Цитаты из книги «Сажайте, и вырастет»

Их нерв, простой и честный, я вполне уважал. Против них я был дерьмо, щенок, мальчишка, бессовестный и лживый малый. Плохой человек. Любитель легких денег, «мерседесов» и девочек. Государство платило своим слугам плохо, и слуги испытывали классовую ненависть к малолетним нуворишам.

Такие журналы не развлекали, не продавали брендовые фуфайки. Они готовили меня к большим делам. Твори, выдумывай, пробуй – оттуда.

Большой милицейский папа был свеж, как смородиновый куст в утренней росе.

ямами. Есть такие дураки – они и на воле живут, словно в тюремной камере. Лично

Гораздо проще, понял я, быть ведомым, а не ведущим. Легче дышать в чью-то спину и стараться не отстать, нежели заставлять себя, и только самого себя, бежать быстрее и быстрее.

Отсюда и страсть к умножению капиталов: деньги требовались мальчику лишь затем, чтобы отгородиться от пугающей действительности. А меня уже ничего не пугало. Или почти ничего.

Голодные, драные, измученные существа хотят жить. Они изобретут тысячу способов, как помочь себе и своему собрату по несчастью. Они соберут терпеливо по щепотке чая, по кусочку сахара, по рублю, в каждой камере. Они, как муравьи, стащат грузы в одно место. Они подкупят, уговорят, хитростью пропихнут еду и курево в самые глубокие трюмы. Дотянут живую нитку до самого низа, до последнего дна. Может быть, в каком-то другом комиксе мальчик-банкир жил не в Азии, а в Европе. В маленькой

В этот же ночной час другие сигаретки и карамельки доходят до харкающих кровью обитателей «тубанара», до собранных в отдельной камере больных СПИДом – до всех, кто бедствует. Арестантское сообщество никогда не забудет про тех, кто бедствует. Трюмным надзирателям всегда

только одну просьбу реально может выполнить. – Какую же? – Если попросишь у него сил.

впредь обязательно стану откладывать часть зарабатываемых сумм