ГЛАВА 2

Царь Гере восседал, как всегда, на своем, выложенном из белого гранита, троне, справа от него, возле стены замка расположились на каменных скамейках Верховный Жрец Горн и его сын Рауль. Гере был задумчив, облокотился на подлокотник трона, его лицо казалось, превратилось в маску. Горн не решался нарушить молчание, Рауль заерзал на скамье и тут же получил от Горна неодобрительный взгляд. Входная дверь в залу большого совета открылась, и в залу вошел, атлетического телосложения, в военных латах и шлеме с белыми перьями, давний друг отца и военачальник Жакс. Из – под его военных лат виднелось белое платье до колен, на ногах военные, из грубой кожи сандалии. Он остановился в центре залы, приложил правую руку к груди, проговорил:

– Великий царь белого народа! К тебе прибыл царь народа Нарки, Шаки. Он просит великого царя принять его.

Горн тихо проговорил:

– Дурной знак.

Рауль насторожился, теперь он понял, зачем его отец был задумчив. Гере принял гордую осанку, провел рукой по короткой седой бороде. Голос прозвучал у него твердо.

– Пригласи, Жакс, царя Нарков!

Жакс удалился, через некоторое время в залу вошел царь народа Нарки, Шаки. При его появлении, по спине пробежала неприятная дрожь, впервые Рауль видел этого, маленького роста, неприятной внешности человека, у него была густая кучерявая шевелюра переходящая в густую черную бороду на груди. Когда он проходил вглубь зала, было заметно, что он прихрамывает на одну ногу. Несмотря на то, что на улице было лето, поверх его черного платья была надета двухсторонняя накидка из овечьей шкуры, подпоясан он был широким кожанным ремнем. От одного его вида исходил холод и смерть. Он остановился в центре залы, обвел взглядом присутствующих, остановил свой взгляд на Рауле прохрипел:

– Мне говорили о твоем сыне, царь Гере.

Гере чуть заметно кивнул головой, пригласил знаком руки гостя присесть на лавку по левую руку от него. Шаки проковылял к своему месту, сделал толчок ногой и заскочил на лавку, сложив ноги калачиком под себя. Он вел себя крайне вызывающе: как дикарь, он даже не поприветствовал Великого царя, поэтому Гере спросил его:

– Что тебе нужно от нас, Шаки?

Шаки прокашлялся, сплюнул сгусток на каменный пол залы. Рауль дернулся на своем месте, чтобы кинуться на Шаки и избить его за оказанное неуважение. Но Горн резким движением остановил его, так резко предугадав намерения Рауля, что даже Шаки не заметил его порыва. Шаки проговорил:

– Мой народ тоже хочет поклоняться богине Сите.

Дерзость со стороны Шаки была неслыханной, его народ не только не имел права поклоняться Сите, но и вообще они поклонялись другим богам, на некоторое время в зале воцарилась тишина. Затем Гере нашелся:

– Ты и твой народ никогда не сможет поклоняться Сите, она останется непорочна, как завещали нам наши предки, если конечно Нарки решили принять нашу веру и наших богов то мы можем обсудить этот вопрос, но при этом ты Шаки лишишься трона и народ как Нарки перестанет существовать, будет единый народ Арицы. Мы знаем, в это лето твой народ голодает, и, наверное, это толкает тебя на такой поступок.

Шаки опять кашлянул, но на этот раз не сплюнул на пол, прохрипел:

– Гере, ты я смотрю, привык повелевать, не кажется ли тебе, что ты много берешь на себя, ты пророчишь мне нищету и безвестность, хочешь иметь полную власть?

– Мне вполне достаточно то, что я имею и мой народ, и мне жаль твой народ, который идет неправильной дорогой благодаря твоим жрецам, которые до сих пор приносят в жертву богам своих соплеменников. Вы сможете получить покровительство Ситы только тогда, когда примете наших богов и перестанете жить как дикари.

Шаки резко вскочил на ноги. Он тяжело дышал от охватившего его гнева:

– Гере, ты можешь оскорбить меня и мой народ в стенах своего дворца, но мы не позволим надсмехаться над нами на поле сражения.

Лицо Гере было спокойным, он спросил:

– Ты объявляешь нам войну, Шаки?

Конечно , Шаки хотел бы объявить войну Арицам. Он с самого начала визита искал ссоры, но здраво рассудив в уме, он понял что сможет стать первой жертвой в этой войне: во дворе дворца его ожидало только десять вооруженных всадников. Он принял важный вид и громко проговорил:

– С этого дня я и мой народ запрещаем вам охотиться в нашем лесу и пользоваться его плодами!

Сказав это, Шаки ловко развернулся и вышел из залы, Гере крикнул ему вслед:

– Шаки ! Я хотел бы поговорить с тобой на эту тему!

Но Шаки даже не обернулся, хлопнув дверью. Гере повернулся к Горну:

– Мой друг, скажи мне, зачем приходил к нам этот дикарь? И что он хотел от нас этим визитом?

Горн встал со своего места, оперся о свой посох, сказал:

– Мой Царь, этот человек глуп, но нельзя не брать во внимание его бредовые идеи. Предсказания великого Рамь сбываются, он предсказывал, что Нарки пойдут войной на Арицы и мы одержим великую победу и с того дня все наши племена объединятся в одну белую расу.

– Но насколько я знаю предсказание, война должна начаться после моей смерти.

Горн опустил голову.

– На это я тебе ничего не могу сказать, все во власти наших богов, мы лишь их рабы.

– Ты ведь знаешь все, как будет, и что было.

– Да, великий Царь, но на это я тебе ничего не скажу. Появление в стенах твоего дворца самого царя Нарков, можно воспринимать только, не иначе как вызов к войне, мы ведь не сможем уступить им весь лес.

– Ты прав, друид, твоими устами всегда говорили боги. Мы будем готовиться к войне и к великим походам, пора нести веру Арицы к другим народам.

Он перевел взгляд на Рауля:

– Сын мой, Рауль, прошу тебя, позови сюда Жакса, мы будем держать военный совет вместе, тебе предстоит сражаться за твой народ.

Рауль поднялся, посмотрел на Горна, тот преклонил перед ним свою голову.

На место происшествия лейтенант Бухвалов прибыл вместе с экспертами. Труп молодого парня лежал на диване, не нужно было быть гениальным специалистом в области криминалистики, чтобы сразу понять, что смерть молодого парня наступила от передозировки наркотиков. Труп находился в полусидячем положении: голый торс, в одном трико, и носках. Парень, по всей видимости, умер на приходе, так как не успел даже вытащить иглу из вены. Бухвалов предоставил парня экспертам криминалистам, а сам подошел к пожилому участковому капитану, поздоровался с ним за руку, спросил:

– Знаете его?

Участковый поправил фуражку на голове, шмыгнул по детски носом.

– Конечно знаю, я на своем участке всех знаю, мы ведь старые участковые, работаем на совесть.

Бухвалов был уязвлен, заметил:

– Мы, молодые, тоже не промах.

Участковый недоверчиво протянул:

– Ну…Ну. Только я давно предупреждал начальство, что мой участок самый наркоманский, просил помощи, ведь есть же сейчас отделы по борьбе с наркотиками.

Бухвалов усмехнулся. Вообще чувство юмора его никогда не покидало, для него был всегда свой один закон, никогда ни за что не падать духом, смотреть на жизнь с улыбкой, и она когда-нибудь тебе улыбнется. Бухвалов спросил:

– Ну, так кто этот бедолага?

– Борис Ткачев, по прозвищу машина, это они так на своем жаргоне шприц называют.

– Родственники у него есть?

– Конечно, как полагается, мать и отец.

– Работают?

Участковый усмехнулся:

– Ну, ты, лейтенант, даешь, да сейчас пол России не работают, а пьют горькую.

– Значит, есть на что?

– Я же говорил, вы молодежь маловато смыслите, пьют на последние, что есть в доме, а если нет – побираются, собирают стекло, на какой-нибудь суррогат хватает. Вон битый час здесь, а родителей до сих пор нет, небось, на промысле. Эх, в подмогу бы мне кого-нибудь я бы одним махом здесь порядок навел.

Бухвалов улыбнулся, достал сигарету, спросил:

– Меня в помощники возьмешь?

Участковый недоверчиво посмотрел на молодого лейтенанта.

– Ты сколько на службе – то?

– Третий месяц.

– Нет, мне нужны люди со стажем.

Бухвалов безнадежно вздохнул.

– Ничего не поделать, Степан Васильевич, работать придется вместе.

Бухвалов протянул ему свою руку.

– Бухвалов Владимир Ильич. Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Прошу любить и жаловать, я к вам на помощь.

Участковый недоверчиво пожал лейтенанту руку. Бухвалов проговорил:

– Хочу заметить на будущее, Степан Васильевич, одним махом мы здесь порядок навести не сможем, здесь нужен другой подход. Наркотики, Степа, дело тонкое.

– Что…?

– Это я так о своем.

– Ну…Ну…

ГЛАВА 3

Ганс, во второй раз, отправил через свернутую десятирублевую банкноту, длинную полоску кокаина в нос. Было девять часов утра, он сидел за столиком в кафе «Грузинская кухня», которая находилась на территории центрального городского рынка. В кафе никого не было, он ожидал своих приятелей, именно приятелей, потому что друзьями он их назвать не мог. Шкет, Таблетка и Пятак, были наркоманы со стажем и Ганс знал по этому поводу золотую истину: среди наркоманов друзей нет, как и не бывает бывших наркоманов. Приятели запаздывали и Ганс заказал себе кофе. Когда ему принесли кофе дверь в кафе открылась и Ганс увидел вошедшего: это был Ромка, по прозвищу интеллигент. Роман получил это прозвище еще в детстве, за то что жил с матерью, которая работала директором школы, где все они, дворовые мальчишки учились. Сам Роман старался, учился и поэтому во дворе среди сверстников был самым умным, ему завидовал сам Ганс, который был старше его на три года и сидел в одном классе уже третий год. Когда мальчишки подросли, Ганс завязал с Романом дружбу, которая сначала Гансу нравилась, пока они не окончили школу и Роман подался в институт, о котором Гансу можно было и не мечтать. У Ганса вновь взыграла зависть и их дружба охладела. Потом Ганс занялся продажей наркотиков. В скорости он присадил на эту дрянь всех своих знакомых, сам же он этим не злоупотреблял, но на травке сидел плотно. Вскоре он взял верх во дворе и не только, теперь его знали во всем районе, так как многие зависели от него. Да, оставался только Роман и случай неожиданно тот подвернулся. У него заболела мать, и он пришел к Гансу, чтобы попросить у него денег в займы на лекарство. Ганс конечно не отказал, ну и не забыл пригласить старого друга к себе на вечеринку, на которой Роман первый раз попробовал героин и жизнь ему сразу предстала в другом ракурсе. Наркотик притуплял сознание, уводя его от реальности, казалось, становилось меньше проблем и жизненные трудности проносились где-то рядом, но не для него. А через некоторое время он вовсе не смог жить без героина, но Ганс перестал угощать, а для того, чтобы уколоться, нужны были деньги, да еще мать надо было лечить. Так и получилось, что Роман первый раз в своей жизни пошел на дело, брать квартиру какого-то барыги, ему составили компанию Шкет, Таблетка и Пятак. Роман сел за столик напротив Ганса, они обменялись рукопожатием. Романа ломало, это было видно по его внешности, он болел, Ганс мило улыбнулся:

– Что-то ты совсем пропал дружище? Не иначе Марго держит тебя на привязи.

Роман будто не слышал его слов.

– Дай что-нибудь раскумариться?

Ганс наслаждался своим положением.

– Что, невмоготу?

– Ты же знаешь, дай?

– Кредит закрыт, Рома, ты и так должен мне двести баксов.

– Я отработаю.

Ганс понимающе покачал головой:

– Да, конечно отработаешь, как раз работенка есть, сейчас ребята подойдут и я введу вас в курс дела.

Роман стоял на своем, он еле сдерживал крик, ему было очень плохо.

– Мне нужно поправить здоровье.

Ганс в улыбке оголил свои зубы.

– Ладно, я сегодня добрый, угощаю.

Ганс достал маленький полиэтиленовый пакетик и высыпал на стол жирную полоску героина, кокаином он бы ни за что не угостил. Когда Роман отправил полоску героина в нос, Ганс его предупредил:

– Идешь на дело в счет долга?

Роман соглашаясь кивнул, ему стало сразу легче. В кафе вошли Шкет, Таблетка и Пятак, они присели к ним за столик. Ганс вытер руки о салфетку.

– Так, все в сборе.

Шкет проявил возмущение:

– А, что интеллигент тоже в деле?

Ганс его успокоил:

– Да, он в деле. Мне нужно, чтобы вы прокрутили дело без промаха.

Вмешался Пятак:

– Нас и так достаточно для того, чтобы прекрасно провернуть любое дело.

Ганс повысил голос:

– Мне видней кого брать в дело, кого не стоит, если так надо, значит надо. Короче, слушайте меня внимательно. Все знаете гостиницу на улице Пролетарская?

За всех ответил Таблетка:

– По-моему она называется «Заря».

Ганс продолжил:

– В этой гостинице, в четыреста сороковом номере будет находиться один мудак, его нужно будет немного пристукнуть и забрать сверток, он у него хранится в черной кожанной сумке.

После принятой дозы, голова Романа начала немного соображать, он спросил:

– Если он начнет сопротивляться?

За Ганса ответил Шкет:

– 

Тебе русским языком сказали, его нужно будет немного пристукнуть, что уже в штаны наложил.

– Нет, просто хочу знать конкретно, что мы должны забрать, свертков может быть и много.

Гансу не нравились расспросы Романа, ему даже показалось, что он зря втягивает его в это дело. С нервозностью в голосе, проговорил:

– Может прав, Шкет, не надо тебя туда брать.

Дело, которое предлагал Ганс, было единственным, чтобы рассчитаться с ним по долгам. Роман тут же принял нужную позицию.

– Я, все понял, не переживай, Ганс, все сделаем, просто у меня дело такое в первый раз.

Ганс успокоился:

– Этот мудозвон будет в номере через час, сведения чистые, с ним всю ночь куражилась Клякса, она звонила, они из Казино едут сейчас туда, дверь номера она оставит открытой.

Ганс, сделав паузу, добавил:

– За работу, мои юные друзья.

Шкет, Таблетка, Пятак, и Роман добрались до гостиницы через полтора часа, они опоздали из-за Шкета, который всех заманил к себе домой, чтобы угостить их свежей ханкой. Когда вся толпа порядочно загрузилась наркотиком в ней воспрял дух для подвигов. Выходя из своей квартиры, Шкет прихватил с собой обрез, никто и не думал его применять, даже Шкет сказал, что он не заряжен. Проститутку Кляксу вся компания встретила уже в вестибюле гостиницы, она сидела в кресле в ожидании нового клиента, в которых она и не испытывала нужды, так как природа наделила ее самыми, что ни на есть, прекрасными женскими качествами. Роману она нравилась еще со школы и он до сих пор не мог понять, зачем эта очаровательная девушка занимается столь непристойным делом.

Клякса курила сигарету и при виде всей компании недовольно покачала головой. Они все подсели к ней на диван, она тут же выпалила:

– Вы что недоноски, совсем без ног, я из-за вас лишние пол часа ему минет делала.

Ее пыл осадил Шкет:

– Заткнись поганка, тебе не привыкать, зачем вышла из номера?

– Он меня сам выгнал, он пьяный, боялся меня оставлять в номере, видать сегодня упакован как надо.

– Ты пойдешь с нами.

Клякса запротестовала:

– Вы чего, пацаны, я на криминал не пойду, опоздали, это ваша проблема, сами выкручивайтесь, он ведь мне потом сам лично башку оторвет.

Шкет настаивал:

– Нам шум не нужен, постучишься, скажешь, что что-то забыла. Иначе я тебя сам лично урою.

Клякса посмотрела на Романа, тот вежливо проговорил:

– Пожалуйста, Света, так надо.

Клякса сдалась:

– Ну, если у меня будут проблемы, всех сдам.

Клякса поднялась, поправив на себе короткую юбку из – под мехового пиджачка.

– Пошли импотенты, ничего не можете сделать без порядочных девушек.

Шкет приказал:

– Пятак, возьми на себя администратора.

Пятак тут же направился к стойке администратора, все остальные, вслед за Кляксой, на четвертый этаж. Клякса аккуратно постучала в дверь четыреста сорокового номера. Только на третий стук из номера раздался недовольный бас.

– Что надо?

Клякса обворожительным голосом пропела:

– Котик Саша, это я, твоя Светлана.

– Я же, сказал тебе, отвали.

– Я забыла у тебя свои презервативы.

– Купи новые, я тебе достаточно заплатил, на целый вагон хватит.

Клякса жалобно запищала:

– В ближайшем ларьке их нет, а у меня клиент назревает, ну пожалуйста отдай.