Событие пятое

Пётр с Викой Цыгановой закрылись в детской. Ну, не на ключ закрылись – так, дверь прикрыли. Юрочка спал, делала уроки Таня, а жена стирала в ванной пелёнки. Все заняты.

– Пётр Миронович, – Вика глянула на пустой, почти белый листок, – Нет шести песен про космос. По крайней мере, таких, чтобы они были известны и популярны. А те, что есть, уже написаны.

На листке были сверху вниз шесть цифр. Напротив единицы было написано. «Трава у дома», напротив двойки «Надежда». И всё следующие четыре циферки были свободны.

– А если попробовать подсунуть песню из кинофильма «Земля Санникова»? – Пётр напел:

 
– «Есть только миг
Между прошлым и будущим,
Именно он называется – жизнь».
 

– И при чём здесь космос? – наморщила носик Вика.

 
– «А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг».
 

– Песня замечательная. Нужен Олег Анофриев, лучшего исполнения я не слышала, – Вика заполнила третью строчку. – А ещё три песни?

– Я тут думал целый день. Есть непростая вещь у Виктора Цоя. «Группа крови на рукаве». Там только нужно несколько слов поменять – траву заменить на тропу, и убрать «бой». Пожелай мне удачи в полёте. Там ведь всё равно к словам «в бою» нет рифмы.

– Не знаю, не знаю. Сто процентов, что даже с этими исправлениями песню не примут. Слишком агрессивная и слишком чужая. Это ведь не «Синий платочек», – Вика напела припев:

 
– «Группа крови на рукаве,
Мой порядковый номер на рукаве…»
 

– Нет. Точно не пропустят.

– А ведь я знаю, что нужно сделать, чтобы не просто пропустили, а с руками оторвали, – забегал по комнате Пётр. Ну как забегал – два метра до двери и два назад, вот и весь бег.

– Не поделитесь?

– Нужно обозвать это «Маршем Космонавтов», ещё нужно, чтобы первое исполнение было с участием Гагарина. И последнее – нужно сшить эту самую форму с группой крови на рукаве. Возьмём за образец форму из нашего времени. Берцы, куртка с тысячей карманов, кепка с большим козырьком. Вот на рукаве и груди куртки вышить группу крови и номер. Одеть в эту форму певца, Гагарина и пару человек из бек-вокалистов. Только одного не хватает. Голоса Цоя.

– Задумка неплохая, но столько сложностей, и первая – это не Цой. Первая – это Гагарин. Тут и у Фурцевой может не получиться. Да и понравится ли ему форма? – Вика с сомнением, но вписала в четвёртую строчку «Группа крови».

– Нельзя это задание завалить, – опять забегал Пётр.

– Пётр Миронович, а вы не думаете, что даже если мы и запишем шесть песен, то дальше будет не легче, а значительно труднее? Следом Первое Мая. А там нет вообще ни одной песни, и там отказаться будет ещё сложнее – это же политический праздник. Там сам Брежнев позвонит и потребует десять шедевров. И что тогда? – Вика ещё раз глянула на список. Куцый. И проблемный. А по поводу «Международного Дня Солидарности Трудящихся» вообще нет ни одной песни. Интересно, почему? Партийные бонзы не могли заставить поэтов написать песни? Или песни были написаны, но такого низкого качества, что только одно исполнение и пережили?

– Вика не отвлекайся, пожалуйста. Если что, тупо заболею. Ещё две штуки про космос надо.

– Стойте. Есть одна, и очень неплохая. Помните, был детский фильм «Отроки во Вселенной»? Вот там ещё песня была. Сейчас не вспомню всю, но в припеве были слова: «Если что-то я забуду, вряд ли звёзды примут нас».

– Умница! Что-то припоминаю. «Я возьму… каждый его час…». Всё, садимся, вспоминаем.

– Подождите, а шестую?

– Есть у меня запасной вариант. Будет такой малоизвестный бард Суханов. Как-то мы с женой купили пластинку, или кассета у нас была – уже не помню. Было это в конце восьмидесятых. Первой там шла колыбельная «Зелёная карета» – под неё у нас дети только и засыпали. А вот вторая была песня «Моя звезда». Там ещё такие слова в запеве: «Среди миров, в мерцании светил, одной звезды я повторяю имя. Не потому, чтоб я её любил, а потому, что мне темно с другими». Я понимаю, что это песня про женщину, а не про звёзды, но если чуть подправить, то никто и не поймёт. Давай я тебе напою.

– Не надо. Я эту песню знаю. Когда в детском хоре пела, то один раз её исполняли. Кстати, и тогда был концерт к 12 апреля. Давайте правьте слова у Цоя и у Суханова, а я начну музыку подбирать.

– Хорошо. Стоп! Только сейчас понял, всё покоя не давало, будто что-то забыл. Фурцева сказала, что все десять песен Суслову понравились. Но ведь их было одиннадцать!

1. Снегири – Виктора Королёва.

2. Снегири – Сергея Трофимова.

3. На недельку до второго я уеду в Комарово.

4. Я уеду в Иваново, а Иваново город невест.

5. В Вологду-гду.

6. Я себя от тебя отучаю – композитора Олега Иванова и поэта Владимира Павлинова, «Горький мёд».

7. Песня из «Юноны и Авось», дуэт графа Резанова и Кончиты Аргуэльо.

8. Мне б такую женщину, Татьяны Назаровой (автор слов) и Анатолия Розанова (композитор).

9. Вальс-Бостон Розенбаума.

10. Переделанную «Пьяные глаза» Валерия Кураса, глаза сделали синими.

11. И твои «Синие цветы».

То ли они там считать не умеют, то ли одну всё же зарубили. Интересно, какую?

Событие шестое

7 марта Пётр позвонил Смирновой, как и договаривались, заодно поздравил её с праздником. Та в свою очередь передала поздравления жене и дочерям – заходила ведь вместе с Фурцевой к Петру домой и знакомилась с домочадцами. Поздравила и сразу взяла быка за рога.

– Пётр Миронович, поздравляю и вас, вчера книга ушла в печать. Отдали в редакцию «Молодой Гвардии», это на Сущёвской. Так что через месяц уже и на прилавках появится. Вам купить десяток экземпляров?

– А что, автору хотя бы десять-то экземпляров бесплатно не положены? – удивился Штелле. Где-то ведь он читал, или по ящику смотрел, что автору передают стопку новеньких книг.

– Нет, только один экземпляр. Ну-ну, не переживайте. Посчитайте, сколько вам нужно экземпляров на подарки друзьям и родственникам, и я столько у знакомого директора книжного магазина выкуплю, – совсем озадачила Петра Вера Васильевна.

– Хорошо, посчитаю, – только и нашёлся, что ответить.

– Так, на этом хорошие новости не кончились. Сигнальные экземпляры ВУОАП уже напечатал, мы разместили их в книжном на Калининском, так сказать, чтобы проверить спрос. Все двести экземпляров разошлись за пару часов. Вам я две штуки купила. Так вот, решено, что будем печатать второй тираж, на этот раз побольше. Скорее всего, 250 тысяч. И вот тут есть такой нюанс: если просто выпустить второй тираж, то авторские будут чуть меньше, чем за первый, но если вы внесёте даже небольшие изменения в текст, то это будет уже считаться «изданием вторым, дополненным», а, значит, гонорар не уменьшится. Я переговорила с Владимирским, и он обещал прямо завтра принести несколько рисунков, а от вас небольшое изменение в тексте – ну там, описание природы, что ли, – Пётр вспомнил анекдот, что рассказывал семье Калининых, и поведал его Смирновой.

– Прелестная вещь, – хрипло закаркала Вера Васильевна прокуренным голосом, – Вот так и поступите. Можно описание острова добавить или корабля.

– Хорошо. Понял вас, Вера Васильевна.

– Это не все пряники. Я тут переговорила с чехами и болгарами, они будут переводить и издавать вашу книгу. Дальше заинтересовались и товарищи из ГДР. Только там какие-то трудности с переводчиком детской литературы, но через пару недель освободится. Думают пока венгры и поляки. Зато итальянцы прямо вцепились в эту книгу, уже нашли переводчика. Так что давайте, на следующей неделе появляйтесь в Москве, будем договора заключать. Да вам ведь и всё равно в ВУОАП нужно, новые песни регистрировать.

– Спасибо большое, Вера Васильевна, непременно числа после пятнадцатого приеду, – Штелле мысленно тяжело вздохнул. Неблизкий путь, и не очень-то он любил все эти вокзалы с вечными толпами людей.

– Ну и последний пряник. Очень вкусный пряник. В понедельник принимаем вас в Союз Писателей. Ваше присутствие необязательно, но вот приедете – и сразу удостоверение и значок получите. А это, кроме того, увеличит гонорар за второе издание, – слышно было, что Смирнова искренне этому радуется.

Если честно, то Пётр тоже порадовался, хотя денег ведь и так куры не клюют, да ещё неожиданный бонус в середине февраля прилетел. Оберин проверил таблицу выигрышей трёхпроцентного займа и прибежал с выпученными глазами прямо на совещание по строительству, а после совещания ткнул в газету толстенным своим пальцем.

– Пять тысяч выиграли!

А ведь это даёт право на покупку автомобиля ГАЗ-21 «Волга». Или можно продать в южных республиках этот билетик тысяч за 12–15 рубликов. А может, если товарища Макаревича подключить, то в столице получится цеховикам и подороже продать – ведь выигранный автомобиль при конфискации имущества один чёрт остаётся за хозяином. Ценный товар такой билетик. Пока не решили, что делать: то ли «Волгу» брать, то ли деньги. Лежит облигация и думает. Кроме этого большого выигрыша были и мелкие, от сорока до пятисот рублей, на общую сумму почти в полторы тысячи. Удачно деньги вложили.

– Алло, Пётр Миронович, вы меня слышите? Со связью что-то? – вывела из задумчивости Петра телефонная трубка.

– Наверное. Сейчас нормально слышно? Точно что-то со связью, – ну да, со связью с головой. Размечтался и забыл про собеседника.

– Пётр Миронович, а что с вашей новой книгой, как продвигаются успехи? – пошутили из Москвы.

– Вера Васильевна, хоть вы покричите на Екатерину Алексеевну – ну никак не даёт мне книгой заниматься. Опять повесила задание: написать ко Дню Космонавтики шесть новых песен. Пока не закончу – не до книги, хотя две части из трёх уже дописал. Получится чуть толще, чем первая, надеюсь к Первому Мая завершить сей титанический труд, – Пётр и на самом деле хотел успеть до праздников. Потом точно до конца мая будет не до книг: то демонстрация, то День Победы, потом посадка деревьев и начало строек. Субботников куча – хотя сейчас воскресники. Только через неделю примут постановление о введении пятидневки. Ещё ведь и тут куча работы, не так-то просто целый город, десятки и сотни предприятий и учреждений, перевести на укороченную рабочую неделю. Везде нужно будет на собраниях побывать – нельзя ведь допустить из-за потери этого дня невыполнение планов. Эх, как хорошо было на пенсии.

– Так вы, Пётр Миронович, эти первые части с собою привозите. Отдам корректорам, да и сама хочу узнать, что дальше будет. И напрягитесь, я вас в июнь поставлю на очередь в издательство «Детская Литература». А ведь ещё нужно художника найти! Владимирский здесь не подойдёт, нужны совсем в другом стиле работы. Тут на днях «Айвенго» вышел Вальтера Скотта, художника фамилию не помню, но мне рисунки понравились. Вот привезёте первые две части – найду его и дам в работу. Всё, до свидания. Жду пятнадцатого.