Цитаты из книг автора «Андрей Усачев»

В степи родился Кактусик, В пустыне знойной жил… Был стройный и зелененький, Как будто крокодил.     Самум ему пел песенку: – Спи, Кактусик, бай-бай! Бархан песком укутывал: – Смотри, не засыхай!     Порой тушканчик серенький Под кактусом скакал, Порой голодный злой койот Рысцою пробегал.     Но вот приехал в прерию На лошади ковбой. И заарканив Кактусик, Увез его с собой.     Теперь нарядный Кактусик В горшочке к нам придет. И много-много радости Детишкам принесет!

Ещё больше ей не понравился дворников кот, нахальный и огромный, как тигр… Но умная Соня быстро перевернула бинокль – и дворник оказался размером с кота, а кот – размером с муху. Затем Соня посмотрела вниз и от испуга чуть не выронила бинокль: земля была далеко внизу – как будто собачка Соня сидела не в квартире, а в космической ракете… Но умная Соня снова перевернула бинокль – и земля так приблизилась, что до неё можно было лапой достать. – Пойду-ка я погуляю, – обрадовалась Соня. Шагнула… и полетела с третьего этажа – прямо на клумбу с пионами. «Странно, – подумала Соня, вылезая из клумбы. – Наверно, когда я падала, он перевернулся…» Соня снова посмотрела в бинокль – и в двух шагах от себя увидела огромного дворника Седова, замахивающегося на неё огромной метлой… – Ай-ай-ай! – закричала Соня и бросилась наутёк. Прибежав домой, она повесила бинокль на стену и больше не брала. «Слишком опасная это вещь, – думала собачка Соня. – С какой стороны ни посмотришь – одни неприятности!» Мухи По комнате летали большие наглые мухи и никак не давали собачке Соне уснуть. Соня отмахивалась от них и лязгала зубами, но мухи не отставали. – Ну погодите! – пригрозила им Соня. Она отправилась в прихожую и сняла с гвоздя мухобойку. (Это такая палка с пришлёпкой, которой наказывают мух.) Соня решила начать с кухни. Большая толстая муха сидела и почёсывалась на стакане. – Р-раз! – сказала собачка Соня. И толстая муха со звоном упала на пол. – Дв-ва! – сказала Соня. И муха вместе с сахарницей свалилась под стол. Третья муха сидела на портрете дедушки (не Сониного, конечно, дедушки, а Иван Иваныча, но Соне это тоже не понравилось). – Тр-ри! – сказала собачка Соня. Потом Соня сказала: «Четыре!» Потом: «Пять!» Когда Соня сказала «Шесть!», с работы пришёл хозяин. – Это что такое? – удивился он, увидев разбитый стакан. – Муха, – сказала собачка Соня. – А это? – показал он на сахарницу. – Тоже муха, – сказала Соня.

Слона звали Соломон. Молодожены прокатились на нем несколько раз. И на фотографии получились очень счастливыми, особенно – Марианна.

С Шустером несколько раз случались обмороки. И мышонку запретили подниматься в корзину. Лучше всех держался Котаускас. Но и у него в один прекрасный день начались видения: – Вижу матросов! Ёксель-моксель… – Какие матросы в пустыне? – вздрогнул Афоня. – Не знаю. Но их много. И они в тельняшках! К счастью, это была не галлюцинация: капитан увидел вдали стадо зебр… Пустыня закончилась – началась саванна. Пополнив запасы воды, «Котобой» продолжил путь на запад. Все чувствовали себя прекрасно. Марианна рисовала. Афоня пытался разнообразить рацион солеными финиками и бананами. Котаускас, доверив младшему матросу свой бинокль, фотографировал антилоп и жирафов.

На рассвете Котаускас поднял всех по тревоге. И справа и слева по течению собирались стаи крокодилов. – Если они нападут на лодку, нам конец! А если мы выберемся на берег, то через два-три дня погибнем в пустыне без воды. Что будем делать? – Воду можно набрать в матрешки, – задумался Афоня. – Но далеко мы их не укатим… – А их и не надо катить, они сами покатятся, – сказал вдруг Шустер. – «Котобой» по льду ходил, и по пустыне поплывет. Марианна с удивлением посмотрела на мышонка, но Котаускас и Афоня в одну секунду поняли младшего матроса и принялись за работу. Сделать из половинок матрешек колеса и приладить их к судну – задача совсем непростая. Тем более, на плаву… Крокодилы равнодушно наблюдали за странной суетой на яхте. Они не торопились – деваться глупым туристам было все равно некуда: – Спорим, я разобью это корыто с двух ударов! – А я с одного! – А я… И только, когда на яхте раскрылся парус, и она медленно выкатилась на берег, крокодилы поняли, что произошло, и от удивления раскрыли пасти. – Улыбайтесь шире! – помахала им на прощание Марианна. Впереди тянулась бескрайняя пустыня. Она была похожа на море. Барханы напоминали огромные застывшие волны, по которым «Котобой» то взбирался вверх, то спускался вниз. Обычные колеса увязли бы, но матрешки легко катились по песку… – Великая вещь – русская матрешка, – сказал Котаускас. – Хочешь – рыбу соли, хочешь – катись, а хочешь – любуйся! Капитан жалел только об одном – что они выбрались на правый берег, а не левый. Там до моря оставалось всего миль двести. А теперь им предстояло пересечь почти всю Африку поперек.

Задремавшего Котаускаса разбудил отчаянный крик Шустера: – Марианна пропала! – Как пропала? А где Афоня? – Бьется головой о колонны и рвет на себе шерсть! Котаускас предусмотрительно спрятал лодку в зарослях камыша: – Если здесь пропадают кошки, то яхту уведут – не моргнут! И моряки поспешили на помощь другу. Афоня был безутешен. Усы у него обвисли, пыльный хвост выглядел так, словно по нему прошел караван верблюдов. – Не горюй, котобой! То, что украли – прячут. А то, что прячут – можно найти! – утешил его Котаускас. – В нашем положении важно найти самую высокую точку. С собой капитан прихватил спиннинг. Используя его как лебедку, экипаж забрался на одну из колонн.

Первую стоянку сделали в Каире. Шустер остался дежурить. А остальные отправились на экскурсию. Сфотографировались у пирамид. Осмотрели Сфинкса. – А это еще что за гибрид? Ексель-моксель! – Человеческую голову ему потом приделали. А вначале была большая кошка, – объяснила Марианна. – И вообще, к кошкам у древних египтян было особенно почтительное отношение. Впечатление от прогулки испортили лишь назойливые местные коты, пытавшиеся всучить им фальшивые драгоценности. А два подозрительных гида все время крутились вокруг Марианны и норовили до нее дотронуться. Только когда Афанасий показал кулак, они стали держаться на почтительном расстоянии. Когда туристы вернулись на судно, Шустер доложил, что дежурство прошло нормально. Но возле яхты вертелись и шептались два странных кота. – А о чем они шептались? – Я разобрал только одно слово. ИЗИДА. Они повторили его раз сто. – Изида, – сказала Марианна, – Это одна из самых почитаемых в древнем Египте богинь. Иногда ее изображали в виде кошки. – Может быть, они решили, что ты – богиня? – хмыкнул Котаускас. Все засмеялись. Но никто не догадывался, насколько он был прав.

Марианна была художественной натурой. Она расписывала матрешек, шкатулки, сундуки. Окинув взглядом яхту, она фыркнула: – Это не парус, а старая простыня! Корпус обшарпан. Краска облупилась. Придется привести ваш «Котобой» в порядок. – Ага, навесим шариков, посадим мишку на бушприт! Будет не лодка, а лимузин. Ёксель-моксель-таксель-брамсель! – возмутился Котаускас. Но Марианна пропустила ругательство мимо ушей. Через два дня яхта сверкала свежей краской и лаком. Даже Котаускас был вынужден признать, что «Котобой» выглядит безупречно. Смущал его только новый парус, на котором было изображено солнце. – А это что за детский рисунок? – Это древнеегипетский бог солнца Ра. Считалось, что он плывет по небу в ладье. Иногда его изображали соколом, иногда – котом… – Ладно, – буркнул капитан. – Какая у тебя умная жена, – шепнул Афоне восхищенный Шустер. И старпом довольно улыбнулся. Через день «Котобой» вышел в море и взял курс на северо-запад. Яхта прошла мимо берегов Норвегии, Дании, Голландии… С каждым днем становилось теплее. Марианна загорала под зонтиком и делала наброски в блокноте. Афоня ловил на спиннинг макрель: от обязанностей кока его никто не освобождал. А Котаускас возился с новым фотоаппаратом, который приобрел перед самым отплытием. Дней через десять они вошли в Ла-Манш. Шустер, решивший изучать иностранные языки, кричал направо-налево: «Хэллоу!» и «Бонжур!»

Котаускас приводил в порядок вахтенный журнал, а Шустер растапливал печь, когда в избу зашел Афоня: – Кэп, я хочу взять отпуск! Марианна говорит, что у нас не было медового месяца, и хочет отправиться в свадебное путешествие. – В свадебное путешествие? – хмыкнул Котаускас, бывший закоренелым холостяком. – Ну, и куда же она хочет? – В какие-нибудь теплые края. Может, в Турцию… – Тогда уж лучше сразу в Африку! – ехидно заметил Котаускас. И совершил непоправимую ошибку.

У Афони на душе заскребли кошки. Точнее, одна, Марианна. Вернуться назад ни с чем? А вдруг его счастье было рядом?! Нет, лучше погибнуть, чем всю жизнь сожалеть об этом!