне все это очень не нравится, но она стала взрослой и неплохо знает свои права. Я пыталась на нее воздействовать финансово, но тут в дело вступил отец, и все пошло прахом. Но это все было хотя бы понятно! А то, что происходит сейчас, меня откровенно пугает.

– Да не томите вы! – Я состроил страшную рожу Стелле, которой надоело ждать меня на кухне. Она приперлась в коридор, провела ноготком указательного пальца правой руки по моей груди, а после прильнула ко мне всем телом. – Поподробней можно?

– Поподробней? – в голосе женщины появился трагизм. – Конечно, можно! Как тебе, например, тот факт, что она позавчера изрезала на кусочки все фотографии, где вы вместе?

– Ну-у-у… – протянул я задумчиво. – Случается такое.

– Мальчик мой, ей давно не пятнадцать лет! В нежном возрасте это норма, но сейчас?

– Она в свое время увлекалась символистами, – осторожно произнес я. – Может, дело в этом? Есть в данном поступке некая символичность.

– Символисты – это другое, – осекла меня тетя Жанна. – Ладно, бог с ними, с фотографиями. Но Юля уже который день вообще из дома не выходит. Хотя нет, вру, вчера она на два часа уезжала. И знаешь куда?

– Куда?

– В церковь! – трубно возвестила собеседница. – В церковь, Валера! Каково?

Каково? Хорошо! Значит, мои новые друзья тут точно ни при чем. Подозреваю, что их жертвы от церкви шарахаются как черт от ладана. Кстати – хороший каламбур.

– Мало ли чего ее туда понесло, – предположил я, оттолкнув от себя вконец разошедшуюся Воронецкую, вошел в комнату, взял из пачки сигарету и отправился на балкон. – Все когда-нибудь приходят к богу. Может, и для нее настал такой момент.

– Валера, у меня очень, очень плохие предчувствия, – со слезой в голосе заявила тетя Жанна. – Мне кажется, она решила покончить жизнь самоубийством.

– Чего? – у меня чуть сигарета из рта не выпала. – Кто? Юлька? Да она скорее всех нас закопает! С ее-то жизнелюбием!

– Нет никакого жизнелюбия! – гаркнула женщина. – В помине! Говорю же – дома сидит! Ноутбук не открывает! Ни одного поста в инстаграме не было уже пять дней! Ни од-но-го! Да она даже когда попала в реанимацию в Инсбруке, и то селфи постила, а тут – тишина в эфире. Валера, надо что-то делать!

– Делайте, – поддержал ее я. – Сами сказали – вы мать. Поговорите, найдите нужные слова. Сами не отыщете – есть психологи, на худой конец, психиатры.

– Пыталась, – вздохнула тетя Жанна. – Не хочет говорить. Что до психологов… Они хороши только для того, чтобы выговориться, а в остальном толку-то от них… А еще не хочется публичности. Эти господа все на жаловании у интернет-порталов, нашей семье горячие новости под заголовками «Дочь бизнесмена Певцова сошла с ума» не нужны совершенно. Сергей заключает крупную сделку с канадцами, скандалы не ко времени. Кстати, твой папа тоже в ней…

– Последнее неинтересно, – оборвал ее я. – Повторю вопрос – от меня что требуется?

– Поговори с ней, – как-то необычно искренне попросила меня Юлькина мама. – Просто поговори. Только не по телефону. Давай как тогда, когда вы еще… Думаю, ты понял, о чем я. Мы сейчас за городом, в Петрово, так вот и приезжай к нам. Посидите в беседке, посмотрите на закат, на речку сходите.

– Умеете удивить, – хмыкнул я. – Чего-чего, а этого не ожидал.

– Валера, есть случаи, когда самолюбие можно и нужно в одно место заткнуть, – неожиданно резко произнесла тетя Жанна. – Я же заткнула? Вот нашла твой телефон, позвонила, хоть и очень не хотелось. Юля душой крепкая, в отца пошла, но она все-таки девочка, то есть имеет право на ошибку. Первая – это ты, но ее я пережила. А вот какой будет вторая, я даже думать не хочу. И чтобы она случилась – тоже не хочу. Скорее всего, я дую на воду, и тем не менее. Короче – бери ноги в руки и приезжай, на ужин у нас сегодня жареный гусь. Помнится, ты его всегда любил.

– Это да, – признал я. – Но все же…

– Я тебя никогда ни о чем не просила! Это первый раз!

– Второй, – поправил ее я. – Первый был на последнем звонке. Вы заставили меня в капустнике физрука сыграть, хоть мне и не хотелось этого делать.

– Ты по фактуре подходил, – сказала как отрезала тетя Жанна. – За тобой машину прислать?

– Сам доберусь, – проворчал я. – Но, может, не сегодня? Может, завтра?

Хрен ее, Юльку, знает. А ну как и вправду чего такое задумала? Особенно если учитывать, как она квасила в последнее время. И, возможно, не только квасила.

Да и права тетя Жанна. Мы на самом деле друг другу не чужие люди.

– Вот и славно. – Голос снова стал привычно-медовым. – Я знала, что ты хороший мальчик. А что натворил дел в прошлом – так с кем не бывает?

И повесила трубку. Ну а как же, последнее слово всегда должно быть за ней. И дочь в данном случае вся в мать!

– Кофе стынет, – скрипнув балконной дверью, сообщила мне Стелла. – И еще – Валер, ты уже фильтр куришь.

То-то во рту такой привкус пакостный! Тьфу!

Круассаны были хороши, джемы на этот раз не поражали странностью ароматов, что же до кофе, то тут вовсе слов не имелось. При всей своей вредности и стервозности варить его Воронецкая умела.

– Вкусненько? – прощебетала Стелла, пододвигая мне очередной круассан. – Нравится?

– Не то слово, – пробубнил я с набитым ртом. – Хоть что-то хорошее в это утро случилось.

– Какие-то проблемы? – показала ведьма глазами на лежащий рядом со мной смартфон. – Да?

– Твоими заботами, – прожевав кусок, произнеся я. – Кто тебя тогда за язык тянул? Ну когда моя приятельница заявилась? Ты пошутила, она поверила, собирается руки на себя наложить теперь.

– И пусть ее. – Стелла подлила мне кофе. – Прости, но я дураков да дур никогда не жалею. Если она глупа настолько, что не может взять и просто поговорить с мужчиной, которого любит, а вместо этого таблетки жрет или в петлю лезет, то, возможно, это не самый плохой вариант. Значит, она не готова к тому, что жизнь это не только праздник, что в ней иногда надо самой идти вперед, а не на месте топтаться и ждать, пока тебя кто-то подвезет. Вот этот джем попробуй, абрикосовый. Очень вкусный! С кислинкой.

И ведь даже не поспоришь, сказано все верно. Только от правоты этой не духами французскими пахнет, а серой тянет за километр.

– Вале-е-е-ер! – Стелла лукаво прищурила левый глаз. – А ты чего сегодня вечером делаешь?

– По делам уезжаю. – Я намазал круассан рекомендованным ей джемом. – По важным и неотложным.

– Ответ неверный! – Воронецкая погрозила мне пальчиком. – Сегодня вечером мы приглашены на ужин. Ну, вернее, приглашена я, а ты идешь со мной. Идешь, и это не обсуждается. Это важно для нас обоих.

– Не-а. – Я покачал головой. – Без меня. Я подобные мероприятия не люблю.

– Да что ты? – У ведьмы как-то вдруг исчезла игривость из голоса и озорство из глаз. – Ой ли? А если подумать?

– Ты о чем? – с набитым ртом поинтересовался у нее я.

– О том, что три дня назад ты охотно посетил поздний ужин в одном милом доме. – Воронецкая приблизила свое лицо к моему. – В Останкино!