– Я ударил первым, под сердце. Клинок вошел легко, как в масло. Попал между ребер. Тогда этот малый выронил топор, осел на пол и повис на мне. И я нанес второй удар, в горло. Сбоку. Вот так… И все было кончено.

Перцев перевел дух и вытер ладонью выступившие на лбу капельки пота.

– Только запишите, что умысла калечить продавца, тем более убивать его я не имел. Лежал бы он себе спокойно, а не хватался за топор – и цел бы остался. Я защищал свою жизнь. Так и запишите.

– В момент убийства на вас были перчатки?

– Холодно, я их не снимал, когда вошел в этот сортир. Ну, то есть в магазин, – сказал Перцев.

– Ваши дальнейшие действия?

– Я хотел уйти, но тут вспомнил о ящиках с консервами, что лежали в кладовке. Короче, в ту пору я сидел на мели. Каждую копейку считал. А тут столько добра. И я подумал: почему бы не прихватить пару ящиков? Те, что подороже. Консервы – те же деньги. Сам не съешь, так двинешь кому. Я покопался в карманах потерпевшего. Вытащил связку ключей. В ящике прилавка нашел плоский фонарик. Наверное, тут часто отключали свет, вот и держали под рукой эту хрень.

– То есть фонарь?

– Совершенно верно, – кивнул Перцев. – Фонарь. Я запер изнутри входную дверь и погасил свет. Еще минут десять копался в кладовке, выбирал что получше. Но, как назло, попадался один мусор. Всякая килька в томате и прочая мура. Да еще фонарик совсем дохлый. Минут десять рылся. Наконец нашел говяжью тушенку и сардины в масле, прибалтийские. Открыл заднюю дверь, ящики – на плечи. И спустился по лесенке вниз.

– Ты заранее наметил, где спрячешь ящики?

– Нет, поначалу хотел поймать тачку. И двинуть к Москве. А потом, когда спустился, увидел дыру в заборе. Я заглянул в проем. Там старые брошенные гаражи. Шел дождь со снегом. Я подумал, что к утру следов не останется. Ящики можно спрятать поблизости. Ни одна собака не найдет.

* * *

Девяткин думал о том, что прокуратуре не терпится закрыть дело об убийстве продавца, которое неделю назад казалось бесперспективным. Поэтому Ефимов не обращает внимания на некоторые нестыковки в рассказе. Перцев увлекается спортом, он презирает пьющих людей. А тут чекушку выпил в электричке. Приехал неизвестно куда, не поймешь зачем. Личность женщины, с которой он якобы свел знакомство в кафе «Парус», не установлена. Перцев даже имени ее не вспомнил. Ограбление магазина и убийство продавца, – шутка сомнительная. И хотя втирает он складно, вопросов – выше крыши. Перцев не тот человек, кто прольет кровь ради скромной выручки и пары ящиков консервов.

Третий месяц этого кренделя держали в «Матросской тишине» по обвинению в убийстве авторитетного московского бандита Геннадия Салимова по кличке Сало и его телохранителя. Втроем они резались в карты на съемной квартире. Перцев перестрелял своих партнеров, потому что между ними возникла ссора, якобы покойный авторитет обложил его матом. Расстреляв обойму, он решил скрыться. Но за дверью ждали оперативники, которые вели наблюдение за Салимовым. Стояла глубокая ночь, Перцев, бросив пистолет, распахнул окно, перелез на соседний балкон, оттуда на водосточную трубу и стал спускаться вниз. Он наверняка ушел бы от погони, но между вторым и третьим этажом проржавевшая секция трубы просто развалилась на части. Перцев полетел вниз и повредил лодыжку. Он сидел на асфальте и курил, когда оперативники надели на него браслеты.

Неделю назад он неожиданно взял на душу убийство Айвазяна. Никто не тянул Перцева за язык, он сам попросился на допрос. Интерес подследственного вырисовывается ясно: за двойное убийство ему намотают, как минимум, пятнашку строгача. За Айвазяна к этому сроку добавят еще года три. Не так уж много. Видимо, кто-то из уголовных авторитетов попросил, точнее, потребовал, чтобы Перцев повесил на себя этот труп. Взамен красивая жизнь на зоне: усиленное питание, работа библиотекаря или хлебореза, возможно, даже девочки. А если Перцев заупрямится, то может до суда не дожить. И он честно отрабатывает аванс.

Теперь полагается закрепить показания с выездом на место, составить протокол в присутствии понятых, начертить план магазина и прилегающей местности. Дорогу, по которой Перцев уходил к гаражам, взвалив на плечи ящики с консервами. Обозначить место, где была спрятана добыча. Ни милиция, ни прокуратура не имеет ничего против этого спектакля. Нераскрытое убийство никому не нравится, портить блестящие статистические показатели не хочется. Кажется, только молодой следователь Леня Ефимов искренне верит в рассказ Перцева и радуется, что расколол матерого грабителя и убийцу.

Девяткин почесал нос и подумал, что примета сбудется, сегодня вечером он приглашен на день рождения к старому приятелю врачу Хрустову. И наверняка уйдет из ресторана на бровях, в противном случае приятель, который ненавидит трезвость во всех ее проявлениях, обидится на всю оставшуюся жизнь. Загвоздка в том, что до начала торжества всего-то три с половиной часа, а еще за подарком надо заехать домой. Он вручит Хрустову барометр в массивном деревянном корпусе и толкнет тост о переменчивости погоды и постоянстве настоящей мужской дружбы, которой все нипочем, даже житейские бури и ураганы. Красиво, образно и в некотором смысле поэтично…

* * *

Путь до особняка на Рублевском шоссе, где свила гнездышко Ольга Петровна Дунаева, отнял минут сорок. Радченко, пробившись сквозь плотный поток машин на серебристом мотоцикле «Харлей-Девидсон», сумел не пропустить нужный поворот, тормознул перед вахтой. Это были два добротных дома с толстыми стенами из природного камня и окнами, похожими на крепостные бойницы.

Внутри наверняка глубокие погреба и просторные, под завязку набитые современными стволами, в том числе автоматическими, оружейные комнаты. В таких сооружениях можно сутками держать оборону против полка морских пехотинцев. И морпехам придется несладко. Радченко знал, что этот поселок на двести пятьдесят домов охраняют триста вооруженных до зубов и отлично обученных бойцов частной охранной фирмы, как правило бывших офицеров и прапорщиков, прошедших курс спецподготовки. Кроме того – личные телохранители тех господ, что здесь проживают. Вместе с ними набирается более тысячи парней, которые на «ты» с любым видом оружия.

Навстречу Радченко вывалились пять здоровых лбов, одетых не в камуфляж, а стильные костюмы, белые сорочки и модные галстуки. Подозрительно покосившись на «харлей», принялись выспрашивать, к кому приехал гость. Мотоциклисты не внушали доверие охране. Старший по группе вернулся к свою крепость, пару минут разговаривал по телефону. Закончив беседу, неторопливо спустился вниз по ступенькам и, погладив пальцем узкую полоску усов, вежливо предложил юристу пройти за ним в помещение. В просторной комнате, где по стенам были развешаны большие фотографии поселковых особняков, Радченко предложили развести руки в стороны и раздвинуть ноги.

– Если бы Ольга Петровна предупредила, что я подвергнусь беззаконной процедуре личного обыска, то, пожалуй, я перенес бы нашу встречу в другое место, – сказал Радченко.

– Таковы порядки. – Старший охранник прошелся по спине и ногам металлоискателем.

– Так поступают со всеми гостями или есть исключения? – Радченко сказал себе «только не заводись» и сделал все, чтобы оставаться спокойным.

– Только с адвокатами, – усмехнулся старший.

– Откуда вам известно, что я адвокат?

– У нас не вечер вопросов и ответов и не развлекательная викторина, – насупился мужик. – У вас ключи в кармане? Пожалуйста, на стол. Кстати, опустите руки.

Дима бросил на стол связку ключей. Старший осмотрел их, сосредоточил внимание на брелке, похожем на футбольный мячик. Нажал пальцем крохотную кнопку, засветилась лампочка. Подумав, старший опустил связку в ладонь Радченко.

– У вас есть при себе оружие? Ну, в мотоцикле?

– Я не ношу оружия.

– Мобильник, смартфон, видеокамера, фотоаппарат или карманный компьютер у вас имеются?

– Только мобильник. И смартфон.

– Придется оставить это здесь. Получите, когда будете возвращаться обратно. На всякий случай предупреждаю, на территории поселка строго запрещено делать фотографии или вести съемку. Запрещено пересекать границы участков. Если вы все-таки утаили от нас какой-нибудь хитрый электронный прибор… У вас будут неприятности, можете не сомневаться. Таков порядок.

– Кто завел этот… – На языке вертелись самые грязные ругательства, но Дима сдержался. – Хочу знать, кто придумал эту процедуру, хочу посмотреть на этого… И задать ему пару вопросов. Я приехал в гости к человеку, чье имя знает вся страна…

– Если вы будете вести себя неадекватно, ваша встреча не состоится.

В окошко Радченко видел, что в пластиковом кофре, укрепленном на заднем крыле мотоцикла, бесцеремонно роется парень в темном костюме. А покрышки и движок «харлея» осматривают еще два идиота. Интересно, что они хотят найти? Разумеется, гости, заворачивающие в этот поселок, не подвергаются этой унизительной процедуре допроса и личного обыска. Но бывают исключения.

Когда вышли на воздух, старший объяснил, как проехать к дому певицы.

– Сначала налево, потом возьмешь правее. Доедешь до белой скульптуры на развилке, там сходятся улицы, потом налево и до конца. Предупреждаю: скорость на территории поселка двадцать километров. Если превысишь, тогда…

– Откроете огонь на поражение? – Юрист стянул с головы цветастую косынку, стягивающую волосы, сунул ее в карман кожаной куртки. – И срежете меня с первого же выстрела. Прошу только об одном: цельте в голову, чтобы я долго не мучился.

– Сделаем, как ты просишь. – Физиономия старшего по группе оставалась хмурой.