Юг России
Сон досмотреть Родиону не дали – пришли марийцы со своей брусникой и с водкой для комплекта, разумеется. Те, кто готовился бежать, водку не пили, только посидели за компанию, прикидывая маршрут при помощи полученных к тому времени карт. А там и срок подоспел, уже гудели динамики на главной поляне – что-то сообщали, кого-то звали.
– Ну, пошли, что ли? – Валентина застегнула на запястье ремешок компаса и взглянула на Радика. – Я сразу за тобой бегу, не забыл?
– О чем это они там сговариваются? – хихикнула Катерина Олеговна. – Кто знает, контрольное время сколько?
– Три часа.
– Ну, Радику столько и не надо, он минут в сорок уложится.
– Да ладно – сорок!
– Так что ты, Валюша, за ним можешь и не успеть.
– Это я-то не успею?! Еще поглядим!
Месяц, зацепившийся за вершины сосен, покачивал рогами, словно тоже сомневался: пробежит ли Родион Миронов маршрут за сорок минут? «Нет, вряд ли», – подмигивали звезды теплой южной ночи.
– Ой, ребята, погодка-то какая! – поправив фонарь под тентом, защищавшим стол от возможного дождя, улыбнулась Катерина Олеговна. – Луна какая! Звезды! В такую ночь романтические прогулки совершать нужно, а не ориентирование бежать.
– Вот-вот, – хмыкнул кто-то. – Заодно и прогуляемся. Романтически.
– А с погодой и впрямь повезло. Помните, в прошлом году какой дождь зарядил!
– Не в прошлом, а в позапрошлом.
– В прошлом тоже капало.
– Ну, что? – Михаил Валентиныч поднялся с самодельной лавки. – Пойдем-ка на старт, други. Карты, компасы, часы не забудьте!
Зрелище вокруг разворачивалось прекрасное и удивительное: по всему лагерю оранжевыми цветами пылали костры, взлетали в небо искры, и везде, словно отражение звезд, сверкали фиолетово-синим огнем холодные искорки фонарей. На главной поляне вдруг вспыхнули разноцветные лампочки, и фонарики стягивались туда целыми стаями, будто светлячки.
Настроение у всех участников было приподнятым, раздавались шутки, смех, пожелания удачи. На посторонний взгляд могло бы показаться, что все эти мужчины и женщины, солидные люди, на две недели вернулись в пионерское детство – с палатками, песнями у костра, стенгазетами, линейками, конкурсами художественной самодеятельности и оценками «за быт». Ну и с водкой, конечно, не без этого, взрослые все-таки. Впрочем, спиртное употребляли аккуратно, для настроения.
А Родиону и без водки было весело – ночное ориентирование нравилось ему, пожалуй, больше остальных соревнований. Ему достался тринадцатый номер – слава богу, суевериями он не страдал. Четырнадцатый был у Валентины, двенадцатый – у Катерины Олеговны, которая не раз уже посматривала на юношу блестящими в свете фонарей глазами. И чего, спрашивается, смотрит-то?
– Внимание участников! Первые номера – на старт… Марш!
Через три минуты снова:
– Марш!
Укрепленные на лбах бегунов фонарики один за другим исчезали в ночной тьме. Вот унеслась Катерина Олеговна, подходила очередь Родиона, и нельзя сказать, чтобы молодой человек совсем не волновался. Было волнение, но такое приятное, словно слабенькая, ласковая щекотка.
За спиной вдруг громко чихнули.
– Будь здоров!
– Не дождетесь!
– Тринадцатый номер! На старт… внимание… Марш!
Родион не торопился – спокойно двинулся по дороге, ориентируясь на рой фонариков впереди, еще не рассеявшихся и двигавшихся одной группой. Впрочем, вот один отщепенец свернул… второй… третий…
Но многие остались вместе – бежали веселыми компашками по три-пять человек. Видно, не очень-то им нужны были призовые места, больше привлекала возможность весело провести время. И веселились – издалека слышно было.
– Ай, Анька, тут яма!
– Да я попала уже!
– Вылезай, ждем. Кстати, там рядом с ямой КП.
Последняя фраза была сказана потише, но Родион услышал и улыбнулся. Тут и компас с картой не нужны – просто держись за всеми. Многие так и делали, образуя бодрую шумную толпу. Где-то впереди, совсем рядом, бежала Катерина Олеговна, а эта женщина из тех, кому нужна победа. Молодой человек это хорошо знал и не собирался никого догонять. Вместо этого, взяв пару КП, он перешел на шаг, думая дождаться Валю – вместе-то и впрямь веселее. Оглянулся – за спиной мерцал очередной рой светлячков. Даже позвал:
– Валюша! Ты где там?
– О! Уже свидание назначили! – тут же прокомментировали бегущие. – Радик, ты, что ли? Коньяк будешь?
– А у вас есть?
– Обижаешь! Что же мы – не экипировались? На вон, глотни.
– Нет, спасибо, я лучше потом. Вы Вальку нашу не видели?
– Не, не видели. Постой! Она, кажется, куда-то влево свернула. Ну да, к шоссе. Или к болоту.
– А точно она? – засомневался юноша.
– А больше некому – кто же еще впереди-то?
Налево, значит, свернула. И чего ее туда понесло?
Родион посмотрел на карту – в той стороне имелось немало КП, и обнаружить их куда труднее, чем здешние. Пожалуй, туда и стоит направиться, да побыстрее. Заодно, может, и Валька отыщется.
Светя фонариком под ноги, юноша рванул через кусты параллельно шоссе, едва не угодив с разбегу в овраг, где, впрочем, взял еще пару КП, после чего, довольный удачей, устремился дальше. Время от времени останавливался, сверялся с картой, осматривался, прислушивался. Где-то далеко за спиной слышались крики, впереди на шоссе мелькали желтые отблески автомобильных фар. Автотрасса с одной стороны и болото с другой служили границами, но по краешку топи можно было значительно срезать путь к самым дальним КП.
Взобравшись на холмик, молодой человек внимательно всмотрелся вперед… Есть! Увидел! Вон в зарослях мигнула синяя звездочка фонарика… снова мигнула. Хотя вряд ли это Валентина, скорее уж Катерина Олеговна, она ведь знает этот путь – вместе смотрели. Вместе… ага… «Идущие вместе» – была вроде бы такая партия или молодежное движение. Или «Наши» называлось – как-то так. Их и здесь, на слете, много: кричат «Россия, вперед!», флагами трехцветными машут. А в армию идти не хотят, норовят откосить всеми средствами, уклониться от исполнения «почетного долга». Какие же это патриоты? Дезертиры и предатели, вот они кто.
Родион улыбнулся своим мыслям: всего год прослужил, а мозги ему успели прополоскать, пусть и не слишком.
Фонарик снова мелькнул впереди – Катерина Олеговна срезала путь краем болота. А Вальку, интересно, где черти носят? Подождать? Пожалуй, не стоит – уж совсем-то прогулочным шагом идти стремно. Догнать Катерину? Почему бы и нет? Все равно Валька потерялась. А Катя пусть не зазнается. Тогда мешкать нечего, надо рвать!
Спустившись с холма, юноша бросился бежать вдоль оврага к болотцу, по тем местам, где вот только сегодня он… они с Катериной Олеговной… с Катериной… А тело у нее очень красивое. И грудь такая, что…
Черт!
Задумавшись, Родион и не заметил, как с разбега влетел в болото. Да как еще влетел – в вязкую жижу сразу по пояс!
Родион не раз тренировался под чутким руководством дяди Миши, поэтому не паниковал, зная, как вести себя в такой ситуации. Чувствуя, как злая трясина предательски засасывает ноги, первым делом лег на грудь, прямо в дурно пахнущую жижу, и стал грести под себя все подряд – тину, камыши, обломки веток. И шарил, шарил руками вокруг, настойчиво отыскивая твердую опору. Да что-то все никак не мог найти, а тут еще фонарик, как назло, слетел с головы и утонул – прости-прощай.
Вон там, похоже, деревце… дотянуться бы, дотянуться… ну, чуть-чуть… и… эх! Есть!
Черт! Гнилое… сломалось. Ладно, под себя его… И работать, работать руками…
А опора все не находилась, и Родион чувствовал, что погружается в болотину все глубже и глубже. Позвать на помощь? Стыдно, но, похоже, деваться некуда, иначе…
Юноша уже набрал в грудь воздуха, приготовился крикнуть, как вдруг почувствовал под ногами некую зыбкую твердь. Болотце, видать, оказалось не такое уж глубокое. Вон и кочки, камыши – метра два до них, не больше, в лунном свете хорошо видно. Имеет смысл рискнуть и попробовать туда добраться.
И-и-и р-раз!
Родион рванулся вперед, чувствуя, как трясина отпускает ноги, а руки вот-вот ухватятся за твердые кочки… Готово!
Господи…
Это оказались никакие не кочки, а просто сухие камыши, а под ними… под ними…
Выбравшись из одной трясины, молодой человек тут же ухнул в другую, куда более глубокую, вязкую, гиблую. Гнусная жижа засосала его, проглотила, не охнув. Юноша и понять ничего не успел, как оказался в болотине с головою. Ряска сомкнулась над ним, и сильно сдавило грудь, и стало трудно дышать… Уже совсем невозможно… И не крикнуть… не успеть. А вокруг только вязкая жижа, липкая могильная тьма… и холод…
Южная лесостепь
Однако именно холод пошел на пользу – быстро отрезвил и тем самым спас. В мыслях прояснилось, руки начали двигаться, работать, грести, голова наконец пробила свод мерзкой жижи – и с каким наслаждением Родион вдохнул! Господи! Будто заново на свет появился! Можно сказать, что так и есть.
Воздух! Как же это здорово – просто дышать! Но расслабляться рано, эта отвратительная болотина вполне способна утянуть его снова. Работать, работать! Грести! Тина, камыши, ветки… Ого, да тут хорошие ветки, большие! Целые лапы… Еловые, что ли? Откуда здесь елки? Вот что-то твердое – ствол березы, видать, повалило когда-то бурей. Только бы не гнилой, только бы…
И-и-и… рывок! Черт… неудачно… Ствол скользкий, оказывается. Зар-раза! Еще разок! И-и-и… Оп-па! Есть! Уцепился! Теперь вторую руку… Ага! Подтянуться, упереться ногами… и ползти, ползти, ползти…
Добравшись наконец до твердой земли, Родион повалился без сил, перевернулся на спину и некоторое время лежал, глядя в небо. Ночь, кажется, стала теплее, звезды и месяц исчезли, разве что изредка проглядывали в разрывах туч. Даже, кажется, капнуло – прямо на грудь…
Юноша взглянул на себя, охнул и рывком приподнялся. А чего это он голый-то? Полностью, абсолютно, будто в бане! Ну, карта, компас, часы, кроссовки с носками, ясное дело, в трясине остались заодно со спортивными штанами. Но футболка-то? А плавки?
Вот незадача! А с другой стороны – живым выбрался все-таки, хоть уже почти и не чаял, а одежда – дело наживное. К черту это все, уже теперь не до поисков КП. Бегом в лагерь, к костру. Неплохо бы и выпить чего-нибудь… Черт! Как же он пойдет-то – голышом, что ли? Стыдно, ночка-то светлая. А впрочем, не слишком. Да и не скроешь все равно такое, потом годами будут вспоминать: «Это на том слете было, когда Радька Миронов в болотине штаны потерял. Так потом и пришкандыбал голышом в лагерь – девок всех распугал, варнак…» Не со злорадством, наоборот, с веселым сочувствием – с каждым ведь могло случиться. И все же приятного мало. Штаны бы хоть какие раздобыть! А для этого нужно пробраться в лагерь. Даже КП возле самого лагеря еще можно взять. Хотя, само собой, в штанах это делать удобнее. Как в переделанной песне поется:
Если друг оказался вдруг
В штанах…
Если парень в горах не ах,
Без штанов…
Ладно, хватит тут художественной самодеятельностью заниматься, никто ему сюда штанов не принесет, идти надо. Краем речки можно пробраться, под обрывом никто и не заметит, потом лесополоса укроет. Если что – как появятся впереди фонарики, можно успеть спрятаться, переждать, коли уж так вышло.
Рассудив подобным образом, молодой человек приободрился. В конце концов, ничего особо страшного не случилось. Ну, заплутал, угодил в болотину, не бывало, что ли, такого ни с кем? Вот штаны бы только… а то все же как-то неловко.
Разглядев лесополосу, Родион прикинул маршрут и, стараясь держаться подальше от коварной трясины, быстро зашагал по траве. Идти босиком с непривычки было не очень-то приятно, и молодой человек ступал осторожно, опасаясь поранить ноги о разбитую бутылку или острый сучок. И еще приходилось внимательно смотреть по сторонам, выискивая во тьме синие искорки. Однако их нигде не было, и юноша даже удивился – неужели так далеко зашел?
Кругом было темно – гораздо темнее, чем во время старта. Да еще внезапно пошел дождь, правда, короткий и теплый, и Родион был ему даже рад: смоет с тела болотную грязь.
А когда дождь закончился, молодой человек осознал, что заблудился. Узкая лесополоса вдруг обернулась непроходимой чащей с буреломами, колючими елками и высоченными дубами в три обхвата. В окрестностях лагеря ничего такого не было и быть не могло. Куда ж он зашел?
Родион пожал плечами, ничего не понимая. От болота до лагеря минут сорок ходу, максимум час. Но где он, лагерь-то? Где все?
Юноша вновь всмотрелся в темноту – ни одной синей звездочки! И тишина… Ни гитары не слышно, ни голосов, ни смеха…
Впрочем, нет. Прислушавшись, он различил неподалеку приглушенные голоса. И они быстро приближались!
Стеснительный Родион тут же отпрыгнул в кусты, спрятался. Зачем – сам не знал, просто на всякий случай. Видеть говоривших он не мог – лишь смутные тени едва мелькнули во тьме, но по голосам определил, что люди это молодые. Проходя мимо, они сбавили шаг.
– Ты что? – спросил кто-то совсем рядом с тем местом, где притаился Родион. Слова незадачливый турист понял хорошо, лишь мельком отметил, что язык какой-то странный. Может, местный говор? – Хотобуд, что ты застыл?
– Я слышу… Показалось, будто в чаще кто-то есть. Прячется.
– Это косуля. Или олень, заяц, может, кабан, – ответил ему другой голос, звучавший более уверенно и даже нахально. – А людей тут нет, кроме нас, тем более ночью.
– Да, – поспешно согласился Хото… Ну, обладатель того чудного имени, которое Родион толком не разобрал. – Должно быть, олень или кабан. Или волк!
– Тоже верно. Идемте, парни! Волноваться не о чем, духи болот сделают все за нас еще до рассвета.
– А если он…
– Не успеет! И не посмеет! Как может смертный противиться воле богов? Хватит спорить, бежим, други, нам надо успеть до утра.
И призрачные ночные тени исчезли так же внезапно, как и возникли, растворились в лесу. Немного обождав, Родион выбрался из кустов, ругая себя за дурацкие комплексы. Ну, подумаешь, голый? Дорогу-то можно было спросить. А теперь вот иди, пробирайся, думай, в какой стороне шоссе. Хорошо, проглянул среди туч узенький серебристый месяц, давая возможность разглядеть хоть что-то. Да и рассвет, судя по всему, был уже близок. Какое там называли контрольное время – три часа? А стартанули в час ночи. И если он, Родион, не явится на финиш, пропавшего начнут искать – прочесывать лесополосу, луг, болото. Черт! Вот стыдоба-то! И ладно бы, сопливый подросток какой-нибудь, а то ведь солидный человек, в армии отслуживший. И вот такой конфуз! Славы в веках теперь не миновать, хоть на слеты не показывайся!
Юноша усмехнулся: все равно он будет ездить. Туризм такое дело – затягивает с головою, как вот та трясина…
Трясина!
Родион резко остановился, ощутив под ногами зыбкую слякоть. Снова болото! Здесь-то оно откуда, совсем ведь небольшое было!
И тут вдруг послышался стон – очень слабый, едва различимый. Будто кто-то звал на помощь – из последних сил, обреченно, без надежды… Но кто там может быть, в болоте? «Неужели Валька?» – с ужасом подумал молодой человек. Она ведь пошла именно в ту сторону и где-то по пути потерялась. Может, тоже в трясину забрела? Или Катерина Олеговна!
Да ладно, что гадать? Раз там, в болоте, человек, надо бежать на помощь! Но только с умом бежать, осторожно, чтобы самому снова в трясину не угодить. Слегу нужно подобрать! Вон как раз подходящая сушинка.
Выломав жердь, молодой человек сделал пару шагов и крикнул:
– Эй, кто здесь? Есть кто-нибудь?
«Кто-нибудь… кто-нибудь… кто-нибудь…» – отозвалось эхо и заглохло вдали. Но потом снова раздался стон, уже громче и яснее!
Определив направление, Родион ткнул перед собою слегой – плеснула болотная жижа. Но глубоко жердь не погрузилась, а значит, можно пройти. Он и пошел, прощупывая путь перед собой и с осторожностью ставя ноги. Слега придавала уверенности: если что, проще будет выбраться.
– Эй, эй! Где ты?
– Здесь… О боги…
Обернувшись на голос, Родион вздрогнул и моргнул, не веря глазам. Освободившийся из плена дождевых туч месяц высветил вдруг донельзя странную картину. За камышами, за мелкой болотной порослью, прямо посреди темной жижи кто-то шевелился! Парень лет шестнадцати или того меньше лежал на спине, привязанный к толстой колоде! Лица не разглядеть, видно только, что тощий, в широких штанах, с голой грудью. В кожу глубоко впились веревки, а тяжелая колода неумолимо погружается в трясину.
Ну, ничего себе! Кто же его так? Ладно, об этом можно и потом спросить, сейчас некогда.
– Держись, парень!
Слега неожиданно провалилась метра на полтора, и Родион едва сумел удержаться. Спасатель хренов! Еще немного, и некому было бы спасать!
А колода с привязанным пацаном между тем все погружалась, вот совсем скрылась в трясине. И тут Родион со страхом осознал, что не представляет, как быть дальше. Веревки разрезать – нужен нож, а где его взять? Придется тянуть парня вместе с проклятой колодой. Пробуя путь слегой, он сумел подобраться к несчастному почти вплотную и со второй попытки зацепил веревку за сучок, правда, при этом до крови расцарапав утопающему грудь. Ничего!
– Терпи, пацан, терпи! Нормально все… Сейчас я тебя вытащу…
Сказать было куда легче, чем сделать! Сам-то парнишка оказался тощий, но колода весила ого-го сколько! Правда, утопающий держался мужественно: не скулил, не ныл, даже не матерился – терпел молча, лишь хлопал глазами да время от времени облизывал пересохшие губы.
Еще немного… оп! Потянув колоду на себя, Родион не рассчитал сил и повалился в жижу. Но оказалось, к его радости, что там совсем не глубоко, а чуть позади росли кусты и даже тоненькие деревца – березки, что ли? Или ивы?
Болотная вода уже поднялась до лица связанного парня, когда Родион, отбросив слегу, ухватил колоду обеими руками, дернул, потянул… И-и-и – раз! И-и-и – два! И-и-и… Пошла, пошла, пошла! Поехала, родная! Ну, еще чуть-чуть подтолкнуть.
Вытащив колоду на твердое место, под деревца, Родион уселся рядом и облегченно перевел дух.
– Ну, вот. Как бы теперь тебя развязать-то? Ножика нет? И у меня нет. Придется руками… О, да тут кто-то булинь соорудил! Сейчас, сейчас, развяжу, потерпи немного. Ничего, если я колоду переверну с тобой вместе? Ты ведь не то еще терпел… ага… Так… Ну… все, пожалуй. Тебя как зовут-то, парень?
О проекте
О подписке