Новый Нитар, точная копия исчезнувшего Нитара в неизвестном направлении, с виду ничем от оригинала не отличался. Но если внимательно присмотреться, да приглядеться, отличия, пусть и очень сложно отслеживаемые, были. Между тем своим обществом новый Нитар, как и его копия, не надоедал ни мне, ни тем более Дзае. Мы занимались каждый своими делами, становясь все сильнее и состоятельнее. Так мне казалось, поскольку у меня в Сфере начали каким-то самым непостижимым образом проявляться способности, о которых я и не догадывалась. Сила, которую я обретала, поначалу сама не зная толком как, меня слегка на начальных стадиях смущала. Все-таки тебе доставляет некоторое неудовольствие и сложности совладение с собой, когда вокруг тебя начинают перемещаться предметы.

Я сразу же у Агулаи так и спросила:

– Не могу понять, что со мной происходит. Может, ты намекнешь мне?

Прямые вопросы: скажи, что это такое, почему так происходит, тем более апелляция к ведущим, чтобы тебе что-то прояснили, должного результата не давали. Ни Аци, ни Агулая на мои уловки не поддавались, неустанно побуждая думать и анализировать, как будто их и не было, но намеки, косвенные пояснения, беседы якобы ни о чем давали больший результат, чем прямые разъяснения. Сама незаметно для себя я училась опираться только лишь на себя, обретая навыки работы с бесконечным океаном информации. И это на самом деле впоследствии помогло мне прожить продолжительную жизнь, причем сделать это так, чтобы всерьез не попасть под силы, паразитирующие на твоей жизни и способностях.

– Готова услышать твои пояснения, – мило усмехаясь, мелодично почти пропела Агулая.

– Наверное, энергии, содержащиеся в Сфере, воздействуют на меня таким образом, что пробуждают то, что сосредоточено в моих тонких телах и оболочках, в физическом теле к такому проявлению, что это в свою очередь являет действие в виде перемещения предметов.

– Тогда ответь, что в тебе есть такое, что позволяет воздействовать подобным образом на предметы, и почему ты не можешь управлять происходящим? Ведь на самом деле лицо, у которого что-то проявляется самым необычным, как оно думает, образом, оказывается заложником своего незнания и неумения проявлять силовые способности тогда, когда нужно, и не проявлять в противном случае.

– Скажи, а почему ты, зная это, не учишь меня управлению способностями?

– А зачем?

– Как зачем? – удивилась я. – Ты же сама говоришь, что я могу дел натворить.

– Заметь, можешь ты, а не я. А раз так, то приложи усилия, разберись с тем, что нужно для того, чтобы в твоем присутствии не проявлялись неконтролируемо способности. Как минимум, это дурной тон, а максимум – предложение тем, у кого этого нет, ограбить тебя и переключить способности на себя. Разбирайся, почему так происходит, изучай себя в процессе разбирательства и изучения. Иных рецептов нет и быть не может.

– Но ты же знаешь ответ, можешь помочь. Почему тогда ты этого не делаешь? Ведь всем, и мне, и тебе, и Аци было бы легче.

– Легче от чего? От того, что я тебе все объясню и скажу, что делать для того, чтобы ты вошла в норму? А кто будет разбираться и доходить до всего своим умом? Я не хочу плодить зависимых от себя существ, которые по любому поводу сразу же обращаются ко мне, не поразмыслив, не найдя ответа лишь потому, что не привыкли его искать. Это твоя работа: найти подход и пояснить себе, что с тобой происходит. Я не всегда буду с тобой, а тебе в самое ближайшее время самой в окружении врагов придется принимать решение. И тебя никто не подстрахует. Так что тренируйся. Нам ты нужна сильной, здоровой и, главное, умной и сознательно действующей, умеющей быстро менять направление поиска, размышления и действий. Тебе надо выйти на творчество в процессе жизни. Если получится так жить хотя бы малой мерой, многое решишь.

– А если нет?

– Поразительное свойство задавать вопросы, на которые ты прекрасно знаешь ответ.

– Но вы же заинтересованы в том, чтобы у меня получилось и получалось, почему не помогаете советом?

– А кто сказал, что тебе не помогают? – вступил в беседу Аци. – Покажи мне таких лиц в нашем доме. Ты хочешь, чтобы в отношении тебя поступали так, как тебе удобно и привычно, но так не будет. И мы с Агулаей не собираемся оказывать тебе сомнительную услугу, ухудшая за счет этого в будущем свое положение. Ведь во многом, ты даже не знаешь пока как, мы будем зависимы от тебя и от других родинайцев и тиаронцев, допущенных в Сферу.

– Мне интересно. А что за ситуация будет в будущем, когда я окажусь в окружении врагов? – обратилась я к Агулае, мол, раз начала, то хоть что-то проясни.

– Деталей я не знаю. Скорее всего, что-то случится такое, что ты будешь вынуждена прервать обучение.

– И вы меня отпустите?

– А ты не предполагаешь того, что сама поставишь нас перед фактом? – усмехнулся Аци.

– И не говори, что ты примерная девушка и не будешь так поступать. Не идет тебе себя и нас обманывать, – вторила ему, но слегка хмурясь, Агулая.

– Я что, себя не знаю?

– Ты еще даже не приступала к знакомству с собой настоящей, а все потому, что ты, такая как есть, нравишься себе. Ты не собираешься в себе ничего менять. С одной стороны, это не так и плохо, по крайней мере, нет неприятия к себе, с другой – у тебя нет стимула к изменениям, раз ты себе нравишься. В чем на самом деле проблема? Лишь в том, что тобой самой не осознаны твои же проявления. А раз так, то ты себя не знаешь и не владеешь собой, не умеешь переключаться или вообще не проявлять эмоций, ослабляющих тебя.

– Что-то мне не очень хочется быть куклой, – призналась я.

– Вот тебе еще один пример непонимания того, что значит не проявлять эмоций. Ты считаешь себя едва ли не бесчувственной. Таким образом, у тебя образуется психический барьер, не позволяющий тебе не проявлять то, что ослабляет тебя. Кто мешает тебе смеяться? Веди себя также, но без эмоций. Не нужны внутренние взрывы, разлагающие сознание. Внутренняя организация должна быть такой, чтобы она позволяла тебе в кратчайшие сроки решать проблемы, находя нетривиальные решения. Это – твоя забота о себе. И не думай, что тебя будут побуждать к такой жизни. Происходить все будет наоборот. Твоим врагам ты не нужна умная, сознательная и неподвластная им. Осознай такую данность и тебе будет легче жить. Ты обретешь цель в жизни.

– Противостоять врагам?

– Еще варианты, – усмехнулся Аци.

– Решить наболевшие вопросы, встающие перед нашей цивилизацией?

– Ближе, но все равно холодно, – раздался голос Агулаи.

– Кажется, догадываюсь. Надо стать собой.

– Уточни, что ты вкладываешь в слово собой, – сразу же отреагировал Аци. – Какой собой? Расхлябанной и слабой?

– Да зачем оно мне нужно?! – почти возмутилась я, выйдя из спокойного состояния, чем потешила Аци и Агулаю, на лицах которых сразу же мелькнули усмешки.

– Видишь, – после паузы откликнулся Аци, – ты не хочешь, но делаешь. Очень легко тебя сбить. Рождение эмоций возмущения в данный конкретный момент ослабило тебя. Показываю, что происходит в твоем организме.

Перед моими глазами произошел взрыв. Темные энергии разлетелись во все стороны, проникая в оболочки, разрушая их, сталкиваясь с тем, что в них содержалось и было накоплено. Хуже всего, что страдала организация Сознания и других тонких оболочек и физического тела.

– И что скажешь? – спросила Агулая.

– Что-что, безобразие вижу.

– И кто его породил?… – намекнул Аци.

Ответить мне было нечего. Я только лишь слегка надулась. Конечно, меня, как «свободную» женщину, напрягали такие выпады, как я считала, со стороны учителей. «Может, – думала я, – они мне и замуж выйти не разрешат?» Мысли, конечно, рождались во мне или приходили извне разные. Иногда такие, что я прикусывала губу, не решаясь кому-то сказать о том, что меня тревожит, хотя между нами и ведущими действовала договорённость: все, что приходит или каким-либо другим образом воспринимается – все, невзирая на неблаговидность, должно озвучиваться. Только таким образом, когда сознательно дается себе отчет, развивается сознание, настраиваясь на отдание себе отчета, внимательность, видение ситуации и себя в целом и другую организующую деятельность.

– Я исправлюсь.

В ответ на эту фразу на губах моих наставников появились усмешки.

– Исправишься в будущем или начнешь действовать сейчас? – вежливо отозвалась Агулая, слегка прикрыв на мгновенье своими длинными ресницами глаза, чтобы, как мне показалось, не видеть меня, такую «двоечницу».

– Ты разберись, что нужно для того, чтобы себя саму лишний раз не подставлять, – намекал Аци.

«И куда мне деваться от этих все знающих учителей?» – чем дальше в Сфере я находилась, тем все больше донимал меня этот вопрос.

Не хотелось мне быть под постоянным, как я считала, надзором, под неусыпными очами пары, которая, казалось, знала и видела все, а что не знала и не видела, о том, в чем я тоже мало сомневалась, догадывалась. Я хотела свободы, точнее, в чем себе не признавалась до конца, вседозволенности, желания жить так, как я того хочу, но при этом выполняя важную задачу. Должны же были у меня, у свободной женщины, быть свои маленькие слабости? Должны или нет?

Аци и Агулая предлагали мне самой поразмыслить над этим вопросом, хотя я и так знала ответ, который был отрицательным. Слабостей быть не должно, поскольку наличие слабостей укорачивает жизнь. А она нужна продолжительная для того, чтобы со знанием дела выполнять порученную или взятую на себя задачу. Я думала, что с ведущими будет проще работать, что они тебе скажут сами, что делать, но время шло, а мне предлагали только лишь поразмыслить над этим. Меня напрягала, чем дальше шло время, такая неопределённость. «Знают ведь, чем мне следует заняться, – думалось мне. – Знают, но молчат, как рыбы. И ничем их не проймешь».

Год пролетал, когда ты обучаешься в Сфере, как один день. Хотя ощущение времени у меня все время путалось. Мне иногда казалось, что прошли годы, но, когда я выходила из Сферы, вместо годов иногда пролетали только лишь недели или дни. Я многое узнавала, но все равно что-то было в таком обучении, как мне виделось, слегка неестественное. Хотя, если честно, Сфера была универсальным объектом. На выбор для тебя могла быть воспроизведена среда проживания на любой из планет содружества и даже на планетах, которые в данное время уже не существовали. Конечно, если это было нужно. Меня же пока таким положением дел не утомляли. В Сфере поддерживалась для нас с Дзаей среда Огии. Более того, с некоторого времени я бродила по самым диким и заповедным местам, находя в них зачем-то тропинки к населенным местам, к силовым пунктам, учась ориентированию на местности.

Для этого в Сфере был отсек, в котором создавалась соответствующая среда. И ты, попадая туда, чувствовал себя в полном соответствии с тем, что было бы в реальности на местности. Меня подобные «забавы» вначале радовали, а потом начали утомлять. Я даже к Агулае обратилась, мол, сколько еще мне терпеть. Наставница, мило усмехнувшись, спросила:

– А жить ты хочешь?

– Не поняла тебя. Почему так ставится вопрос?

– Пионер и первопроходец в одном лице обязан знать ситуацию в месте, где он работает. Ты первопроходец.

– Я исследователь. Мне бы вакцину состряпать. Сама видишь, какая ситуация. Во многих зонах на Огии эпидемия, а в других еще хуже положение дел, хоть оно и скрытое пока что. Посоветовала бы ты мне, что делать, а то так дождемся, что половина населения вымрет. Не о себе забочусь же…

Мои уговоры на Аци и на Агулаю вообще не действовали. Они молча делали свое дело, как видели и понимали. И это, как я вижу с высоты прожитых лет, было с их стороны очень даже правильным действием. Я же возмущалась, но все-таки делала то, что предлагалось, хотя, не скрою, могла бы и отказаться. Мне бы никто и слова бы не сказал. Однако умная женщина в моем лице что-то подозревала, понимая, что подобные и иные тренировки ей вполне пригодятся.

Прошел почти год с момента, когда исчез Нитар, а его место заменила его копия. Я специально вела себя с копией почти вежливо и не навязывалась, хотя, не скрою, копия тоже нравилась мне, даже предлагала чуть ли не встречаться. Приятно, скрывать не буду, когда мужчина внимателен к тебе и вежлив, а вот то, что он к твоей особе не привязан и совсем, меня не то что раздражало, а бесило. Этот угодник женщин, мужчина, который, в чем я ни на йоту не сомневалась, нравился всем типам женщин, ускользал от них в самый неподходящий момент, когда можно было не только приобнять и поцеловать, но и заняться с понравившейся женщиной более тесным общением. Съезжал Нитар мастерски. Я скрежетала зубами, глядя на его поведение.

Меня больше всего смущал тот факт, что копия Нитара, как и он сам, как мне казалось, совершенно не цеплялась за понравившуюся ему особу. Нитар мог быть искренним и внимательным с женщиной, но приходило время и все, от ворот поворот. Больше не нужна. Логика у меня, конечно, была не женская. Я хотела, чтобы в отношении меня вели так, как я того желала или видела для себя необходимым, а когда этого не происходило, я чувствовала себя обманутой. Что-то внутри меня, щурясь, говорило: «Тебя, моя хорошая, обвели вокруг пальца и продолжают дурить. Надо задать этому почти негоднику перцу». Это я уже перевожу на земной язык, чтобы не приводить аналогичных продуктов на Огии, Тиароне, на других планетах Родинайского содружества. Ведь на самом деле фауна и флора, потомки, на планетах, где существуют прямоходящие существа, во многом сходная.

Да, может не быть точно таких форм и видов слонов или мамонтов, какие будут на Земле, но аналоги им, гораздо более гигантские и красивые животные, иногда в два-три, а то и в пять-семь раз превышающие земные, водились на Огии, как и на Тиароне. После эти виды, как я вижу, перекочуют на Фаэтон, а оттуда в несколько изменённом виде сообразно условиям – на Землю. Мы, земляне, ваши предтечи, которые во многом хранили то, что в вашем времени будет утрачено. Но это не значит, что лучшие представители цивилизаций, которые будут существовать на Земле, не смогут изменить самих себя и мир, несмотря на инволюцию, царящую в космосе и устанавливающую свои законы. А именно это самое важное. Виды животных, растений, расы прямоходящих существ, я имею в виду прежде всего физическое тело прямоходящего существа, – произведения не только естественного отбора, а в первую очередь генной инженерии.

Правда, наука, которой я занималась, была более широка в применении в базе знаний и информации. Генная инженерия была только лишь ее частью. Ведь на самом деле ген сам по себе мало что значит, если им не уметь управлять. Так вот, наука управления генами называлась в нашем времени марсая. Специалистов, умеющих писать программы и управлять деятельностью клеток и генов, звали иэнами, что означало – ведущие, постигшие науку создавать себя заново.

Конечно, это громко сказано, но, тем не менее, во многом так дело и обстояло. Почему? Приходило время, когда организм, хотели мы того или нет, накапливал критичное количество изменений, которое выражалось в потере его прежних свойств и качеств обеспечивать функционирование, тождественное молодости. Это период, за который клетки и гены теряли свои прежние качества, назывался эгурл. На земное летоисчисление эгурл равнялся примерно двумстам пятидесяти годам. Именно через этот срок требовалось проводить коррекцию клеток и генов таким образом, чтобы возвращать их в прежнее состояние. Срок общей жизни среднестатистического огийца, тиаронца или родинайца, который жил себе, не особо высовываясь, не получая критичных повреждений, составлял примерно от двенадцати до восемнадцати обновлений.

Несложный расчет показывает, что средний срок жизни равнялся от трех до четырех с половиной тысяч лет. И это немало, но ученики эллосулов, сами эллосулы, другие нужные для цивилизации лица, интеллектуалы, специалисты в самых разных науках, областях знаний и не только в соответствии с решением Совета планеты и Круга эллосулов получали разрешение на продление срока жизни. Для этого надо было пройти танг – сдать зачет на свою полезность, профпригодность, силу и необходимый уровень реализации имеющихся знаний. После прохождения танга происходила коррекция физического тела, причем делалось это таким образом, что срок жизни увеличивался еще на такой же срок, с сохранением возможности и дальше, используя подобные технологии, продлить сроки жизни.

Отрезок в 3000–4500 тысячи лет назывался ферк. Эллосулы могли жить три, а то и четыре ферка, иногда дотягивая и до пятнадцати или семнадцати тысяч лет. Но это, земляне, пишу исключительно для вас, было дано сотням и десяткам, позже единицам. Я не буду скрывать, что попала в их число. На этом основании я имею право, как непосредственный участник событий по неоднократной перестройке тела и его коррекции, об этом написать, чтобы было понятно в целом, что к чему, предвидя некоторое удивление далеких потомков. Скажу честно, гены и клетки в вашем времени утратили способность омолаживаться и регенерироваться. Так что даже применение технологий не сможет это изменить, а вот реально увеличить срок жизни вполне возможно даже на Земле. Надо, правда, знать, как это делать, а потом еще и делать.

Все время никак не могу остановиться, постоянно пытаясь для землян прояснить ситуацию, сложившуюся в содружестве. Даже хотела убрать приведенные выкладки по поводу возраста, но, поразмыслив, все-таки решила оставить, перед тем, как перейти к событиям, которые начали меня всерьёз наталкивать на размышления по поводу своего положения и того, чем я занимаюсь.

Еще через полгода, а время, по мере того, как я обучалась в Сфере, бежало незаметно, но быстро, мне вдруг пришло сообщение о том, что Нитар, не копия, а оригинал, попал в беду. Сон мне приснился как раз перед тем, когда я после отдыха должна была вновь наведаться в Сферу. Мужчина, которого я увидела в длинном плаще, не принадлежал, как я поняла, ни к одной из рас. Свое лицо он не скрывал.

Слегка крючковатый нос, большие глаза, густые брови, которые слегка хмурились, заострённый подбородок и черные, как смоль, волосы, таков был портрет незнакомца. Вперед выдавались скулы, взор был полон силы и ясности. Передо мной во сне предстал мастер, эллосул одной из самых высоких степеней посвящения.

– Эц эгирай от маираа икуаа онирамо (Трудно же до тебя добраться), – были первые его слова.

На лице мужчины заиграла тогда усмешка, а обруч на голове испустил сияние, подтверждающее правоту слов незнакомца.

– Кто ты? – вырвалось у меня.

Незнакомец оставил мои слова без ответа. Его следующие слова побудили меня задуматься.

– Зэрз агвар он тишуай (беда уже пришла). Нитара взяли в плен. Только ты можешь ему помочь.