Существует классическая патриархальная нравственность – это многодетность, послушание родителям, хозяйственность, включенность человека в общественный труд с ранних лет, ранний выход замуж по благословению отца и матери и прочее. Теперь же патриархальный быт поломан. То хорошее, на что мы смотрим с оглядкой как на Святую Русь, наше прекрасное далёко, этакий град Китеж, – все это почти уничтожено, и многое из того, что составляло идеал нравственности, сейчас невоплотимо. Так что речь идет о творческом решении этих проблем. Многие советы, данные святыми в XIX веке, просто неприменимы теперь. Не потому, что святые ошибались, а потому, что быт революционно изменен. Человек же, внутренне оставшись тем же, во внешних проявлениях, в общественной жизни так мутировал, что многие простые и святые вещи сегодня невоплотимы. Если бы святитель Феофан жил сегодня, он наверняка бы по-другому об этом говорил.

Вопрос: А если одна отдельная семья попытается воплотить эти принципы в жизнь?

Отец Андрей: Я бы их от этого предостерег. У них нет того, что было фундаментом, базой той семьи, к которой обращался святитель Феофан. Сегодня человек, уже несколько преуспевший в церковной жизни, отдаленно напоминает человека прежних времен среднего или даже начинающего. Сегодня самое простое дается с бóльшим трудом, чем тогда более или менее сложное. Святитель Феофан обращался к людям, не столь развращенным умом и сердцем, не столь познавшим блага мира, не столь удалившимся от себя самих; к людям, не погруженным в плотный информационный поток; к людям, которые не знали и малой доли соблазнов, окружающих сегодня человека; к людям, которые вырастали в традиционной нравственной христианской атмосфере, где грехи, хотя и были, грехами и назывались. Сегодня эти же слова обращены к людям, живущим в совершенно другой ситуации. Слова-то хорошие, просто надо соотносить их с духовным уровнем слушателей.

Вопрос: Далее святитель Феофан делает вывод о том, что нужно следить за кругом чтения ребенка, и также очень жестко формулирует мысль о недопустимости для христианина таких развлечений, как театры, балаганы и прочее. Как вы считаете, для нас, в наше время, это допустимо? Вот Кураев, например, пишет, что есть вещи, которые не богоугодны и не богопротивны. Сказки, например. Может, сюда относятся и песни-танцы-театры?

Отец Андрей: Мне кажется, нейтральных вещей в мире нет. Человеку, духовно пробужденному, уже знающему высшие цели, театр не нужен…

Вопрос: Он ему не интересен?

Отец Андрей: Он может быть соблазнительно интересен, может вредить. А человеку с зауженным мысленным горизонтом, неокультуренному человеку театр может быть полезен.

Тут я повторю Гоголя: «Театр ничуть не безделица и вовсе не пустая вещь, если примешь в соображенье то, что в нем может поместиться вдруг толпа из пяти, шести тысяч человек и что вся эта толпа, ни в чем не сходная между собою, разбирая по единицам, может вдруг потрястись одним потрясеньем, зарыдать одними слезами и засмеяться одним всеобщим смехом». Этой мыслью Гоголь промучился всю жизнь. Театр – это школа воспитания. Если ставить только водевили и развлекать – это плохо, а если поставить цель воспитать, «чувства добрые лирой пробуждать», театр способен зародить в человеке высокие мысли, заронить в нем много поводов к размышлению. Я полностью разделяю категорические суждения, например, святых Иоанна Кронштадтского и Феофана Затворника о театре их времени. Но я понимаю, что сегодня для многих театр – это та ступенька, на которую многим еще надо взобраться, прежде чем ее отрицать.

Сегодняшнее пребывание в Церкви предполагает широкое образование или, по крайней мере, стремление к нему. Воцерковить современного человека – значит познакомить его с хорошей поэзией. Стихиры, каноны – это поэзия, причем не современная, а византийская. Воцерковить человека – значит привить ему музыкальный вкус, зародить любовь к другим мотивам и другим ритмам. Необходимо воспитать в нем и филологический вкус к слову: слову молитвы и слову Божию. Любовь к Церкви требует некоего исторического чутья, посвященности в целый комплекс гуманитарных проблем.

То есть современный воцерковленный человек не должен быть профаном в филологии, музыке, поэзии, истории, сектоведении и многом другом. Соответственно, хороший театр здесь не лишний.

Вопрос: Старец Сампсон (Сиверс), при том что всегда старался найти индивидуальный подход к каждому ребенку и не давал матерям обобщенных советов, всегда говорил: «Хвалить вообще никогда нельзя» (как закон). Мол, похвала развивает гордыню, и больше ничего. Что вы можете сказать по этому поводу?

Отец Андрей: Я не согласен с этим. Мальчишке, например, рвут первый зуб в жизни. Он плачет, не хочет идти к зубному врачу. Родители утешают его: «Ты же мужчина, вспомни Александра Македонского, Суворова, богатыря Илью Муромца… Ты – мужик и боль должен терпеть». Ребенок берет себя в руки, со слезами на глазах садится в кресло, ему рвут зуб, он встает с кресла, и отец ему говорит: «Ты мужчина, ты молодец. Я тобой горжусь».

Мне кажется, в таких случаях не похвалить человека – это преступление. И таких случаев масса.

Насчет подобных советов нужно заметить, что нашими учителями, к счастью и к несчастью, являются в основном монахи. Если миряне не учат монахов, как молиться, то монахи учат мирян, как детей воспитывать. Говорю я это не в упрек монахам, а в упрек белому духовенству. Почему оно молчит? Почему не учит людей? Священники должны заниматься тем, что сами опытно умеют и знают. В отсутствии этого – надлом и перекос церковной жизни. То, что люди за советом обращаются к монахам, – это критерий кризисного состояния белого духовенства. А священники, простите, на что? Ладно еще молодые священники, подобные нам, которые в сане лет по пятнадцать, которые детей еще не поженили. Мы можем ошибаться, примешивать какие-то страстные суждения… Но те священники, которые прожили жизнь, которые имеют внуков, которые у престола стоят по полвека, почему они не учат людей? Как, простите, предохраняться, как мириться с женой после ссоры, как с тещей общаться? Вот и получается, что мы обращаемся к монаху, который не знает, что такое за ребенком горшок помыть. А он с высокой трибуны теоретических знаний рассказывает, что нельзя хвалить ребенка…

Вопрос: Одинаковы ли воспитательные функции мамы и папы?

Отец Андрей: Папа – это ружье, которое висит на стене и стреляет в третьем акте. Он должен меньше говорить, меньше погружаться в какие-то нюансы. Конечно, мы говорим о классическом варианте, когда папа весь день на работе, а мама – дома с детьми. Папу с любовью боятся. Мать больше милует, но больше и наказывает. Папа же, поскольку видит детей реже, в свободное время хочет с ними поиграть, пойти куда-то, подарить себя детям. Но он же может и наказать. Идеальный папа находится на некоем семейном олимпе. Все ломается, если папа вечно бездельничает и пьянствует, а мать его презирает. Иерархия ценностей рассыпается, происходит вселенская катастрофа в стакане воды.

Вопрос: Не зазорно ли для папы вытирать ребенку попу?

Отец Андрей: Абсолютно не зазорно! Простирнуть пеленку, поменять памперс, погулять с ребенком – все, что папа может делать, не зазорно. Нет в семье мужских и женских профессий.

Ведь бывают ситуации, когда женщина больше занята на работе, чем мужчина, а муж имеет возможность больше времени посвятить семье. Таких пап мы часто видим с колясками.

Вопрос: А это нормально, если папа вместо мамы уходит в декрет?

Отец Андрей: Это, пожалуй, крайность. Папа в декрете не так продуктивен, как мама. «Папа может все что угодно… только мамой не может быть». Мама нужна ребенку больше. Папа может помочь, но не должен заменять собой маму.

Вопрос: Когда ребенок рождается в православной семье – это одно. А если родители (или крёстные) ребенка воцерковились, когда ему уже было лет семь-восемь? Как ввести его в Церковь? С чего начать?

Отец Андрей: Думаю, с личной домашней молитвы. Пусть ребенок молится дома и вместе с матерью, и сам, используя самые простые молитвы плюс то, что на сердце, – в таком возрасте у детей уже есть и страхи, и желания, и надежды. Нужно постараться привить ребенку опыт личного молитвенного обращения к Богу. Нужна детская христианская литература в меру детского понимания, жития святых. На службу приходить во второй ее половине, начиная с «Верую».

Вопрос: Как объяснить ребенку, что такое покаяние?

Отец Андрей: Только отталкиваясь от его опыта внутреннего дискомфорта, если он, скажем, совершил проступок, от которого на душе кошки скребут. Самое время объяснить, что в таком случае надо просить у Бога прощения, и тогда душа успокаивается.

Вопрос: Правда ли, что знакомство с духовной литературой начинать лучше с житий святых, а не с изучения Библии?

Отец Андрей: Пожалуй, да. Ведь человеку всегда интересны драматические сюжетные линии, судьбы персонажей. Особенно интересны детям жития святых, например, где речь идет о святых и о животных (преподобный Серафим Саровский с медведем, преподобный Герасим Иорданский со львом). Выбирать для чтения нужно то, что согревает и умиляет, открывает окно в новый мир.

Библия нужна адаптированная, детская, но читать ее нужно рядом с умным взрослым человеком. Даже Библия для самых маленьких вмещает труднодоступные ребенку моменты – например, творение мира из ничего.

Вопрос: Есть мнение, что если ребенка регулярно причащать и водить в храм, всё остальное само приложится.

Отец Андрей: Начинать воспитание нужно с вечных нравственных ценностей, которые послужат фундаментом и для дальнейшей христианской жизни. Причастие, душеполезное чтение – это очень хорошо, но этим не исцеляется гнилой фундамент. Если при строительстве моста в расчетах допущена ошибка, то потом ни вагонами бетона, ни количеством металлических конструкций положения не исправишь.

Господь от нас не скрывается. Он так же близок к человеку, как и всегда. У нас же есть разум, которым современное человечество так кичится (мы так активно познаем мир, путешествуем, изобретаем), и мы обязаны докапываться до истинных, корневых смыслов. В этом – суть. Я убежден, что нам нужно вернуться к воспитанию в детях основных качеств, которыми должны обладать настоящий мужчина и настоящая женщина до брака и в браке. И обращаться тут нужно не только к опыту веры, но и к опыту прошлых поколений, к опыту здравого смысла, к пониманию сути человека.