Генрих Тамм не видел ничего похожего. Это были произведения искусства. Даже ювелир в Европе не способен сделать хотя бы одну такую. Монеты были разного достоинства. Надписи и цифры были на непонятном языке. Маркиз объяснил, что их с трудом, но можно прочесть по-русски. Золотая монета – это один атлант, а серебряные это 10, 5 и 1 пиксель. Золотая монеты была украшена изображением мужской головы с синим сапфиром вместо глаза. На монете в 10 пикселей была ветка рябины, и ягоды были сделаны из необычно огранённых рубинов. 5 пиксельная монета была чуть поменьше и на реверсе были колокольчики тоже с лепестками из чудесным образом огранённых синих сапфиров, чуть более светлого оттенка. Самая маленькая монета в один пиксель была с ромашкой на реверсе, и сердцевина ромашки была из жёлтого цитрина. Монеты были не новые. Видно было, что ими пользовались. Они были чуть затёрты, и даже несколько царапин было. Но от этого они смотрелись только дороже. Что же за цивилизация могла расплачиваться за покупки такими монетами? Если монета называется «атлант», то это и впрямь монеты легендарных атлантов. Но как они попали в Сибирь? Так далеко от средиземноморья.

– Русские пришли сюда откуда-то с востока, – пояснил маркиз Пожарский, – Может русские и есть потомки атлантов?

Какие же придурки эти русские, думал Генрих Тамм, не уберечь такую замечательную книгу. Хорошо хоть маркиз немного запомнил.

Все беседы с Пожарским проходили по вечерам у него дома, а днём доктора учились у травниц. Эти две пожилые крестьянки знали о лекарственных растениях гораздо больше, чем ван Бодль, и просто в тысячу раз больше чем Генрих.

А ведь ещё ему выпало счастье сидеть на уроках Кеплера и Майра в школе. Учиться рисовать у самого Рубенса и изучать математику и геометрию у Симона Стивена. Ну и что, что рядом сидят дети. Учиться с детьми не стыдно.

Стыдно не учиться!

Событие четвёртое

Лукаш Донич смотрел на рисунки, принесённые Петром Пожарским, и не понимал. Как? Как он придумывает всё это? На этот раз княжич принёс эскизы серёг. Их было пять разновидностей. Все пять были с камнями разного цвета. Но форма серёг была одна. В золотую розеточку вставлялся огранённый камень, потом шла петелька, к которой прикреплялся листочек чуть вогнутый внутрь и с загнутым острым кончиком. Листочек тоже был золотым, но с лицевой стороны был покрашен краской того же цвета, что и камень, а потом залакирован. Таких совершенных серёжек ювелиру видеть не доводилось. Но вид был не главным, главным был шарнирный замок, который не позволял серьгам выпасть и потеряться, но легко расстёгивался, если потянуть за скобку вниз (английский замок). Это был шедевр ювелирной мысли. Сейчас серьги просто вешались на изогнутую проволочку (дужку) и легко слетали, да ещё и мешались эти свисающие дужки.

– Эти замки могут принести целое состояние в Европе. Там так делать не умеют, – сообщил Лукаш Пожарскому, когда перестал восторгаться.

– Лукаш, а сколько сейчас у тебя человек работает? – улыбнулся княжич.

– Двадцать человек, но в основном это только ученики. Они только перья и умеют делать, – посетовал ювелир.

– Ну, ты не прибедняйся. У тебя самая большая мастерская в России, а может и во всём мире, – хлопнул его по плечу Пётр.

– Это так, но я всё равно не успеваю сделать все заказы.

– У тебя остались знакомые в Праге или других городах? Напиши им письма, пусть они приезжают. Опиши, как вы работаете, сколько у вас заказов. Про Рубенса напиши и вообще про Вершилово. Всем сразу дом построю, а если заслужит, то и терем. Там сейчас война и она будет идти ещё очень долго. А у нас здесь войны не будет больше никогда. Напиши.

– Я уже думал над этим, но мне-то от этого какая польза? – кивнул Лукаш.

– Давай так. Им, если это мастера, а не подмастерья, 50 процентов прибыли. Тебе 25 и мне 25. Думаю, это будет справедливо, – предложил Пожарский.

– Хорошо, я напишу письма в Прагу и переговорю с другими иноземцами, с тем же Рубенсом и Кеплером, может они кого подскажут, – обрадовался ювелир.

– Теперь, смотри дальше, Лукаш. Это я хочу послать в подарок жене князя Владимира Тимофеевича Долгорукова и его четырём дочерям. Но одной из дочерей, старшей, Марии надо в этом, же стиле сделать большой комплект. Нужно два кольца, на безымянный палец и на мизинец. Это будут зелёные комплекты, в цвет глаз. Ещё в комплект должны входить браслет в этом же стиле и цепочка с кулоном. Сможем? Нужна помощь Рубенса? – остановился княжич.

– Да, уж, не помешает, – покрутил в растерянности головой Донич.

– И самое главное, украшение на голову. Это индийское украшение. По пробору на голове идёт цепочка, а к ней прицеплен такой же кулончик, как и серёжка только немного побольше. Понятно?

– Сколько же будет стоить такой комплект. На него можно купить маленький город, – упал на стул ювелир сражённый невероятностью замысла.

– Лукаш. У нас с тобой столько денег, что двести рублей больше или двести рублей меньше не повод для паники, – засмеялся княжич, – Можешь такой же сделать и своей жене, – разрешил он.

– Потом к ней нужно будет приставлять десяток стрельцов, – пошутил Лукаш.

– Ну, смотри. Твоё дело. У тебя золото с камнями ещё остались? – спросил вдруг княжич.

– Почти всё ушло на ручки, – подтвердил опасение Пожарского ювелир.

– Ладно, я собираюсь в одно место. Заодно и золотом с камнями там разживусь. Но я пришёл не только из-за украшений. Умеет моя турчанка Марты (Марфушка) делать губную помаду. Я её немного усовершенствовал и теперь она выглядит вот так, – Пётр показал ювелиру ярко-красный заточенный вверху с одной стороны до половины цилиндрик, – его нужно вставить в вот такой футлярчик, – ещё один листок с эскизом лёг перед ювелиром.

Лукаш внимательно посмотрел. Сначала нужно было снять колпачок. А потом цилиндрик помады можно было вывернуть вверх, покрутив отдельную часть снизу. Соединялась верхняя и нижняя части с помощью своеобразного винта. Опять гениальное изобретение.

– Как сделаешь, вставь туда помаду и подари жене, – предложил княжич, – а мне нужны тысячи таких футлярчиков из разных металлов. Для богатых и для очень богатых.

Княжич ушёл. Лукаш Донич перебирал эскизы и соображал, сколько же нужно ювелиров пригласить из Европы. Сотню.

Событие пятое

Еврейские ювелиры опять пришли вместе. Якоб Буксбаум и Барак Бенцион появились на второй день после того, как княжич вернулся из вояжа за очередной захоронкой атамана Ивана Сокола в селе Мстера. В само село Пётр и уехавшие с ним Иван Пырьев и пан Янек не заглянули, зачем зря светиться. Выкопали одну из оставшихся захоронок, нагрузили две телеги и на полной скорости назад. За восемь дней обернулись. Вот на второй день после возвращения к Петру и явились два ювелира. Привезли они с собой почти двести тысяч рублей. Его долю от продажи ручек в Европе. Ещё два воза драгметаллов.

– Мы рады, что заключили с тобой договор господин маркиз, – начал Буксбаум, – Перьевая ручка – это золотое дно, прибыль не уменьшится ещё несколько лет.

– Рад слышать, – нейтрально отреагировал Пётр, он-то понимал, что сейчас начнётся на самом деле то, зачем эти господа явились.

– Господин маркиз, мы бы хотели поселиться в Вершилово, – вот оно.

– Сколько вас? – опять пока нейтрально спросил Пожарский.

– Шесть семей.

– Хорошо. Есть несколько условий. Первое. Все жители Вершилова отдают в общественный фонд десять процентов от прибыли.

– Десять процентов от четырёхсот тысяч, что мы заработали в этом году это огромные деньги. На это можно купить целый город, – ужаснулся Бенцион.

– Второе. Вы должны построить в Вершилово каменную синагогу и это должна быть самая большая и красивая синагога в мире, – не услышал их Пётр.

– Я не ослышался. Мы можем построить в Вершилово синагогу, – не поверил своим ушам Буксбаум.

– Ослышались вы, господа. Вы не «можете» построить, а «должны» построить. И это должна быть самая красивая в мире синагога. Лучшие архитекторы, итальянский белый мрамор, лучшие резчики по камню. Условие только одно, она должна быть немного ниже того храма, что я сейчас строю, поправил «бедняг» княжич.

– Но Государь запрещает и патриарх …, – начал было Буксбаум.

– Вам ведь будет не просто найти всех этих мастеров и материалы, но вы если захотите, то сделаете. Вот и я если захочу, то добуду у царя разрешение на строительство. Хоть мне будет и не легко, – перебил его Пожарский.

– Такое строительство будет стоить огромных денег и хотелось бы сначала увидеть разрешение, – улыбнулся печально Бенцион.

– Это принимается, – согласился княжич, – Ещё одно условие. Мне нужно, чтобы вы купили или достали другим путём несколько растений. Их семена. Все эти растения выходцы с Нового Света. Вот рисунки этих растений и их семян, – Пётр протянул давно уже заготовленные для передачи именно этим господам рисунки картошки, подсолнечника, помидоров, баклажанов, перца, фасоли, тыквы, кукурузы и топинамбура.

Ювелиры долго рассматривали рисунки. Княжич постарался, привлёк к рисованию и иконописцев и голландцев.

– Хорошо. Мы постараемся достать семена и клубни этих растений, думаю, нужно это искать в Испании и Португалии, – наконец отвлёкся от созерцания живописи Буксбаум.

– Ещё одно условие, – Пётр достал чернильницу непроливайку, – вот такие штуки нужно начать делать по всей Европе, особенно в Испании, Португалии, Франции, Нидерландах и Англии. Это чернильница непроливайка. Думаю, моряки за это дело ухватятся. Вот эскизы из разных металлов и различной стоимости, Пётр продемонстрировал, что чернила действительно не проливаются и отдал ошалевшим ювелирам листки с эскизами.

Евреи долго крутили и вертели чернильницу, совали туда пальцы, перемазались все в чернилах, но были довольны, как кот, добравшийся до ведра сметаны.

– Эта чернильница чудо. Не обвинят ли нас в колдовстве, – наконец закончил игры Бенцион.

– Продавайте через церковь, – предложил княжич.

Евреи синхронно улыбнулись.

– Условия те же. Мои сорок пять процентов, – поубавил их радость княжич.

– Конечно, господин маркиз, – это, несомненно, справедливо. А, можно тогда чтобы семей было больше шести?

– Если среди фамилий будет Ротшильд, то пусть будет двадцать семей.

– А какой именно Ротшильд вас интересует?

Про Ротшильдов, самых главных богатеев и врагов России, Пётр вспомнил только сейчас, и думал, что династия уже существует. Значит, ещё нет. Что он про них знает, что они откуда-то из Германии потом переберутся в Австрию. Пусть будет Германия.

– Немецкий, – наобум брякнул Пётр.

– Нет проблем, мы найдём Ротшильдов в немецких землях.

– Ещё мне нужна постоянная поставка кофе и какао бобов. Кофе из Турции и какао бобы из Нового Света. Здесь я буду из этого делать несколько вещей, а вы будете продавать это в Европе. Это принесёт денег не меньше ручек, – успокоил закативших глаза ювелиров Пётр.

– Да и последнее условие, дома должны быть точно такие же, как и у меня или у Рубенса, или у Кеплера. И строите их за свои деньги. Место вам завтра покажет Вацлав Крчмар.

Ювелиры ушли, соображая, кто кого облапошил. Но непроливайка-то лежала в кармане у Буксбаума.

Событие шестое

Пётр Дмитриевич Пожарский забрал у Лукаша Донича неделю назад заказанные приспособления и вызвал к себе старосту Коровина.

– Игнатий, мне нужна семья чтобы ещё одну «переделку» освоить. Семья должна быть многодетной и желательно, чтобы было несколько девочек от двенадцати до восемнадцати лет. Есть такие?

– Как же не быть, князь батюшка. Вот Матвейка Лыков, у него четыре девки и ни одного пацана. Девкам троим как раз столько, сколько тебе, кормилиц, и надо, – быстро отреагировал Коровин.

Княжич его давно оценил, может, как крестьянин, Игнатий был и не в первой десятке, зато организатор, таких поискать. Вон без Петра спокойно порядок в Вершилово поддерживал. На дорогах чистота, все собаки повыведены. Уборщики с дорог даже пылинки сдувают. Ни одного попрошайки или пьяного. Не Вершилово, а уголок коммунизма.

– Пойдём, сходим к ним. Дома он сейчас?

– Знамо дело дома, вечерняя дойка идёт, – обнадёжил староста.

Семья Лыковых была дома. Жена и старшая дочь, девица на выданье только что закончили дойку и Лыков собирался везти ведро молока Дуняше Фоминой. Похолодало, и та вовсю уже делала разные сорта масла.

– Здравствуйте хозяева, – поприветствовал взрослых и высыпавших из дома девок Пётр.

– Здрав будь, князь батюшка, многое тебе лета, – откликнулся Матвей, женский хор вторил ему.

– Как у вас с кормами на зиму, дотянете до лета, – начал издалека княжич.

– Так с помощью твоей косы, князь батюшка, столько сена накосили, что и на телёночка хватит, прикупить одного хотим, – обрадовался знакомой теме хозяин.

– А с хлебом как? – продолжил Пётр Дмитриевич.

– С озимыми не очень, – признался Лыков, – сам пять, зато с яровой ржи просто беда какой урожай, сам двадцать два набрали, даже не влезло всё в ригу, спаси тебя Христос от любой беды, кормилиц ты наш. Теперь и озимую рожь посеяли из полуяровки.

– Из чего? – не понял княжич.

– Это мы так про себя рожь теперь обзываем, – хмыкнул Матвей, – агроном твой Василий Полуяров нам семена выделил, вот мы её полуяровкой и обозвали.

– За полуяровкой яровой уже сейчас очередь до Нижнего выстроилась, вся губерния хочет на семена купить. Но я пока запретил, – добавил от себя Коровин.

– Ладно. Раз у тебя Матвей всё хорошо, то хочу я тебе «переработку» одну дать. Зови в дом.

Пётр поинтересовался, есть ли у хозяйки мука и яйца, всё нашлось. Соль и льняное масло Пётр на всякий случай принёс с собой.

– Хозяйка замешай тесто. Нужно три яйца, одна большая ложка масла и вот такая кринка муки, он указал на стоящую, на столе деревянную чашку.

Людмила Лыкова споро взялась за дело, и через пять минут тесто было готово.

– Теперь слепи шарик, обмажь маслом и положи в подпол, мышей, надеюсь, нет, мышеловками пользуетесь? – вспомнил Пётр.

– Появляются изредка, но мы снова тогда мышеловку строим, – успокоил Пожарского хозяин.

Пётр с первого дня в Вершилово устроил бой мышам, тараканам, клопам и вшам. Сейчас по истечении года и месяца всю эту нечисть практически удалось изжить. Пока разговаривали о косе и планах на урожай, прошло с полчаса.

– Так, теперь доставай хозяйка тесто и раскатывай, – Пётр вручил Людмиле специально заказанную у столяров скалку.

Когда тесто превратилось в блин, Пожарский взял изготовленные Лукашем ножи и стал вырубать из теста маленькие звёздочки. Потом взял второй нож и продолжил вырубать, только теперь крестики, третий нож вырубал маленькие кружочки. Эту «переделку» бывший генерал вспомнил из своей жизни, одно время в СССР появились такие макаронные изделия и они были нарасхват, почему не попробовать это сейчас.

Хозяйка меж тем уже вскипятила воду в казане и бросила туда принесённую Пожарским курицу. Когда курица закипела, в воду последовали звёздочки и другие макарошки.

– Как хозяйка думаешь, будут такую «переделку» покупать? – спросил княжич, когда все угостились куриным супчиком.

– Я князь батюшка ничего вкуснее в жизни не едала, – бухнулась на колени Людмила, а за ней и всё семейство.

– Всё вставайте. Вот вам пять рублей. Покупайте муку, да яйца, да масло и про соль не забудьте. И начинайте делать «макарошки». И вот ещё что, попробуйте добавлять в тесто свекольный сок или петрушку, или ещё чего, посоветуйтесь с травницами. Если будут получаться цветные, то делайте цветные. Потом мне покажите. Игнатий, а ты, как Лыковы наделают макарошек побольше, отвези в нашу лавку в Нижнем и пусть выставят на продажу, цену сильно не ломите, но и прибыль чтобы была.

– Век за тебя, кормилец, будем бога молить, – слышал уже в спину князь.

Ну, вот и ещё одна семья с бедностью должна распрощаться.

Событие седьмое

Виктор Шварцкопф командир десятка рейтар, что нанял Рубенс для своего сопровождения в Московию лежал в гамаке и размышлял.

Поразмышлять было над чем. Правильно ли он сделал, подписав пятилетний контракт с маркизом Пожарским? Условия, бесспорно, были очень хороши. Каждому рейтару в год полагалось по 10 дукатов золотом, плюс корм для коня и дом со всеми пристройками. Ему как командиру полагалось 15 дукатов. Кроме того, бесплатно выделялся порох и свинец для тренировочных стрельб. Таких щедрых предложений им ещё не поступало.

От них же требовалось «тренироваться», то есть совершенствовать своё воинское умение. Это разумное требование, согласился Виктор, когда подписывал договор. Ещё от них требовалось соблюдать порядки, установленные в Вершилово. Порядков было много и с первого взгляда многие были просто дурацкие, другие было очень не просто выполнять. Например, как объяснить его рейтарам, что здесь нет шлюх. Вообще нет. А трогать местных крестьянок нельзя. Хочешь иметь женщину – женись. Нельзя было напиваться и пить что-либо кроме местной браги, именуемой «медовуха». Нет, эта медовуха была приятным напитком, даже не хуже испанского или французского вина, но она была не крепче пива и напиться ею до свинского состояния нужно ещё умудриться. Пришлось подписать эти условия, уж больно хороши были деньги, да и дом.

Неприятности начались, через неделю после приезда маркиза. Он собрал рейтар и рассказал им, как они будут «тренироваться». Его бойцы возмутились. Они и без этих дурацких тренировок лучшие в Европе.

– Если двое из вас с боевыми мечами в пешем строю одолеют меня безоружного, то можете ничего не делать, просто пить и насиловать любых женщин в Вершилово. Вам ничего за это не будет. Если вы зарубите меня, то вам выплатят сто тысяч дукатов каждому и отпустят назад в Ригу. Но! Если я, обычный мальчишка, расправлюсь с двумя вашими лучшими воинами безоружный и при этом даже не поцарапаюсь, то вы поймёте, что вы не лучшие войны Европы, которыми себя считаете, а дети малые по сравнению с настоящими воинами и будете делать то, что вам скажут, чтобы стать на самом деле, нет, не лучшим, для этого вы уже слишком старые, но хотя бы, не самыми плохими. По рукам? – Пожарский протянул свою тонкую юношескую ручонку.

Его рейтары переглянулись. Усмехнулись. И выбрали Отто Кунца и Михеля Штанмайера для поединка. Весь поединок занял десять секунд, два его лучших бойца валялись на земле и скулили от боли, а маркиз отряхивал штаны от пыли. Он как-то крутнулся, кувыркнулся, ударил Отто в пах, а Михаля носком сапога в нос и стал отряхиваться, даже не сомневаясь, что продолжения не будет.

Вот с тех пор и начались тренировки. Они вместе со стрельцами, которые вернулись с маркизом из путешествия на Урал камень, пробегали две версты перед завтраком, затем отжимались и подтягивались. После этого их кормили кашей и давали час на отдых. Потом были стрелковые упражнения, они стреляли из пистолей и мушкетов по мишеням с разного расстояния. Щварцкопфу было стыдно смотреть на своих рейтар, а ведь он на самом деле собрал лучших. Стрельцы заряжали быстрее и попадали по мишеням точнее его воинов. Когда же ему продемонстрировали «конвейер», при котором стреляет один человек, а заряжают двое, Виктор окончательно убедился, что сразись его десяток в поле с десятком этих стрельцов и от его десятка останутся только лошади в виде заслуженных трофеев.

После обеда и сна (замечательная русская традиция) снова были тренировки. Их учили тем самым «казацким ухваткам», с помощью которых Пожарский и победил его бойцов. Потом был ужин и ещё одна тренировка, штурм «крепостной стены». Такой ритм был убийственный. Какие к дьяволу бабы и хмельное. Как бы доползти до постели и упасть на неё. Все мышцы болели. Его рейтары давно бы забили на эти «тренировки», но … Рядом с ними всё это проделывали стрельцы, и всё делали гораздо лучше рейтар. Настолько лучше, что было ясно, что один, от силы два, стрельца в рукопашном бою легко порежут на сардельки его бойцов. Виктор собрал в один из вечеров своих и, избив скулящего Ганса Рихтера, сказал, что будет бить каждого, кто ещё выскажет недовольство.

– Мы должны руки целовать этому маркизу. Нас за деньги учат быть хорошими воинами. Тому, чему учат здесь, нельзя научиться нигде. Пётр Дмитриевич, сказал, что тело привыкнет к нагрузкам и перестанет болеть через пару недель. Нужно вытерпеть, вы ведь рейтары, а не бабы.

Так и произошло. Через месяц мышцы перестали болеть и тренировки уже не вызывали паники. Обычная нагрузка. А тут ещё появился футбол! Маркиз предложил сформировать из них команду «Рыси», но так как народу требовалось больше десяти, то к ним добавился сын голландского врача Томас ван Бодль и немецкий ученик доктора Генрих Тамм. А ещё, посмотрев на игру и тренировки, попросились и трое учеников Рубенса. Эти пятеро поначалу только мешали команде, они были не тренированы и быстро уставали. Пришлось брать их на утреннюю пробежку. Пожарский выделил «Рысям» «тренера», который учил немецко-голландский коллектив играть в футбол и включил их команду в «чемпионат» Вершилова.