Моим читателям – всем, кто любит Историю, кто желает разгадать ее тайны, посвящается.

Пусть скажут мне, какой помог им бог из состояния маленькой и презренной шайки перейти в состояние государства, которого пришлось страшиться римлянам со столькими их войсками и крепостями? Уж не скажут ли мне, что они не пользовались помощью Свыше? Если же благодеяния должны быть приписаны помощи богов, то немалую помощь оказали они тем гладиаторам, которые свергли с себя оковы рабства. Одержавши множество побед, они предавались удовольствиям, делали, что внушала похоть, и жили подобно царям.

Блаженный Августин. «О граде Божьем».

Кто ты, Спартак?

Ты погиб почти двадцать один век назад, мой Спартак. Двадцать один век, даже подумать страшно! Что устоит перед косой Кроноса, не сотрется в хрустальных жерновах Времени, не исчезнет навеки? Но ты не забыт, Спартак! Тебя помнят, твое имя повторяют, о тебе до сих пор спорят…

Из материалов дискуссии на сайте «Русская фантастика».

– Героизм Спартака, воспетый в советское время – блеф!

– Даже имя «Спартак» ни о чем не говорит. Это просто кличка, которую обычно давали по манере вести бой или по иным критериям.

– Упоминания о Спартаке есть, но исключительно в мемуарах победившего противника. Трудность не в том, что нет информации, трудность в ее субъективности.

– А не было ли каких других источников? Скажем, тех же еврейских, египетских, персидских?

– А откуда бы они взялись? Хотя… Были же киликийские пираты!

– Но что нам еще остается делать? Ведь победители имели возможность написать историю Спартака по-своему.

– Однако даже противники утверждают, что он был «вполне достойным полководцем», хотя могли бы обозвать «гнусным гладиатором». Для реконструкции недостаточно, но один вывод уже можно сделать – хороший человек был, в смысле – положительный персонаж.

– А так ли уж высока вероятность того, что восставший раб будет иметь положительные «личностные качества»? Мягко говоря, не очень. А вот наоборот – это запросто.

– Эти качества мы будем оценивать с позиции раба, с позиции рабовладельца или по какой-либо абсолютной шкале?

– Рабу по рождению присуща своеобразная социальная импотенция – он умеет быть только рабом и ничем кроме раба, а его сокровеннейшее желание – оказаться по ту сторону рабовладельческого кнута и самому помыкать рабами. Не самый приятный тип, не правда ли?

– Мне кажется, называть Спартака «восставшим рабом» не совсем корректно, «восставший военнопленный гладиатор» будет точнее, ибо, насколько я помню статус Спартака никогда не был именно рабским.

– Да, это многое меняет, поелику человек исходно свободный и потому к свободе своей стремящейся не страдает многими недостатками, восставшим рабам присущими.

– А почему он не ушел за Альпы? Армия решила остаться, пограбить Италию? Но если он, как пишет Аппиан, действительно знал о пагубности этого решения, почему он не мог настоять на своем?

– А если бы Спартак победил?

– Не победил бы. Для победы требуется знать, за что сражаешься.

– А что, Спартак не знал? Тогда для чего он начинал войну?

– Да кто он вообще был?

Да, о тебе спорят, мой Спартак, тебя пытаются понять, разглядеть твою смутную тень сквозь чудовищную толщу прошедших лет. Это трудно, очень трудно, но все же возможно. Поэтому я и решил написать книгу. Она получилась неожиданной, даже странной, но я не жалею и не стану оправдываться. Это не роман, а точнее, это – НЕНАПИСАННЫЙ роман. Поэтому будет повод вернуться, может, даже скоро, чтобы вновь прикоснуться к Тайне Спартака. Тогда роман наконец-то будет написан и завершен. Пока же договоримся, дорогой читатель, что перед вами ПЕРВАЯ ЧАСТЬ грядущей книги. Я сделал, что мог, кто может – пусть сделает лучше. Dixi!

Действующие лица

Спартак, его друзья и родственники:

Спартак.

Фракиянка-жрица – его жена.

Спартак – его потомок.

Крикс, Эномай, Ганник, Каст, Публипор – командиры спартаковской армии.

Римляне:

Гай Марий, Луций Корнелий Сулла – римские полководцы, вечные враги, военные диктаторы.

Гней Помпей Великий (Магн), Марк Лициний Красс, Гай Юлий Цезарь – римские полководцы, воевали со Спартаком, в будущем участники Первого Триувирата.

Клавдий Пульхр Глабр, Публий Вариний – римские полководцы, преторы, разбиты Спартаком в 73 году до Р.Х.

Корнелий Лентул, Геллий Попликола – консулы 72 года до Р.Х., разбиты Спартаком, отстранены от командования.

Марк Туллий Цицерон – римский юрист, оратор, во время восстания Спартака жил на Сицилии.

Марк Лициний Лукулл, Луций Лициний Лукул – братья, выдающиеся римские полководцы.

Луций Сергий Катилина – современник Спартака, авантюрист.

Гней Лентул Батиат – ланиста, хозяин гладиаторской школы в Капуе.

Гай Октавий, он же Гай Юлий Цезарь Август – приемный сын Цезаря, император.

Враги Рима:

Митридат – царь Понта, во время восстания Спартака воевал с Луцием Лицинием Лукуллом.

Серторий – римлянин, изгнанник, во время восстания Спартака воевал в Испании с Помпеем.

Ганнибал – карфагенский полководец, жил за полтора века до Спартака.

Югурта – царь Нумидии, жил за полвека до Спартака.

Древние и современные авторы:

Саллюстий, Тит Ливий, Веллей Патеркул – римские историки, жили в I веке до Р.Х. и в I веке от Р.Х.

Фронтин, Фронтон, Тацит – римские историки, жили в конце I – в первой половине II века от Р.Х.

Плутарх – греческий биограф II века от Р.Х.

Аппиан, Орозий, Флор, Блаженный Августин, Синезий, Клавдиан – поздние римские авторы.

Карл Маркс.

Моммзен – великий немецкий историк XIX века.

Мишулин – советский историк, специалист по Спартаку.

Часть первая.
Великолепный парень или Оправдание книги

1. О том, как я обиделся на Карла Маркса

Все началось с трех точек в тексте.

Мы все приучены, что тремя точками (…) суровые редакторы либо фиксируют удаление чего-то совершенно ненужного – либо скрывают некое непотребство. Порой эти точки весьма и весьма загадочны. А ежели «точить» решили самого Карла Маркса!

Поясню: лет тридцать назад Карла Маркса было принято уважать, и не только уважать – чтить. В те годы без товарища Маркса даже поваренная книга не издавалась. Конечно, Ленина и «Малую Землю» поминали чаще, но и Маркс свое получал. Особенно часто цитировали его в трудах по истории, ибо Основоположник страсть как любил по данному поводу высказываться – на радость редакторам и авторам кандидатских диссертаций.

О диссертации в те годы я мог еще только мечтать, но историей увлекался достаточно серьезно. И вот сначала в одной из книг по Древнему Риму, затем в другой, а потом и в третьей столкнулся с очередным гениальным высказыванием:

«…По вечерам я читал для отдыха Аппиана о гражданских войнах в Риме, в греческом оригинале. Очень ценная книга. Он – родом египтянин. Шлоссер говорит, что у него „нет души“, вероятно потому, что он старается докопаться до материальной основы этих гражданских войн. Спартак в его изображении является самым великолепным парнем во всей античной истории. Великий полководец … благородный характер, истинный представитель античного пролетариата. Помпей же – настоящая дрянь…»

Итак, Спартак – великолепный парень, Помпей – дрянь, Аппиан же – хороший историк. Так тому и быть, ясно, понятно, убедительно, тем более, самим Марксом сказано.

Если бы не три точки.

И в самом деле, что значит: «Великий полководец … благородный характер»? Что между? А вдруг Основоположник как раз в пропущенной серединке уточнил нечто? Скажем, признал, что самый великолепный парень был, увы, педофилом. Ведь телеграфный столб, как известно, есть ни что иное, как хорошо отредактированная сосна. Что если выяснится, что Спартак, которого нам было положено любить с самого детства, на самом деле…

Ведь сам Карл Маркс сказать изволил!

Не буду интриговать дальше. Маркс не считал Спартака педофилом. Установить сие легко, ибо после каждой цитаты из Основоположников полагалась сносочка. В данном случае: «Письмо К. Маркса Ф. Энгельсу 27 февраля 1861 г. – К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные письма, М., 1947, стр. 121–122». Полное доверие к читателю! Бери, смотри, выясняй, чего там со Спартаком не так.

Выяснить оказалось просто. Полностью кусочек звучит так: «Великий полководец (не Гарибальди), благородный характер…»

«Не Гарибальди!»

Оказывается Маркс и не думал критиковать самого великолепного парня. Напротив, он его еще раз похвалил. Великим был Спартак полководцем, не то что какой-то Гарибальди!

Вот тут-то я и обиделся, причем крепко. Не на редакторов, Маркса обрезавших: не хотелось им, редакторам, читателей излишне смущать, потому как Гарибальди мы тоже любить были обязаны. Обиделся я на Карла Маркса. Не то, что в те годы я особо преклонялся перед Гарибальди. Да и знал я о нем мало, чуть-чуть всего – в размере учебника для восьмого класса. Ну, борода (почти как у самого Маркса), ну, шляпа широкополая… Обиделся я за истину. И в самом деле, где справедливость? Сравним:

Спартак поднял восстание рабов, выиграл несколько сражений, но был разбит и погиб вместе со всей своей армией.

Гарибальди вел несколько войн за освобождение и объединение Италии. Италия объединилась, и Гарибальди стал национальным героем.

Гарибальди много раз был бит (австрийцами, к примеру), но важен итог. Скажем, Кутузов в Отечественной войне 1812 года не выиграл у Наполеона ни одного крупного сражения, однако победил, причем с самым решительным результатом. И Вашингтон проиграл почти все битвы с англичанами, но независимость США отстоял.

Цель полководца – выиграть войну. Дело это трудное, побеждать всюду и всегда не удается почти никому. Да и победа победе рознь. Наполеон в кампанию 1814 года выиграл все сражения – но потерял Париж и был вынужден отречься.

Все вышесказанное можно свести к простейшей формуле: хорошие полководцы способны выиграть битву, великие – войну.

Так был ли Спартак великим полководцем? А если был, то почему войну проиграл?

Итак, три редакторские точки разбудили во мне первые сомнения. Но эти сомнения были пока еще легким бризом, шторм начался позже.

2. Спартак – великий полководец?

Через некоторое время мне пришлось пойти стопами Карла Маркса и проштудировать Аппиана, но не для отдыха, а по долгу своей студенческой службы. Не только Аппиана, конечно, иных древних тоже. И вновь пришлось столкнуться с историей Спартака. Классические фрагменты Аппиана и Плутарха к тому времени я уже знал неплохо, но когда довелось почитать других, широкой публике менее известных…

Вот, к примеру, Секст Юлий Фронтин:

«Ливий рассказывает, что в этом сражении было убито тридцать пять тысяч вооруженных вместе с их вождем, было отобрано назад пять римских орлов, двадцать шесть военных значков, много военной добычи, между которой было пять ликторских связок с секирами».

Признаться, я онемел. Для того, чтобы онемели и другие, поясню подробнее. Секст Юлий Фронтин – военный и политический деятель, жил в I веке от Рождества Христова, был наместником провинции Британия. Его труд называется «О военных хитростях». О чем написан и для чего – догадаться нетрудно. Ливий, на которого Фронтин ссылается, это великий римский историк Тит Ливий, его старший современник.

О Ливии – чуть позже, пока о том, что именно говорится в отрывке. Битва, о которой идет речь – это сражение у горы Каламации, в котором был разбит отряд Ганника и Каста, сподвижников Спартака. Итак, разбит еще не сам Спартак, а лишь часть его войска. И что же? В лагере побежденных найдено «пять римских орлов, двадцать шесть военных значков, много военной добычи, между которой было пять ликторских связок с секирами».

Еще не оценили? Тогда ясности цитату можно сократить: «ПЯТЬ РИМСКИХ ОРЛОВ». Не знаю, как кому, а мне от этих слов становится не по себе.

Основное соединение римской армии – легион. Первоначально вся римская армия и была «легионом», то есть «ополчением» или «полком». Потом римлян стало больше, и число легионов возросло. В случае войны легионы собирали, после войны – распускали, однако как раз в эпоху Спартака легионы постепенно становятся стационарными.

Легион – это много. В описываемое время – около шести тысяч, но к легиону еще придавались вспомогательные войска из числа союзников. Легион вполне можно сравнить по штату с современной дивизией, а вот по значению скорее с армией. Консул обычно брал на войну два легиона, если же их было не два, а больше, значит война ожидалась очень опасная. Несколько позже, когда римские войска размещались по провинциям, одного легиона было вполне достаточно чтобы держать под контролем огромную провинцию Африка. И в Египте размещался всего один легион, и в Ближней Испании. А вот где легионов было больше двух (скажем, в Германии), там явно проходил фронт.

Как видим, легион совсем немало. Это – сила. Это – римская армия.

При Гае Марии, лет за тридцать до Спартака, постоянные легионы получили знамена. Каждый легион имел их несколько, но главным считался Орел. Именно он и стал символом римских вооруженных сил. Первые Орлы были серебряные с позолотой, позже стали полностью золотыми, но дело, конечно, не в металле. Орел считался святыней. Его обкуривали благовониями, его хранили в храме, его окружала специальная стража…

Думаю, можно не продолжать. Орел даже чисто формально может быть сравнен с современным знаменем части, причем с ГЛАВНЫМ, полученным от имени государства и народа.

Итак, Орел – знамя. Пока Орел цел, армия считается существующей, даже если потерян почти весь личный состав. А вот наоборот (легион цел, а Орел потерян) никогда не бывало – армия защищала знамена в прямом смысле до последней капли крови, и если Орел потерян, мы можем с чистой совестью отпеть весь легион.

Но потеря Орла – не просто потеря легиона. Это национальный позор, пятно на весь Рим. Пятно, которое почти невозможно смыть.

В 6 году от Р.Х. в Тевтобургском лесу германцы разбили войска Квинтилия Вара. Погибли три легиона и были потеряны ТРИ Орла. Сами римляне считали это невероятным позором. Император Август, обычно хладнокровный и спокойный, плакал почти полгода и не снимал траурный плащ.

Несколько позже одного Орла удалось вернуть. Это считалось огромной удачей, возвращенного Орла тут же поместили в храм.

Еще одна история произошла с потерянными Орлами при том же Августе, но несколькими годами раньше. Парфяне, восточные соседи Рима, били римские войска постоянно и с большим успехом. За полвека у них накопилось немало трофеев, среди которых самыми ценными считались римские военные знамена. Напомню: римские знамена это не только Орлы. Даже не столько – имелись значки когорт, были легионные знамена-вексилиумы. Но в любом случае такое считалась позором, и император Август попытался дипломатическим путем знамена вернуть.

Удалось – парфяне знамена отдали. Знамена были помещены в специальном построенном храме, праздник по этому поводу отмечался по всей Империи, а памятная монета чеканилась три года подряд. Сам Август считал возвращение знамен одним из своих величайших успехов.

Знамен было много (от трех разбитых римских армий: Красса, Дидия Саксы и Марка Антония), но среди них имелось только ДВА Орла. Именно два Орла изображены на памятных монетах. Будь их, к примеру, три, все три бы отчеканили, это уж точно.

Теперь можно сравнить: потеря ТРЕХ Орлов – национальный позор, возвращение ДВУХ – великий праздник и великий успех. А только в одном из лагерей армии Спартака (не главном!) было найдено ПЯТЬ Орлов. Сколько Орлов хранилось в лагере самого Спартака, римские историки стыдливо умалчивают.

О двадцати шести военных значках (двадцать шесть когорт или вспомогательных подразделений, каждое численностью от пятисот человек до тысячи) и пяти ликторских связках можно даже не упоминать. Впрочем, тем, кто слабо знаком с римской историей, стоит разъяснить: ликторы – почетная охрана, полагавшаяся высшим должностным лицам, телохранители. Они гибли или попадали в плен только в случае, если данный чиновник подвергался непосредственной угрозе. Значит, в боях со Спартаком не только были уничтожены пять легионов, но и погибли или попали в плен пять личных телохранителей высокопоставленных римских чиновников. А если учесть, что в бою ликторы не участвовали, то можно сделать очевидный вывод: ликторы были убиты в самом лагере или во время бегства.

Гибли не только телохранители, гибли и те, кого они охраняли.

Орозий: