Кто он там был, араб, бербер или вообще еврей, Луи не особенно интересовался. Знал одно – месье Кишанди тот еще выжига! Мало того что он забрал в оплату за «провоз» все, что у несчастных беженцев имелось, так они еще и горбатились на него три месяца подряд, совершенно бесплатно… то есть в счет будущего, конечно же. Жили на портовом складе – развалюхе, снятой для них ушлым контрабандистом в Карфагене, близ рю Виржиль. Древние развалины, не особенно-то и людный порт, невдалеке – за авеню Хабиба Бургиба – одноколейная железнодорожная ветка. Карфаген… Говорят, в древние времена это был жутко знаменитый город, Луи сам об этом читал в школьном учебнике. Да уж, были времена, но они давно прошли, и ныне Карфаген – всего лишь пригород Туниса, правда – с древними развалинами, римскими термами и национальным музеем, что располагался в бывшем соборе Людовика Святого. Луи бы, конечно, хотел туда сходить, но увы, увы… Хозяин требовал работу!

От заката и до рассвета (как в нашумевшем фильме) беженцы ловили и разделывали рыбу – чем больше, тем лучше, Алим Кишанди не упускал случай показать свое недовольство, мол, только по доброте душевной и согласился, рискуя жизнью, переправить «этих бездельников». Ага, по доброте душевной… как же! Вкалывали, как рабы! Не только рыбой занимались, еще и ограду вокруг хозяйского особнячка поправили, а особнячок-то располагался в нехилом таком предместье – Сиди-Бу-Саид – с белыми и голубыми домами. Богатое, можно даже сказать, райское местечко, без всякого автомобильного шума – запрещено! Как и строить дома другого – не белого и не голубого – цвета – тоже. В общем, тот еще хмырь был «почтеннейший негоциант» Алим Кишанди, что уж тут говорить – эксплуатировал дармовый труд на всю катушку.

Правда, похоже, не обманул – вот сейчас вот плыли. На Корсику – было там одно место, и были верные люди… помогали…

– Если вдруг пограничный катер, мы – мирные рыбаки из Бизерты, просто немного сбились с пути, судно-то – старое, – обмахиваясь газетой, инструктировал почтительно столпившихся вокруг беженцев месье Кишанди… Кишанди-реис – так он любил себя называть. – Как подойдем к деревне – я скажу – переправитесь на лодке… а уж там, если попадетесь – ваша вина, вам и отбрехиваться, ясно?

– Ясно, господин реис.

Ну, а что тут еще-то скажешь?

Луи только добавил еще:

– Месье! Газетку оставьте почитать… пожалуйста.

Кишанди-реис прищурился, но газету дал:

– Можешь потом выкинуть или это… по-другому как-нибудь употребить, – захохотав, контрабандист поднялся в рубку.

Вот в этот-то момент судно едва не врезалось в древние суда, схватившиеся в суровой морской битве. Немного одуревшие от вынужденного безделья беженцы смотрели во все глаза.

– Глянь, глянь, чего там!

– Смотри, он ему сейчас башку отрубит!

– А этот вон упал…

– А тот-то! Тот!

– А этот…

– Чего тут такое делается-то, а?

Ну, Аннелез, ну, башка тупая! Сразу видно – Берег Слоновой Кости. Диагноз, можно сказать…

Луи усмехнулся:

– Это – морские разбойники, пираты. Сейчас, дружище Аннелез, они и на нас кинутся, так что спасайся!

– Что, и в самом деле – пираты? – озабоченно переспросил парень.

– Маленький ибо тебя разыгрывает, братец! – обернувшись, с ухмылкой пояснил Нгоно. – Проще говоря – дурит.

– Да я шучу просто!

Дурит… ну, это ж надо так сказать! Сразу видно – фульбе. Сволочь краснокожая.

– Это они, Аннелез, кино снимают.

– Кино? Ах, да… А где же камера?

– Да во-он, на том катере, – Луи показал рукою, и д'ивуарец понятливо закивал:

– Вижу. А чего они нам кулаками машут? Чего мы им сделали-то?

– Чего-чего… Непонятно? В кадр влезли! Можно понять – снимали себе, снимали древность и вдруг – на тебе, «Л'Этуаль» во всей красе, с чадящим двигателем, некрашеная…

Фульбе – сволочуги! – неожиданно расхохотались.

– Так наша шхуна на древний корабль похожа!

– Ага… такую в кино увидят, так зрителей точно стошнит!

Хозяин, Кишанди-реис, тоже любовался на киносъемки – высунувшись в иллюминатор, разглядывал суда и артистов в бинокль, иногда цокая языком, непонятно – то ли осуждал, то ли восхищался.

Впрочем, все это длилось недолго – шхуна быстро миновала «пиратов» и, повернув от мыса на север, резко прибавила ходу.

Когда киношники скрылись за кормою, Луи вновь уселся на свое место, раскрыл газету…

– О, грамотный? Какие мы умные! Ну, что там пишут?

Фульбе! Проклятые фульбе! Вот уж уроды… и носит же таких земля?

– Эй, ибо! Чего пишут, спрашиваю?

– Да так… – Луи вовсе не собирался ни с кем заводиться и, уж тем более, с этими долговязым фульбе.

Ну, пересеклись их пути на какое-то время – так ведь не навсегда же, день-другой-третий – и все! Расстанутся они и никогда больше – Бог даст – друг друга не увидят… Хотя могут и встретиться… торгуя сувенирами у Эйфелевой башни или в Версале.

Луи быстро просмотрел газету – «Дю Монд», кажется, или что-то вроде… нет, «Тунизи суар»…

– Пишут, туннель вот-вот откроют… На торжество приедет премьер-министр Италии…

– Ага, откроют, – один из случившихся рядом матросов презрительно скривился. – Сколько уже лет его строят, этот туннель, а все никак не могут построить. Чего там до Сицилии-то – всего-то сто пятьдесят километров – и тех вовремя не могут прорыть!

– Еще пишут, суда в Средиземном море пропадают… – косясь на столпившихся вокруг фульбе, Луи продолжил дальше: – Как раз вот в этом районе, где мы… И вот, профессор какой-то пропал. Француз, доктор Фредерик Арно, физик и философ, член Академии… Портрет его тут…

Юноша помахал газетой под носом у главного фульбе – Нгоно.

– Ну и профессор! – ухмыльнулся тот. – Чудище какое-то, а не профессор.

Ну, что тут сказать? Фульбе – он и есть фульбе, и этим все сказано! Отсутствие даже начального образования на лбу во-от такенными буквами выписано! Можно подумать, этот парень в жизни своей видел хоть одного профессора… Луи скрыл презрение и усмехнулся:

– Нет, я вот думаю, как раз наоборот – вид у этого месье Арно как раз самый что ни на есть профессорский! Он на Эйнштейна чем-то похож – такой же белоголовый, растрепанный… усы – точно, профессорские – бородка клинышком… Написано – исчез вместе со своей яхтой…

– Ого! У него еще и яхта?

– Так он же профессор!

– Ну, почему в мире так? У одних – всё, у других – ничего, а, парни? Ладно, хватит с профессором, что там про пропавшие суда пишут?

– А пишут – уже пять кораблей исчезло, – охотно пояснил Луи. – Небольших таких, рыбацких… ну вот как наша шхуна.

При этих словах его Нгоно испуганно замахал руками:

– Но но, ты это… не каркай!

И что-то зашептал, видать, какие-то свои, языческие, молитвы. Фульбе, они суеверные.

– Треугольник между Сицилией, Сардинией и Тунисом в наше время прозвали – «Малым Бермудским», – Луи нарочно повысил голос, уж больно нравилось ему пугать фульбе. Ишь, как слушают – аж глаза выпучили, смотрите, от страха не лопните.

– Конечно, суда могли и утонуть, – искоса поглядывая на Нгоно, продолжал читать Луи. – Но, к примеру, яхта профессора Арно загадочно исчезла во время полного штиля. И где? В самом, можно сказать, густонаселенном районе, где никогда не было никаких природных катаклизмов. Вот журналисты и пишут… матросы с находившихся в этот момент неподалеку судов заметили лишь какое-то странное зеленоватое свечение и…

– Врут все твои журналисты, – тихо оборвал Нгоно. – Они уже дописались, что скоро Луна на Африку упадет!

Луи пожал плечами:

– Ну, почему только на Африку? Просто мир сжимается, про это многие газеты пишут. И Луна, естественно, тоже становится ближе… но упадет она на землю примерно через десять тысяч лет, так что нам пока беспокоиться нечего!

– Луна? Через десять тысяч? – вдруг оборвал малиец, скромный, вечно молчаливый парень, звали его Бенжамен, Бенжамен Кашанси. – А вы Сириус в небе видели?

– Сириус? – фульбе – и не только они – озадаченно переглянулись.

– Да, Сириус, – малиец повысил голос. – Я-то на него каждый… ну, почти каждый день… ночь то есть… смотрю – мы так зрение проверяем. Так вот! Точно вам говорю – он все ярче и ярче! Так… так не бывает просто! Не должно быть!

– Ну вот, – подмигнув своим, усмехнулся Нгоно. – Теперь еще и Сириус на нас свалится.

Парни засмеялись… и вдруг вздрогнули, услышав многократно усиленный выносным репродуктором голос реиса.

– Внимание всем! – жестко произнес Алим Кишанди. – С левого борта приближается неизвестное судно. Судя по всему – это военный корабль. Пограничники – итальянцы или французы. Прошу не паниковать – мы все еще в нейтральных водах.

– Не паниковать, – с прищуром глядя на быстро приближающее судно, невесело усмехнулся Бенжамен. – Чего ж он сам-то паникует? Ишь… через репродуктор стал кричать. Не мог просто спуститься на палубу, так сказать…

– Может, не захотел просто. Поленился.

А Луи ничего не говорил, снова вытащил паспорт, повертел в руках… завернул в обрывок газеты, которую только что читал, и теперь просто смотрел на чужой корабль… и вовсе не походивший на военный. Те обычно серые, этот же – бело-голубой, как дома в предместье Туниса Сиди-Бу-Саиде… И пушек никаких нет… одна только огромная полусфера…

– Это спутниковая антенна, – тихо пояснил Бенжамен. – Я читал про такие.

Читал? Луи оглянулся – а этот малиец ничего, развитый… не то что тупые недоумки фульбе!

А бело-голубой красавец корабль, нагнав «Л'Этуаль», между тем замедлял ход… и это почему-то никому на шхуне не нравилось – ни реису-хозяину, ни его матросам, ни – уж тем более – беженцам.

Веяло – явственно веяло – от этого бело-голубого кораблика какой-то не вполне осознанной угрозой.

– Смотрите!!! – вдруг воскликнул Луи, увидев, как ровно посередине ослепительной белой полусферы вдруг пролегла зияюще-черная трещина. Трещина ширилась… и вот уже полусфера раскололась надвое, явив наружу странной формы антенну… или нечто, напоминающее антенну… или какую-нибудь лазерную пушку, которую, впрочем, никто из находившихся на борту шхуны не видел, а потому не мог о ней и судить.

– Смотрите, смотрите! – испуганным голосом закричал вдруг какой-то матрос. – Эта штука… она ведь… она – на нас…

Он не договорил – внезапно вырвавшийся из антенны – или что там это было – луч, тонкий и ярко-зеленый, вдруг превратился в параболу, а потом и вовсе в какой-то непонятный шар, словно цепкими лапами обхвативший шхуну… Море вокруг вздыбилось, огромные, с десятиэтажный дом, волнищи, возникли неизвестно откуда…

– Господи Иисусе… – округлив глаза, крестился Луи. – Святая Дева…

Окружающий мир вспучился, а море словно бы открыло огромную пасть, поглощая несчастное судно…

– Куда нас несет, куда? – уцепившись за леер, в отчаяньи завопил Луи.

И снова сверкнуло зеленое пламя… и мир вокруг померк. И наступила тьма.

«Л'Этуаль» исчезла, как и не было. А море снова стало спокойным и гладким. И ласковые волны бились в борт быстро уходящего прочь бело-голубого кораблика, с каким-то цифрами вместо названия и синим, украшенным желтыми звездами, флагом Евросоюза на корме.