– Я живу в Рязани. А сад «Строитель-2», достался от родителей.

– Надо же, Танюша! – обрадовался Форов. – И я в Рязани, а сад у меня в «Нефтянике». И чего я там только не посадил. Например, амурский бархат. Саженцы вез через всю страну, с самого Амура. Его ягоды – вернейшее средство от диабета! Вы не слышали? У меня у жены, царство небесное, был диабет, и она ягодами моего амурского бархата снижала сахар в крови. Ей и врачи говорили, что это отличное средство. Как там, интересно, мой бархат? – задумался дедушка, его голос стал тревожным. – Я его к зиме не успел приготовить. В сентябре слег. Эх, поможет мне ваш «Алмаг»? А, Танюша? Мне б к дачному сезону снова на ноги встать. Хотя бы в последний раз побывать в саду, привести в порядок деревья, обрезать, обработать. Может, я умру, дети будут ездить в сад. Так-то они не ездят. Твое, говорят, папка, ты, мол, и езди. Наверное, поэтому и «Алмаг» ваш мне подарили, чтобы я их с садом не донимал и сам им занимался.

Форов усмехнулся.

– Иван Аркадьевич, я вас уверяю, если вы по инструкции пройдете курс, то вам станет легче, – сказала Таня.

Она немного нервничала, потому что боялась, что если еще минут на 10 задержится, то следующую маршрутку, идущую прямо до ее дома, придется ждать целый час.

– И я встану? – с надеждой спросил Форов. – Мы не можем этого гарантировать, но вам однозначно полегчает. Иван Аркадьевич. Скажите, у вас еще остались вопросы?

– Да нет вроде, – ответил дедушка. – Спасибо, дочка, что выслушала.

– Поправляйтесь. До свидания.

– До свидания. Таня успела на маршрутку, но ей пришлось немного пробежаться, чтобы с февральского мороза запрыгнуть в теплый салон. Всю дорогу она думала про Ивана Аркадьевича и его чудесный амурский бархат в саду.

«Интересно, а кто из наших родственников страдает сахарным диабетом? – размышляла Таня. – Кажется, тетя Люба из Крыма. Слышала ли она про амурский бархат?» Через несколько дней Тане снова позвонил Иван Аркадьевич.

– Здравствуйте, помните меня? – с хитрецой поинтересовался дедушка.

Таня сразу его узнала.

– Конечно, – ответила Татьяна и словила себя на мысли, что обрадовалась его звонку. – И повезло же вам на меня попасть, я же на горячей линии не одна работаю.

– А я специально попросил именно с вами соединить, пришлось подождать, когда вы закончите общаться с предыдущим клиентом.

– Вот как? – слегка удивилась Татьяна. – Замечательно. Ну как вы? Начали курс «Алмагом»?

– Начал-то начал. Но боюсь, что нет толку.

– Есть толк, – решительно перебила его Таня.

– Что вас больше всего беспокоит?

– Поясница. Рельсы же знаете, сколько весят?

– Сколько? – почему-то спросила девушка. Ей на мгновение действительно стало интересно. Если бы Татьяна разговаривала со строителем БАМа по видеосвязи, то наверняка бы заметила, что он весь аж просиял.

– О! Тут ничего сложного. Смотрите, рельсы бывают разные, – начал лекцию Иван Аркадьевич. – Р50, Р65, Р75. Так вот, чтобы не мучиться с вычислениями, марка железнодорожного рельса сама за себя говорит! Р50 значит, что она весит 50 кг, Р65 – значит 65 кг…

Таня вспомнила про регламент.

– Иван Аркадьевич, – снова перебила девушка. – Давайте про «Алмаг». У вас болит поясница, вы аппарат правильно прикладываете? Получается у вас с ним справиться?

– У меня розетка рядом, и он всегда под рукой. – А как вы его используете? – Включаю, переворачиваюсь на живот (это мне еще удается сделать, хоть и с трудом), кладу датчики на поясницу. Все по инструкции! Ну и дальше 20 минут лежу, мечтаю. Думаю, вот сойдет снежок, в нашем «Нефтянике» грязно, слякотно. Ворота на мою – южную – сторону еще не открыты, и нужно заходить через центральный вход. Там, где собака, Мухтар. И вот я уже у себя. Снег кучами лежит по обочинам, хожу в сапожищах взад-вперед по участку. Смотрю, что там за зиму произошло? Как мой амурский бархат, как мои яблони и крыжовник, как зиму перенесла жимолость? У меня пять кустов! Самая ранняя ягода. Июньская. Вы любите жимолость?

– Иван Аркадьевич, я уверена, что если вы будете продолжать курс магнитотерапии, то к сезону есть все шансы прийти и поздороваться со своим бархатом, а в июне собрать урожай жимолости.

– А вдруг нет? – с тревогой в голосе спросил Иван Аркадьевич.

– Давайте будем верить, что да, – твердо сказала Татьяна. – Итак, вы позвонили, у вас какой-то вопрос по эксплуатации? Может, что-то непонятно?

– Так-то понятно, но, понимаете, когда я его прикладываю, то ничего не чувствую. В чем же тогда лечение? – усомнился дедушка.

– А вы и не должны ничего чувствовать. Это же магнитная терапия. Вы лежите, размышляйте, представляйте садовые работы в этом сезоне, а магнитные импульсы в это время спокойно и настойчиво будут делать свою работу. Главное, не мешайте им, не дергайтесь, лежите смирно…

– Правда? – по-детски наивно уточнил дедушка.

– Правда.

– Спасибо, Таня, – уже бодрее поблагодарил Иван Аркадьевич. – До свидания.

– До свидания. Если что, обязательно звоните. Можете просить, чтобы со мной соединили. Я отвечу на все вопросы. Через неделю Иван Аркадьевич вновь решил кое-что уточнить, потом еще кое-что, и еще, и еще… И в итоге стал звонить регулярно. Татьяна сразу догадалась, что, в сущности, у него нет вопросов по эксплуатации аппарата. Дедушку нужно было просто постоянно подбадривать и внушать ему веру в победу, в то, что он непременно поправится. Привыкший к осязаемым, твердым, как рельса, аргументам, пожилой строитель БАМа с недоверием относился к идее исцеления невидимыми магнитными импульсами. Но другого выбора у него все равно не имелось. Лечение, которое предлагали ему раньше, сводилось разве что к снятию болевого синдрома. «Пейте таблетки. Мажьте мази. Если сильно болит, примите кетарол», – равнодушно говорил ему участковый терапевт. А вот невролог сразу порекомендовал «Алмаг», еще и рассказал, что аппарат буквально поставил на ноги уже не одного заслуженного работника строительной отрасли. Было и еще кое-что, из-за чего Иван Аркадьевич звонил Татьяне. Ему просто нравилось общаться с этой чуткой и внимательной девушкой. Возможно, он так компенсировал недостаток общения с собственной дочерью – вечно занятой, строящей карьеру дамой с регулярными, но холодными и какими-то дежурными вопросами о самочувствии и результатах терапии.

– Танюша, а вот индикатор должен пикнуть один или все-таки два раза? – спросил дедушка во время очередного звонка. – А то я тут что-то не разобрался. Вдруг неправильно делаю, и не поможет.

– Смотрите, когда «Алмаг» завершает цикл, то должен издать один звуковой сигнал, – отвечала ему Татьяна.

– Значит, правильно, – вздохнул Форов с таким чувством, будто думал: «Эх, лучше бы я все это время пользовался им неправильно».

Время шло. Форов исправно, без прогулов и заминок использовал аппарат. После первого курса сделал передышку, как того требовали правила. Начал второй. На улице, между тем, появились первые проталины. Солнце светило уже совсем по-весеннему – еще немного, и дорога в СНТ «Нефтяник» должна была превратиться в то долгожданное грязное месиво, о котором мечтал в своих грезах пожилой строитель.

– Иван Аркадьевич, не отчаивайтесь, – уловила его настроение Таня. – Нужно продолжать терапию. Рано или поздно поможет. Вы не первый. Оно не всегда сразу действует, главное, верить и продолжать.

– Надеюсь, – грустно ответил дедушка. – Знаете, Таня, чего больше всего захотелось?

– Чего? – спросила оператор.

– У меня посреди участка садовая бочка стоит. У всех стоят такие есть, для сжигания мусора. У вас в «Строителе» наверняка тоже есть.

– Разумеется, – согласилась Татьяна.

– Так вот, захотелось обрезать мертвые ветки с моего амурского бархата, выбрать сухие стебли малины, собрать все листья с земли, весь сор и мусор, накопившийся за зиму и сжечь в этой бочке. Хочу стоять и кочергой костер шевелить, дымок нюхать. Пусть он все мертвое поедает, а живому, новому, молодому, здоровому дает дорогу, – меланхолически сказал старичок.

– Иван Аркадьевич, мне не нравится ваш настрой: «старое поедает, молодому дает дорогу»… Вы и сами будете здоровы, и костер свой расшевелите, – уверяла Таня. – Выше нос. Я уверена, лечение пойдет на пользу.

В тот год весна наступила очень рано. Уже в первой половине апреля появились листья на деревьях. Грязная дорога в СНТ «Нефтяник» высохла и покрылась слоем пыли, сквозь которую резво прорастали желтые вездесущие одуванчики. Строитель БАМа не звонил. Минула весна, начался душный дождливый июнь. Как-то раз в офис колл-центра ворвалась начальник отдела – веселая, хлебосольная Екатерина Борисовна. Она несла в руках глубокое блюдо, доверху наполненное темно-синей жимолостью.

– Угощайтесь, девочки! Своя, садовая, – сказала Екатерина Борисовна, по часовой стрелке обходя отдел с блюдом в руках.

– Ой, а что это? – спросила студентка Вика.

– Ты что, жимолости никогда не ела? «Северный виноград» еще называют, – удивилась Борисовна. – Первая садовая ягода, за ней клубника пойдет, уже краснеет.

Начальница улыбнулась, вспомнив о своих двух сотках виктории.

«Жимолость, – проговорила про себя Татьяна, пережевывая слегка кислую ягоду, – Иван Аркадьевич! Так, ведь и не дождался, бедняга, выздоровления. Наверное, и не встал, а уже жимолость отходит…».

– Екатерина Борисовна, помните, я вам про дедушку рассказывала, который «Алмагом» лечится? Иван Аркадьевич? – обратилась к начальнице Таня.

– Который строитель БАМа-то?

– Он самый.

– Конечно, помню. Как он там, встал на ноги?

– Так в том-то и дело, что не знаю. Наш старый клиент. Можем мы его номер телефона узнать? Я бы ему сама позвонила и уточнила. Прикипела к нему душа, – усмехнулась Таня.

– Без проблем, все номера хранятся в базе. Уточню у наших мальчиков, только они сейчас на обеде, – сказала Екатерина Борисовна. – На, деточка, скушай еще ягодку.

Вечером, за 15 минут до конца рабочего дня Татьяна позвонила Ивану Аркадьевичу. Он взял трубку.

– Алло, – послышался слабый, немного дрожащий голос.

«Лежит, – подумала про себя Таня. – Но, хотя бы живой».

– Иван Аркадьевич, здравствуйте. Это Татьяна, оператор горячей линии «Еламеда», – представилась девушка.

– Танюша! – обрадовался дедушка. – Как я рад тебя слышать.

– Ну как вы? Как ваш амурский бархат? – нарочито бодро спросила Татьяна, хотя прекрасно поняла, что он не ходил в сад и понятия не имеет. Догадалась по голосу.

– Эх, Таня. Откуда ж я знаю. Наверное, умер мой бархат, – печально сказал строитель.

– Не помогло?

– Не помогло.

– Лежите?

– Лежу.

Таня почувствовала, что ее голос задрожал, а глаза намокли. Она взяла себя в руки и строго сказала:

– В этом сезоне не получилось. Значит, в следующем получится. Вон БАМ сколько строили?

– О-о-о, – оживился дедушка. – С 1974 года, вот и считайте. Уже полвека как.

– Вот! – триумфально сказала Таня, обрадовавшись, что нашла такое удачное сравнение. – Но достроили же! Значит, и у вас все получится.

– Вы правда так думаете?

– Правда! – ответила Таня и вытащила еще один козырь. – Отныне я вам сама буду звонить и проверять, как вы проводите терапию.

Таня знала, что Ивану Аркадьевичу нравится с ней общаться, и он в самом деле возобновит терапию хотя бы для того, чтобы Таня ему время от времени звонила и слушала про марки рельсов, садовые работы и о том, как справиться с гнусом в тайге. Так продолжалось почти целый год. В какой-то момент Татьяна стала воспринимать Ивана Аркадьевича как своего собственного дедушку. Она звонила ему регулярно, подбадривала, настраивала на лечение и между делом узнавала обо всех его проблемах с дочерью, о красивой и романтичной истории любви с покойной супругой, о трудовых подвигах. К концу февраля Таня могла и сама подробнейшим образом рассказать об особенностях строительства Байкало-Амурской магистрали. Впрочем, в этом странном общении была некая практическая польза и для Тани. Это многочисленные рецепты и полезные советы по уходу за садовыми растениями. Информация не самая важная, но Иван Аркадьевич приколотил ее гвоздями к подкорке Татьяны.