Август 2081 года. Россия, Нижний Новгород

Понедельник, 25 августа

В два часа дня Олег Родионов в своём новом обличии вышел из автобуса неподалёку от сверкающего офиса с надписью Sova Inc., пару секунд понаблюдал за райской жизнью, транслируемой с экранов у здания и, глубоко вдохнув, направился ко входу.

Двери, распознав его смартфон, приветливо раскрылись, и Олег очутился в просторном светлом и тихом холле, высотой во все три этажа здания.

– Добро пожаловать в нашу компанию, Валентин Дмитриевич! – поприветствовал его мягкий женский голос, исходящий, казалось, со всех сторон сразу. – Подойдите, пожалуйста, к турникету.

Во внутренние помещения из холла был только один вход, перекрытый турникетом. Когда Олег оказался рядом с ним, из стены выдвинулся ящичек и женский голос снова сказал:

– Пожалуйста, положите ваши коммуникаторы и другие электронные устройства в лоток. При выходе вам их вернут.

Олег снял с запястья старенький смартфон и бережно (ведь он играл роль бедного рабочего) опустил в ящичек. Тот быстро задвинулся обратно в стену, а дверцы турникета раскрылись.

– Пожалуйста, следуйте за стрелкой.

Тут же перед Олегом появилась голографическая стрелка и переместилась на метр вперёд, приглашая за собой. Несколько минут Родионов шёл по светлым, но совершенно пустым коридорам, пока не добрался до двери, которая раскрылась перед ним, впуская в комнату ожидания. Там его встретила голографическая женщина в деловом костюме:

– Садитесь, пожалуйста, Валентин Дмитриевич, – она указала рукой на кресло. И когда Олег погрузился в тут же принявшее форму его тела ложе, продолжила: – Я расскажу вам удивительную историю компании «Сова» и наших уникальных экоферм.

При этих словах на всех стенах комнаты включились голоэкраны, и Олег оказался посреди большого поля, как ковром, покрытого ярко-зелёными проростками. Женщина что-то рассказывала, на экранах появлялись то счастливые люди в серых рабочих комбинезонах, то налитые красные помидоры, то быстрорастущая цветная капуста. Олег не слушал этот белый шум, а всё думал о том, что случится дальше, и получится ли у него выйти из этой комнаты.

Вдруг изображение на экранах пропало, стены снова стали белыми, а женщина-голограмма объявила:

– Сейчас с вами будет разговаривать менеджер по персоналу.

Женщину сменил такой же голографический молодой человек в белой рубашке и чёрных брюках.

– Здравствуйте, Валентин Дмитриевич! Я менеджер по персоналу компании «Сова». Пожалуйста, ответьте на несколько простых вопросов. Почему вы хотите работать именно у нас?

– Ну, я потерял работу полгода назад. Потом кредиты, перекредиты. В общем, долг у меня был. Квартиру банку отдал, по друзьям кантовался. Надоело. А у вас и работа, и жильё, и питание. Самое то, что мне сейчас надо.

– А родственников и друзей вы предупредили, что уезжаете? Чтобы они не подумали, что с вами что-то случилось, и не принялись вас разыскивать. Если нужно, мы предоставим вам возможность им сообщить.

– Да кому там сообщать-то? Родных у меня нет. А у друзей – у всех свои проблемы. Они и не заметят, что я уехал.

– Спасибо, Валентин Дмитриевич. Ваши данные сейчас проверяются и обрабатываются. Пожалуйста, ждите ответа.

Снова появилась женщина в деловом костюме и продолжила свой рассказ на фоне полей и грядок. Прошло около десяти минут, прежде чем менеджер в белой рубашке сообщил Олегу, что он принят на работу. Раскрылась дверь, в коридоре засветилась стрелка, и женский голос произнёс:

– Пожалуйста, следуйте за стрелкой.

Олег прошёл всего несколько метров, как стрелка уткнулась в дверь. Та раскрылась, и Олег очутился в пустой комнате с медицинским креслом посередине.

– Пожалуйста, садитесь в кресло.

Родионов сел поудобнее, положив руки на подлокотники. В тот же момент откуда-то сверху опустилось множество роботизированных манипуляторов, которые с усердием начали закреплять на Олеге различные датчики.

– Подождите, пожалуйста, несколько минут, – попросил женский голос. – Идёт диагностика.

Один из манипуляторов взял у Олега кровь, а другой провёл вдоль тела каким-то сканером. Через десять минут ожидания снова прозвучал голос с уже привычным приглашением:

– Пожалуйста, следуйте за стрелкой.

Олег дошёл до лифта и спустился на минус первый этаж. Это оказалась парковка, где неподалёку от лифта ждали белый фургон с фирменной символикой «Совы» и два охранника в чёрной униформе. Один из них шагнул к Олегу:

– Валентин Самойлов?

– Да, – ответил Олег.

– Садитесь, пожалуйста, в фургон. Мы отвезём вас на ферму.

– Уже? А как же договор? Я же ещё не подписал.

– На месте подпишете.

– Хорошо. А когда мне вернут смартфон?

– Там и вернут. Без него вы ж всё равно подписать не сможете. Садитесь.

Олег залез в кузов, и дверь за ним со скрежетом задвинулась.

Через полчаса фургон остановился у здания администрации овощной фермы «Сова-эко», занимающей территорию в девятьсот гектаров за селом Шелокша. Администрация находилась с северной стороны дороги, а огороженные высоким забором поля – с южной. От здания по ту сторону ограды вёл надземный коридор.

Олега проводили в один из кабинетов, где доброжелательная девушка вернула ему смартфон. Родионов активировал коммуникатор отпечатком пальца и раскрыл присланный договор. Не читая, поставил электронную подпись и отправил документ обратно.

– Спасибо, что выбрали нас, Валентин Дмитриевич! – улыбнулась девушка. – Выключите, пожалуйста, ваш смартфон и отдайте его мне. К сожалению, на территории запрещены коммуникаторы. Мы вернём вам устройство, как только вы решите нас покинуть.

Девушка положила смартфон в пластиковый пакет, запечатала и приклеила цифровую метку.

– Так он не потеряется на складе, – объяснила она. – Всё, Валентин Дмитриевич, можете идти. Вас проводят на ферму.

За дверью Олега встретил охранник, вместе они прошли по коридору над дорогой и на лифте спустились вниз, оказавшись в другом здании. В холле не было окон, а все три двери были глухими и, скорее всего, металлическими. Охранник подвёл Олега к левой двери, та раскрылась, пропуская их в небольшой узкий коридорчик. Через пару секунд они уже вошли в комнату со шкафчиками для личных вещей.

– Вот ваш шкаф, – показал охранник. – Переодевайтесь и выходите – я отведу вас в общежитие.

Охранник вышел, а Олег, раскрыв шкафчик, увидел там сапоги, лёгкую белую шляпу с широкими полями и серый комбинезон с жёлтыми светящимися нашивками на рукавах и штанинах. Он быстро переоделся, отметив, что комбинезон оснащён системой охлаждения и вентиляции, и проследовал за охранником обратно в холл. Там их ждал другой сотрудник фермы:

– Валентин Дмитриевич, протяните, пожалуйста, правую руку и поднимите рукав до локтя.

Олег выполнил просьбу, и через секунду на его руке защёлкнулся браслет шириной почти во всё предплечье.

– Это устройство предназначено для определения вашего положения на территории, контроля эффективности вашей работы и связи с вами, – пояснил сотрудник фермы. – Там есть микрофон и динамик. Это всё для удобства организации трудового процесса, не беспокойтесь.

– Да ладно, – ответил Олег, – я и не беспокоюсь. Браслет – так браслет. Мочить его можно? Или снимать надо?

– Снять устройство можем только мы. А мочить его не запрещается: оно водонепроницаемое и ударопрочное.

– Ясно.

Теперь перед Олегом раскрылись центральные двустворчатые двери, на секунду ослепив ярким августовским солнцем.

Небольшая гравийная площадка перед зданием, слева – ворота в заборе, дальше – овощехранилища и другие постройки. Прямо напротив здания, простираясь далеко вправо, начинались поля различных видов капусты, кабачков, зелени и других овощей. На грядках трудились рабочие в таких же серых комбинезонах.

Охранник провёл Олега мимо овощехранилищ, конюшни, мастерской и склада и остановился у двух длинных одноэтажных построек. Ещё дальше за ними возвышалось двухэтажное строение с куполом, отдалённо напоминающее церковь.

– Эти два дома – бараки… то есть общежития. Там – клуб. Твой барак – первый, – Олег заметил, что охранник вдруг перешёл на «ты». – Заходи и выбирай незанятую койку. Сортир – налево от входа, душ – направо. Остальное тебе объяснит старший по бараку. Сейчас его пришлю. Жди внутри.

Охранник развернулся и пошёл обратно, что-то сообщая по рации, а Олег вошёл в здание. При слове «барак» он уже представил, как должно выглядеть помещение, и не ошибся – длинный зал без перегородок и несколько рядов двухъярусных кроватей. Из узких грязных окон под потолком пробивался свет, тускло освещая барак, в воздухе висела пыль. Было довольно жарко. Олег активировал вентиляцию комбинезона и двинулся вглубь помещения. У большинства кроватей стояли лёгкие сандалии, обозначая, что место уже занято. Где-то ближе к середине барака Олег отыскал свободную нижнюю кровать и, раскатав матрас, с облегчением лёг.

«А не так-то всё и плохо тут, – подумал он. – Жить вроде можно».

– Самойлов! – раздался крик со стороны входа.

Олег встал и, махнув рукой, пошёл навстречу жилистому мужчине лет пятидесяти. Тот приветственно протянул руку:

– Тимофей Михалыч Житников, старший по бараку.

– Валентин Дмитриевич Самойлов. Можно звать Валей.

– А меня Михалычем, – улыбнулся старший, подошёл к шкафу у входа и вынул оттуда сандалии, полотенце, сменное бельё, мыло и зубную щётку с пастой. – Это тебе. Положи в свою тумбочку. Нары уже выбрал?

– Почему нары? Вроде ничего так кровати.

– В тюрьме могут быть только нары… Ну да ладно. Сам потом поймёшь. Так выбрал?

– Да.

– Отнеси вещи и выходи – в поле пойдём.

Через минуту они уже шли между грядок. Вязкий жаркий воздух обжигал. Над головами то и дело пролетали дроны наблюдения.

– Сегодня будешь с капусты гусениц собирать, – говорил Михалыч. – Вот тебе прорезиненные перчатки: находишь гусеницу и давишь. Работаем мы с семи утра до девяти вечера. С двух до трёх перерыв. В полночь отбой, в пять подъём. В этот промежуток времени выходить из барака нельзя. Питание в столовых три раза в день. У нас их несколько на территории. Наша – у клуба. На том конце тоже бараки есть со своей столовой. На обед можно ходить в любую – в зависимости от того, к какой ближе ты работаешь. Вечером и утром только в свою. Всё понятно?

– Да что ж тут непонятного?

– Тогда давай работай. Будут вопросы – вечером обговорим.

Оставшиеся до конца рабочего дня четыре с лишним часа Олег провёл, наклонившись над капустными грядками. Время от времени он распрямлял спину и поднимал лицо к небу, надеясь именно в этот момент попасть в объектив высотного военного беспилотника, тем самым сообщая Денису, что с ним всё в порядке.

Наконец коммуникатор на руке объявил, что пришла пора отдыхать, и Олег вместе с другими работниками поплёлся к баракам. Там он принял душ, переоделся и постирал нижнее бельё. Потом отправился на ужин.

Автомат выдавал сосиски с макаронами. Олег взял свою порцию в металлической миске и занял свободное место за длинным столом. Он проголодался, и поэтому еда из миски исчезла стремительно.

– Новенький? – спросил сидящий рядом крупный небритый мужик лет сорока.

– Сегодня приехал.

– Ну и как?

– Не знаю пока. Тяжело с непривычки.

– Ха! – усмехнулся мужик. – То ли ещё будет! Меня, кстати, Жорой зовут.

– Валя, – представился Олег.

– Ну что, Валя, пойдём на воздух, раз похавал уже?

Они вышли наружу, и Жора плюхнулся в траву неподалёку от входа. Олег опустился рядом.

– Есть минут пятнадцать, – сообщил Жора. – Потом в клуб идти – на чистку мозгов.

– Это как?

– Голографический долбохрен будет расхаживать по залу и парить мозги рассказами о том, какая мы тут дружная семья, как нам нужно ещё лучше работать и тому подобное.

– И часто так?

– Да каждый день!

– И что, нельзя не ходить?

– Нельзя. По этим браслетам отслеживают, где ты есть. Я б туда сроду не ходил, была б моя воля!

– А если не пойду?

– Рискни здоровьем! Браслетик-то у тебя на руке не зря висит, – Жора постучал пальцем по браслету Олега. – Током долбанёт – вприпрыжку побежишь.

– Браслет?! – Олег машинально попытался снять его с руки, но тот не сдвинулся и на миллиметр. – Они охренели что ли? Я на такое не подписывался!

– Договор читал? Нет? Там что-то такое о необходимых методах контроля и обеспечения безопасности. Всегда ж можно списать на то, что ты затеял бучу, и тебя пришлось усмирять, так ведь?

– Твою мать! – процедил Олег.

– Вот-вот. Так что делай, что положено… Эх, сейчас бы сигаретку… Три месяца уже без курева.

– Запрещают?

– Да, чтоб им провалиться! Ну, пойдём потихоньку – скоро начнётся цирк, едрить его!

После одиннадцати вечера, когда все собрались в бараке, Олег подошёл к Михалычу:

– Есть пара минут? Переговорить бы.

– Пойдём подышим, – ответил тот, поднимаясь с кровати.

Когда они отошли чуть поодаль от барака, Михалыч спросил:

– Ну, о чём разговор?

– Как здесь платят-то? Как обещали? Не задерживают?

– Тебе правду сказать?

– А как же?!

– Ну тогда расклад такой. Платят или нет – я не знаю. Говорят, что перечисляют на счёт, но никаких документов не дают. Так что хрен их знает. Да и не за чем нам здесь деньги – куда их тратить? А так на старость накопится – когда уже работать не смогу.

– А вдруг не платят?

– Тогда только в суд дорога… Да ну, – махнул Михалыч, – у них бы столько исков было, если б не платили. Платят, наверное.

– Не, я не согласен так работать. Буду требовать документы. Что это такое в самом деле!

– Ну попробуй, Валентин, попробуй. Такие акции хорошим не заканчиваются.

– В смысле?

– Разряд получишь – вот и вся недолга.

– Да что мы тут – рабы что ли?! Или заключённые?

– А я тебе днём и сказал – тюрьма тут, Валя, тюрьма…

– И чо, всем нравится?

– За всех не скажу, но таких много.

– Не понимаю…

– А что тут понимать, Валя? – положил Михалыч ладонь на плечо Олега. – Здесь все одинокие нищие люди без жилья, родни и друзей. Что нам там за забором светит-то? А на ферме – еда, кров, душ, медпомощь. Компания, например, все мои долги выплатила, когда я сюда пришёл. Что плохого-то? Ради этого и потерпеть можно. И поработать. А если не копят они деньги на счету – что с того? Когда я выйду отсюда немощным стариком, можно и умереть спокойно в хосписе каком-нибудь. Зато молодым не подох. Еду вот для людей растил, доброе дело делал.

– А «Сова» на вашем труде деньги зарабатывала.

– И хай с ней! Я философски смотрю на это, Валя. И тебя призываю.

– И что, ни разу никто отсюда дёру не дал?

– Пересечёшь линию ограды – браслет так долбанёт! Потом полдня откачивать будут.

– Ну а если я захочу разорвать договор и мирно отсюда выйти? Неужели никто не уходил так?

– Я здесь с самого открытия фермы. И знаю только о троих, кого выпустили. Сначала уговаривают, как умеют, – горько улыбнулся Михалыч, покосившись на браслет, – а потом могут и отвезти обратно в город, если человек уже явно работать не будет. Многих сломали, а вот тех троих увезли – крепкие оказались. Последнего дней десять назад, кажется. В нашем бараке жил. Даже попрощаться не дали: часа в три ночи разбудили, и больше я его не видел.

– Да-а… Попал я, Михалыч… – мотнул головой Олег.

– Ничего, Валя, – похлопал его по плечу старший по бараку, – привыкнешь. Работа – она дисциплинирует. Пойдём на боковую – вставать рано.

Вторник, 26 августа

Этим утром Олега отправили собирать кабачки. На том же поле работал и Жора. Он пристроился на соседней грядке и сразу спросил:

– О чём вчера с Михалычем шушукались перед отбоем?

– Так… О жизни.

– О жизни – это хорошо, – хмыкнул Жора. – Надоело мне тут, Валя. Уехать я хочу отсюда.

– А что так? – спросил Олег, опуская очередной кабачок в тележку.

– Да курить не дают, – улыбнулся Жора. – И винца выпить ох как хочется!.. А вообще, – заговорщицки исподлобья посмотрел он на собеседника, – не платят они ни хрена.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю! Точно знаю, что не платят. Ребята разговоры добровольцев слышали.

– Каких это добровольцев? – нахмурился Олег.

– Ну ты даёшь, Валя! Не заметил что ли вчера? И никто тебе не рассказал? Ха! Их здесь почти столько же, сколько нас. Сейчас рано ещё – они в девять на поля выходят. А уходят в шесть-семь вечера. Ты их сразу узнаешь: у них нашивок жёлтых нет.

– А кто они? Волонтёры что ли?

– Ага! Волонтёры. Убийцы, воры, наркоманы… Вообще все, кому есть от кого или от чего прятаться. «Сова» им даёт защиту, а они бесплатно работают. Только меньше, чем мы. И за нами заодно приглядывают: если что – так и охрана не нужна. Эти псы сами разбираются.

– Ты с ними уже успел познакомиться?

– Да, было дело… Так вот, они говорили, что нам никто никаких денег на счета не перечисляет. А мы, как скот, сюда толпами валим и ничего не понимаем. И скоро им вообще работать не надо будет. Всё будут рабы, то есть мы, делать. Понял?! Мы бесплатно здесь пашем, Валя. Даром!

– И что ты предлагаешь?

– Валить отсюда нахрен! – И увидев на лице Олега сомнение, добавил: – Да нам не трудно будет: мы с тобой здесь не долго, тайн никаких не знаем. Может, отпустят по-тихому?

– А ты веришь тем ребятам, что тебе про зарплату рассказали?

– Как себе! Зуб даю – не платят нам.

– Ладно, Жора, мне подумать надо. Вечером посмотрим, поговорим, решим что-нибудь.

– Давай-давай. Одному-то мне не сподручно, а вдвоём уже как-то это… внушительней будет.

Среда, 27 августа

Позавтракав, Олег получил наряд на прополку огурцов, но направился не в поле, а к главному зданию. За ним подошёл и Жора. Оба встали у дверей, осмотрелись, но никаких кнопок или тачскринов не увидели.

– А как их вызвать-то? – озадачился Жора.

– Сами выйдут, – ответил Олег. – Уже, чай, заметили.

– Самойлов! – раздался голос из коммуникатора на руке Олега. – Что надо?

– Мы с Георгием…

– Лопарёв, – подсказал Жора.

– Мы с Георгием Лопарёвым хотим попросить предоставить доступ к его счёту, чтобы удостовериться в перечислении денег за последние месяцы.

Молчание длилось секунд пятнадцать. Наконец тот же голос ответил:

– Запрос отправлен. Возвращайтесь к работе. Вас вызовут.

– Ну вот, – сказал Олег Жоре, – подождём. Пока вроде всё адекватно, как думаешь?

– Посмотрим…

И они отправились к грядкам.

После обеда приятели снова подошли к дверям.