ГЛАВА 6

Утро выдалось тяжелым – за ночь я так и смог уснуть. Амфитеатр отдыхал после бурных оргий, а я мучился от бессонницы. Голова раскалывалась, а перед глазами водили хороводы обрывки вчерашних событий и разговоров. Мысли о них не давали сомкнуть глаза даже сейчас, в спокойной рассветной тишине.

Я не знал, что делать дальше: плыть по течению или сопротивляться. В воображении я сносил решетку камеры выбросом Силы, ускорялся, бегом пересекал неширокую прогулочную дорожку, перепрыгивал заросли кустарника и останавливался перед внешней стеной. Еще одним ударом я пробивал брешь в каменном заборе и оказывался на узких улочках деревеньки, через которую пришел сюда с Исхаром.

На этом моменте моя фантазия неизменно давала сбой. Мир Красного Пояса был мне незнаком, и я судил о нем лишь по рассказам Эвана, многие из которых походили на сказку. Я не знал, как местные жители отличают свободных людей от рабов, и понятия не имел, где могу скрыться. О Печати Повиновения, якобы украшающей мое многострадальное чело, я только слышал и ее магическую природу пока не понимал.

Я – раб. Сама мысль об этом вызывала стойкое отвращение, и все мое существо восставало против такого положения вещей. Мне хотелось как можно скорее обрести свободу и избавиться от позорного клейма и в прямом, и в переносном смысле. Оно выжигало глубокую дыру в моей душе, хотя оставалось невидимым и неосязаемым.

Вчера вечером я проверил окружающее меня пространство с помощью магического видения и не обнаружил действующих заклинаний. Под каменными полами не было колодцев, наполненных силой, железные решетки не светились алым цветом, а замки на них не пылали магией защитных амулетов. Все это походило на ловушку для незадачливых супергероев, которых в случае побега ожидало нечто более страшное, чем гнев стареньких надзирателей.

Вечером двое рабов принесли стол для погружения в свиточные миры и отгородили его от глаз посетителей ажурной каменной конструкцией, напоминающей резные стеллажи. Мужики с легкостью тащили стол весом около полутонны и даже не вспотели. Судя по лицам, они были уроженцами Харисса, но обладали Сферами Духовного начала, что никак не вязалось с уже сложившимся представлением об этом мире.

Из задумчивости меня вывел громкий удар гонга, от которого завибрировали даже стены. Я рывком сел на покрытом соломой ложе и заставил себя отвлечься от бесполезных размышлений. За решеткой появился старенький смотритель, который катил перед собой тележку с едой. Он остановился у моей камеры и молча поставил деревянный поднос на предназначенный для него горизонтальный выступ стены.

Меня порадовали перетертой вареной крупой, полосками вяленого мяса и кружкой напитка, напоминающего кофе. Я набил желудок безвкусной пищей и с удовольствием цедил горячее пойло, когда у входа в камеру возник Потус. Он был спокоен, но плотно сжатые губы и тяжелый взгляд маленьких запавших глаз не предвещали ничего хорошего.

– Выходи, красавчик! – сказал он и открыл решетку. – Оденься только, я не трахать тебя пришел!

Шею Потуса украшала пропитанная кровью перевязь, и я со злорадством отметил, что ранить его все же успел. Он бросил мне холщовый сверток, в котором оказались набедренная повязка, кожаные сандалии и прямоугольный лоскут с круглым вырезом посередине. Кусок ткани заменил футболку, а с набедренной повязкой я промучился довольно долго. Потус меня не торопил. Он лишь посмеивался, потирая лысину, и зубоскалил с проходящими по дорожке воинами.

На арену мы шли мимо зарешеченных камер, и я с любопытством заглядывал внутрь. Все они являлись точными копиями моей, а гладиаторов внутри уже не было. Старенькие смотрители убирали следы вчерашних оргий, и я воочию смог оценить масштаб действа, которое не давало уснуть всю ночь.

Мы свернули в широкий полутемный коридор и оказались в оружейной. В уши ударил громкий шум голосов, взрывы смеха и приглушенный звон металла. Гладиаторы снимали со стен доспехи, доставали оружие из выемок в полу и разминались, молотя руками и ногами по колоннам.

– Одевайся, – коротко бросил Потус и привалился плечом к стене. – Твоей нянькой я буду только сегодня. Завтра явишься на арену самостоятельно уже в доспехах.

– Что надевать? – я подошел к незанятому участку стены и взял в руки металлический меч.

– Ты никогда не носил доспехи? – Потус скривил губы и вопросительно приподнял брови. – Умеешь только Силой бить?

Я тихо выругался и начал снимать с крючьев стандартные части боевого снаряжения. Все они были сделаны из дерева и кожи, и воняли как узгун после скачки галопом. Надевать доспехи в одиночку сложно даже опытному воину, а я был нубом и, косясь на других рабов, обреченно мучился с завязками и защелками. Потус со скепсисом смотрел на мои потуги, скрестив руки на груди, и, кажется, получал удовольствие от осознания собственного превосходства.

– Шлем не забудь и защиту на пах, – желчно сказал он, и сплюнул на пол. – Исхар приказал беречь твои яйца и смазливую рожу как главное достояние Империи.

– Зачем? – спросил я, выискивая взглядом ракушку на стене.

– На всякий случай, – раскатисто рассмеялся Потус, – вдруг придется жопой отрабатывать!

На языке вертелось множество колкостей, но я решил промолчать, вспомнив о совете Исхара поладить со старым воякой.

Когда я, наконец, напялил доспехи, все гладиаторы уже покинули оружейную. Они проходили мимо, поигрывая учебным оружием и не обращали на меня никакого внимания. Потус с облегчением вздохнул, привычным жестом протер лысину и махнул рукой, приглашая следовать за ним.

Я шел за Потусом полутемным узким коридором и ощущал на себе лишний вес в десять или двенадцать килограммов. Доспехи давили на тело, цеплялись друг за друга и ограничивали свободу движений. Я понял, что предстоящая тренировка превратится в суровое испытание, и дал зарок восстановить утерянную за время странствий спортивную форму.

Мы вышли на арену амфитеатра через узкий боковой проход, и в глаза ударило яркое солнце. По внешнему контуру овального поля в полном обмундировании бежали гладиаторы. Потус пропустил меня вперед, а затем без лишних слов схватил за шею и вытолкнул в толпу. И я побежал со всеми.

Кросс в полной боевой выкладке с мечами на поясах под палящим солнцем – испытание не для слабаков. К окончанию дистанции я жадно ловил ртом вдруг ставший сухим и колючим воздух и проклинал Исхара. Сотня приседаний и отжиманий довершили дело – грудь вздымалась как кузнечный мех, сердце бешено стучало у горла, а перед глазами плыли красные пятна. Кожаные доспехи были мокры от пота: теперь я понял, почему они так воняли.

Гладиаторы разбились по парам, разбрелись по арене и начали тренировку. Я смотрел на клинки, рисовавшие филигранные узоры, на уходы и блоки, достойные балетной сцены, и меня захлестывало отчаяние. Научиться сражаться на таком уровне за два месяца невозможно. И никто не сможет убедить меня в обратном, даже Исхар…

– Ты драться сюда пришел или на полуголых мужиков пялиться? – раздался голос Потуса из-за спины, и я обернулся.

– Просто изучаю передовой опыт, когда-нибудь я хотел бы достичь их уровня…

– Начинаем бой! – крикнул Потус и пошел на меня. – Запомни самое важное правило: никогда не разговаривай во время сражения! Каждое произнесенное слово – лишний шаг к смерти!

Тупое лезвие меча с глухим звоном ударило в кожаный наплечник, и руку обожгла боль. Я крутанулся в противоположную сторону и присел. Надо мной промелькнул ботинок Потуса. Он бил с разворота, как в дешевом боевике и, видимо, хотел произвести на меня впечатление. Это была ошибка – я бросился вперед и врезался головой в его спину.

Потус упал на землю, но тут же подскочил и достал меч из ножен. Уроки Алана всплыли в памяти автоматически. Ноги на ширину плеч, опорная чуть выступает, корпус развернут боком. Меч в правой руке, она полусогнута и вытянута вперед. Ладонь слегка расслаблена, а острие клинка смотрит в ноги сопернику.

Потус одобрительно кивнул и стремительным рывком пошел в атаку. Он мгновенно оказался передо мной, его клинок размылся в воздухе, и я ощутил, как неведомая сила вырвала меч из моей руки и отбросила его за спину. Левая сторона груди взорвалась болью, я отпрянул назад, не удержал равновесие и приземлился копчиком на утрамбованный песок.

Потус усмехнулся и отступил. Он выставил ладонь тыльной стороной вперед и жестом поманил меня к себе. Поросячьи глазки на одутловатом лице источали высокомерие и уверенность. Я перекатился к мечу, схватил его и вскочил на ноги.

Я включил магический взор и испугался. Пространство над полем боя было лишено Силы. Ее потоки привычно струились над трибунами для зрителей и аккуратно обтекали огромный овал арены. Я попытался обратиться к Силе, накопленной в Ядре, и осознал, что не ощущаю ни того ни другого! Здесь, внутри амфитеатра, я стал обычным смертным, которому недоступна магия. Меня окружали сотни таких же, лишенных Силы и надеющихся только на самих себя, рабов. Они сошлись в спаррингах и неистово дубасили друг друга тупыми клинками, надеясь, что удача не изменит им и в настоящем сражении.

Я медленно пошел навстречу Потусу, ловя взглядом каждое его движение. Он расслабленно улыбался, и, казалось, не собирался на меня нападать. Я сделал резкий выпад и почти достал острием его руку, но Потус отпрянул назад, извернулся как кошка и отбил мой клинок к земле. Затем он ударил меня кулаком в правый наплечник и вонзил меч в нагрудник. Грудь взорвалась от боли, и я упал на спину. Потус одним прыжком оказался рядом и буквально исполосовал мои бедра перекрестными ударами клинка. Мне удалось пару раз задеть мечом его поножи, но это не причинило противнику никакого вреда.

Потус отошел назад и снисходительно смотрел на меня, крутя меч в правой руке. Все это время он дрался молча, не дрался даже, а демонстрировал мое неумение владеть мечом. Просто избивал в границах дозволенного и ждал просьбы о пощаде. Я решил, что не доставлю ему такого удовольствия и буду сражаться до конца.

Я вспомнил тактику, которую использовал в школе во время первого сражения. Никаких атак, только глухая оборона и уход от ударов. Я встал в защитную стойку и опустил оружие. Потус ожидал моего нападения и его лицо выражало вселенскую скуку. Он перебрасывал меч из руки в руку, крутил им восьмерки и конусы и смотрел куда угодно, но только не на меня.

Наконец, показательное выступление закончилось, и Потус сделал первый выпад. Я предугадал его, потому что сосредоточил все внимание на отслеживании намерений противника. Меч прошел в сантиметре от моего бока, Потус подставился, но я удержался от соблазнительной контратаки и просто переместился в сторону.

Он развернулся и с любопытством посмотрел мне в глаза. Меч в мускулистой руке взвился в воздух и опустился на меня сверху. Я изогнулся, и тупое лезвие ушло вниз, лишь слегка задев наплечник. Открылась прекрасная возможность для атаки, и я ударил руку Потуса снизу. Он не смог защититься, прозвучал глухой удар стали о доспех, и мой соперник выронил меч.

Я бросился Потусу в ноги, он подпрыгнул, задел сандалиями мой набедренник, разразился ругательствами и повалился на арену. Я перекатился по песку, как когда-то учил меня Логан, и огрел поднимающегося на ноги соперника мечом по спине.

Потус взревел от возмущения, поднял оброненный меч и бросился на меня, словно разъяренный медведь. Он работал клинком как деревянный тренировочный манекен в школе, тусклая сталь мелькала перед глазами с огромной скоростью, и я не успевал распознать даже направления атак. Удар следовал за ударом, и я пятился, отражая лишь небольшую их часть.

Потус избивал меня расчетливо, метя в разные части тела. Он покрыл тяжелыми ударами нагрудник, несколько раз приложил по наплечникам и изуродовал набедренник, а затем начал намеренно заходить со спины. Я пятился от него по кругу, стараясь не открыть тыл, но он был намного проворнее и опытнее.

Если бы я смог воспользоваться Силой, то замедлил бы течение времени и получил преимущество, но в равном бою у меня не было шансов. Удары сыпались один за другим, и каждый отзывался яркой вспышкой боли в спине. Я вертелся как волчок и молил всех богов, чтобы легкий доспех защитил мой позвоночник.

Потус пробивал большую часть моих примитивных блоков, и скоро мышцы под наручами превратились в отбивные. Я умудрялся контратаковать и несколько раз преодолел его оборону, но лишь потому, что он был слишком занят атакой.

Я взмок от боли и недостатка кислорода, перед глазами плыли красные пятна, и сражающиеся вокруг гладиаторы казались мне вальсирующими в рваном ритме парами. Я смотрел в глаза Потусу, пытаясь угадать направление следующих атак, и единственной моей целью стало минимизировать боль, которую причиняли его удары. А затем свет начал меркнуть, и я ничком упал на песок, напоследок напоровшись животом на тупой меч Потуса.

Я очнулся от сильных шлепков по щекам. Потус ритмично бил меня тыльной стороной ладони, и мою голову безостановочно мотало влево и вправо. Наши взгляды встретились, и удары прекратились. В маленьких глазках не было ненависти или злобы, он просто играл со мной. Старый вояка улыбался, всем своим видом выказывая презрение к детской забаве, не стоящей выеденного яйца.

Столпившиеся вокруг нас гладиаторы начали расходиться, убедившись, что я остался жив и ничего интересного не предвидится. Я сел и обхватил руками колени. Мир качнулся, и каждая клеточка тела взорвалась от боли.

– Вставай, герой, – добродушным тоном произнес Потус и протянул мне руку.

– Обойдусь, – ответил я, и кривясь от боли, встал на ноги самостоятельно.

– На сегодня тренировка закончилась, идем!

Я распрямил плечи и шагнул следом за Потусом, но сил хватило только на то, чтобы дойти до оружейной. Там я рухнул на скамью прямо у входа и прислонился к стене. На мне не осталось ни одного живого места, исключая голову и пах, о которых проявил заботу Потус. Тело превратилось в сплошной источник боли, и я сбрасывал с себя доспехи, морщась от каждого движения.

Потус стоял напротив, скрестив руки и смотрел на меня с ядовитой усмешкой на лице. Здесь, под трибунами, я мог обратиться к Силе даже в нынешнем своем состоянии и впечатать мучителя в стену одним ударом. Но я сдержался. Я обещал Исхару вести себя осмотрительно, а сейчас отчетливо понял, что сам заинтересован в этом, как никто другой.

Путь к камере я проделал словно на ходулях. Суставы ног практически не гнулись, и я переставлял их как палки, ловя равновесие при каждом шаге. Руки повисли безжизненными плетями и болтались, будто привязанные на тонких веревочках. Я изо всех сил сдерживался, чтобы не зареветь как мальчишка и радовался, что Потус шел следом и не видел моих полных отчаяния глаз.

– Искупайся, – сказал он, толкнув меня в клетку. – Сейчас придет Исхар, а он терпеть не может запаха пота.

– Ты мстишь мне за вчерашний поединок? – тихо спросил я, не оборачиваясь.

– Даже не думал, – ответил Потус. – Просто решил показать твою новую жизнь во всей ее красе. Подумай, нужно ли тебе все это дерьмо.

– Разве у меня есть выбор?

– Выбор есть всегда, но делать его нужно вовремя…

Под душ я залез, даже не сняв набедренную повязку. Я сидел на каменном полу и наслаждался струями холодной воды, стекающими по телу. Они притупляли боль и маскировали слезы бессилия, льющиеся из глаз. Мимо ходили первые посетители и с любопытством глазели на синяки, проступающие на моем теле. Но мне было на них наплевать. В голове безостановочно крутилось предупреждение, сделанное Потусом из-за решетки. Сегодня вечером мой первый выход на арену!