24. Гостиная
(Rezitativ: 2’32)

– Не скучаешь, парень?

– Не скучаю, парень.

Сигареты все-таки нашлись. Там, где им и положено, – в сигаретнице. О таком только читал: коробочка дерева полированного, сверху – вроде ложбинки. Приподнял коробочку за бока, опустил – а в ложбинке сигаретка.

Невкусная, правда.

Джимми-Джона это не смущало. Его ничего не смущало – ни пустой особняк, ни девушка в компании призраков. Он даже ей не кивнул.

…А она его и не заметила. Или все-таки? Когда мы уходили, оглянулась, словно хотела сказать.

Не сказала.

[……………………………………………]

– Ну, гони свои вопросы, Том Тим! Сыпь!

Акулья усмешка мне уже успела надоесть. Смолчать? А зачем?

…Герой с обложки, вечный загар, немодные джинсы, клетчатая рубаха, узлом завязанная. Краса и гордость семидесятых…

– Бросьте! – поморщился я. – Вам же не двадцать и не тридцать. И даже, как я подозреваю, не сорок. Зачем комедия, мистер Джимми-Джон? Я на вашу анонимность не покушаюсь, секретов не выведываю и не собираюсь. И вопросов у меня, между прочим, никаких нет. Это вы меня сюда пригласили!

…Вопросы у меня, положим, имелись, но… Пусть съест! Съел? Съел, только скривился чуток.

– «Мистер» – не надо, Том Тим. Тем более если нам обоим за… Больше двадцати. Моя… Скажем так, клиентура – в основном тинэйджеры, так что приходится соответствовать. В речевом аспекте тоже.

Изменился? Ничуть, разве что глаза… Постарели? Поумнели? А программу-переводчик я ругал зря. И нюансы ловит, и «ты» с «вы» различает, не путает.

– Много клиентов? – посочувствовал я. – Вызывают двадцать раз за ночь?

Голубоглазый подмигнул.

– Не угадали! Вызывают редко, не чаще раза в месяц. Откликаюсь тут же.

…А почему я подумал про «ты» и «вы»? Потому что по-английски все равно будет «you»? А кто сказал, что акула говорит именно по-английски?

– «Жалобная кнопка» есть в каждом файле, но чтобы догадаться, требуется некоторый интеллектуальный минимум. Или обстоятельства должны совпасть.

– У меня его нет, – констатировал я. – Интеллектуального минимума. Просто захотелось вырвать страницу.

Джимми-Джон покачал головой, задумался.

– Не совсем так. Мы все-таки спим, а не сидим у компьютера. Во сне ничего точно не пропишешь. Наше недовольство трансформируется по-разному. У вас, к примеру, – в страницу с провокационной надписью. Другой бы стал скандалить на улице, требовать, скажем, белый пароход.

Мы сидели рядом, но не хотелось смотреть ему в глаза. Оставалось изучать стены. Все та же лепнина, медальоны с Амурами и Психеями, портрет какого-то надутого старика… Наверное, гостиная. Зал рядом, девушка в красном платье общается с призраками.

Своя – со своими.

– А насчет секретов… Я не очень боюсь всяких умельцев, Том Тим. На подобный случай я кое-что предусмотрел, поверьте!

Поверил. Если уж этот австралиец (австралиец?) сумел открыть гипнотелепатию…

– Программы индивидуальные и, если можно так выразиться, одноразовые. Каждый файл реагирует лишь на первого, кто взглянул, для остальных он – обычная картинка. Некоторые файлы переписать попросту нельзя, этот, к примеру. Получится обычная картинка, никому не интересная. А те, что я запускаю, так сказать, в народ, переписывать можно, но только три-четыре раза, не больше. Кроме самых-самых первых, вроде mo3. Такие пусть используют, не жалко.

– Разумно.

Спорить не о чем, спрашивать не хотелось. В конце концов, меня позвал он.

– Вы не против еще разок очутиться на пляже?

Как?!

– Поглядеть на mo8.jpg перед сном, – Джимми-Джон усмехнулся, но не столь хищно. – А я бы перелистал ваш «Гипнономикон»… Хотите получить его текст? Не во сне, наяву?

Оп-па! Теперь я должен произнести какую-нибудь реплику. Нечто вроде: «Это невозможно!!!»

А вот возьму – и промолчу.

– Не верите?

Усмешка сгинула. Да, глаза изменились. И здорово.

– Верю. И что?

Не то чтобы совсем, но все-таки… С такого станется! Однако пляж-то, mo8.jpg – из первой десятки, из «первого поколения», как туда вдвоем попасть? Голубоглазый сам говорил!

– Да, файл старый, – согласился он, и я невольно вздрогнул. – Но попытаюсь, вдруг получится. Все-таки книга появилась не без моей помощи. Если не хотите делать копии, я просто почитаю…

Все стало ясно, а если не все, то главное. Акулу заинтересовала книга – моя (моя?) книга. Зацепило!

– Первое – картинки, провоцирующие нужный сон, – я не спеша загнул палец. – Второе – общение во сне, гипнотелепатия…

Еще палец.

– Какое следующее чудо, Джимми-Джон?

Он встал, медленно, тяжело. Встал, повел плечами, сгорбился. Сколько же ему лет?

– Это все еще не чудеса, Том Тим… Вы не компьютерщик?

– Абсолютный ламер, – выдал я чистую правду. – Даже ламмер. Через два «м».

– Тогда… Тогда я не смогу объяснить. Пока, по крайней мере.

Дз-з-зинь, звоночек! Впервые ты мне врешь, Джимми-Джон! При чем здесь компьютерные премудрости? Мы же не о новой версии «форточек» речь ведем, да и о ней нормальными словами изъясниться можно. У Влада иногда получается.

– Вначале у меня была иная цель, очень скромная…

Он говорил, отвернувшись, глядя куда-то в сторону медальона с Психеей. И голос стал другой, и тон…

– Представь, если ты – или кто-то из твоих близких, друзей… Не так важно, кто именно, Том Тим! Он не может жить, как все люди, не может пробежаться по траве, поплавать с аквалангом, даже пройтись по улице. И с людьми общаться – тоже не может. Интернет, идол нынешних недоумков, – только суррогат. Понимаешь?

Понимаю ли я? Кажется, понимаю. Во всяком случае, начал. А он, между прочим, снова на «ты». Ладно, не время вредничать.

– Можно, конечно, включить компьютер, надеть шлем, стать на дорожку. Но виртуальный мир пока не создан, в лучшем случае надо ждать еще лет десять…

«И слава богу!» – воскликнул я, конечно же, не вслух. Дабы не спугнуть.

– К тому же виртуальное общение требует очень много времени, а его так не хватает, Том Тим! Его ни на что не хватает, даже чтобы поговорить с самыми близкими людьми. Не сказать «привет», не поцеловать в щеку, а побыть вместе, пообщаться… Ты сам это понял, Том Тим. И даже, кажется, написал.

– Кажется, – честно признался я. В конце концов «Гипнономикон» – тоже сон.

– Для начала – иллюзия мира, пусть и его кусочков. Для одного. Потом – возможность общения. Это оказалось совсем не трудно. Слова «гипносфера» я не знал, но что нечто подобное существует, понял сразу. Понял – и сумел нащупать.

– Ноосфера! – я не выдержал, подался вперед. – Если признать ее существование, то можно допустить, что мысли людей… Нет, что их сознание соприкасается не только наяву, не только когда они не спят!..

– Вроде того, – он кивнул, не спеша обернулся. – Технически, как я сказал, все оказалось не так сложно. Даже для полного ламера. Который с двумя «м»…

Наконец-то улыбнулся!

– Если на мой файл посмотреть одновременно…

– В 23.00 по Афинам, – вновь не сдержался я.

– …Изображение становится чем-то вроде мостика. Этот мост существует пока недолго…

[……………………………………………]

– Вы здесь, Эрлих?

«Том Тим Тота» она явно не запомнила.

– Вы не могли бы… Вы правы, в доме творится нечто странное.

…Джимми-Джона даже не заметила. Точнее, не увидела.

– Мне… Давайте вместе выйдем на улицу!..

Альда Клеви, хозяйка дома-призрака, была бледна. Нет, иначе! «Альда Клеви, хозяйка дома-призрака, была бледна» – фраза из женского романа.

Джимми-Джон быстро взглянул на часы, покачал головой.

– Заговорился. Пора! Я напишу вам, Том Тим. Можете здесь остаться, никакой опасности нет.

Остаться? Ах ты, бес, я же сегодня без бабочки! Попросту забыл, не посмотрел на картинку!

Стоп! Выходит, голубоглазый девушку в красном платье видит?

– Сейчас, Альда, – бросил я, не оборачиваясь. – У меня тут тоже кое-что… странное.

– Думаю, договоримся! – Джимми-Джон резко выпрямился, оскалился, вновь становясь героем с обложки. – Уверен!.. А то, что вы наблюдаете, – просто неудачный опыт. Попытка создать в некотором роде самостоятельную реальность, не всегда зависящую от нас…

Третий палец! Кажется, самое время загибать. Стоп, а зачем такое создавать-то? «Самостоятельных реальностей» и так хватает – и когда не спим, и когда спим.

– Счастливо, Том Тим! Увидимся.

Смотреть, как он растворяется в воздухе, я не стал.

[……………………………………………]

– …Может, я заболела, Эрлих? Понимаете, все исчезает, пропадает куда-то. Говорю с человеком – и вдруг его нет… Все, как вы говорили, – пустой зал, пустые комнаты. И дядя не пришел. Что мне делать, Эрлих?

Итак, самостоятельная реальность. Самостоятельная реальность в длинном красном платье. Симпатичная девушка, сообразившая, что живет в игре Kyrandia.

Я вдруг понял, что могу делать с ней, что угодно. Например, щелкнуть по носу.

25. Калитка
(Rezitativ: 2’08)

Спать меньше надо. И сны дурацкие ни к чему!

На улицу не выйдешь, хотя там – ясный день. Весеннее солнце заливает улицу, двор, проникает даже сюда, в полутемную комнату.

Ждать. Пока – ждать!

Со мною – четверо, лиц не вижу, но ребята надежные, мы с ними вместе воевали. И не так важно, когда и где, «здесь» предателей не бывает.

А что за окном? Солнце за окном, булыжник мостовой, серые неровные плиты вместо привычного тротуара. Странная улица! Ведь это моя улица, чуть дальше – тот самый дом, куда так не хочется заходить, разрытый, развороченный двор, высокие старые тополя.

Сегодня мне туда не надо. Мне пока вообще ничего не требуется, только ждать. Ждать, ждать, ждать… Револьвер на месте, и патроны на месте, и фальшивое удостоверение.

Ждать!

[……………………………………………]

Возле занавешенного окна – колченогий стол в окружении табуретов, таких же колченогих и ветхих. На столе – белая скатерть, глиняный кувшин, треснутые тарелки. Это тебе не замок с гобеленом, Том Тим Тот! «Здесь» – не в файле, не в нелепой картинке, скучать не придется…

Пора? Нет еще, подождем, больше ждали. Должен быть сигнал. Караул вот-вот сменят, а новой сменой командует верный человек.

Ждать!

Я-неспящий напрасно думаю, что картинки Том Тим Тота – его (который «там») сны. Сны не заказываешь и в программе не прописываешь, они приходят сами, сваливаются с неведомых высот без всякой просьбы. И городок у моря, и австралийская акула, и бедная девушка в красном – все мое, мои сны, мои кошмары. А доктор Джекиль, кажется, решил поиграть в Царя Гипносферы. Жаль, запретить не могу. Неужели он не понимает? Реальность не заменить компьютерной игрой, ни которая «там», ни эту.

…Девчушка в странном черном платье не спеша идет по тротуару. Ах да, тротуар куда-то исчез, а вот девчушка в черном…

Гимназическая форма! Гимназия как раз за углом, в сотне метров всего. Недавно построили, архитектор Покровский расстарался. Сам же себя и запечатлел – бюстом у входа. Эдакая очкастая сова в шляпе с кисточкой.

Девчушка в гимназической форме достает платок. Маленький белый платок в маленькой руке. Машет.

Сигнал! К бою!

[……………………………………………]

Скрип калитки. Мы на улице. Теперь посмотрим налево, посмотрим направо, как в детстве учили. Здесь же и учили, когда я с бабушкой переходил дорогу, где сейчас гимназия.

Какая гимназия? За углом была школа, 68-я школа, потом райком комсомола, потом институт. Я там работал!

Направо – спокойно, налево… И налево тихо. Пустая улица, двухэтажные домики, заборы, зеленые кроны яблонь. Сзади… Сзади тем более все в порядке, там – маленький дом, окруженный яблоневым садом, надежная квартира, где живут давние друзья. Хороший дом, хороший сад, яблоки там вообще отличные.

Левое плечо вперед! Не спешить, идти медленно, до цели – всего полсотни шагов. Похожий дом, совсем рядом, за похожей калиткой.

[……………………………………………]

Дом я знаю, очень хорошо помню. А тот, откуда вышли… На его месте знакомая серая пятиэтажка, знакомый, перерытый траншеями двор! Моя улица, мой дом!..

[……………………………………………]

Не спешить, не спешить… Фальшивое удостоверение в кармане, но оно не понадобится, все пройдет хорошо, все пройдет быстро, авто ждет на противоположной стороне, там двор, достаточно открыть калитку – ту, что в саду.

Что бы Австралийская Акула ни говорила, все «здесь» – настоящее. Такое же, как и «там», в жизни, а не в файле. Зачем рисовать картинку со скучным пляжем, зачем заставлять девушку в красном платье общаться с призраками? Файлы Франкенштейна!

…А что за книгу такую я написал? Не помню, к счастью, не помню. «Здесь», как и «там», редко запоминаю сны.

– Старшего!..

Свой голос я слышу, ответ – нет. Не важно, серая тень неловко кивает, открывает калитку… Другая подходит ближе. Что у нее, у тени, в руках? Карабин? Да, карабин, как и у моих ребят.

Тени… «Здесь» враги – почти всегда тени. Враг – не человек, не личность, у него нет лица, нет имени, возраста.

– Вот мандат!

Голос повышать не надо. Тот, кто вышел, – свой, не тень, я его хорошо вижу. Не слышу, правда… Но откуда мандат? Такого слова сейчас нет!

…И гимназии нет. И дома с яблоневым садом.

Кажется, сказал правильно. И мои ребята все делают правильно. Тень, что осталась снаружи, сползает на землю.

Куда все-таки тротуар делся?

Сейчас его (ее – тень) аккуратно занесут в калитку, двое уже там, разбираются с остальными. Этих остальных много, но старшой караула почти всех запер – в караулке. Правда, караулки настоящей там нет, обычный флигель, но дверь все-таки железная, как и решетки на окнах.

Все! Вперед, время пошло!

[……………………………………………]

…У невысокого крыльца на свежей зеленой травке – еще две тени. Отвоевались, бродяги!

В дом!

Невысокий плечистый человек в военной гимнастерке шагает навстречу. Лица не увидеть, не разглядеть. Не важно. ОН!

Рука – под козырек. Почему, разве на мне – фуражка?

Ничего не слышу, даже собственный голос. Докладываю – коротко, очень коротко, лишней секунды нет. Человек в гимнастерке кивает, протягивает руку.

Одно авто – или два? Нам нужно два авто, я специально предупреждал!

Все! Теперь мое место – у калитки. Ребята сами справятся. Авто все-таки два, вспомнил, значит, всех рассадить, провернуть «ручку дружбы» в моторе – и в разные стороны. Одно авто – к Бассейной…

…Почему Бассейной – к Петровского! Ее же еще до войны переименовали!

Второе – по Чернышева, затем переулком – и на Кладбищенскую.

[……………………………………………]

Выстрел «здесь» не всегда услышишь. Скверно, особенно в подобных передрягах. Не выстрел – просто хлопок, даже тише, чем шампанское. На улице? На улице! Парни у калитки ввязались, значит, им не уйти, еще двое нужны там, где авто…

Успеваю оглянуться. Человек в гимнастерке поддерживает под руку немолодую женщину, она больная, ей трудно идти. Рядом – девушки в странных белых шляпах, в руке у каждой – маленький чемодан. Все? Нет, там еще должен быть мальчик!

К калитке!

[……………………………………………]

Револьвер не поможет, зато есть пулемет. Раззявы-охранники – раззявы-тени даже ленту оставили. Сейчас моих ребят добьют, калитка распахнется.

Как там у дома? Все уходят, женщина идет сама, девушки оглядываются… А где же мальчишка? Я же приказал – его первого!..