Глава четвертая
Эллочка-людоедка

Директора департамента здравоохранения Эллу Аркадьевну подчиненные прозвали Эллочкой-людоедкой. Не столько за кровожадность, хотя это качество у нее было выражено довольно сильно, сколько за стремительность в решении кадровых вопросов. Был человек – и нет его. Когда-то Элла Аркадьевна хотела стать хирургом, но не вышло – в клиническую ординатуру вместо нее взяли сына проректора. Ничего, умный человек и в терапевтах не пропадет. Элла Аркадьевна стала кардиологом, защитилась раз, другой, доросла до главного врача областного кардиологического диспансера – не шутка! – но сквозь годы пронесла склонность к хирургическому радикализму, который предписывает не лечить, а удалять. Резать к чертовой матери, и никаких вопросов! В Ростове, где Элла Аркадьевна училась и выбивалась в люди, ее прозвали Железной Леди. Это прозвище Элле Аркадьевне импонировало. Она иногда и сама себя так называла. А вот «Эллочка-людоедка» бесила невероятно. Сразу по трем причинам. Во-первых, «Эллочка» звучало фамильярно, а фамильярности Элла Аркадьевна на дух не переносила. К ней даже некоторые из любовников обращались на «вы». Во-вторых, «людоедка» звучало грубо, вульгарно и совершенно не подходило утонченной, аристократичной Элле Аркадьевне. В-третьих, книжная Эллочка-людоедка была круглой дурой со скудным словарным запасом, а Элла Аркадьевна считала себя очень умной. Причем считала не без оснований. В Крыму еще результаты референдума подвести не успели, а Элла Аркадьевна уже просчитала перспективу и нажала на все возможные рычаги, начиная с бывшей однокурсницы, доросшей до директора департамента мониторинга и стратегического развития Минздрава, и заканчивая экс-любовником, который был заместителем начальника Главного госпиталя внутренних войск МВД. Министр здравоохранения Ростовской области на радостях от того, что может избавиться от главной своей конкурентки, дал Элле Аркадьевне самые превосходные рекомендации. Вероятные соперники еще толкались на старте, когда Элла Аркадьевна уже была у финишной ленточки. Крым привлекал ее тем, что сюда неминуемо должны были вливаться нешуточные деньги и тем, что спустя некоторое время отсюда можно было уйти куда-нибудь на повышение. На меньшее, чем должность начальника отдела в Минздраве, Элла Аркадьевна не рассчитывала. Но ключевым словом было не «повышение», а «уйти». Когда создаешь или восстанавливаешь, очень важно вовремя уйти, пожав плоды своей кипучей деятельности. А те, кто придет, пусть расхлебывают кашу, с которой Элла Аркадьевна успела снять все пенки. Главное – уйти в нужный момент. С почетом и при полном своем интересе.

Сначала все шло гладко, потому что в делах царил полный хаос, а всем известно, что крупная рыба хорошо ловится в мутной воде. Элле Аркадьевне удалось назначить своим первым заместителем своего старого приятеля Остапа Сахно, которого она знала со времен аспирантуры. Остап давно оставил медицину и занялся оптовой торговлей лекарственными средствами и медицинской техникой. В последнее время дела у него шли не очень хорошо, поэтому он с радостью принял предложение Эллы Аркадьевны. Свой бизнес Остап формально передал жене, иначе не смог бы поступить на госслужбу. Взяв Остапа в заместители, Элла Аркадьевна одним выстрелом убила двух зайцев – обзавелась верным, надежным помощником и получила возможность пропускать через подконтрольные ей фирмы Сахно все закупки своего департамента. Это ли не удача? На должность начальника отдела организации лекарственного обеспечения Элла Аркадьевна назначила Снежану Мухину, которая при старом режиме заведовала аптекой в первой больнице. В Мухиной Элла Аркадьевна с первого взгляда распознала жадную дуру. Жадность гарантировала послушание, а отсутствие ума позволяло надеяться на то, что Муха-Цокотуха (так прозвала Мухину Элла Аркадьевна) не станет подсиживать свою начальницу и благодетельницу. На совещании с главными врачами севастопольских больниц Элла Аркадьевна объявила, что департамент собирается работать только с проверенными, надежными поставщиками и что без одобрения ее первого зама ни один контракт подписан не будет. Главврачи покивали, но на деле стали испытывать систему на прочность, пытаясь тихой сапой пропихивать контракты со своими поставщиками. Оно и ясно – кому хочется терять проценты? Но Сахно быстро отучил их от таких подлянок. За лихое обращение с кадрами и по созвучию фамилий его прозвали Батькой Махно. Но в бочке меда оказалась большая ложка дегтя. Дура Мухина не смогла организовать бесперебойные поставки медикаментов, потому что работа с заявками у нее была поставлена из рук вон плохо. Очень скоро, месяца через три, в больницах стало кое-чего не хватать. Главврачи, недовольные тем, что руководство департамента лишило их возможности зарабатывать на контрактах, сразу же начали вопить о том, что в городе сложилась критическая ситуация – в больницах нет самых необходимых лекарств. Надеялись, дряни этакие, что поднятый шум выбьет Эллу Аркадьевну из кресла, но ошиблись. Элла Аркадьевна усидела на своем месте, а вот трое зачинщиков – главный врач онкологического диспансера, главный врач детской психиатрической больницы и главный врач Центра охраны матери и ребенка – лишились своих должностей. Остальные руководители усвоили урок и притихли, но посеянные ими зерна дали буйные всходы. Население, которое после референдума стало очень активным в политическом смысле, начало бурно протестовать против недочетов в системе здравоохранения. Каждый пустяк вызывал волну народного гнева. Любой шаг истолковывался превратно. Например, когда Элла Аркадьевна заняла под департамент один из корпусов первой городской больницы, ее обвинили чуть ли не в рейдерском захвате здания. Выжила, мол, под предлогом ремонта, сосудистый центр, вроде как временно, а потом въехала сюда сама. Как будто Элла Аркадьевна старалась для себя одной! Как будто сотрудники департамента не заслуживают того, чтобы работать в нормальных условиях. Какая-то сволочь дошла до того, что взломала компьютер заместительницы Эллы Аркадьевны по экономике и выложила в сети сведения о том, во что обошелся ремонт корпуса первой больницы и по каким ценам приобретаются кое-какие препараты. Объясниться по поводу ремонта было не очень сложно, а вот закупки доставили хлопот. Публично покаявшись в том, что недостаточно жестко контролировала закупочную деятельность, Элла Аркадьевна посетовала на то, что все цепочки закупок приходится выстраивать с нуля, а это дело долгое и сложное, и пообещала принять самые решительные меры. Зам по экономике и начальника отдела организации лекарственного обеспечения получили по строгому выговору, а одного из сотрудников Мухи-Цокотухи пришлось принести в жертву – уволить по статье. Сотрудник был толковым и лояльным, против принесения себя в жертву не возражал, понимал, что так надо, поэтому, когда шум утих, Элла Аркадьевна взяла его в отдел лицензирования.

Скандалы, что цепная реакция. Стоит только начаться и конца им не будет. Сама того не желая, Элла Аркадьевна, оказалась втянутой в конфликт между губернатором и председателем Законодательного собрания. Обе стороны палили друг по другу из всех орудий. В частности, председатель Законодательного собрания обратил внимание общественности на то, что программа модернизации севастопольского здравоохранения выполняется через пень-колоду. Кто-то из его помощников подготовил паскудную таблицу по закупленному департаментом медицинскому оборудованию. Помимо сравнения среднерыночных цен с закупочными в таблице указывалось, что из приобретенного оборудования используется, а что нет. Использовалась лишь малая часть, поскольку для Эллы Аркадьевны важнее было купить, чем ввести в эксплуатацию. У умных людей свои приоритеты, у дураков свои. Обнародование таблицы совпало с инспекционным приездом заместителя министра здравоохранения. Почти одновременно в Москве была уволена директор департамента мониторинга и стратегического развития Минздрава, бывшая однокурсница Эллы Аркадьевны. Потеря была огромной, потому что больше никого из своих у Эллы Аркадьевны в Минздраве не было. К крупным проблемам добавилось несколько мелких – недостаточное обеспечение льготников жизненно важными препаратами, уголовное дело, открытое на главного врача станции «скорой помощи», который наглейшим образом списал, как негодные, и продал на сторону двенадцать из двадцати полученных им новых автомобилей для бригад. Ну какой идиот станет списывать новые, не введенные в эксплуатацию машины? Дал бы им поездить полгодика и тогда бы уже начал списывать. И не двенадцать чохом, а по одному или по два. Ситуация складывалась неблагоприятная, но Элла Аркадьевна устояла, точнее – усидела в своем кресле. Но с предупреждением о неполном служебном соответствии, пока что устным, высказанным заместителем министра с глазу на глаз. На высочайшее недовольство Элле Аркадьевне было наплевать. На то и инспекция, чтобы находить недостатки и делать клизмы. Главным было то, что она усидела. В течение ближайших двух лет Элла Аркадьевна никуда уходить не планировала. Если же ситуация позволит, то можно и третий год поработать. А потом уйти, потому что уходить надо вовремя. В Москву, в министерство, на повышение.

Надо было срочно реабилитироваться, поскольку дважды о неполном соответствии предупреждать не принято. А реабилитироваться означало сделать нечто особенное, выдающееся, грандиозное. Укрепить пошатнувшуюся репутацию и, конечно же, что-то заработать. Элла Аркадьевна неделю ломала голову и никак не могла придумать, что бы ей сделать. Погружаясь в сложные раздумья, Элла Аркадьевна особенно остро ощущала свое одиночество. Ни мужа, ни детей, ни родственников, одна лишь двоюродная сестра есть на белом свете, да и та живет в Канаде, и отношения с ней сведены до обмена праздничными поздравлениями. Друзей, настоящих, таких, которым можно все доверить, у Эллы Аркадьевны тоже не было, а с любовниками она никогда не откровенничала – не было смысла. Элла Аркадьевна привыкла доминировать повсюду, в том числе и в постели, поэтому любовников подбирала недалеких. Сама шутила, что хороший любовник должен иметь семь пядей не во лбу, а в другом месте.

Решение, как это часто бывает, пришло к Элле Аркадьевне во сне. Она увидела сцену из собственного детства. Маленькая Элюся сидела за столом в гостиной и сосредоточенно лепила из пластилина зубные протезы для плюшевой собачки Глаши. Ничего странного для дочери лучшего в Ростове зубного техника в этом занятии не было. Протезы выходили кривоватыми. Элюся нервничала, пыталась их выровнять, но у нее ничего не получалось. Но вдруг к ней подошел отец, взял пластилиновые протезы, смял их и в мгновение ока вылепил из пластилинового колобка два идеально ровных протеза… «Нужна грандиозная реорганизация!», – подумала Элла Аркадьевна и проснулась. И как она раньше не догадалась?

На вопросы «что?» и «как?» ответ был готов сразу – надо ликвидировать первую городскую больницу и создать не ее базе современный клинический центр. СКЦ – севастопольский клинический центр. Или СЦЗ – севастопольский центр здоровья. Не перепрофилировать, а именно ликвидировать. Сотрудников с пациентами разогнать по другим больницам и поликлиникам, снести старые корпуса, выстроить новые, оснастить… От сладостного предвкушения в животе у Эллы Аркадьевны запорхали бабочки, а левая ладонь зачесалась – к деньгам. Опять же этот процесс на долгое время заткнет рты недовольным. Такое огромное дело делаем, надо потерпеть… С какой стороны ни взгляни, везде хорошо! Этим-то гениальные идеи отличаются от просто хороших. А сразу же после открытия центра можно и нужно будет уходить. Победительницей!

Пока в управлении организации медицинской помощи готовился проект, Элла Аркадьевна сменила главного врача первой больницы, причем сменила с шумом, демонстрируя свою решимость бороться с недостатками, невзирая на лица. Устроила внезапную проверку, к участию в которой привлекла журналистов – пусть все всё видят, я не собираюсь ничего скрывать! – и несколько раз сказала на камеру о том, что больница «прогнила от верхушки до основания». Намекнула тем самым на необходимость грядущих перемен и одновременно на то, что снятого главврача нельзя заменить никем из его подчиненных. Для дела, задуманного Эллой Аркадьевной, требовался особенный человек – полностью зависящий от нее, беспринципный, алчный и притом без каких-либо кадровых амбиций, чтобы не стал потом приписывать все достижения себе, а скромно держался бы в тени. А еще новый главный врач должен был быть посторонним, не из Севастополя. «Темной лошадкой», не связанной ни с кем из местных деятелей здравоохранения.

На ловца и зверь бежит. В тот момент, когда Элла Аркадьевна перебирала в памяти возможные кандидатуры, ей позвонил бывший завкафедрой организации здравоохранения Ростовского медицинского университета профессор Дедяев. Более четверти века назад (ах, как же быстро летит время!) у студентки Масконовой был недолгий, взаимополезный роман с доцентом Дедяевым, который циничный доцент называл «симбиозом». Взаимополезный роман перерос во взаимовыгодные деловые отношения. В первую очередь благодаря Дедяеву, занимавшему в то время пост заместителя министра здравоохранения Ростовской области, Элла Аркадьевна стала главным врачом областного кардиологического диспансера.

Пожаловавшись на скуку и похваставшись тем, что энергии у него хоть отбавляй, Дедяев поинтересовался, не нужен ли «милой Элечке» штатный советник, консультант или кто-то еще в этом роде. Элла Аркадьевна ответила, что в советниках она не нуждается, а нужен ей главный врач будущего клинического центра, лучшего медицинского учреждения Юга России. Дедяев, рубивший фишку на лету, с радостью согласился. Его кандидатура подходила по всем статьям – опытный организатор здравоохранения, сочетающий практический опыт с научным. Дотошные журналисты сразу же раскопали и начали смаковать обстоятельства, вызвавшие уход Дедяева на пенсию, но умный профессор сумел обелиться в первом же своем интервью. «Да, меня обвиняли в финансовых махинациях, но обвинение было голословным, – сказал он. – Вот копия постановления об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду отсутствия состава преступления. Тем, кто станет распространять клеветнические слухи, придется за это ответить».

После того как Москва утвердила представленный проект, Элла Аркадьевна воспрянула духом – дела снова пошли в гору, ура! Но рано она радовалась. Севастополь оказался каким-то проклятым местом, в котором доброе начало оборачивалось плохим концом. Журналисты наперебой обсуждали то, что расходы на медицину в Севастополе выросли почти в три раза, а очереди в поликлиниках – в пять раз. Чуть ли не каждая новостная программа показывала сюжет об очередях в поликлиниках или о лежащих в коридорах больных. Медики писали жалобы в Москву – в Минздрав и президенту. Копии жалоб время от времени появлялись в местной прессе. Дошло до того, что пришлось пожертвовать Дедяевым, которого в Севастополе прозвали Варягом и притормозить процесс ликвидации первой больницы. Элла Аркадьевна чувствовала, что кресло под ней сильно шатается, но она была не из тех, кто сдается без борьбы.

В новом главном враче станции «скорой помощи» Элла Аркадьевна сразу же заподозрила «троянского коня». Человека с такой мутной трудовой биографией (и в госпитале МВД успел поработать, и в тюремной больнице) и не имеющего управленческого опыта просто так, без задней мысли, главным врачом не назначат. Жена у него – заместитель главного врача московской «скорой», стало быть семейка, что называется, «вхожа в круги». А может, он что-то вроде чиновника для особых поручений при Минздраве? Скакал по разным местам под видом рядового врача и выполнял особые задания? Вполне может быть. Положение у Эллы Аркадьевны было таким, что любой министерский назначенец из Москвы волей-неволей вызывал подозрения. Вывод напрашивался сам собой – мутного доктора Данилова надо было сожрать как можно скорее, причем сожрать так, чтобы не подавиться самой.

Увидев Данилова, Элла Аркадьевна окончательно укрепилась в своих подозрениях. Держится надменно, сухо – это неспроста. То, что Данилов мог просто не любить лебезить перед начальством, Элле Аркадьевне и в голову не пришло, поскольку подобное не укладывалось в ее систему мировосприятия. Когда же Данилов сказал, что для лучшего знакомства с обстановкой и ввиду большой нехватки сотрудников он намерен по выходным дням работать на линии, по спине у Эллы Аркадьевны пробежали мурашки. «Каков змей! – подумала она, пытаясь по глазам Данилова прочесть его мысли. – И сверху собирается копать, и снизу». Работа на линии – прекрасный способ для сбора сведений. Чего только не наслушаешься, мотаясь по приемным отделениям! Элла Аркадьевна хорошо представляла, сколько ценной информации можно получить от «низового звена» – рядовых врачей и медсестер. Начальники привыкли держать языки на привязи, а этим терять нечего.

Данилову директор департамента тоже не понравилась. Та еще штучка, сильно себе на уме. Смотрит настороженно, недружелюбно. Сразу же начала рассказывать о том, из-за чего были сняты его предшественники. Намек прозвучал отчетливо – трое до тебя на этом поприще карьеры свои сломали и ты не станешь исключением из правила. Данилова подобное отношение раззадорило. Захотелось доказать высокомерной фифочке, на что он способен.

На что он способен как главный врач, Данилов представлял плохо. Но в глубине души был уверен, что при желании человек способен справиться с любой задачей. А желание было.

В конце аудиенции Элла Аркадьевна неожиданно изменила впечатление о себе в лучшую сторону.

– Я не люблю мешать сотрудникам работать, – сказала она и впервые за всю беседу улыбнулась. – Я не стану вмешиваться в то, как вы руководите. Я верю, что из Москвы абы кого не пришлют. Спрошу только за результат. Если возникнут какие-то проблемы, то можете рассчитывать на мою поддержку. Я понимаю, что вам придется трудно. Сама совсем недавно оказалась в таком же положении. Мало того, что кругом бардак, так еще и критикуют на каждом шагу. Но людей понять можно. Они так настрадались в прежнее время. Тут же черт знает что творилось. Полная разруха и анархия. Разумеется, им хочется, чтобы все наладилось как можно скорее. Мы стараемся изо всех сил, но дело делается своим порядком, а не по взмаху волшебной палочки.

«Ты идиот, Вольдемар, – укорил себя Данилов. – Вечно спешишь с выводами. Аркадьевна – человек неплохой, а ты ее чуть в стервы не записал. Стыдись!».

Элла Аркадьевна заметила, как потеплел взгляд Данилова, и подумала, что такого противника она переиграет без особого труда. Клюнул на удочку, дурачок. Ага, будет тебе свобода действий. Такая свобода будет, что ой-ой-ой! Взвоешь потом, да поздно.

Расстались довольные друг другом. Данилов был доволен тем, что ему попалась нормальная начальница, а Элла Аркадьевна была радовалась тому, что ей придется иметь дело со столь слабым противником.

Оба ошибались, причем ошибались сильно.