Оказавшись в доходном доме, гладиатор отыскал хозяина и, сунув ауреус, попросил подержать старые амфоры на заднем дворе у выгребной ямы.
– Слушай, Тибуртиус, будь другом… Наш новый господин уж очень просил. А завтра мы их вывезем, не сомневайся.
Спрятав золотой в мешочек-кошель на поясе, Тибуртиус отмахнулся и побежал к клиентам. Вышедший на улицу стражник деловито расположился у входа. Сквозь распахнутую настежь дверь было видно, как садилось солнце.
– Эй, малый, – Беторикс ухватил за рукав туники пробегавшего мимо Тита. – Веревка срочно нужна, крепкая и длинная. Плачу сестерций! Принесешь – получишь еще один.
– Понял… – Спрятав монетку за щеку, Тит скрылся на кухне, где-то за скворчавшей плитою, и тут же вернулся уже с веревкой в руках. – Вот! Давай сестерций, господин Те…
– Тсс!!! – Молодой человек едва успел зажать парнишке рот. Не хватало еще, чтобы в таверне услышали его имя! Как раз тот случай, когда слава вовсе ни к чему. – Вот тебе твой сестерций.
Подмигнув мальчишке, он быстро зашагал к лестнице, к уборной, где ждали Алезия и юный галл. Еще издали помахал рукой, улыбнулся:
– Бросайте ваше гиблое дело. Нам туда.
Гладиатор первым поднялся по лестнице, товарищи – за ним. Алезия, видать, уже успела коротко разъяснить галлу, что к чему, и тот не задавал лишних вопросов.
– Так… – остановившись напротив второго этажа, Виталий обернулся. – Здесь слишком шикарно, могут поднять шум… Здесь… – Он замер напротив третьего. – Как-то ни то ни се… А вот тут… – беглецы наконец добрались до четвертого, – думаю, в самый раз! Слышите?
– Ах ты, подлая гадина! – доносились разухабистые голоса из комнат-клетушек.
– Ты кого гадиной обозвал, волчина гнусный? Да я тебя!
– Эй, эй, уши-то отпусти… уши-и-и-и…
Где-то скандалили, а где-то уже дрались:
– На тебе, на! На!
А кое-где нараспев читали Вергилия:
Между прочим, очень даже неплохо читали, Виталий когда-то на студенческом капустнике декламировал этот же стих, но гораздо хуже.
– Уши, уши! Пусти-и-и-и-и!!!
– Во! – во весь рот ухмыльнулся Беторикс. – Нам точно сюда. Можно в эту комнату.
И постучался:
– Эй! Хозяева! Квартиросъемщики! Ку-ку! Это из коммунальной службы пришли! Вы за ноябрь задолжали за электричество и горячую воду!
Виталия понесло, прямо как Остапа Бендера: видать, на нервной почве. Тут главное, быстро говорить, неважно что, лишь бы открыли.
К большому удивлению Беторикса, основной смысл его тирады за дверью поняли.
– Никому мы ничего не должны! – отозвался грубый мужской голос. – Пошли в овечью задницу!
– Ах, даже в овечью! – ухмыльнулся Виталий. – Совсем господа квартиросъемщики обнаглели, открывать не желают, хоть вызывай полицию. Ладно, попробуем вот сюда… Тут и дверь приоткрыта! Салвете!
Сделав первый шаг, гладиатор замер на пороге в некотором смущении. Большую часть узенькой, словно пенал, комнаты занимало такое же узкое ложе, на котором увлеченно предавались любви двое юношей. В углу пыхтела жаровня, с закопченного потолка свисал светильник на длинной ржавой цепи, узенький деревянный ставень был снят с оконца – видать, парочке стало жарко. Любовь-то – она греет, это да…
– Салве! – Перестав лобызать своего дружка, один из молодых людей обернулся и подмигнул как ни в чем не бывало. – Заходи. Третьим будешь?
– Спасибо, в другой раз. Можно нам через ваше окошко пройти?
Окна частных римских домов всегда выходили во внутренний дворик, а вот доходных – куда угодно.
– Проходите, коли умеете летать, – усмехнулся парень, нисколько не удивившись самой этой просьбе.
– Нет, у нас веревка есть. Мы ее тут к ложу привяжем.
– К ноге только моей не привяжите, а то ведь вместе с вами улечу! А мне и здесь хорошо!
И двое на ложе вернулись к своим занятиям, что Виталия шокировало заметно больше, чем Алезию или юного галла. В римских провинциях тех времен гомосексуализм был делом самым обычным.
Первым за окном исчез Кари – его длинного полного имени Беторикс пока не успел запомнить. Растворился в сиреневых сумерках, словно и не было… В любую секунду ожидающий, что внизу возникнет шум погони, Беторикс напряженно ждал, но за окном было тихо. Вот веревка дернулась…
– Эй! – Алезия прикоснулась к его плечу. – Слышишь, по лестнице кто-то идет. Целая толпа!
– Следовало ожидать! Ну, не стой же!
Девушка проскользнула в окно – оно было узким, словно щель, и Тевтонский Лев усомнился, пролезет ли он сам? Плечи сдавило, словно в тисках. Не хватало еще тут застрять, как Винни-Пух в кроличьей норе!
– Эй, парни! А ну, подтолкните-ка! И закройте наконец дверь на засов. Там какой-то хмырь по всем этажам шляется, говорит, любимого увели! Здоровенный такой мужик, руки что кузнечные клещи.
– Это, верно, Вериск! Узнал, где я! – не на шутку всполошился один из «голубков». – Давай-ка поскорее запрем дверь! И еще подопрем кроватью!
– Правильное решение! – горячо одобрил Беторикс. – Никому не открывайте! Вериск – он хитрая сволочь, если ему где не открывают, так притворяется, будто беглых рабов ищет! Вы не поддавайтесь!
Наконец Виталий с помощью парней протиснулся наружу, встал на землю, осмотрелся, свистнул.
– Мы здесь! – Из-за угла махнул рукой Кариоликс.
– Ну, тогда побежали!
– А куда?
– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Беглецы свернули в небольшой проулок и понеслись во всю мочь, слыша, как позади нарастают крики и истошный лай.
– Быстро они спохватились! – выругался на ходу молодой галл.
– Могли бы и быстрее, но вот что действительно плохо – собаки.
– Вон, смотрите, повозка!
– Где?
– Да вон же! – Алезия показала на запряженный парой лошадей каррентум – легкую одноколку, стоявшую у какой-то харчевни.
– Но там же возница!
– Ты что – маленький?
Вспомнив, что сейчас он не столько кандидат наук, сколько беглый гладиатор, Беторикс врезал вознице по уху. Тот, не ожидавший ничего подобного, полетел наземь, словно тряпичная кукла. Даже понять ничего не успел, как отчаянная троица уже уселась в каррентуме. Втроем там было тесновато, да и…
– Надеюсь, кто-нибудь умеет этим управлять?
– Я умею! – Алезия схватила поводья и совершенно по-извозчичьи чмокнула. – Нно! Пошли!
Лошади рванули с места, понеслись по пологой кривой; бабушка сказочной кареты подпрыгивала на камнях мостовой, так что Виталий едва не вылетел.
– Эй, эй, Шумахер! Полегче!
Алезия только глазом повела:
– Вон та короткая рейка – тормоз. На левом колесе… Держитесь! О-оп! И на правом. Тормозит тот из вас, кому я крикну – понятно?
Нет! Ни разу не понятно! Да и не услышишь тут ничего: копыта стучат, ветер в лицо, трясет так, что себя не вспомнить. А скорость уже набрали приличную – слава богу, главная улица была шириной, по римским обычаям, метров двенадцать, есть где развернуться. Шпарили километров тридцать в час, а то и все сорок.
– Н-но! Н-но! – Алезия знай подгоняла лошадок.
И лицо у нее при этом было такое радостное – видно, нравилась ей эта бешеная скачка! И впрямь Шумахер в девушке пропадал.
– Беторикс – тормоз!
«Это я – тормоз?» – про себя обиделся Виталий, но сообразил дернуть рычаг.
Вжжжжж… Занесло – едва не перевернулись! Похоже, блондинки-водители во все эпохи одинаковы.
– Черт, сейчас же врежемся!
Уф-ф – проскочили. Буквально на одном колесе свернули. Тевтонский Лев перевел дух – погони позади было ни видно, ни слышно, а это сейчас главное! Остальное ерунда – права не отберут.
Свернув на перекрестке на точно такую же широкую улицу, Алезия снова подхлестнула коней, и коляска полетела дальше, еще увеличивая скорость и грозя опрокинуться в любой момент.
А впереди вдруг показались люди с короткими копьями, факелами – размахивали мечами и кричали.
Черт побери! Погоня. Преследователи просто срезали путь. Значит, надо бросать эту адскую колесницу и уходить огородами.
– Милая, тормозим!
– Не-ет!!! Я – возница. Делайте, что скажу. Держитесь крепче…
Что делает эта сумасшедшая? Снова подгоняет коней – а те уже понесли, пошли вразнос, ко всем дьяволам…
Ну, сейчас… прямо на копья!
Ввуххх!!!
Издав жуткие вопли, стражники в последний момент отпрыгнули, пропуская несущуюся напролом повозку.
– Ага! – привстав, радостно закричала девчонка. – Вот вам! Прорвались. Теперь они вовек нас не догонят. Дорога-то – под уклон, к морю!
Только этого не хватало – во весь опор мчаться под уклон. Алезия вовсе не собиралась сбавлять скорость, наоборот!
– Н-но, грифоны мои! Н-но!!!
Разбегались кто куда припозднившиеся прохожие и только что заступившая ночная стража, пролеты улиц таяли в черном тумане ночи.
– Ну… все… – Валькирия с растрепанными волосами покосилась на парней и фыркнула. – Давайте оба – тормоз.
Но сначала Алезия успокоила коней – ослабила поводья, потом принялась что-то нараспев говорить; лошади сбавили шаг, и вот тогда молодые люди осторожно сдвинули тормозные рейки к ободьям. Коляска наконец замерла.
– Выходите!
– А ты?
– Я – возница!
Алезия сейчас была чудо как хороша, что разглядеть не мешала даже темнота, едва разбавленная сиянием луны и звезд.
Быстро вытащив тормоза, девушка выскочила из коляски и, с силой стегнув вожжами по крупам коней, крикнула:
– Н-но, грифоны! Н-но!
А потом, приложив руки к губам, вдруг завыла по-волчьи – утробно, протяжно и тоскливо. И кони припустили с той же прытью, несмотря на усталость.
– Ну, ты даешь! – восхитился Виталий.
– Что я даю? – не поняла девушка. – Опять эти странные выражения…
– Тсс!!! – Кариоликс, прислушавшись, прижал палец к губам. – Там…
– Слышу! Погоня. Что ж пусть бегут за лошадками. Но нам нужно и самим уходить.
Схватив девушку за руку, гладиатор увлек ее в узкую щель проулка, чувствуя, как позади тяжело сопит юный галл. Ну, Алезия! Гаишников на нее нет. Но если бы не она, если бы не коляска эта чертова…
Проулок становился все уже и уже, противоположные стенки сближались, и вскоре вся троица уперлась в тупик.
– И что? – отдышавшись, негромко спросила девушка. – Теперь до утра здесь будем сидеть?
– Неплохая мысль, – заметил галл. – Все равно ночью мы ничего не найдем. Спросить не у кого, зато велик риск нарваться на стражу.
Он говорил на галльском, но Виталий с горем пополам содержание речи понял. Спасибо Алезии, не зря учила!
– Ты не прав, Кариоликс. – Беторикс напряженно застыл, услыхав отдаленный собачий лай и потом, чуть погодя, продолжил: – Утром нас будут ловить все: стража, легионеры, торговцы, мальчишки с рынка…
– Да, – поддержала Алезия. – У римлян это быстро. Объявят награду, приметы, оповестят на всех перекрестках. Все начнется прямо с утра.
– Сволочи, – юноша выругался и поежился: кроме рваных брак, на нем больше ничего не было, а ночной холод пробирал.
– Где-то в гавани лают… – Тевтонский Лев покачал головой, прислушиваясь к собачьему лаю. – Ишь, как зашлись. Ага… притихли… скулят… Кто-то их отводит?
– И пусть отводит. – Алезия прижалась к нему. – Нас им уже не достать. Прочесывать в темноте весь город стражники вряд ли будут.
– Да, вряд ли… – мягко обняв за плечи подругу, согласился Беторикс. – И эта ночь – наш единственный шанс.
– Ты знаешь, куда идти?
– Примерно. К нашему ланисте в гости – не вижу другого выхода.
– К ланисте?
– В смысле, к бывшему. К Валерию.
– Думаешь, ему можно довериться?
– А почему нет? Разве вы стали бы помогать людям, отнявшим у вас все, вернуть вашу же бывшую собственность, которая от них сбежала?
– Ах, вот ты о чем, – задумчиво протянула Алезия. – Да! Бывший ланиста вряд ли нас выдаст тем, кто его разорил и унизил. Но как нам его найти?
– Я спрашивал у Клавдия, где он живет. – Беторикс посмотрел в небо. – Но увы, мы ведь совершенно не знаем этот город… По крайней мере, я. А ты, милая?
– Я тоже плохо. Старуха Конкордия нас никуда не выпускала.
– Искать надо у гавани. Таверна при постоялом дворе называется «Сиреневый кот».
– Сиреневый? Но…
– Потому что трактирщик любит сирень и котов. Даже кормит окрестных кошек… Стоп!
Молодой человек резко осекся.
– Что? Что с тобой?
– Кошки! Ну, конечно же, кошки. И собаки… Вы слышали, как они лаяли?
– Клянусь Везуцием, это верно! – ахнула Алезия. – Беторикс! Какой ты умный!
– А ты думала? Я ж почти кандидат наук! – пошутил Виталий.
– Опять странно говоришь!
– Ладно, ладно, больше не буду. Тсс… Ага… похоже, собак увели.
– Ну и как же мы теперь отыщем таверну? По кошкам?
– Именно по ним, мои догадливые друзья. Вы знаете, у котов в темноте глаза светятся, как фары!
– Как… что?
– Я хотел сказать, как звезды. Ну, пошли, пошли, что вы встали-то? Вниз, вниз – к морю.
Они действительно нашли таверну благодаря кошкам! По воплям, по запаху, по бегающим светлячкам кошачьих глаз.
Ввиду позднего времени все двери и ставни уже были закрыты, но Тевтонский Лев не терял надежды.
– Может быть, стоит просто постучать? – тихонько промолвила девушка.
– Не стоит. – Гладиатор отрицательно качнул головой. – Зачем привлекать внимание хозяина или слуг? Нам нужен сам Валерий.
– И как мы к нему попадем?
– Переберемся через ограду во двор.
– А собака? Слышишь, лает?
– И вправду придется стучать, – Виталий согласно махнул рукой. – Только вы лучше отойдите в сторонку – уж больно подозрительно выглядите.
– Я подозрительно выгляжу? – Алезия немного обиделась.
– Красивая женщина ночью, одна, всегда внушает подозрение. Тем более блондинка! Привратник и слуги тебя точно запомнят.
– Но у тебя тоже светлые волосы!
– Я мужчина, к тому же слегка небрит и несколько, если так можно выразиться, потрепан. То, что нужно.
– Кому нужно-то?
– Все, друзья мои! Закрываем дискуссионный клуб. Надеюсь, Валерий еще не забыл своего дружка актера… Вон там, за деревьями, ждите. Да не вздумайте шуметь!
– Ага! Сейчас будем хором петь хвалебные песни.
Ну, Алезия, ну, язва! Снова уела. Вот, блин, нашел себе подругу…
– Ладно, сидите… Постой. Милая, дай-ка сюда плащ.
– Но он женский!
– Какая разница? Мне только голову слегка прикрыть…
– Держи, милый, пользуйся. Может, мне и тунику снять?
– Пока, я думаю, обойдемся.
Кариоликс хмыкнул и рассмеялся.
– Знаешь, Алезия… Я как-то раньше думал, что ты простая наложница.
– Ну, идите вы уже!
Премиум
О проекте
О подписке