Цитаты из книги «Каннские хроники. 2006–2016»

«В Спилберге мне больше всего нравится Годар». Мне тоже. Потому что Спилберг на самом деле режиссер, вскормленный на достаточно радикальных европейских «новых волнах». И то, что он стал коммерческим режиссером, – это факт, но это не есть его внутренняя сущность: закваска у него – другая.

Раньше стать Феллини было много легче, чем сегодня – Ларсом фон Триером.

«Прошлое» иранца Асгара Фархади. Предельно запутанная жизненная коллизия, одним из драматических центров которой является судьба женщины в коме. Она приняла яд, узнав об измене мужа. Долго и с огромным количеством очень точных психологических подробностей выясняется, кто же виноват в случившемся больше всех. А в конце фильма муж берет недвижимую руку жены и видит, что по ее щеке катится долгожданная слеза – есть контакт, а может быть, и прощение. Очень уж сентиментально…

Но фильм опять же не о проблеме эвтаназии, а о том, что представляет собой любовь в ситуации неизбежности…

Трентиньяна, а тот выдает отдельный, параллельный сюжет, поскольку играет реальную смерть. И это, конечно, потрясающее зрелище. Его лицо – как черный квадрат или скала в Бретани: что-то такое за пределами искусства, метода, физиологии, мировоззрения. И мне этого впечатления достаточно, чтобы охарактеризовать этот фильм как шедевр.

То, что делает Трентиньян, его лицо – уже не актерская игра, он на самом деле такой, почти потусторонний. Он через все это прошел и принес из своего опыта, как бы из загробного мира.

Ханеке и не нужны альтернативы. Это один из самых безальтернативных художников. Он ставит жестокие диагнозы человеку, обществу, человечеству. И никогда не извиняется – нравится он кому-то или нет. Удивительно при этом, что его художественный мир никак не выглядит плоским, одномерным.

Жан-Луи Трентиньян и Эмманюэль Рива – оправдывают ожидания: они величественны и великолепны. Все как-то в фильме уж очень хорошо скроено. Без каких-либо альтернатив.

Все, к чему вы привыкли – вот вы сейчас сидите в чудесном кафе, летний дождь, дети, и это все красиво, – может оказаться обманкой: сейчас сюда могут войти танки, начнут арестовывать людей, ходить по кафе полицейские-«космонавты» и т. д. Это может произойти через секунду.

Именно потому искусство возникло еще в доисторических обществах – ибо ни наука, ни религия, ни секс, ни еда, ни спорт, ни любовь не могут удовлетворить той человеческой потребности, на которую отвечает искусство. И только оно.