– Увы, не читал – некогда.

– Там про африканскую девушку, которая сделала себя сама… сама строила свою жизнь… трудную, очень… Здорово написано. Как будто про меня.

– Вы впервые в Тунисе?

– Да.

– А в Париже вы не были?

– Увы… только один раз. Но обязательно поеду еще раз! Может быть, даже этой осенью.

От Суса до Туниса – всего-то около сотни километров, добрались за полтора часа. Месье Бади сбавил скорость под указательным знаком на Карфаген:

– Сейчас я вас завезу… Вам конкретно в какое место?

Катерина махнула рукою:

– А все равно! Знаете что? А поехали в Карфаген. Там ведь, наверняка есть музеи, какой-нибудь недорогой отель, думаю, тоже найдется.

– О, музеи там есть! Весь город, как музей – древнее жертвенное место – тофет, пунический квартал, археологический парк, термы Антонина, музей Карфагена на холме Бирса. Что же касается отеля – позвольте порекомендовать вам семейную гостиницу «Ганнибал» на авеню Тита Ливия – там очень уютно и спокойно, и как раз рядом со всеми достопримечательностями. Одноместный номер с душем обойдется вам где-то около тридцати динаров, но, при желании, можно сторговаться и дешевле.

– Спасибо! Тридцать динаров меня вполне устроят.

Славным человеком оказался этот месье Бади! Довез до самого отеля, даже проводил на рецепшен, и только после того, как Катерина договорилась обо всем с портье, попрощался:

– Желаю вам хорошо провести время, милая мадемуазель Катья!

– Вам тоже удачи – бон шанс!

В сопровождении услужливого портье девушка поднялась в номер, действительно, оказавшийся очень уютным, пусть даже и небольшим – с широкой и мягкой постелью, душем, телевизором, холодильником и мерно жужжащим кондиционером.

– У нас здесь есть небольшой ресторан, – получив чаевые, с улыбкой подсказал портье. – Если мадемуазель желает поужинать – милости просим. Традиционная тунисская кузня во всей ее красе. А сколько сладостей!

– Вот сладости – это вряд ли. Берегу фигуру.

– О, вам есть, что беречь, мадемуазель!

Приняв душ, Катя сменила блузку на такой же белый топик, подумав, накинула сверху полупрозрачную рубашку, тоже ослепительно-белую, и, водрузив на нос очки, спустилась на улицу.

Было уже часа четыре дня, жара уже спадала, но все же тащиться в музей сейчас как-то не очень хотелось, лучше было бы искупаться в море, куда девушка сейчас и направилась, держа путь к пуническому порту. Шла пешком, неспешно, глазея по сторонам, на остатки крепостных стен, белеющий на холме собор Людовика Святого – он же – музей Карфагена. Все же зайти? Нет… жарко. Однако внутри наверняка царит приятная прохлада…

И тут вдруг, по пути, на одной из улочек Катерина увидела месье Бади. Антиквар вел себя довольно странно – оглядывался по сторонам, словно бы не желал, чтоб его узнали…

Катя хотела было подойти, поздороваться… но почему-то раздумала – мало ли какие у человека проблемы? Быстро осмотрелась по сторонам и юркнула в расположенный рядом салон тату с изображением синего играющего дельфина на вывеске. Салон так и назывался «Голубой дельфин», немного подумав, девушка вошла… даже из чистого любопытства – татуировки в мусульманской стране? Интересно.

Обернулась – увидев сквозь стеклянную дверь, как антиквар садится в машину… тоже – прокатную, но уже не в ту, что была раньше. В черный «Пежо»… Меняет машины… зачем? Впрочем, кому какое дело до чужих странностей?

Ладно, уж коли зашла…

А внутри ничего особо интересного не было!

Обычный салон, каких полными полно в Питере или Москве, да в любом более-менее крупном городе. Вообще-то Катя давно уже хотела сделать себе татушку, этакий маленький партачок, где-нибудь… ммм… нет, не в самом интимном месте, но и не так, чтобы на виду.

– Что желаете, мадемуазель? – высокий темнокожий парень, вполне симпатичный с виду, улыбаясь, протянул журналы. – Прошу вас взглянуть. Пожалуйста, садитесь вот сюда, в кресло… включить вам свет?

– Нет, нет, спасибо, я вижу.

Обычные татушки – вензелями, загогулинами – Катерине никогда такие не нравились. Что-нибудь бы… Вот! Веселый такой, синий… нет, скорее, все-таки – темно-голубой дельфин с желтым брюхом. Небольшой, всего-то сантиметра два.

– Улыбающийся дельфин? – хозяин салона не переставал улыбаться. – Его многие выбирают. Симпатичный.

– Вы сказали – улыбающийся? А разве дельфины умеют улыбаться?

– О, конечно, умеют! – этого темнокожего парня вовсе не нужно было тянуть за язык. – Дельфины – они же, как люди!

– Ну, раз как люди – делайте! – решилась Катя.

– Прекрасно, мадемуазель! Где вам будет угодно?

– Ммм… На спине. У самого копчика.

– Как скажете… Вот, попрошу пройти, ложитесь… Не беспокойтесь, мадемуазель – все абсолютно безболезненно и стерильно. Вот только купаться я бы вам сегодня не рекомендовал…

В двойном зеркале салона Катерина внимательно рассмотрела татушку – очень понравилось! Подтянула шорты, расплатилась – не так уж вышло и дорого – и, довольная, вышла на улицу… к морю, наверное, теперь и не нужно было идти. Тогда – в музей? Или нет – все ж таки к морю. Побродить по песку, полюбоваться прибоем…

Прокат водных мотоциклов. Вот это – именно то, что нужно! Следуя указанному на рекламном указателе пути, Катерина спустилась по крутой лесенке вниз, к пунической гавани, и, пройдя немного по пляжу, свернула влево… потом еще немного походила – так и не могла отыскать этот чертов прокатный пункт.

У одного из причалов чернокожие парни, весело переговариваясь, загружали увесистыми мешками старую шхуну. Потные, голые по пояс, тела их, казалось, имели какой-то голубоватый оттенок, может быть, потому, что в них отражались волны, такие же голубые, как глаза Кати? И – высокое бирюзовое небо… Прав был Жан Кокто, когда писал о «голуботелых неграх»…

– Что-то ищете, мадемуазель? – один из грузчиков – худенький большеглазый парнишка лет шестнадцати – поставив на сходень тяжелый мешок, вытер со лба капли пота и улыбнулся.

А он неплохо говорит по-французски – отметила для себя Катерина и тоже улыбнулась:

– Ищу прокат водных мотоциклов. Судя по указателю, он где-то здесь должен быть.

– Да, здесь, – сверкнув белыми зубами, охотно подтвердил парнишка. – Только вы напрасно надеетесь, мадемуазель.

– Это почему же? – девушка недоуменно повела плечом.

– Да потому что киношники все уже арендовали. Все, что может хоть как-то держаться на воде.

– Киношники?! Какие еще киношники?

– А вон, видите – старинное судно? Ну, типа старинное… – парень показал рукою, и тут же его окликнул какой-то человек с шхуны: работай, мол, а не болтай.

– Все, мне пора, мадемуазель, – со вздохом подняв мешок, попрощался юноша. – Бон шанс.

– И тебе удачи, – Катя помахала симпатичному негру рукой и, вскинув глаза, прочла написанное на корме название судна – «л'Этуаль». «Звезда» – честно говоря, не самое подходящее имечко для столь старой и неказистой посудины.

– Меня зовут Луи, мадемуазель! – обернувшись со сходней, прокричал парень.

Катерина его уже не слышала – сойдя с пирса на пляж, искала глазами киношников… Ага!!! Ну, вот он, старинный корабль – весь обвешанный круглыми красными щитами драккар… или как он там назывался? Впрочем, драккары – это все же в Скандинавии, а здесь… а здесь галеры должны быть… или эти, как их – биремы, триеры и прочие.

Интересно, про что здесь фильм снимают? Про Карфаген, наверное, про что же еще-то? Ганнибал, римляне и все такое прочее из древней истории, которую, к слову сказать, Катя знала плохо… ее вообще в России все нормальные люди знали плохо – проходили когда-то классе в пятом-шестом… так, больше картинки рассматривали.

Разувшись, девушка зашла в воду, любуясь, как древний корабль, точнее – его копия, медленно и величаво швартовался к узенькому причалу… туда же подошел и катер с кинокамерами, прожекторами и прочим киношным скарбом. И с киношниками – разумеется – всякими там режиссерами, помощниками, операторами… Подойти, что ли, ближе?

Подумав, Катя так и сделала, да и не одна она была такая любопытная: у причала уже толпились туристы – крикливые женщины, мужчины, дети – всем было интересно посмотреть на артистов, Катерине – тоже. А вдруг там сам Джонни Депп?

– Так, господа, отдыхаем до утра! Лешенька, дорогой, смотри, ведь договорились насчет спиртного…

Девушка вздрогнула: какой-то грузный человек произнес эти слова в мегафон, произнес по-русски… явно по-русски… а потом врубили песню, Катину любимую – «Ла исла бонита».

Мадонна ее сейчас пела или Ализе – было все равно, Катерина лишь подпевала… вообще-то она знала пару куплетов, даже подбирала на гитаре аккорды, правда, давно, классе в десятом… Хм… Давно? А так ли это давно было-то?

Насвистывая в такт музыке, Катерина проскользнула в толпе к синему микроавтобусу – именно туда и шли одетые в старинные одежды артисты, среди которых… Среди которых девушка вдруг заметила… Нет! Она даже глазам своим не поверила! Елена Малинина! А рядом с ней… Господи! Сам Алексей Стрепов! Ну надо же! Он же у нее когда-то на стенке висел, в виде цветного портрета!

– Алексей, Алексей! – отодвинув плечом какую-то дебелую тетку в полосатом купальнике, Катя быстро преградила артистам путь и, извиняюще улыбнувшись, попросила автограф.

– Ого, да тут все наши люди! – обернувшись, довольно ухмыльнулся Стрепов… О, красавец! Суперзвезда! – Девушка, это вы просили автограф?

– Да-да, я, – Катерина не верила своему счастью – кумир ее не столь уж и давней юности, явившийся из детских снов, говорил сейчас с ней, улыбался, стоял рядом!

– Как вас зовут, девушка?

– Катерина… Катя…

– А где расписаться-то? И чем? Слышь, Валентин, а ну-ка дай ручку… Фломастер? Тоже пойдет. Ну, так где?

– А вот здесь! – девушка быстро повернулась спиной. – Прямо на майке!

– Отлично! – восхитился актер. – Что ж, удачи вам, Катя.

Стрепова уже чуть ли не силой тянули в автобус.

– И вам…

Катя помахала отъехавшим киношникам и, улыбаясь, пошла в город, все так же насвистывая «Ла исла бонита».

Ласковое вечернее – да, уже вечернее – солнышко гладило девушку своими нежными золотисто-оранжевыми лучами, отражаясь в синей глади моря сверкающей широкой дорожкой. Дул легкий ветерок – бриз – с моря тянуло свежестью, запахом морской капусты и солью.

Обогнув океанографический музей, Катя остановилась, обернулась, еще раз полюбовавшись на море, на древний корабль, величественно покачивающийся у причала. Интересно, эти киношники… они и завтра снимать будут? Скорее всего – да. А что, если взять напрокат бинокль? Спросить в отеле – где их дают? Или лучше купить? И так, и сяк можно. А потом наблюдать за всем процессом съемки, забраться хотя бы во-он на ту скалу, на тот камень, или даже – с лестницы… а лучше – с водного скутера, если будут они в прокате.

Ну надо же – Алексей Стрепов! И его автограф – вот тут, на топике!

Назавтра девушка встала рано, приняла душ, надела красивый купальник и нарядную белую блузку, после чего, наскоро перекусив, отправилась к морю, не забыв прихватить с собой добротный цейсовский бинокль, любезно предложенный ей портье.

– О, нет, не надо денег, мадемуазель! Пользуйтесь. Только, пожалуйста, не потеряйте – память о прадедушке. Он, видите ли, сражался в рядах армии Роммеля. Лис пустыни – слышали про такого?

Еще бы не слышать. Фашистяга – фашистяга и есть, не очень-то их Катя жаловала – в войну много кого из дедов-прадедов поубивало.

Ладно. Черт с ним, с Роммелем, главное – бинокль – вот он. И – фотоаппарат, жаль вчера не сообразила воспользоваться.

Пройдя пунический квартал со старинными домиками и остатками древних развалин, Катя вприпрыжку спустилась по каменной лестнице вниз, к морю…

– Ла исла бо-ни-та…

Черт! Вот ведь привязалась песня! Теперь уж дня три не отвяжется… Так! Где же расположиться? Скала, черт побери, уже занята – там какие-то мальчишки сидят, рыбу удят… можно их, конечно, и шугануть… ну да ладно. Вот тот квадратный камень у самых волн – он-то как раз подойдет, хорошо, догадалась прихватить покрывало – полосатое, толстое – и не лень же было нести! Ну, тут как раз такой случай, когда охота пуще неволи.

Забравшись на камень, девушка расстелила покрывало, разделась и достала из сумки бинокль. Ну, вот – все, как на ладони! Вот – причал, вот – древний корабль, вот – киношники, а вот – Алексей Стрепов! Кумир детства.

Так… они как раз отправляются… Может, когда будут проходить – через бинокль фотоаппаратом взять? Получится ли? Получится, не получится – а попробовать-то кто мешает?

Катерина приготовила фотоаппарат, дождавшись, когда древний корабль и катер с киношниками направились в море, заглянула в бинокль… Вот, как раз удобный момент… Черт!

Яхта, белая, стремительно быстрая, с чуть наклоненной мачтой, пронеслась под парусом мимо… Девушка проводила красивое судно биноклем и невольно вскрикнула, узнав в стоявшем за штурвалом матросе… того самого пожилого антиквара, месье Альфреда Бади! Антиквар выглядел не очень-то радостным – мощная цейсовская оптика позволила во всех подробностях рассмотреть выражение его лица. Странное выражение, словно бы месье Бади опасался кого-то. И все время затравленно оборачивался назад… А что у нас сзади? А ничего такого страшного, если не считать весельный корабль киношников и… и белый теплоход с большой полукруглой антенной. Явно не пассажирский теплоход, скорее – научный. Какие-нибудь гидрографы-геофизики…

Яхта, теплоход, киношное судно и катер – а за ними скутеры и прогулочные катамараны – именно в таком порядке все и проследовали мимо Катерины. Девушка еще немного посмотрела в бинокль, а потом плюнула и пошла купаться. А что еще делать-то? Жарко.

Она приходила сюда и завтра, и послезавтра, и вообще – целую неделю. Киношники все никак не могли доснять свой фильм, а Катя просто по вечерам приходила купаться. Однажды, заплыв довольно далеко, даже услышала ругань, а потом и увидела ее причину. Cтарая рыбацкая шхуна с гордым именем «л'Этуаль», поднимая бушпритом брызги, неторопливо плюхала параллельно с киношниками. Те, конечно, ругались. Еще бы – вдруг да этакая кикимора возьмет да попадет в кадр?!

– Ну, проплывай! – весело кричала вслед удаляющейся шхуне Катя. – Проплывай же! Не мешай людям работать.

А под конец недели ей как-то повезло – в прокате оказался свободный скутер. Ух, как обрадовалась девчонка! Заплатив, запрыгнула в седло, рванула, заложила вираж, так, что вспыхнувшие радужно-разноцветные звезды показались на миг выше солнца!

Еще вираж! Еще прибавить скорость!

Ух, и здорово! Куда бы сплавать? Киношников еще нет… да вряд ли они и будут сегодня снимать – небо над морем явно хмурилось, исходя мелкими синевато-дымчатыми облаками. К дождю? К грозе? К шторму?

Но сейчас все было хорошо, классно было! Нестись вот так, чтоб соленый ветер в лицо, чтоб пенные брызги… Ради этого стоило потерпеть и зануду Германа!

Оп! Снова тот теплоход с антенной. Догнать? Да запросто!

Дав полный газ, Катерина бросила скутер к белому научному кораблю… вот и корма. Названия нет – просто какой-то номер. И двое в белых фуражках. Как странно они смотрят на скутер! Вот один куда-то побежал… доложить капитану?

Ну и ладно. Обогнуть вас кружочком? А, пожалуй!

Снова взревел мотор, и Катя быстро оказалась с другого борта судна. Помахала рукой – кому, сама сейчас не знала. И вдруг увидела, как полукруглый чехол антенны треснул почти пополам… как поднялась какая-штука… И вырвался из нее зеленоватый луч! И вскипела волна… нет, волны! Господи, неужели – шторм? Вообще-то к тому все и шло, но чтоб вот так, внезапно…

К берегу! Немедленно к берегу! И – как можно быстрее!

Увы, девушка не успела даже развернуть скутер – злобная крутоспинная волна настигла ее, опрокинула, швырнула, накрыла полностью, с головой…

– Помогите! Помогите! – изо всех сил закричала Катя.

Тщетно… Волны становились все страшнее, все выше, а спасительная – или просто казавшаяся таковой – корма белого научного судна исчезла. И – снова волна… И черная злая влага вдруг сдавила грудь… и уже невозможно стало дышать…

Последнее, что увидела девушка – это скользкий бок ухмыляющегося дельфина. Разве дельфины умеют улыбаться? Разве… Или это вовсе не дельфины… вовсе не… вовсе…