Глава вторая
Четвертый

Интригу заведующего кафедрой Данилов раскусил не сразу. Догадка мелькнула в голове за день до отъезда в Севастополь, во время прощального застолья с коллегами, теперь уже бывшими. Секретарша шефа Ирочка после третьего бокала вина проболталась, что на место Данилова Олег Тарасович пригласил, точнее – переманил, сотрудницу кафедры АИР^[4] из Университета дружбы народов.

– Ноги отсюда, – Ирочка провела ребром ладони в области четвертого или пятого межреберья. – Грудь во! – Ей пришлось отодвинуться от стола, чтобы показать руками размер. – Глазищи – во! – Ирочка приложила к лицу две тарелки, не заметив, что на одной из них лежала нарезанная ветчина. – И локоны рыжие по плечам. Очень эффектная особь!

– Да, очень, – подтвердил ассистент Скибкарь, демонстрируя всем фотографию на экране своего телефона.

Пока Ирочка описывала новую сотрудницу, он успел найти ее фотографию в сети.

– Эффектная! – подтвердил ассистент Сааков. – Ничего не скажешь, хорошая рокировочка. Ну Тарасыч, ну дипломат… Ловко место освободил.

– При желании он любого из нас мог бы уволить, – рассудительно заметил Данилов, предпочитавший думать о людях хорошо. – Без особых проблем. Зачем ему устраивать столь сложные, как ты выражаешься, «рокировочки»? Так что давайте не будем делать скоропалительных выводов. Шеф просто решил с максимальной выгодой использовать освободившуюся ставку. Я бы на вашем месте порадовался тому, что не придется брать мою нагрузку на себя.

– Еще как придется! – хмыкнул Сааков. – Она станет с Тарасычем по конференциям ездить, а мы занятия за нее вести и статьи писать.

– Только это пока секрет! – забеспокоилась Ирочка. – Строго между нами! Пока Олег Тарасович нам ее не представит, мы ничего не знаем… Ш-ш-ш!

Данилов мог бы поставить все сокровища мира против десяти копеек на то, что завтра к полудню новость разнесется по всей академии.

Елена, узнав от Данилова подробности, покачала головой и сказала:

– Шустер и хитер твой Тарасыч.

– Он уже не мой, – ответил Данилов. – Но шустер, этого у него не отнять.

История с назначением и впрямь получилась необычной. Неожиданной, нестандартной, в фирменном даниловском стиле. Началось с того, что в один чудесный январский день, когда на улице соперничали мороз и солнце, заведующий кафедрой сказал Данилову, что завтра в двенадцать его ждут в Министерстве здравоохранения. При этом Олег Тарасович весьма загадочно улыбался и заговорщицки подмигивал. Данилов даже принюхался к воздуху в кабинете – уж не навеселе ли шеф? – но в кабинете пахло только дорогим одеколоном.

– Там все узнаете, – сказал заведующий кафедрой на вопрос о причине вызова. – Не хочу играть в «испорченный телефон».

Никакой вины Данилов за собой не знал, да и не был бы шеф в случае вины благодушно-улыбчивым, поэтому после недолгих размышлений он решил, что причиной вызова в министерство стал грядущий юбилей Олега Тарасовича – двадцать лет заведования кафедрой. Явно в министерстве намереваются поручить подготовку к юбилею кому-то из сотрудников кафедры, а сам шеф из скромности, притворяется будто бы он ничего не знает. Объяснение было притянуто за уши, но ничего лучше Данилов придумать не смог. С Еленой догадками делиться не стал и вообще ничего ей не сказал. Решил, что расскажет после.

Шеф проявил благородство, отпустив Данилова на весь день, поэтому в министерство Данилов явился свежим как огурчик. Проспал до девяти часов, неспешно позавтракал, сыграл с дочерью в домино, короче говоря – тянул время, как мог, но все равно приехал на Трубную площадь в двадцать минут двенадцатого. Погулял по бульвару, проветривая голову перед высочайшей аудиенцией (так он называл предстоящую встречу) и ровно без пяти двенадцать предстал перед миловидной секретаршей заместителя директора департамента организации медицинской помощи Грачкина.

Грачкин, по своей должности представлявшийся Данилову пожилым и надменно-величественным, оказался молодым и демократичным. Вышел из-за стола навстречу, энергично пожал руку, велел секретарше принести кофе и с места в карьер огорошил:

– Есть мнение, Владимир Александрович, назначить вас главным врачом станции скорой помощи…

Данилов машинально тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– …города Севастополя. – Грачкин сделал небольшую паузу, за время которой Данилов успел ущипнуть себя за ногу, а затем спросил: – Что скажете?

– Главным врачом станции скорой помощи города Севастополя? – только и смог сказать Данилов.

– Да, главным врачом станции скорой помощи города Севастополя, – терпеливо повторил Грачкин и сразу же начал соблазнительно вещать о том, какая это перспективная должность. Закончив нахваливать должность, похвалил крымский климат и выжидательно уставился на Данилова. Круглые очки придавали широкоскулому лицу Грачкина сходство с совой, только вот совы не бреют голову. Подумав об этом, Данилов не смог сдержать улыбки.

– Вы улыбаетесь, а значит, вы согласны, – констатировал Грачкин. – Или не согласны?

– Я не знаю, что и сказать, – Данилов виновато пожал плечами, – все так неожиданно.

– Тогда скажите правду, – Грачкин откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. – Что вы думаете о моем предложении?

Правду так правду.

– У меня сложилось мнение, что руководящих постов принято добиваться, – сказал Данилов. – Различными путями. А если вызывают и предлагают на блюдечке, то жди подвоха. Это первое. И второе – почему, собственно, я? У меня же нет абсолютно никакого руководящего опыта. Эпизодические замещения заведующего отделением не в счет.

– Вы – кандидат наук, ассистент кафедры… – начал перечислять Грачкин.

Кандидатом и ассистентом Данилов стал три месяца назад и пока еще не успел привыкнуть к своим новым «титулам».

– …у вас большой практический опыт и широкий кругозор…

– А вы в курсе, насколько он широкий? – на всякий случай уточнил Данилов.

– В курсе, – усмехнулся Грачкин. – Я имею обыкновение принимать решения после сбора и анализа информации. Ваши былые шатания значения не имеют. Что было, то прошло. Важно то, что вы четыре года работаете на кафедре и Олег Тарасович отзывается о вас очень хорошо, – на слове «очень» Грачкин сделал ударение. – А Олегу Тарасовичу понравиться нелегко. Это я знаю на личном опыте. Он был моим научным руководителем. Что же касается опыта, то это дело наживное. Все когда-то начинали с нуля. Важно то, что вы долгое время работали на «скорой», стало быть знаете все нюансы. Причем вы работали на московской «скорой», лучшей станции в России нет. С другой стороны у вас не замылился взгляд на руководящей работе. Это тоже важно. Короче говоря, Владимир Александрович, мне вы кажетесь подходящей кандидатурой.

– У меня неуживчивый характер.

– Олег Тарасович меня предупредил, – кивнул Грачкин. – Он сказал, что вы человек с принципами, но при том полностью вменяемый.

«Надо запомнить, – подумал Данилов. – Расскажу Елене, как меня ценит начальство».

– Что же касается подвоха, – Грачкин встал и начал расхаживать по кабинету, – то никакого подвоха нет. Есть сложный участок на котором уже сменилось три руководителя. Не справились. Вам предстоит стать четвертым. Севастпольская станция скорой помощи, можно сказать, восстала из руин, и это восстание… то есть вставание… Короче говоря, там еще очень многое предстоит сделать. Работы много, работа сложная, сразу предупреждаю – будет нелегко. Но эта должность может стать для вас превосходным трамплином. Если вы справитесь, это непременно оценят по достоинству. Это замечательный шанс, тот самый, который выпадает раз в жизни. Советую вам его не упускать.

Грачкин вернулся в свое кресло, достал из ящика стола черную пластиковую папку, раскрыл ее и сказал:

– Сейчас я ознакомлю вас с цифрами…

– Прошу прощения, – перебил Данилов. – А можно узнать, за что именно сняли трех главных врачей?

– Двоих, – поправил Грачкин. – Двоих сняли потому, что они не справились. А одного посадили, потому что он вдобавок путал государственный карман со своим. Деньги в Крым вливаются большие, соблазн велик… Кстати говоря, Олег Тарасович сказал, что вы не стяжатель. Ни со студентов, ни с пациентов не тянете денег. Это, знаете ли, большой плюс.

– Но и соблазны тоже велики, – позволил себе шутку Данилов.

– Все зависит не от размера соблазна, а от человека, – строго заметил Грачкин.

Он захлопнул папку и резко отодвинул ее от себя, видимо передумал знакомить Данилова с цифрами. Данилов обрадовался, подумав, что разговор окончен. Но радость была преждевременной. Грачкин ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, повертел головой, затем выпил залпом уже остывший кофе (оба за разговором совершенно забыли о принесенных секретаршей чашках) и пожаловался уже не деловым, а душевно-приятельским тоном:

– Мне эта севастопольская «скорая» как шило в одном месте. Того и гляди инфаркт с ней заработаю. Порядочным людям неинтересно, умные связываться не хотят, понимают, сколько всего придется перелопатить в этих авгиевых конюшнях. А воры и дураки там не нужны. Я же, собственно, на вас случайно вышел. Пожаловался Олегу Тарасовичу, а он сказал, что у него на кафедре есть подходящий человек. Расставаться, сказал, ему с вами не хочется, но раз уж такое дело… Я знаю, что у вас семья, дочка маленькая. Но я же не навечно предлагаю переселиться в Севастополь. Речь идет о небольшом сроке – год или полтора. Наладите работу, подготовите себе замену и вернетесь в Москву. И уже не на кафедру к Олегу Тарасовичу, а на высокую руководящую должность.

«Боже упаси!» – ужаснулся такой перспективе Данилов.

Видимо, что-то отразилось на его лице, потому что Грачкин добавил:

– А если захотите, то и на кафедру. Олег Тарасович примет вас с распростертыми объятиями. Я просто хотел сказать, что человеку, который сумеет наладить работу на таком сложном участке, можно будет без сомнений поручить руководство крупным стационаром или чем-то еще в этом роде. Но не будем загадывать. Пока речь идет о том, согласитесь ли вы нам помочь.

Коварный ход возымел действие. Данилов хотел поблагодарить за оказанное ему доверие и отказаться, но неожиданно для себя самого сказал:

– Хорошо, я согласен.

«Что я несу?» – подумал он и хотел исправить оплошность, но не успел. Грачкин проворно выбежал из-за стола, снова жал руку, наговорил кучу восторженных слов, а потом позвонил какой-то Ладочке и сказал, что можно готовить приказ на Владимира Александровича Данилова. Пришлось Данилову утешаться заезженным постулатом, который гласит, что все, что ни делается, – к лучшему. Если уж надо, так надо. Попробовать, во всяком случае, стоит, попытка – не пытка. Зато Марию Владимировну можно будет продержать в Крыму с мая по октябрь, когда с мамой, а когда с няней. Ей это пойдет на пользу, реже болеть станет и вообще будет приятно. Море Мария Владимировна уважала сильно…

– Чую, Данилов, рано или поздно буду я спать с министром здравоохранения! – сказала Елена после того, как Данилов трижды поклялся на руководстве по клинической анестезиологии, что говорит правду и только правду.

– Только попробуй! – строго предупредил Данилов, притворяясь, будто не понял шутки. – Я тебе этого не прощу.

– Данилов! – Елена испытующе прищурилась. – А ведь ты знал, что что-то такое будет! Или – чувствовал. Операцию наконец-то сделал, диссертацию защитил…

– Диссертацию я защитил, потому что на кафедре без этого никак, а операцию сделал, когда созрел, – Данилов слегка притопнул левой ногой. – Протезирование коленного сустава – это же не вскрытие абсцесса. Статистика сама знаешь какая. Что же касается дара провидения, то он у меня начисто отсутствует. А жаль. Хотелось бы знать все наперед, чтобы соломку подстилать…