В Африке съели французского посла. Естественно, французской стороной была направлена нота протеста. Те извиняются: так уж получилось, что же делать, ну съешьте и вы нашего.
Дипломат умеет послать так, что начинаешь чувствовать себя послом.
Де Голь стар. Шарлю скоро исполнится семьдесят семь лет. И жить осталось три года. И всего половинка года спокойной жизни. А потом студенты Сорбонны. Предупредить? Не предсказуемый товарищ. Бодается с Америкой, но не друг СССР. Просто иногда цели совпадают. Он – француз. Его цель – Великая Франция. Остальное – просто средство достичь величия. Нет. Не надо предупреждать. Нужно попытаться сблизиться с Францией, а не с Де Голем.
Или надо? Этот студенческий бунт 100 % дело рук ЦРУ. Достал их генерал. Подготовили, проплатили, а спецслужбы Франции прошляпили. Это с одной стороны. А с другой? А с другой – Ленин. Чего первый Ильич говорил про революционную ситуацию? Непопулярна была правительственная монополия на телевидении и радио (свободными были только печатные СМИ). Монополия вообще не может быть популярной. А тут СМИ. Даёшь свободу слова! Хотим порно на экране. Хотим прямо по телевизору рассказывать о пользе марихуаны. Не дают! Долой! Кроме порно, важной причиной утраты доверия к де Голлю была его социально-экономическая политика. Рост влияния отечественных монополий, аграрная реформа, выразившаяся в ликвидации большого числа крестьянских хозяйств, наконец, гонка вооружений привела к тому, что уровень жизни в стране не только не повысился, но и во многом стал ниже (к самоограничению правительство призывало с 1963 года). Да, разорились слабые хозяйства, да, конкуренция в любом случае приведёт к укрупнению хозяйств и увеличению их механизации. Разорится тётенька выращивающая три редиски. Пусть и очень вкусных. Сосед построил теплицу и вырастил на месяц раньше триста редисок. Всем хорошо. Тётеньке плохо. Протестует она. Наконец, всё большее раздражение постепенно вызывала личность самого де Голля – он начинает казаться многим, особенно молодёжи, неадекватно авторитарным и несовременным политиком. Даёшь молодёжь! Правильно. Вот и думай, нужно ли рассказать Шарлю о Сорбонне.
Перед встречей с президентом, Пётр, естественно, наведался в посольство. Хотелось бы заглянуть в глаза архитектору, что его извалял. Ой, – изваял. Гений ведь. Увидеть в них искру. У гениев ведь должно искрить талантом из глаз?! Как придумал здорово. Взял прямоугольник. Уже молодец. И поставил на него ещё один, чуть большего размера. Творец! И украсил верхний кусочек бойницами. А чё? Ведь во вражеском окружении построили. Отстреливаться можно. Не иначе Сталинскую премию дали. А то и две сразу. Одну за «кубизм». Вторую за бойницы.
Посол под стать зданию. Тот самый, что чуть не развязал третью мировую. Валериáн Александрович Зорин. Член ЦК. Попили чаю. С печеньками. Фрукт держался как с равным. Старше на четверть века. И тоже член ЦК. Да и не о чём с ним говорить. Гораздо интереснее поговорить с хозяйственниками. Чего можно спереть в родные палестины? Чего просить у генерала? Чего наоборот – втюхать?
Товарищ был с красивой русской фамилией Бортко. Однофамилец того самого, что снял «Собачье Сердце». И имя красивое. Павел Миронович. Оказывается, есть ещё Мироновичи на свете. Не последний он.
– Павел Миронович, если я вам дам денюжку, не народную, свою, то вы сможете кое-чего купить и отправить в Союз.
– Как это свою, а почему вы это не можете взять с собой, когда назад поедете? А понял, вам машину надо.
– Точно. Машину. Мне нужно десяток мацепур. Десяток комбайнов зерноуборочных. Хлопкоуборочный комбайн. Тракторов разных десяток, а то и два. Сеялки для разных культур. Прессы для сока. Сепараторы. Ясна задумка, – товарищ рта не открыл, только чуть голову на бок склонил. Ухо одно вверх приподнял, чтобы не упустить чего из бреда министра.
– На свои? – полуулыбка. Вот она – Джоконда. Прототип.
– Да, Павел Миронович. Я ведь тот самый Тишков. Автор песен. Писатель.
– Мацепуры?
– Как далеки вы от жизни простых студентов. Это такой известный учёный в нашей стране – Мацепуро Михаил Ефремович. Он эту чуду изобрёл. Переведу для продвинутых французов. Нужен картофелеуборочный комбайн. Вернее, прицеп к трактору. Если он есть отдельно.
– Проблемы большой я не вижу. Купить всё это можно. И отправить, если деньги есть. А зачем? Министерство Сельского хозяйства не может купить? – озадачен Миронович.
– Понятия не имею. Приеду, повыгоняю половину помощников и сообщу вам. Если можно ещё купим. Ну, уж свои-то деньги я могу тратить, как захочу?
– Не косметику, не машину, не шубу жене? – опять джокондит.
– Шубы мы скоро к вам посылать будем на продажу. Машины тоже. Косметику? Косметику надо. Поощрять передовиков. Есть ведь наборы. Мне тысячу купите. И столько же дорогих духов в подарочной упаковке.
– А как на всё это посмотрит ЦК, Политбюро? Совет Министров, наконец?
– Думаю, что если вы всё быстро и честно сделаете, то наградит вас. Орденом Ленина не обещаю, а вот «Дружбы», даю честное слово.
– Деньги в виде чего? Какие, в смысле? – Вот, а картиной прикидывался. Делец.
– Франки.
– Сколько? И как я их получу?
– Придёт господин Бик, барон Марсель Бик, и оплатит всё по счетам. И даст налички на подкуп, если это ускорит дело.
– А он не может сам купить? – боится товарищ. Не верит, что жизнь может так круто поменяться.
– Это ведь время. Он у меня очень занятой.
– Ясно. Хорошо.
– Для стимуляции процесса, вам он выдаст на личные расходы пять тысяч франков. Нормально?
– Чего ж, не нормально. Если вы нормальный, – шутит. Молодец дядька. Быстро оклемался.
– А вы, Павел Миронович, мне чего посоветовать можете? У Де Голя попросить может чего для страны надо?
Задумался делец. Ухо потеребил, нос почесал. Затылок поскрёб. Значит, правда, думает.
– Есть одна непонятная история. СССР договорился с Францией о строительстве двенадцати судов в Нанте. На судоверфи «Ателье Э Шантье де Нант». Тип – большой консервный рыболовный траулер. Три судна уже построены. Это – «Наталья Ковшова», «Мария Поливанова» и «Анатолий Халин». Я принимал участие и в заключение договора и курировал строительство. Смею заверить – это самые современные суда такого типа в мире. Даже у самой Франции таких нет. Так вот, с четвёртым судном, которое скоро достроят начались проблемы. Норвегия и Швеция предлагают денег больше. Не сильно-то и намного. Мы договорились о семи миллионах долларов. Скандинавы дают на полмиллиона больше. Контракт подписан таким образом, что разрыв его, почти ни чем не грозит хозяевам верфи. Одним словом, уплывут наши суда к врагам. Есть только один способ отвадить этих перекупщиков. Нужно, чтобы Де Голь стукнул кулаком по столу. Я понимаю, что вы не министр Рыбного Хозяйства. Александр Акимович Ишков мною в известность поставлен, но предпринять ничего не может. Денег дополнительно не дают. Да и не факт, что скандинавы остановятся. Ещё сотню тысяч накинут. Жаль. Очень хорошие суда.
Со страстью говорил Бортко. Переживает и за страну и за свою неудачу. Франция вообще как проститутка. Мистрали тоже Египту сбыла. Правда, там как раз с договором всё нормально было. Там политика. И РФ серьёзную выгоду поимел. Вертолёты Египту поставил. Много вертолётов. И откат за невыполнение контракта. Всё равно проститутка.
– Услышал вас, Павел Миронович. Если представится возможность, вмешаюсь. Норвегия, говорите. Шведы нейтралы, тут сложнее, а вот Норвегия страна НАТО. Укусить бы её. Чтобы завизжала. А НАТО не начнут войну из-за этой шавки. Всему остальному миру урок будет. Спасибо за информацию.
Поручкались. К президенту Мироновича не берут. Туда Зорин поедет. И Бик. Должен привезти девочек.
«Товарищ! Верь: пройдёт она – и демократия, и гласность. И вот тогда госбезопасность припомнит наши имена».
Генерал был не в форме. Потолстел обрюзг, состарился. Шарль Андре́ Жозе́ф Мари́ де Голль не только был без генеральского мундира, как на картинках, но и неузнаваем совершенно. Старый, толстый, носатый дядька с двойным подбородком, почти лысый. Так, три волосинки в три ряда. Полностью седые.
Нос только и остался. Да и тот потолстел. Рядом была жена. Тоже бабушка. У Петра для бабушки был подарок. Он когда ковёр с портретом Де Голля в Краснотурьинск заказывал, то о визите в Елисейский дворец не думал. Просто, другу Бику помочь выделиться. А тут получил приглашение. И чего ещё дарить? Думал, думал, додумался, а почему снова не ковёр? Только не с мусью Де Голлем, а с мадам Де Голлей. В молодости. Позвонил Бику. Доставай фото. Достал, диппочтой прислал. Через проводницу поезда доставили в колхоз «Крылья Родины». И в три смены в четыре руки. Две недели. Успели. С поезда прямо в самолёт. Стюардессы косились. Министр с ковром под мышкой в Париж. Это оттуда тащить надо тряпки чемоданами. Наивные. Всё течёт, всё изменяется.
Рядом с Президентом товарищ с нарицательной фамилией. Жорж Жан Раймо́н Помпиду́ – премьер-министр Франции. Тоже с женой. Худющая молодящаяся старушка в жакете из горностаев и в таких же белых перчатках. У премьера какая-то папка в руках. Ноту всучит. Не иначе.
Ещё одного старца представили.
Морис Кув де Мюрвиль – бессменный министр иностранных дел. Этот без жены. Похож на американского президента Джимми Картера. Не близнецы, но очень похож. Тот сейчас только сенатор от Джорджии. Ещё десять лет до президентства.
Кроме Петра по эту сторону баррикад Чрезвычайный и Полномочный посол. Зорин с супругой. Барон Марсель Бик с Мишель Мерсье и две девочки. Маша-Вика и Таня.
Готовились, обсуждали наряды. И приняли нетривиальное решение. Оделись в мужскую военную форму от Юдашкина. И берет от Че. Берцы. Ремень с золотой пряжкой. Аксельбанты. Красота. Маузера в кобуре не хватает. А если серьёзно, то на фоне чёрных министров, камуфляж и покрой костюмов, да с заломленным беретом и это вам на девочках. Челюсти поотвисали. А назад? Пока не очень. Видно из зацепления вышли.
– Кто эти два бравых шевалье? – решила пошутить бабушка Де Голля.
– Разрешите представить Ваше Превосходительство. Вот эта леди с орденами – это моя приёмная дочь Мария. А рядом родная дочь Татьяна. Про Марию вы, наверное, знаете, она автор музыки ко всем песням ансамбля «Крылья Родины».
Зашушукались выслушивая переводчика. Переводчик в чернющем фраке с бабочкой. Волосы назад и набриолиннены.
– Эта кроха написала все те песни, что взорвали Америку?
– О, она только притворяется маленькой девочкой. Это не все её достоинства, ещё она умеет вышивать крестиком, – Пётр решил попробовать пошутить.
Выслушали зализанного и посмеялись. Помпадурша даже подошла, потрепала по щёчке. Пошли вглубь дворца. Красиво. Правда, красиво. Кремль сейчас так позолотой не блещет и вообще тусклый. Нет ещё Путина.
И картины везде, и вазы. Столики со стульями как в кино. В зале огромном пригласили за столики на четыре человека. Пётр с Викой попали за столик Де Голля. Попили чаёв, поговорили о дружбе между двумя великими народами. Вдруг музыка торжественная. Оркестр незаметно подогнали. Построились. Петра и барона Бика выдернули вперёд. Потом пошушукались босы французские и к двоим мужам вытащили ещё и Вику-Машу.
Жорж Помпиду достал ту саму папочку и начал читать.
– Барон Марсель Бик за заслуги перед республикой Франция награждается Национальным орден «За заслуги». Степень Офицер, с вручением знака ордена на ленте с розеткой на груди.
Помпиду вручил Марселю грамоту, а выскочивший неизвестно откуда мусью коробочку ярко-синюю открытую с шестиконечной звездой на синей ленточке.
– Министр Тишков Пётр за налаживание дружеских отношений между СССР и Республикой Франции награждается Национальным орден «За заслуги». Степень Кавалер, с вручением знака ордена на ленте на груди.
И Петру дали. Кавалер. Это больше чем Офицер или меньше? Скорее всего, меньше.
– Мария Тишкова за укрепление дружбы между Республикой Франция и СССР и за выдающийся вклад в мировую музыкальную культуру награждается Орденом Искусств и Литературы. Степень Кавалер, с вручением знака на ленте, носимого на левой стороне груди.
Вот это молодцы. Коробочка только зелёная и лучей на орденской звезде больше. Зелёно-полосатая ленточка и зелёная восьмиконечная звезда.
И всем шампанского.
Потом Петра дёрнули за рукав и сообщили, что господин Президент Пятой республики желает с ним переговорить приватно. А чё, и мы желаем.
Отвели в небольшую комнатку с камином. Усадили за небольшой столик с тем же шампанским в ведёрке со льдом. Ну, не совсем приватная беседа. Ещё ведь переводчик. И вишенкой на торте через двери доносится музыка. Не узнать нельзя. «Волшебный полет». Самое классное, что спёрли у француза. А нефиг шедеврами разбрасываться.
– На Парижском Мотор Шоу на прошлой неделе был показан ваш автомобиль «Вагран». Меня попросил переговорить с вами Генеральный директор концерна Пежо-Ситроена, когда узнал о вашем визите, о покупке лицензии на систему открывания дверей. Что вы на это скажите месье министр?
Да, понятия Пётр не имел. Даже не обсуждал вопрос с Тарасовым. Только перед самым отлётом узнал, что взяли на этом «шоу» первый приз. Чего теперь говорить. С одной стороны, «ламбо двери» он придумал. Есть патент в СССР, но человек получивший патент в СССР передаёт на своё изобретение все права государству и уж тем более не имеет права автор вести напрямую переговоры с иностранцами.
Хорошо. Переговоры вести нельзя, но условиями ведь поинтересоваться можно.
– На каких условиях?
– Сто пятьдесят тысяч франков, – старичок явно гордился щедростью неизвестного директора.
– Господин президент. В озвученной цифре не хватает двух нулей. – А чего теряем.
– Ого. 15 миллионов франков? Вы шутите, месье Тишков, – погрустнел.
– Господин президент, можно я на секунду оторвусь от миллионов и расскажу одну историю, – вот когда пригодится информация по траулерам.
Рассказал, всё, что почерпнул у Бортко.
Позеленел Де Голль.
– Разрешите месье Тишков я выйду на несколько минут и проверю вашу информацию.
– Не спешите, господин Президент. Главное в этом деле точность.
Кивнул и ушёл. Пётр хотел налить себе шампанского, но переводчик раньше подсуетился. Сидел, попивал. Кислятина. Советское «полусладкое» вкуснее в три раза. И, вероятнее всего, в триста раз дешевле.
О проекте
О подписке