Даны и Рольф в общем-то над парнем смеялись, но не слишком обидно, больше подшучивали. Обзывали «великим воином» и радостно гоготали – мол, с таким никакие мавры не страшны, при одном виде все враги разбегутся. Херульф не обижался, чувствовал – в ватаге его признали за своего. Атли Холодный Нож даже показал ему, как управляться с мечом и секирой, а Фридлейв Острый Топор, подкрутив усы, научил бить кулаком, как он выразился, «прямо во вражью харю».

– А ты что же остался, Бен? – улучив момент, спросил картахенца Геннадий. – Нравится воевать?

– Нравится торговать, – Бен Лазар улыбнулся, показав крепкие желтоватые зубы. – А начинать новое дело, мой вождь, откровенно сказать – не с чем. Разве что в Таррагоне…

– Надеешься на добычу?

– Надеюсь. Получу свою долю и уйду. Если позволишь.

Гендальф пожал плечами:

– Уходи, Бен Лазар. У каждого своя дорога.

– Ты мудр не по годам, о, мой хевдинг!

* * *

Объединенный христианско-языческий флот добирался до Таррагоны полтора дня, и, конечно же, наместник эмира Мухаммеда Азиль ибн-Фарид, узнав о появлении чужих кораблей, поспешил принять все меры к обороне города, насколько это было возможно в столь небольшой срок. Была объявлена срочная мобилизация всех жителей города, как мавров, так и христиан, на смотровых башнях усилили караулы и всю ночь жгли костры. Многие гадали – откуда и чей флот? Кто-то говорил – ромейский, посланный из Константинополя, а кое-кто утверждал, что все корабли принадлежат языческим собакам норманнам, явившимся грабить, жечь, убивать. Последнее предположение придавало защитникам злости – жестоких северных пиратов здесь откровенно ненавидели, и было за что.

– Норманны! – увидев полосатые паруса драккаров, закричал караульный на воротной башне. На главной площади, у мечети, тревожно запела труба.

Все жители города – как мавры, так и христиане – встали на стенах плечом к плечу, намереваясь сражаться до конца, защищая свои семьи и саму жизнь. Обитатели предместий еще вечером сбежали в город, под защиту древних крепостных стен, выстроенных еще во времена Римской империи. Не столь уж они были и крепкие – безжалостное время сделало свое дело, а до ремонта так и не дошли руки. Единственное, что смог сделать Азиль-бей, это послать как можно больше воинов в те места, где был возможен прорыв.

– Зря они позволили нам подойти к берегу, – глядя на быстро приближающуюся кромку прибоя, философски заметил Бен Лазар. – Хотя, быть может, у них просто нет столько воинов. Надеются отсидеться за старыми стенами. Ну-ну.

На «Черной змее», головном судне викингов, взлетел на мачте синий флаг. Одновременно послышался звук рога, подхваченный рокотом корабельных барабанов и визгом флейт. Сигнал к началу штурма получен, и нечего больше ждать. Вперед! Отомстить проклятым маврам, захватить их женщин, их золото, все их добро! Что, среди таррагонцев есть и христиане? Тем хуже для них. Предатели, недостойные и капли жалости.

Могучий вопль, вырвавшийся из тысяч молодых глоток, прокатился по всему берегу. Море вспенилось от прыгнувших с кораблей людей. Кто-то попал на мель, а кому-то пришлось и плыть – немного, метра три-четыре. Кого-то в суматохе задавили – бывает, что ж, не повезло. Поддерживая неудержимый порыв, снова заголосили рога и флейты, и рокот барабанов заставил сильнее биться сердца. Бой! Битва! Добыча… и месть.

– Вперед, славные пенители морей! – Торкель Кю спрыгнул с драккара первым – прямо в синюю и пенную волну. – За мной! Клянусь Корвалой, я приведу вас к победе. Сам Один нынче будет за нас!

– Зря он поклялся северной богиней, – выбравшись на песок и отфыркиваясь, молвил Рольф. – Не так-то и часто она помогает в бою.

– Зато часто приводит к добыче! – вытаскивая из ножен меч, Атли Холодный Нож громко расхохотался, тряхнув рыжей шевелюрой. – Боги кюльфингов – подлые боги. Это сейчас нам на руку, х-ха!

– Вперед! – замахнувшись секирой на невидимого врага, угрожающе зарычал Фридлейв. – Да помогут нам Один и Тор! Вперед, за нашим ярлом.

Что-то орал и юный Херульф. Бежал, да, выпучив глаза, размахивал скрамасаксом, стараясь не отстать от других. Вот споткнулся, упал в песок… Но тут же поднялся и, отплевываясь, побежал дальше.

Один лишь хевдинг ничего не кричал, хотя чувствовал, что и на него властно накатывает азарт близкого боя. Вот-вот придется сцепиться с врагом, скрестить мечи… или нет – ударить мечом о щит врага, а лучше – разрубить супостата одним ударом, от плеча до пояса. За спиной Гендальфа развевался желтый плащ с алым подбоем – подарок барона де Бесос.

Надо сказать, начавшийся штурм был продуман неплохо. Все бежали одновременно, не отставая, не теряясь и не сбрасывая темп. Отряд барселонской пехоты, прихватив с собой части тарана, деловито направился к воротам. Их поддерживали всадники в длинных кольчугах – лошадей тоже доставили на кораблях. Воины растеклись вокруг городских стен, словно облизывая их длинными языками, подобными натиску волн. Каждый сотник точно знал – куда ему бежать и что делать. Христианские воины штурмовали ворота, язычники-викинги с воем полезли на стены, в тех местах, где римскую кладку наскоро заменили грудой камней.

Эта-то груда и обрушилась на головы норманнам, дробя кости и расшибая головы. Геннадий сам видел, как огромный валун ударил в грудь бежавшего рядом с ними ополченца. Бедолагу просто смело, раздавило. А валуны продолжали падать со стен, летели, словно пушечные ядра, сея вокруг ужас и смерть.

Однако осажденные сделали глупость. Камни все же не пушечное ядро, их можно заметить, уклониться… если внимательно смотреть. Да и не так-то много их было!

– Лестницы! – увидев, как плечо стены прямо на глазах стало в два раза ниже, быстро скомандовал Гендальф.

Пехотинцы тотчас же притащили вязанки с хворостом и мешки с песком, кинули в ров, и вон уже полетели на стены крючья, словно жадные лапы, потянулись к небу осадные лестницы.

– Лучники! – пусть хевдинг был не очень-то опытен, однако командовать все же не забывал.

Свистя, полетели стрелы. Тысячи стрел – не один Иванов оказался таким умным, все десятники отдали точно такой же приказ.

Под прикрытием стрел викинги бросились на стены. С рычаньем и воем, выпучив глаза, исходя бешенством и азартом битвы, воины в сверкающих шлемах взобрались на стену и смели ее защитников в один миг, ибо мало кто в этом мире мог противиться ярости северных варваров.

Вот и наступил тот момент, которого так боялся Геннадий. Боялся не за свою шкуру, а того, что надо будет убивать. Рубить мечом, колоть копьем, крушить секирой. И никуда не денешься – не ты, так тебя! Раз уж ввязался в такую сечу, так не до гуманизма теперь.

Вражеский воин – мавр в пестром тюрбане и с кривым мечом – бросился на Гендальфа молча, стиснув зубы, ударил с замаха клинком, целя в шею. Хевдинг тотчас же подставил под удар щит. Небольшой, круглый или, как его здесь называли – мавританский.

Меч мавританского воина, разрубив железную полосу, застрял в кромке щита. С ненавистью сверкая глазами, мавр схватил висевшую на поясе палицу… тотчас же просвистевшую у самого виска Геннадия. Попал бы – не спас бы и шлем. Хевдинг успел уклониться и, отбросив бесполезный щит, ударил мечом. Просто сделал длинный выпад, словно бы в руках его была шпага, пытался уколоть… А нельзя было этим мечом уколоть, короткий закругленный клинок вовсе не был на это рассчитан. Тем более враг ловко подставил под удар щит.

Все же выпад вышел сильным, даже закругленное лезвие все же пронзило кожу щита рядом с умбоном… да так и застряло там! Хитрый мавр тут же повернул щит, резко дернул… и Гендальф остался без оружия! И тут же получил удар по шлему…

В ушах зазвенело, все вокруг поплыло, враг торжествующе захохотал и… и вдруг, изрыгнув изо рта кровь, резко осел наземь.

Кто-то ударил врага копьем в шею… Кто-то… Юный Херульф, вот кто!

– Ты ранен, вождь? – парнишка участливо заглянул в глаза.

– Я?

Гена, наконец, пришел в себя – и теперь слышал все звуки боя, ранее скрытые словно пленкой. Звенели клинки, ухали палицы, свистели над головой стрелы. Кто-то невдалеке орал, а кто-то стонал совсем рядом.

– Все в порядке, – молодой человек поспешно схватил вражескую палицу, подкинул в руке… и с удовлетворением улыбнулся. – Вот это – мое!

Херульф округлил глаза:

– А как же твой славный меч, хевдинг?

– Можешь взять его себе, парень.

– Правда?!

Ничего более не сказав, Гендальф рванул со стены на улицу – куда уже бежали его воины, Бен Лазар и даны с Рольфом. Картахенец держался за левый бок, явно кровоточивший.

– Ты ранен, Бен? – подбежав, спросил хевдинг.

– Да так, – Бен Лазар скривился и сплюнул. – Один бродяга зацепил копьем. Едва уклонился.

Увидев вождя, Рольф радостно потряс над головою секирой:

– Куда теперь, мой хевдинг? Веди. Мы все умрем за тебя, клянусь молотом Тора!

Куда теперь? Хороший вопрос, однако…

Звуки битвы быстро перемещались в центр города, где на крутом холме располагалась римская базилика, переделанная арабами в мечеть.

– Туда! – Гендальф махнул дубиной. – Вперед, парни. За Роди… Тьфу! Добыча ждет нас.

Вот именно так! Не Родина, а добыча. А что еще мог сейчас сказать молодой вождь?

На участке стены уже все было кончено. Прорвав оборону врагов, штурмующие с воплями бросились в город. В пролетах узеньких улиц виднелось какое-то движение…

– К бою! – закричав, Иванов замахнулся дубиной… и едва сдержал удар, увидев в ужасе оглянувшегося на него парня в желто-красном каталонском плаще!

– Свои! Бен Лазар, спроси их – что в городе?

– Мы почти победили, вождь, – выслушав, расслабленно улыбнулся торговец. – Кто-то открыл ворота. Наши все здесь.

– Ага, слышите?

Все дружно застыли, услыхав, как на холме, близ мечети, три раза протрубил рог. На узкой башенке наскоро пристроенного минарета взметнулось вверх красно-желтое знамя.

– Победа, други! – алчно осклабился Рольф. – Главные силы врага сдались либо бежали. Остались лишь некоторые… Эх, клянусь Одином, наше время пришло!

И все же хевдинг заставил свой небольшой отряд выйти на главную площадь. Победа победой, но по пути пришлось столкнуться с обозленной группой мавров – в кольчугах и при мечах.

Гендальф даже не успел приказать – отряд вступил в бой с налета. Правда, вождь первым нанес удар, метнув подобранное на мостовой копье. Метнул с такой силой и меткостью, что противника не спасла и кольчуга. Бедолага охнул и выпустил щит…

– Хороший бросок, хевдинг! – захохотав, тощий Фридлейв Острый Топор бросился в схватку, орудуя секирой словно опытный дровосек. Ах, не зря этого парня прозвали проворным в битве! Секира сверкала в его руках, словно мельница крыльями…то и дело слышались смачные улары, фонтанами брызгала кровь.

Надо сказать, викинги выглядели куда как сильнее мавров. На голову, а то и на две, выше, шире в печах. Да и ярость… вот уж поистине дети самого Вотана, жестокого бога войны!

Рольф тоже предпочитал секиру, а вот рыжий Атли ловко орудовал копьем. Колол, крутил древко в руках, даже рубил, благо закаленный, заточенный с двух сторон наконечник позволял и это.

С этими маврами пришлось повозиться, и все же победа оказалась за викингами. Правда, Херульфу чуть было не выбили глаз – заметив пущенное копье, Фридлейв с силой толкнул мальчишку, просто впечатал в стену… И тем самым спас. Гендальф же, недолго думая, метнул в супостата палицу… угодив в голову, в шлем! Шлем-то шлемом, однако же добрым оказался удар. Враг зашатался, очумело сверкая глазами. Сотрясение, уж никак не меньше. Все признаки налицо!

Оглушенного походя добил Рольф. Просто разрубил секирой, словно здоровенную чурку. От плеча до пояса – хэк!

Где-то рядом послышался клич барселонцев. Увидев выскочивших из-за угла всадников, оставшиеся в живых мавры предпочли сдаться.

– Эй, норманны… Ола! – сняв шлем, приветствовал союзников молодой воин… Эрмольд!

– О, и вы здесь, славный господин Гендальф! – заметив своего спасителя, парнишка поспешно слез с коня и обнял Гену за плечи. – Рад, что вы в полном здравии.

– И я… рад. Что с городом?

– Таррагона – наша! – Эрмольд с гордостью расправил плечи и оперся на меч. – Правда, многим врагам удалось уйти. Я так думаю, мавританский флот, выйдя из Валенсии, будет здесь уже завтра. Потому времени у нас немного. Господин граф не может дать нам трех дней – только до поздней ночи. На рассвете отчаливаем, сигнал – троекратный звук рога.

Бен Лазар едва успевал переводить, настолько быстро говорил юноша. Наконец, Эрмольд взлетел в седло и, натянув поводья, еще раз улыбнулся Гене:

– Удачи, господин Гендальф. Даст бог, еще свидимся.

– А вот уж это навряд ли…

Хмыкнув про себя, хевдинг проводил всадников взглядом и махнул рукой своим:

– Город наш до ночи. Куда пойдем?

Вопрос оказался не таким уж и легким.

– В центре – богатые дома, – глядя на алчные толпы захватчиков, задумчиво рассуждал таррагонец. – Они, конечно, уже разграблены. Посмотрим в южных кварталах, там живут моряки и работорговцы средней руки. Там мы что-нибудь и найдем. Наверное. Скорее всего.

– Как твоя рана, Бен? – осведомился хевдинг. – Не помешает?

Картахенец скривился:

– Взять свою долю добычи мне не помешает ничто! Ну, пошли, что ли, хевдинг?

– Пошли… Нет, постойте! – Геннадий в задумчивости осмотрелся вокруг, стараясь гнать от себя навязчивый запах крови. – Надо собрать оружие – пригодится.

– Вот, поистине мудрые слова, – одобрительно ухмыльнулся Рольф.

Викинги Гендальфа подобрали все – мечи, кинжалы, даже обломки копий с остриями. Не брали только шлемы и панцири – тяжело было таскать.

Улучив момент, к хевдингу подошел Херульф:

– Твой меч, вождь. Он очень мне пригодился.

Иванов неожиданно улыбнулся:

– Раз пригодился – владей. Кто сказал, что дареное не дарят?

– Что… этот славный меч теперь – мой? – недоверчиво заморгал мальчишка.

– Твой, твой… Надеюсь, ты придумаешь ему достойное имя… – Геннадий повернулся в воинам. – Парень сегодня спас меня в бою. Его помощь пришлась очень кстати.

– Я назову его – «Верный», – застенчиво промолвил парнишка. – Ведь может же быть такое имя, да?

– Конечно, может быть! – Рольф Кривая Секира добродушно расхохотался и хлопнул парня по плечу. – Ты теперь настоящий викинг! Херульф… Херульф Отважный! Кто скажет, что это плохое прозвище? Так и знал, что никто.

Карие блестящие глаза подростка сияли самым неподдельным счастьем, в нечесаных волосах запеклась кровь. То ли самого поцарапали, то ли – чужая.

– Что ж, идем, – махнул рукой вождь. – Ты славно сражался, Херульф Отважный! И, как и все, имеешь полное право на часть добычи.

Где-то что-то горело, город заволакивал дым, налетевший с моря ветер крутил в пролетах узеньких улиц пух из выпотрошенных в поисках зашитых денег перин. Алчные толпы захватчиков носились по всему городу, сея среди оставшихся жителей слезы, горе и смерть. Кругом слышались радостные вопли, грубый хохот и женский визг. Барселонцы еще не так уж сильно грабили и многих щадили, а вот норманны Торкеля Кю отрывались по полной, пощады не было никому.

Обесчещенным девушкам люди ярла отрубали головы просто так, ради забавы. Ради забавы подкидывали кверху младенцев, ловя их на копья, ради забавы вскрывали женщинам животы. Ужас и стон пронесся над городом, над той его частью, что была отдана на разграбление северным варварам Торкеля Змеи!

Свернув за угол, викинги Гендальфа оказались на небольшой площади, с каменной – еще римской – скамьей и фонтаном, тоже сохранившимся с римских времен. Справа стояла базилика с распахнутыми настежь дверями, слева уступами спускались к морю дома, а прямо впереди виднелась арена древнего цирка. Воины Торкеля Кю сгоняли туда пленных – так пояснил один из бегущих с добычею викинг. В левой руке он нес жирного гуся, правой тащил за шиворот полуголую упиравшуюся девчонку. Несчастная испуганно кричала, глаза ее были полны ужаса и слез.

– Добрый гусь, друг! – завистливо похвалил соплеменника Фридлейв. – Где такого и взял?

– А, не помню, – замедлив ход, обернулся викинг. Здоровенный, под стать Рольфу, с заплетенными в две косы бородою, с круглым, вовсе не злым лицом деревенского пьяницы и драчуна.

– Так она, верно, должна знать, – Гендальф кивнул на плачущую девчонку. – Не дашь ее? Хотя бы на время. Нам бы тоже не помешал какой-нибудь богатый дом.

Иванов уже довольно бегло говорил на языке норманнов, навострился, беседуя со своими людьми.

– Не, не дам, – отпустив деву, викинг задумчиво поковырял пальцем в носу. – А вот продать – продам. Или обменяю на что-нибудь… Вот хоть на твой плащ.

– Плащ, говоришь… – хевдинг почесал бородку. – Что ж, бери. Ради общего дела!

Славный воин Торкеля Кю с удовольствием накинул на плечи плащ и, поудобней перехватив гуся, махнул свободной рукой на девчонку:

– Забирайте уж, так и быть. Только, парни, поторопитесь. Слишком уж много здесь желающих до чужого добра.