Мои слова покрыл слитный гул одобрения. Арейфоой бросил на меня быстрый недобрый взгляд и выступил вперед, воздев руки к освещенному факелом истукану. Подождав, пока стихнет шум, он заговорил громким, неожиданно молодым голосом:

 
Славься, владыка земли и морей Поседайон!
Землю и море бесплодное ты в колебанье приводишь…
 

Дальше слушать не стоило. Наклонившись к Мантосу, я быстро спросил, надеясь, что Арейфоой, занятый общением с Землевержцем, меня не услышит:

– Сколько у нас людей?

– Десять у входа в храм, – шепотом ответил он. – Еще двадцать я поставил вокруг.

– Значит, храм окружен?

– Мышь не пробежит, – улыбнулся парень. – Но эта толпа мне не нравится, ванакт. Арейфоой обещал привести самых верных…

Я прислушался к тому, что говорил жрец. Речь, как я понял, шла об укрощении диких коней. Кажется, старик завелся надолго.

– А кто эти? – я кивнул в сторону молчаливо внимавших Арейфоою слушателей.

– Кое-кто из гиппетов, ванакт. Но в основном всякие купчишки, деревенские басилеи… Не понимаю, зачем Арейфоой позвал их сюда?

Я, кажется, уже понимал. Если придется разоблачать заговор, можно одним ударом расправиться со всеми неугодными. Кроме того, добро изменников, как всем ведомо, конфискуется.

– Кто решил выступать завтра? Кто назначил срок? Арейфоой?

– Да, – кивнул Мантос. – И мне это тоже не нравится.

– Согласен. До утра тайна станет известна всему городу…

– Значит, сегодня? – Мантос улыбнулся, и я понял, что получил хорошего помощника.

– Да, сегодня. Сейчас.

Он вновь кивнул, и я почувствовал что-то, похожее на уверенность в успехе. Всегда хорошо иметь дело с теми, кто носит щит!

 
Слава тебе, Поседайон, объемлющий землю!
Милостив будь и помощь подай нам, блаженный!
 

Арейфоой выкрикнул последнюю фразу и поднял руку, желая говорить, но я опередил его:

– Час пробил! Я иду, чтобы воссесть на трон моих предков! Вы со мной?

Ответ был не особо внятный, но дружный. Иного и не требовалось.

– Но, ванакт!.. – жрец тронул меня за плечо.

– Да, богоравный Арейфоой! – спохватился я. – Кажется, я оставил у тебя свою секиру.

– Где она? – тут же заинтересовался Мантос. – В твоих покоях, жрец?

Похоже, старик был не прочь спуститься в подвал сам, но сын Корона, явно что-то сообразив, отправил за моей любимой «черной бронзой» одного из своих людей. Кто-то принес несколько копий, которые тут же разобрали собравшиеся. Впрочем, многие были с оружием, а некоторые – и в панцирях.

– Брат! – Девушка просяще прикоснулась к моему подбородку. – Разреши мне пойти с тобой! Я хочу увидеть… Я так долго мечтала…

В последнем я не сомневался, хотя и не хотел, чтобы у моей сестры – будь у меня сестра – имелись такие кровожадные мечты. Впрочем, желания Ктимены вполне совпадали с моими – отпускать ее было опасно.

– Хорошо, – я сделал вид, что это стоит мне усилий. – Пойдешь со мной.

– Клеотер! – Девушка покраснела и неожиданно потерлась щекой о мою руку, словно я обещал взять ее на весенний праздник Иштар.

Тем временем Мантос быстро разобрался с собравшейся в храме толпой. Его усилия не пропали даром – скопище стало приобретать вид боевого отряда. Те, что помоложе, получили оружие и построились ближе к выходу. Несколько воинов, вынырнувших из полумрака, стали впереди и по бокам.

– Ванакт!

Кто-то протягивал мне секиру. Я с удовольствием сжал знакомую рукоять. Посланец проявил добросовестность, не забыв также кинжал и ножны. Теперь я был почти во всеоружии: в подобных схватках хорошо иметь щит, а его-то мне и недоставало. Я хотел обратиться с просьбой к Мантосу, но кто-то, сообразив, вручил мне нечто старинное, снятое со стены. К счастью, это оказался именно щит, а не те безделушки, которые часто вешают в храмах. Я подтянул ремень, закинул щит за спину и решил, что готов.

Остальные были тоже готовы – об этом доложил Мантос. Я окинул критическим взглядом наспех построенную колонну. Будь у меня выбор, я предпочел бы взять с собой пару десятков из тех, с кем служил в Баб-Или, но вслух, естественно, говорить этого не стал. Новый лавагет делал все, что мог. Конечно, торговцы и сельские козопасы-басилеи не Адад весть какие вояки, зато они точно знают, что в случае поражения пощады ждать нечего. Я мысленно помянул Аннуаков и все милости их и велел выступать.

Отряд вышел через главный вход на пустынную площадь перед храмом. Увы, даже этот простой маневр привел к тому, что строй распался, вновь вернувшись в исходное состояние. Воины Мантоса забегали взад и вперед, приводя козопасов в чувство, а сам лавагет распорядился снять оцепление вокруг храма, чтобы усилить отряд. Я был занят тем, что следил за Ктименой и жрецом, не отпуская их ни на шаг. Впрочем, девушка сама не собиралась отходить от меня, а что касается Арейфооя, то он держался невозмутимо, время от времени еле заметно хмурясь. Жрец волновался, но не слишком. Наш неожиданный поход не застал его врасплох.

Воины Мантоса, охранявшие храм, быстро занимали места в строю. Пора было выступать, но лавагет отвел меня в сторону. Ктимена шагнула вслед за мной. Мантос оглянулся и достал из складок плаща небольшую алебастровую табличку.

– Это хотели передать во дворец, – шепнул он, – один из младших жрецов. Еле успели перехватить.

На табличке были наскоро набросаны красной краской непонятные закорючки, похожие на детские рисунки.

– Старое критское письмо, – пояснил Мантос. – Его я не знаю.

Тут я впервые понял, что не зря взял Ктимену с собой. Девушка внимательно рассмотрела странные знаки, губы ее сжались, глаза сверкнули гневом:

– Тут написано: «Клеотер здесь. Мантос предатель. Беги, ванакт!»

– Коротко и ясно, – согласился я. – Хорошо, что перехватили.

– Я убью изменника, – прошептала девушка. – Он умрет первым, брат!

– Разберемся позже, – рассудил я. – Пошли!

– Арейфоой? – шепнул мне на ухо Мантос, и я кивнул в ответ. Табличка сказала мне многое. Измена не удивила, но то, что предатель советовал Ифимедею бежать, а не сопротивляться, изрядно порадовало. Значит, мы все-таки их опередили!

Я стал во главе отряда. Воины еще раз подровняли строй, лавагет выжидательно взглянул на меня, и я не стал медлить.

Первые же наши шаги наполнили пустую площадь грохотом и лязгом. Я поморщился – носить оружие козопасы не умели.

Дворец находился рядом, следовало лишь пересечь площадь и обойти его справа, по небольшому переулку. Будь со мною «серые коршуны» из Баб-Или, мы попросту пробежали бы это расстояние, чтобы слегка согреться перед схваткой. Однако сейчас я старался не спешить, дабы колонна не рассыпалась. Мантос между тем вполголоса излагал свой замысел. Как я понял, внешняя охрана выполнит любой его приказ. Многого от нее и не требовалось: пропустить нас и не пускать никого другого. Но личные покои ванакта охраняли иноземцы, которые подчинялись лишь Ифимедею и первому геквету Скиру. Вот тут придется поработать, поскольку большая часть наемников – шардана^[23], которые скорее умрут, чем отступят.

Я понимающе кивнул. Шардана, выходцы из-за моря Мрака, славились верностью и умением драться. Значит, предстоит рубка.

Мы углубились в переулок. Впереди показались стражники, поспешившие взять копья на изготовку, но Мантос шагнул к ним, о чем-то коротко переговорил, и воины послушно присоединились к колонне. Сын Корона между тем сообщил, что все входы во дворец, а также подземный ход и потайная калитка перекрыты. Мы же атакуем через главный вход – ибо новый ванакт не может войти во дворец крадучись, как ночной вор.

Я не стал спорить, хотя во дворец энси Ура мы ворвались именно через потайную калитку, застав охрану врасплох. Но тогда я был просто Нургал-Сином и не думал о престоле.

Переулок уже заканчивался, и я обернулся, чтобы подождать отставших, как вдруг услышал предостерегающий возглас Ктимены, и тут же десяток воинов окружили меня, прикрывая щитами.

Поздно!

…Это был дротик, брошенный откуда-то сверху. Он попал точно в сердце, но кольчужная рубаха выручила и на этот раз.

– Брат!

Ктимена уже была рядом, но я ободряюще усмехнулся и продемонстрировал порванный край плаща.

– С крыши, – сообщил Мантос. – Их было двое.

Двое? И тут я наконец заметил, что рядом царит какая-то странная суета. Отодвинув в сторону чей-то щит, я охнул – Арейфоой, богоравный слуга Поседайона, лежал на земле, беспомощно раскинув руки. Возле него толпились люди, но я понял, что хлопоты бесполезны – второй дротик пробил старику горло.

Я склонился над ним и тут же встал – Арейфоой уже отправился в свое последнее путешествие. Кто-то подал мне плащ, и я поспешил накрыть им тело, чтобы не видеть пустого взгляда застывших темных глаз.

– Воины! – крикнул Мантос, уже пришедший в себя. – Узурпатор Ифимедей убил богоравного Арейфооя! Отомстим за святотатство! Смерть!

– Смерть! – отозвались десятки голосов, и я мысленно похвалил Мантоса за живое воображение. Из головы не выходил совет, данный моим смешливым собеседником. Панцирь! Убийцы попали мне в грудь, но дротик ударился легко, как будто его кидали от локтя. А вот жрецу повезло меньше – пущенный в полную силу дротик угодил прямо ему в незащищенное горло – для верности.

– Ванакта Клеотера спасли боги! – послышался голос Ктимены. – Граждане Микен, это – великий знак! Это знамение! Дротик отскочил от груди моего брата!

Снова дружный вопль. Что ж, мертвый Арейфоой послужит нам лучше живого. Верховного жреца Ифимедею не простят.

Несколько мгновений я стоял над неподвижным телом. Наступила полная тишина, все затаили дыхание, боясь помешать. Старого скорпиона было не жаль, но превратность судьбы в который раз поразила меня. Еще час назад жрец думал, что вершит судьбами царств, верил, что начинается лучшая часть его жизни, – и вот мертвое тело лежит на грязной мостовой у ног «ушебти», которого Арейфоой собирался посадить на залитый кровью престол. Внезапно я вспомнил о Гелене.

– Ты не принес жертву, богоравный Арейфоой, – негромко проговорил я, – воля умирающего священна, жрец. Прощай.

Наверное, со стороны казалось, что я читаю молитву.

Вернулись воины, пытавшиеся догнать убийц, но те словно растворились в ночном мраке. Иного я и не ждал. Как мне и было обещано, о верховном жреце позаботились, проделав это с немалым искусством.

– Пора!

Я вновь встал во главе отряда, Мантос и Ктимена заняли свои места, и мы двинулись дальше. Девушка что-то говорила о гекатомбе, которую она совершит в честь моего спасения от смерти, но я не слушал. Переулок кончился, впереди еще одна площадь, а там – дворец. Если Мантос не ошибся, эту часть пути мы пройдем без боя. Предстоящая схватка не страшила, но я вспомнил, что вслед за нею начнется резня. Сорок семь человек из списка Ктимены. Я хотел спросить лавагета, нельзя ли пощадить хотя бы детей, но промолчал. Отец Мантоса погиб, защищая своего владыку, а теперь его сын, оставленный в живых победителями, идет мстить.

Наконец переулок кончился. Стало немного светлее – мы вышли на площадь. Справа темнел массивный храм (Мантос успел пояснить, что это святилище Дия, Отца богов), а слева возвышалось мрачное здание с колоннадой вдоль фасада.

– Дворец, – негромко проговорила Ктимена. – Вспоминаешь, брат?

– Нет, – в такой миг врать не хотелось. – Не помню.

– Ты забыла, царевна, – вмешался Мантос, – тогда дворец был еще не достроен, вход находился с другой стороны – там, где сад.

Я мысленно поздравил себя с удачным ответом. Иногда говорить правду полезно.

Отряд вышел на середину площади и развернулся лицом ко входу. Мантос отдал короткий приказ, и его воины пробежались вдоль строя, выравнивая ряды. Геквет начал делить нас на группы, ставя каждой отдельную задачу, как вдруг замолчал, настороженно глядя на дворец.

– Огни! – с тревогой выдохнул он. – Почему там огни?

Между колонн, только что тонувших во мраке, вспыхнули факелы. Послышались крики и топот множества ног. Из дверей выбегали воины, тут же строясь в развернутую шеренгу. Тускло блистали наконечники копий, колыхались высокие перья на рогатых шлемах…

– Шардана! – крикнул кто-то, и по всему отряду пробежал испуганный шепот.

– Молчать! – рявкнул Мантос. – Первого, кто оставит строй, зарублю на месте! Копья к бою!

Наш отряд ощетинился, словно еж, но я чувствовал – настроение сразу изменилось. Легкой прогулки не будет. Я быстро прикинул число врагов: не меньше полусотни. У нас – три десятка вояк и сорок козопасов…

Пока я подсчитывал наши шансы, из-за колонн показались новые воины.

– Там все шардана, – тихо проговорил геквет, – их семь десятков. Уходи, ванакт! Я дам тебе двадцать воинов, ты сможешь уйти из города. У ворот мои люди.

Я мысленно помянул Иштар и все ее каверзы. Бежать с поля боя приходилось; победа и поражение – удел воина, но спасаться бегством, когда бой еще не начался! С другой стороны, это – шанс. Последний шанс для Нургал-Сина уйти из Микасы подобру-поздорову, с головой на плечах и золотом в поясе. Через час я буду спасен. Что из того, что семь десятков людей будут изрублены только за то, что клялись мне в верности? Ведь они клялись царевичу Клеотеру, а я – всего лишь «ушебти»…

– Перестрой отряд! – гаркнул я, отрывая Мантоса от его невеселых раздумий. – Глубина строя – пять шеренг, воинов – в первые ряды и на фланги. Царевну – назад!

Командовать по-ахейски оказалось нелегко, некоторые слова так и тянуло сказать на языке Баб-Или, но лавагет понял сразу. Пока Мантос распоряжался, а его воины пинками расставляли козопасов по местам, я напряженно всматривался в темноту. Сейчас они ударят! Они обязаны атаковать, пока я не развернул строй! Они уже упустили несколько драгоценных мгновений, дав нам возможность опомниться. Не дураки же там! Но почему они медлят?

– Отряд перестроен, ванакт! – Мантос вновь оказался рядом. – Ты… Ты остаешься?

– Брат! – донесся голос Ктимена. – Меня не пускают к тебе! Прикажи пропустить меня!

Надо было отвечать двоим сразу, но я решил, что это излишняя роскошь. Минута решает исход боя. Адад, податель благ, не подведи!..