В судьбе человека главными и определяющими являются два ключевых фактора – семья и среда общения. С родителями, семьей и средой общения в период становления как личности Алексею Николаевичу Куропаткину несказанно повезло.
У кадрового военного, как правило, нет постоянного, обустроенного раз и навсегда угла, стабильного места пребывания, наполненного семейным уютом, с размеренным, заведенным раз и навсегда неторопливым бытом, где все житейские проблемы запрограммированы заранее на годы вперед и решаются постепенно и последовательно, без внезапных вводных, связанных с изменением БОЕВОЙ И ОПЕРАТИВНОЙ ОБСТАНОВКИ, а, следовательно, и жизненных обстоятельств. Нормой для армейского офицера, его жены и детей считается кочевая жизнь с периодическими переездами к новому месту службы, которых за карьеру может набраться с десяток. Своего собственного, личного жилья нет, приходится перебиваться съемными комнатами, в лучшем случае – переменными служебными квартирами, нередко затрачивая на проживание немалые деньги из скудного офицерского жалованья.
Одним словом, временщики и, как правило, не обремененные неподъемным домашним скарбом.
Семье скромного, не высоких чинов офицера Николая Емельяновича Куропаткина повезло больше, чем другим: в его послужном списке значатся только располагавшаяся в западных губерниях Российской империи рота топографов Военно-топографического депо при военном министре, Полоцкий и Первый Санкт-Петербургский кадетские корпуса.
Алексей Николаевич Куропаткин появился на свет в Витебске 17 марта 1848 года, крещен в Витебской Иоанно-Богословской церкви. В Полоцком кадетском корпусе преподавал топографию и геодезию его отец – Николай Емельянович, имевший на момент рождения сына Алексея – второго ребенка в семье офицерский чин прапорщика.
Часть детства и периодические отпуска во время учебы и службы, пенсионная жизнь после отставки героя нашего повествования прочно связаны с селом Шешурино Натовской волости Холмского уезда Псковской губернии, где располагалось родовое имение его матери.
В запрятанной среди бескрайних, глухих лесов и прозрачных, с сероватым отливом озер далекой от столицы деревне у маленького, непритязательного к быту барчука жизнь шла так же, как и у тысяч ему подобных отпрысков мелкопоместных дворян с присущими характерными элементами обыденности существования провинциальных усадеб: забавы с крестьянскими детишками-сверстниками, походы в лес и на озера, купание, рыбалка, катание верхом на лошадях, сбор грибов и ягод, навеянные приключенческими романами Джеймса Фенимора Купера игры в благородных индейцев, степенные обеды и вечерние чаепития, застольные разговоры взрослых, домашние театральные постановки, обязательное чтение книг и обстоятельный пересказ усвоенного из литературных произведений взрослым.
Маленький Алексей Куропаткин от природы характер имел живой и поведение весьма подвижное, в силу чего, даже не будучи перманентным «поджигателем обычного возбуждения» и необузданным озорником, хлопот и беспокойства родителям и прислуге доставлял предостаточно.
Дед Алексея Николаевича, простой крестьянин Емельян Куропаткин, выходец из крепостных Екатеринославской губернии, дослужился за двадцать пять лет пребывания в строю до унтер-офицера.
В мае 1817 года у него родился сын Николай, определенный в школу военных топографов, по окончании которой с 1833 года служил в роте топографов Военно-топографического депо. Основная задача, стоящая перед военными топографами, заключалась в создании на геодезической основе непрерывного крупномасштабного картографического изображения территории Российской империи. С середины 1830-х годов интенсивные астрономо-геодезические работы и тригонометрические съемки проводились в западных приграничных и близких к ним губерниях России, в том числе и Псковской. Там в 1845 году прапорщик Николай Куропаткин на одном из вечеров в Дворянском собрании познакомился с дочерью отставного морского офицера, капитана второго ранга Павла Петровича Арбузова – мелкопоместной дворянкой Натовской волости Холмского уезда Александрой Павловной.
Взаимная симпатия перешла в отношения, с самого начала принявшие серьезный характер, вскоре молодые люди вступили в законный брак.
Как наиболее подготовленного и грамотного специалиста в области геодезии и картографии, прапорщика Николая Куропаткина направляют в военноучебные заведения: он преподает географию и топографию в Полоцком, а с 1852 года – в Первом Санкт-Петербургском кадетском корпусе.
Отец Алексея Николаевича Куропаткина зарекомендовал себя умелым наставником, вперед, отталкивая сослуживцев локтями, не лез, но и на месте не стоял, совершенствовался сам и непрерывно работал над улучшением методики образовательного процесса, более того – стал автором учебных пособий для воспитанников кадетского корпуса по топографии. Должностные обязанности исполнял без сучка без задоринки, за многолетнюю безупречную и добросовестную службу в армии удостоен орденов Святой Анны и Святого Станислава III степени, бронзовой медалью в память Крымской войны 1855–1856 годов.
По службе продвигался не быстро, больших должностей и званий не снискал: чин подпоручика ему присвоен в 1849 году, поручика – в 1854-м, штабс-капитана – только в возрасте 41 года в 1859 году.
В 1861 году Николай Емельянович Куропаткин, выслужив положенную по закону пенсию, вышел в отставку в чине капитана и, оставив казенную квартиру в Санкт-Петербурге, окончательно поселился с семьей в имении супруги в Шешурино.
Не заполненный деятельностью образ бытия не приветствовал, в лени и сытости не пребывал, сибаритству и обломовщине был чужд, вел активный и трезвый образ жизни, играя заметную роль в местном дворянском обществе. Некоторое время занимал должность мирового судьи, а затем уездным земским собранием удостоился избрания на пост председателя Холмской уездной управы-органа местного самоуправления. Главу управы в то время утверждал губернатор, в ведении уездной управы находились вопросы народного просвещения, здравоохранения, налогообложения, развития сельского хозяйства и содержания путей сообщения, имелся хоть и небольшой, но свой местный бюджет.
Преподаватель кадетского корпуса – это совершенно уникальная категория, особая косточка офицерского состава русской армии. Кадетские корпуса представляли собой исключительные, отличные от других военно-учебные заведения с неподражаемым внутренним миром и специфическими взаимоотношениями между офицерами-воспитателями, педагогами и разновозрастными юношами-кадетами.
Там невозможно прослыть преподавателем некомпетентным, безвольным и слабым, нетребовательным, не умеющим настоять на своем и в то же время не желающим понять и простить, потакающим всегда и во всем нередко дерзким и не воспринимающим ошибок других юным воспитанникам в погонах.
Но не могло быть и речи о другой крайности: совершенно неприемлемо вести себя с кадетами подобно откровенному казарменному хаму-держиморде. То, что считалось нормой во взаимоотношениях офицеров с нижними чинами, с солдатами и унтерами в строевых армейских подразделениях, с полным подавлением личности подчиненного, нередко сдобренного рукоприкладством и унижениями, – в кадетских корпусах категорически не проходило.
Авторитет и положительную репутацию завоевывали и удерживали только те офицеры, кто проявлял профессионализм и выдержку, умение грамотно подать и доходчиво донести специальный или образовательный предмет до слушателей, сочетать требовательность и индивидуальный подход, имел педагогические навыки и опыт воспитательный работы с осознанным пониманием того, что перед тобой не полуграмотная, безответная солдатская крестьянская масса в серых шинелях, не принявшие присягу на верность царю взрослые, сформировавшиеся физически и морально крепкие мужчины, с которыми вольно делать все что угодно, а мальчики и юноши-дворяне, с еще не окрепшей психикой, несформировавшимся внутренним миром, будущие офицеры, которым через некоторое время придет черед самим воспитывать личным примером и вести за собой в бой сотни и тысячи людей.
Влияние отца на Алексея Николаевича было огромным – он привил старшему сыну системность в работе, сформировал выдержанный, твердый характер и ориентировал именно на тот стиль поведения в кадетской, юнкерской и офицерской среде, который позволил Куропаткину не стать белой вороной и четко следовать здоровым морально-нравственным нормам коллективизма и офицерской чести. Отец привил и любовь к чтению, бережному, почти пиететному отношению к книгам, именно отец положил начало семейной куропаткинской библиотеке, ставшей в начале XX века одним из лучших частных собраний в России по военной истории и военному искусству.
В семье Николая Емельяновича и Александры Павловны Куропаткиных воспитывалось восемь детей, что в то время в России считалось нормой, Алексей Николаевич стал вторым ребенком и старшим сыном.
Скромный оклад обыкновенного преподавателя кадетского корпуса особо шиковать и накапливать ИЗЛИШКИ впрок никак не позволял, фамильных драгоценностей не имелось, получение наследства от богатых родственников не предвиделось, в кредитную или ломбардную петлю не влезали принципиально, приданое супруги в виде шешуринского хозяйства баснословных прибылей не приносило – еле-еле сводили концы с концами, поэтому возможность обучения юного отпрыска с полным содержанием за счет казны выглядела весьма предпочтительно и позволяла существенно сократить расходную часть довольно скудного дворянского домашнего бюджета.
Благодаря хлопотам отца – влиятельного, пользующегося признанием у начальства и коллег преподавателя – в 1858 году, как сына офицера, проведшего на действительной военной службе более десяти лет, Алексея Куропаткина, к его неуемному детскому восторгу, зачисляют в приготовительный класс Первого Санкт-Петербургского кадетского корпуса.
Идеально и всесторонне продуманная и надежно выстроенная даже в мельчайших деталях, где напрочь отсутствовали случайные элементы, многокомпонентная, объединенная единым замыслом русская национальная концепция кадетского образования и воспитания образца середины XIX века четко вписывалась в стратегическую историческую ПЕРСПЕКТИВУ поступательного развития Российской империи, направленную на достижение абсолютной ГЕГЕМОНИИ на евразийском континенте.
Помимо определяющей всё и вся базисной экономической составляющей стержневым хребтом империи являются ее сухопутная армия, военно-морской флот и спецслужбы – единственные структуры государственного механизма, способные как отразить внешнюю агрессию, так и успешно осуществить военное нападение во имя империи, подавляющим ИНТЕЛЛЕКТОМ, огнем и мечом реализуя задумки политиков по территориальной экспансии и проведению в отношении противника показательных акций влияния либо возмездия.
Армия, флот и спецслужбы нуждаются в регулярном пополнении УБЫЛИ командного, руководящего состава, постоянном, целенаправленном, системном и неиссякаемом воспроизводстве базового, системообразующего кадрового контингента, коим является ОФИЦЕРСКИЙ КОРПУС, тщательном отборе, обучении, воспитании однородной в классовом иерархическом понимании, безукоризненно управляемой и искусственно сформированной КАСТЫ беспрекословных исполнителей политической воли МОНАРХА; офицерской касты как основы устойчивости трона и военного могущества империи; касты, скроенной по единым лекалам, с идентичными морально-волевыми и духовными качествами, одинаковыми поведенческими критериями оценки фактов, событий и явлений и адекватным реагированием на них в виде конкретных поступков, одинаковым мироощущением и миропониманием, образом масштабного и ситуативного мышления.
В основу кадетского образования в императорской России было поставлено ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ развитие будущих офицеров.
В 1848 году военное ведомство подготовило каталог книг, согласно которому следовало иметь в наличии и систематически пополнять библиотеки кадетских корпусов изданиями по различным отраслям знаний, как гуманитарным, так и физико-математическим и техническим. Списки литературы, рекомендованной для чтения кадетами, регулярно и тщательно обновлялись, в финансах, выделяемых на наполнение библиотек, недостатка не наблюдалось, могли экономить на чем угодно, только не на учебной и художественной литературе для будущих офицеров.
Ведущее место в каталоге и списках рекомендованных книг занимали издания военно-патриотического характера; произведения сомнительного свойства с малейшим намеком или подтекстом на критику государственного строя и православия в кадетские корпуса категорически не допускались.
Кроме того, по команде сверху был основан и успешно до 1863 года выходил «Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений» с разделами по изящной словесности, истории, наукам, в том числе и военным. Периодическое издание, в написании статей для которого принимали участие известные писатели и общественные деятели XIX века П.А. Плетнев, М.Н. Талызин, И.П. Шульгин, Г.П. Данилевский, А.В. Висковатов, выходило два раза в месяц, и, по мнению находящихся в теме современников, «этот скромный журнал для юношества» был «лучше десяти других литературных журналов, издаваемых для публики; статьи в нем выбраны со вкусом, с умением и представляют все вместе полезное и разнообразное чтение».
Наверное, этот симбиоз педагогики и генетики является уникальным научным открытием – как с детско-юношеского возраста, веками, НА ПОТОКЕ воспроизводить из мальчишек элитную СТРАЖУ, стойких и бесстрашных охранителей устоев самодержавия, причем осуществлять этот процесс исключительно на идейно-патриотической платформе, оставляя денежную и материальную составляющую служения Родине далеко за пределами долговременной поведенческой мотивации кадета, юнкера и офицера.
В 1848 году в Главном управлении военно-учебных заведений Военного министерства подготовили «Наставление для образования воспитанников военно-учебных заведений», где сформулирована цель деятельности системы кадетского образования и воспитания в России:
О проекте
О подписке