Мы не имеем права отрекаться от Христа, но мы не обязаны на каждом шагу говорить о Нём.
Цитаты из книги «Почему я верю. Простые ответы на сложные вопросы»
241
Авраамические религии – иудаизм, ислам, христианство – не вверены отдельному человеку, они предполагают наличие общины. Я же не могу верить в Бога один! Я должен быть с единоверцами,
Но это уже область других вещей, тех, которые не совершаются ежедневно. Было бы ужасно, если бы мы заставляли Бога творить чудеса на каждом шагу, – например, останавливать поезда, на которые мы опаздываем…
альность. Нельзя одно и то же слово «лепить» на все жизненные ситуации: тогда оно перестает действовать и люди не чувствуют за ним реальности
Поэтому стоит поискать, например, другие словесные выражения для того же самого. Допустим, у человека умер кто-то из родственников. Говорить ему: «Смиряйся!», когда у него душа порвана и кричит от боли? Нет, но можно попробовать сказать иначе: «Попробуй примириться с ситуацией. Ты не исправишь ее, но попробуй примириться и молиться Богу, чтобы там было хорошо тому, которого ты любишь. Пусть любовь останется, но действие любви пусть выразится в молитве о любимом человеке, который ушел». Из этого родилась, например, святость блаженной Ксении. Если помните, у нее скоропостижно умер любимый муж и она стала молиться за него одного. И молитва за любимого человека выросла до пламенной молитвы за всю вселенную. А началось все с супружеской любви, с безвременной потери, с наигранного безумия и с молитвы только за него одного: чтобы ему было хорошо там.
Ведь смирение не имеет точного определения, его суть крайне сложно выразить в словах. Это «риза Божества». Это одно из имен Божиих. Иметь смирение – значит иметь Бога в себе (или рядом с собой хотя бы)
Да, дерзновение имеется в виду только по отношению к Богу, и оно касается только верующего человека. И не просто верующего, а еще и приносящего Богу какую-то жертву.
О проекте
О подписке